Дазай с редким удовольствием наблюдал за тем, как тигр рвал плоть на животе обезличенного тела. Это будоражило сознание, порождало глубоко уродливые и мерзкие образы, возбуждающие тело.

— ты бы никогда не сказал «спаси меня» при смерти.

[ odazai ]

— сдохни.

— только с тобой, я.

[ dazaicest ]

Чуя, чёрт возьми, шаг за шагом подсел на эти эмоциональные качели, прикипел к доверчивому взгляду, странной нежности, привык быть жизненно важным для столь особенного человека: отстранённого, холодного, опасного и вместе с тем беззащитно-игривого только с Накахарой. Лишь осознавая вросшую во все клетки тела привязанность, Чуя вдруг подумал, что к этому Дазай и стремился с самого начала, когда затеял их нетипичный для партнёрских отношений – да и любви – танец.

— ты можешь быть боссом мафии, но ты уж точно не мой босс, — рука чуи резко хватает дазая за подбородок, не давая тому шанса отвернуться или увеличить расстояние между ними, — или мне нужно тебе это напомнить?

— напомни.

Среди всех долбоящеров, именно с этим конкретным индивидуумом, который по ошибке именуется гением, Чуя умудрился застрять. И не просто застрять. 

А, блять, с ним работать. 

Его лёгкие абсолютны солидарны с его возмущением.

Ацуши спасает себя.