[vampire!au]

хан джисон работает охотником на нечисть, а ли минхо — его давняя кровотачащая рана.

в космической пучине, лёжа на кровати // краткий инструктаж о том, почему асте не стоит отказывать ни в чём.

аарон по ту сторону двери скребёт обломанными ногтями. не кричит, не умоляет. они эту стадию уже прошли. эндрю чётко дал понять, что на жалость ему давить бесполезно. самого бы себя ещё в этом убедить. болезненные стоны брата режут ему слух. одно радует, если он издаёт хоть какие-то звуки, значит, он всё ещё жив.

дазай шутит: «если я сегодня не найду чую под ёлкой, то год прошёл зря». накахара закатывает глаза: что взять с дурачка-дазая, вечно он глупости говорит.

в интернете эна вычитала, что наиболее эффективным отдыхом от одной деятельности будет смена на абсолютно другую: например, пока делаешь домашнее задание в качестве перерыва взять мытьё посуды — так мозг точно отдыхает, не напрягаясь ещё сильнее. так эна и решает, что ей нужно сходить развеяться в секай.

и именно так эна встречает в нём мафую, сидевшую на краю подобия сцены, смотря куда-то в никуда.

вспомни —

за этим окном

впервые

руки твои, исступленный, гладил.

милый друг, услышь мой вой уже – это вояджер.

cafuné – нежное перебирание пальцами чьих-то волос.

честно говоря, минхо, как минимум, терпеть таких людей не может. честно говоря, минхо предпочитает всяких долбоебов обходить стороной, но.

но в джисона он падает основательно и больно: он ломает половину рёбер и череп, а ещё истекает кровью на отдельном ментальном уровне. и испытывает он это каждый раз, когда звенящий смех скачет по его черепной коробке и разносит в щепки остатки его здравомыслия.

все друзья всегда говорили, что они с минхо — слипшиеся пельмени, две подтаявших карамельки, что склеились в одну, перемешанные слои в айс-латте. что-то цельное и неделимое, что без последствий разодрать не получится. раньше джисон на это смеялся, а сейчас он мокро хлюпает носом, думая о том, правдивы ли эти слова.