В ту же ночь Майкл, едва убрался в пиццерии, распечатал рекламные листовки и посчитал выручку за сегодня, сразу же пошел перепроходить «Полуночного моториста». Повторная игра ничего не дала — все осталось неизменным. Тогда парень решил приступить к «Фруктовому лабиринту».
Афтон устало следил за траекторией маленькой девочки в розовом платьице. Она ему напоминала подружек Элизабет — тогда подростку казалось, что все они похожи друг на дружку до безумия. Все с пышными, неумело накрученными волосами, длинными челками, в коротких платьицах. И ведут себя все одинаково по-девчачьи: смеются над какими-то своими глупыми вещами, ходят стайками и обсуждают наряды, сериалы и прочую чепуху. Так, по крайней мере, думал Майкл лет в тринадцать.
Выделялась среди них лишь одна, Кэссэди. С черными длинными волосами, собранными в два хвоста по бокам, в неизменном комплекте одежды: в желтой кофте и черном сарафане. Гольфы в стрелках, коленки в синяках, испачканные ладошки, постоянно ругалась матом. Хоть она и зависала с Элизабет и ее подружками, но все же сильно от них отличалась. Пока другие девчонки обожали Чику, ей нравился Фредбер; она знала устройство пружинных замков и часто разговаривала об аниматрониках с его главным непосредственным создателем; дралась и лазала на деревья; ела пиццу быстрее всех и больше всех, но сама была худая, словно щепка. Лучшая подруга Шарлотты — пока Чарли утешала обиженную (или обиженного), Кэссэди избивала обидчика. Иногда она поколачивала и самого Майкла, и он никак не мог понять, откуда в его щуплой одногодке столько силы.
— Как ему удалось заманить и убить Кэсс? — прошептал в исступлении Майкл, обращаясь не то к Кэссэди, не то к девочке из игры. — Как же смог он обмануть ее, как же смог он ей налгать…
Она же была такой умной и такой хитрой.
Майкла посетили невеселые мысли о прошлом, о детях в аниматрониках, о брате, и он всхлипнул. Ничего, скоро это все закончится, совсем скоро.
По экрану прошла рябь помех, и фрукты сменились на окровавленные трупики собак и цветы. Майкл ахнул и отшатнулся, но вновь сгорбился над автоматом. На черном поле появилось удивительно реалистичное изображение: плачущая круглолицая девочка с розовым бантиком в светлых кудрявых волосах в розовом платье с белым воротничком, за спиной которой стоял желтый кролик.
— Сьюзи… — догадался Майкл, продолжая управлять девочкой. Девочка, труп которой был помещен Марионеткой в Чику. Парень затаил дыхание, наблюдая за происходящим на экране. Как же, черт побери, жутко…
Круглое розовое личико Сьюзи исказилось гримасой ужаса, зеленые глаза Афтона блеснули внутри Спрингбонни, и автомат вырубился. Майкл начинал игру снова и снова, но концовка ни на какой раз не менялась. То же было и с «Полуночным мотористом».
Время близилось к трем ночи. Афтон вытащил все жетоны из обоих автоматов, отключил их от сети и оттащил их по очереди в кладовку. «Кажется, пока не приедет Генри, насчет автоматов лучше ничего не предпринимать» — подумал Майк, разглядывая их. С виду столь безвинные, но неволей хранившие память о ужаснейших событиях прошлых лет. — «Льюису и Ванессе скажу, что сломались. Может, поверят…».
Напоследок Майкл решил взять конфету у Конфетного Кадета. Как всегда, парень подошел к роботу, наклонился, нажал на кнопку и подставил ладонь. Кадет замигал разноцветными лампочками, сказал «Возьми конфету» и выплюнул карамельку. Майкл подхватил ее, развернул и сунул конфету в рот. Апельсиновая.
— Я хочу рассказать тебе историю, — вдруг сказал Конфетный, и Майкл даже подскочил от неожиданности. Затем быстро сел на пол и приготовился слушать.
