На кладбище надежд лучше не соваться — вдруг найдёшь одну для себя? 

#OdazaiWeek22Day4 Late nights/Поздние ночи

Дазай уже привык. Привык к вони в своем доме, привык не есть целыми днями, привык постоянно смотреть в пустоту, не имея сил сделать хоть что-то. Даже дышать было в тягость.

Но у него все еще есть кое-что, из-за чего он не может покинуть этот бренный мир.

Когда у друга очевидные неприятности, хочется предложить ему помощь, но то, что кажется тебе простой услугой, необязательно выглядит так же и для него

Они боялись говорить друг с другом об определённых, личных вещах, которые разрушали их в прошлом — и в настоящем. Потому что они не могли вылезти из укрытия, под которым погребли себя. Они врежутся, разобьются, сдерут кожу до мяса. Есть то, чего Ода Сакуноске боится сильнее огня. Есть то, что Дазай Осаму хочет сильнее смерти. Есть люди…

— Не уйду. И ты не уйдешь — иначе потом ни сидеть, ни стоять не сможешь, — Одасаку вздохнул, чувствуя, как ожесточается лицо. Разбилась, его сдержанная и вроде как всем довольная маска разбилась из-за Дазая.

— А я и не собираюсь, — шатен улыбнулся, представляя, как этот непривычный ему, очень ревнивый Ода будет наказывать его за то, что снова флиртовал с хорошенькой женщиной, предлагая ей двойной суицид и чашечку яда за знакомство — когда еще выпадет такой случай?

дазай и куникида были друзьями детства, которые расстались, после попытки самоубийства дазая, и тот был найден мори. спустя годы дазай работает в портовой мафии, и в последнее время в его памяти всплывают воспоминания о прежней жизни до мафии, а также воспоминания о куникиде, и он может только гадать, выбрал ли его друг лучший путь, чем он сам. тем временем куникида идет по пути, который соответствует его идеалам, но они не знаю ничего друг о друге. так будет до тех пор, пока они не встретятся.

Историческое AU, Йокогама первой половины XX века.
Не обделенный талантом Дазай Осаму по собственной воле занимается не самым благородным делом в области литературы - написанием рассказов и повестей для других людей, тем самым спасая самого себя от помешательства, вызванного своим же писательским даром. Покинув стены психиатрической лечебницы, где оказался после очередной попытки суицида, Дазай отчаянно цепляется за то, что, быть может, вытянет его из водоворота собственного безумия.

— Я… — Дазай делает паузу, и Ода уверен, что дело не в том, что тот подбирает слова. Просто он звучит так, словно вот-вот заплачет, и это режет сердце больнее ножа. Или так же. Ножом. Тупым и ржавым, — Не мог бы ты позволить обнять тебя? Я не против, если ты в этот момент упрешься пистолетом мне в висок, или что-то вроде, но... — но? — Ты умер на моих руках. И, может, умереть в твоих было бы не больно.

точно не свидание одазаев

(AU: без способностей, в котором Чуи никогда не существовало в портовой мафии)

Дазай не очень хорошо помнил большую часть своей жизни. В основном, благодаря людям. Вот только один сон он не забудет уже никогда.