Пытаясь попасть в Медную печь, Хуа Чэн и Се Лянь переносятся на остров, кишащий опасностями. Здесь вам и иллюзия Сяньлэ 800-летней давности, и город с тысячами копий Се Ляня, и лабиринт дракона, из которого никто не выходил. И это не говоря о бывшем учителе принца, который мечтает убить Хуа Чэна. А ещё князь демонов узнаёт, что его святой возлюбленный недавно с кем-то целовался🧐... Самому же принцу приходится лечиться любовной алхимией, сводя ревнивого друга с ума. В общем, не заскучаешь!

В последние моменты жизни Келегорм погружается в воспоминания, о былом величии и утраченном счастье. Его путь от юности, полной надежд и мечтаний, к суровой реальности, полной боли и утрат.

Они смотрят друг на друга, кажется, целую вечность. Се Лянь, как и восемьсот лет назад, обнимается, крепко зажмурившись, и потому не видит, как Фэн Синь одними губами спрашивает «Можно?» и после долгой паузы получает маленький, еле заметный кивок.

Он прижимается аккуратно, обхватывает руками бережно, и Му Цин, напрягшийся в этот момент, позволяет себе вновь немножко расслабиться. Не полностью, но насколько вообще может. Он старается.

[Сяньлэ трио и немного комфорта для Му Цина в постканоне]

Привет. А я сегодня думаю о нас. Думаю, может ли быть что-то красивее твоих глаз. Мягче твоих растрёпанных русых волос, наивнее твоего взгляда, когда веришь, что я не всерьёз. Конечно не всерьёз, ведь от твоего вида в душе полнейший хаос, и ничего не осталось, от нас ничего не осталось.

[Стих от лица молодого Тимура]

Какой бы не была вражда в повседневной жизни, балкон - это балкон, где неспешные беседы, закат и шум моря. У Элизабет Гломгольд коктейли и болтовня об одиночестве и несчастной любви, а у Хелен МакДак сигары и разговор о прошлом и о болезни, который может стать последним...

Кто же та Королева, что сумела сломать, из вас вылепив Кая?..

Орлеан – то место, где людям даруется второй шанс. В этой работе Тит получает возможность попасть на светлую сторону. 

В работе сохраняется ход повествования "Орлеана", сохраняются воспоминания, но меняется сам Тит. 

Удастся ли ему, в конечном итоге, увидеть истинный смысл своего пребывания в Орлеане?

Ангел уехал в Эдинбург, а Кроули, как и обещал, совершил маленькое демоническое чудо.

Если бы не произошедший в раннем детстве случай, Фрэнсис не сидела бы сейчас в этой камере, скованная массивными наручниками, разорвать которые даже она не в силах. Но её нашли, и теперь эти наручники — её реальность. Она прокололась самым банальнейшим образом.

Заключение всегда было для неё вопросом «когда», а не «если».

Неизвестность пугала, и Фрэнсис не знала, что именно её ждёт. Ведь во всех этих массовых и жестоких убийствах по всему Линдору виновата именно она.

Коннор не может не наблюдать за Гэвином.

и наоборот.

или:

Гэвин ненавидит Коннора. Как и прочих вампиров... в основном. Он ненавидит его за то, кем он является, и ему плевать, его это был выбор или нет, потому что вампиры – все на один клык. Одинаковые. Однако в один день, когда Гэвин предчувствует некоторые дерьмовые изменения, их делают напарниками, и так начинается их путь к взаимному пониманию, принятию и симпатии, которую сложно игнорировать, но с которой ещё сложнее смириться.