— Сейчас я расскажу тебе историю о молодой женщине, которая была запечатана в небольшой комнате. В комнате была печь и пять ключей. Ей сказали, что каждый из пяти ключей открывает одну из пяти дверей, за пределами ее комнаты. Внутри каждой комнаты был ребенок, которого она могла спасти и выйти вместе с ним из здания. Но ей разрешили оставить свою комнату с одним ключом, не все пять. Отчаявшись найти способ спасти всех пятерых детей, женщина расплавила пять ключей в печи, чтобы создать единый ключ, надеясь, что он откроет все пять дверей. Но, конечно, так не получилось. Теперь ее ключ не открыл ни одной двери. Вместо того, чтобы покидать свою комнату с ключом к одной жизни, она взяла с собой ключ к пяти смертям.
Кадет мигнул в последний раз, кнопки его погасли, и голова его опустилась на «плечо».
— Что за хрень… — ошарашенно прошептал Афтон, зажав рот ладонью; история повергла его в шок. Еще можно было понять Сьюзи и Уильяма в «Фруктовом Лабиринте», но это… Это можно было только запрограммировать. Это же была аллегория, агония вряд ли сможет делать аллегорические вещи…
— Вот что, братец, — вздохнул Майкл, достал из кармана отвертку и отвинтил винты на крышке на животе робота. — Пожалуй, голосового модуля я тебя лишу. На всякий пожарный. Не думаю, что это сильно поможет, но по крайней мере, я хотя бы узнаю, это проделки агонии или чья-то злая шутка. — Исполнив обещанное, Майкл вновь закрыл крышку.
В последний раз проверив всю пиццерию, Майкл сунул в карман Хелпи и голосовой модуль Кадета, выключил свет и все автоматы и ушел в кабинет.
***
На входной двери звякнул колокольчик, сообщая о новом посетителе. Деревянный пол жалобно скрипел под кедами мужчины, пока последний не торопясь подходил к стойке.
Продавец (который в этом заведении был и поваром, и уборщиком, и владельцем одновременно) даже не поднял голову от кассового аппарата и пробубнил:
— Предьявите паспорт, пожалуйста.
Сияющее бледное лицо клиента сперва омрачилось, но затем вновь просияло.
— Ха, что вы, я не буду покупать у вас алкоголь. Если он у вас вообще есть, конечно.
— Нету у нас алкоголя, — устало ответил продавец, — просто покажите паспорт и все.
— У вас какой-то опрос? — недоуменно поднял одну бровь мужчина. — Иначе я не могу взять в толк, для чего вам, черт возьми, мой паспорт.
— У вас есть какие-то причины его не показывать? Вы беглый каторжник, дезертир, может, педофил, скрывающийся от полиции? Покажите паспорт и я отвечу, зачем. Нет, вырывать не буду — мне-то он зачем сдался, старику…
Посетитель в ответ на эту речь подавился и нервно кашлянул. Крыть было нечем. Дрожащей рукой он потянулся к нагрудному карману рубашки и достал оттуда паспорт в черной обложке, открыл, зажал большим пальцем и резко выставил впереди себя.
Кассир поправил очки и подался вперед, читая содержимое паспорта.
'ФРИТЦ СМИТ'
19.8.1977
МЕСТО РОЖДЕНИЯ: ВЕЛИКОБРИТАНИЯ, ЛОНДОН
===×÷≫¡|\¤}}>÷[[¤~₽€÷{}》》||}[{>÷++??????????????????????????????????????????????????????????????????????????
Спустя пару минут, когда у мужчины начала болеть рука, кассир снисходительно опустил его локоть и спросил, чему же ему угодно.
— Для начала мне угодно узнать, для чего этот цирк с паспортами! — презрительно выплюнул Фритц, быстро засунув паспорт обратно в карман. — Я, слава богу, законопослушный гражданин, и мне непонятно, почему какие-то кассиры в захолустных пиццериях требуют паспорта у своих клиентов!
