– Что для вас любовь? – прозвучало в полумраке комнаты.

– Любовь? Любовь-то? Это... – и замер, не мигающим взглядом уперевшись в пламя свечи. А действительно, что это?

— Но что Вы чувствуете? Что для Вас есть любовь, мессир? — спрашивает вслух мастер, прижимаясь к его груди. Воланд задумывается. Действительно, что же он считает любовью?..

Густой серый туман пуховым одеялом накрыл улочки Москвы, скрывая от любопытных глаз и звонкий смех, и нежный взгляд, нашедшие пристанище в беседке где-то в столице.

Из них всех только Воланд и Азазелло не принимают участия в общем веселии. Пока Мастер и Маргарита обнимают Иешуа и плетут ему косички, пока Фагот пытается вылечить гемикранию Пилата и научить его софизмам, пока Гелла плетет венки для них всех и Бегемот рассказывает байки, Азазелло и Воланд стоят поодаль, для всех невидимые, и аккуратно наблюдают за свитой.

Под брючиной в районе коленей бутоны бордово-фиолетовых синяков уже начали распускаться, напоминая чернильные кляксы на рукописях. Ладони мёрзли от холода половиц и начинали подрагивать. В голове был такой панический вакуум, от которого не чувствовались ни синяки на коленях, ни продрогшие пальцы. Глаза безустанно смотрели на него. Он готов был идти за Воландом, ползти без единого ростка стыда в душе. Быть может и она уже была посвящая главной музе.

— И вот Маргарита стала моей тайной женой. И была ею с девяти до пяти пять дней в неделю.

— Но кто же был с вами в другое время? После пяти и в выходные?

— Это был он.

— Это был он, консультант?

— Это был… Воланд…

[Пожалуйста, не копируйте эту работу на другие сайты без разрешения и ссылок. Спасибо!]

Стоит взгляду неосторожно обратиться к написанному только что, и к лицу приливает жар. Писатель подпирает щеку ладонью, скрывая свой стыд от маленького огонька, что, будто посмеиваясь над ним, дрожит. 

Мастеру не требовалось поднимать взгляд от кривых строчек, чтобы понять, что Воланд лежит на черных простынях ни в какой не в сорочке.

В этом мире у Мастера - пластмассовые очки

Маргарита носит пиджак и туфли-платформы

У него на плаще целым кругом сидят значки

У неё дел и забот - целая прорва

Как бы повела себя Маргарита, оказавшись в двадцать первом веке? Сохранила бы она любовь к мастеру или ее захлестнули бы новые соблазны? Все-таки эта женщина - далеко не святая...