— Эта пиццерия по праву принадлежит не совсем мне, а Фазбер Интертеймент. Приказ о требовании паспортов у людей идет от основателя и владельца компании, мистера Эмили. Больше ничего не знаю.
Фритц затаил дыхание, перевел взгляд с лица кассира на пустующие столики, на разрушенную мозаику под потолком и закусил губу.
«Твой план, Генри, был бы идеален, как швейцарские часы, если бы ты был хоть немного умнее. Будто я стал бы расхаживать с подлинным именем, ха, вот еще! Или, еще того лучше, под прозвищем Дэйва Миллера!»
— А вы не знаете, где сейчас Эмили?
— Ходят слухи, что он в Харрикейне, околачивается в пиццерии «Место пиццы Фредди Фазбера».
«Если пойду сейчас, мне, конечно, конец. Но попозже… Надо будет прийти, хотя бы для того, чтобы взглянуть на пепелище этого идиота. У самого небось кишка тонка сгореть заживо к чертям».
Смит взглянул на меню, пробежался глазами по строчкам и выдохнул:
— Давайте пеперонни и стакан яблочного сока.
Джефф кивнул и ушел на кухню делать заказ. Фритц дождался, когда старик скроется за дверью, и побежал в открытую нараспашку комнату, в проеме которой виднелся бассейн с шариками и натянутая над ним сетка.
Смит оперся ногой о борт бассейна и сунулся чуть ли не по пояс в груду пыльных шариков, шаря по дну бассейна руками. Совсем скоро его пальцы нащупали мягкий мех, и на лице мужчины расцвела улыбка. Еще пару движений — и Смит вытащил наружу огромного желтого кролика, которого еле-еле мог поднять.
— Ну ты и боров. — Фритц шмыгнул носом, достал из кармана плоский диск и нацепил его на кроличью тушку. Немного повертел тумблер настройки, и кролик вмиг стал маленькой плюшевой игрушкой. Мужчина открыл свой рюкзак и спрятал кролика там. — Ну что, братец, идем. Нас ждут великие дела!
***
Старая дверь со скрипом отворилась, и мужчина вошел в дом.
В прихожей висело грязное зеркало высотой во всю стену и шириной в фут, в паре мест кусочков отражающей поверхности не доставало. В зеркале отражался высокий мужчина с не то каштановыми, не то рыжими волосами до плеч. На веснушчатом носу большие очки для зрения, за толстыми квадратными линзами которых тускло и устало блестели карие глаза. На подбородке и щеках — чуть ли не месячная щетина.
Мужчина подошел к зеркалу, и, глядя на себя, поправил воротник зеленой клетчатой рубашки, наполовину расстегнул молнию джинсовой куртки и подбросил на плече огромный коричневый рюкзак. Вздохнул и продолжил свой путь, направляясь к запертой двери подвала под лестницей. Рыжий открыл ее ключом и потянул на себя. Деревянная дверь легко и тихо отворилась. Мужчина включил полицейский фонарь и пошел по ступенькам вниз.
Яркий луч фонаря выхватывал из тьмы стеллажи, заваленные длинными отрезками меха, деталями от эндоскелетов, инструментами и прочим хламом, в той или иной степени относящимся к деятельности владельца этого подвала. Человек быстро подошел к рабочему столу, выдвинул из него ящик, загремевший своим содержимым — кучкой плоских металлических дисков. Он взял из него одну штуку. Грязный палец провел по надписи — «Afton Robotics».
— Сколько же у тебя было этого дерьма… — вздохнул мужчина, открыл рюкзак и сгреб туда все иллюзионные диски. Туда же отправились и непрозрачные колбы с полок.
Гость методично обыскал все углы в подвале в течение часа. Наконец, он вышел, закрыл подвал, запер сам дом, сел в машину и уехал прочь.
Обвештавшая, когда-то яркая табличка-баннер у лесополосы гласила:
«Вы покидаете Нью-Хармони.
Харрикейн — 12 миль».