— Ты снова тут.
Гул, и все белое-белое-белое — Рой снова оказался перед Вратами Истины. И в отличие от реального мира он прекрасно все видел: угнетающую белизну, громоздкие наглухо запертые ворота, силуэт человека, пустой, но смотрящий на Роя парой знакомых глаз.
— Я не особо рад этому.
Силуэт склонил голову на бок — так называемая Истина подвергала слова Роя сомнению.
— Правда?
— Кто станет о таком врать?
Силуэт широко неприятно улыбнулся.
— Ты даже представить себе не можешь.
Рой сжал руки в кулаки и вскинул голову. Здесь он в отличие от любого другого сна прекрасно осознавал себя, реальность и помнил события, случившиеся накануне. Помнил, как Эдвард обзывал его тупым, а потом обнимал, и как, оказавшись дома, Рой несколько минут просто стоял в коридоре, осмысляя произошедшее.
Во что он ввязывался? Действительно ли ему всё это было нужно? Он правда так этого хотел?
Рой покачал головой.
— Наверное, не могу.
— Не можешь, потому что сам не знаешь, что тебе нужно, Рой Мустанг.
— И ты мне расскажешь об этом? — Рой хмыкнул. — Что мне нужно?
— Могу и я, — Истина снова ухмыльнулся. — Ты ведь помнишь, что ты — это я?
Тук-тук-тук.
Рой нахмурился и принялся оглядываться, но вокруг все еще было бесконечное белое ничто и огромные врата. Откуда стучали?..
— Тогда почему у тебя мои глаза, но в реальности я не вижу? Ведь ты — это я.
Тук-тук-тук.
— А как ты думаешь? Почему ты вдруг начал слепнуть? Почему ты не захотел просить помощи у Эдварда Элрика?
— Что?.. Откуда ты…
— А самое главное — что бы ты делал после? После того, как ты закончил свою реформу, что бы ты сделал, если бы Эдвард не объявился?
Слова застревали в горле, и от того, что это существо озвучивало _такие_ вопросы, Рой чувствовал без преувеличения ужас.
— И как это связано? — сдавленным тоном спросил он.
— Напрямую, — существо ухмыльнулось. — Как и то, что я никогда не прихожу, сам, что я…
— Помолчи! — вскрикнул Рой. — Помолчи, ты несешь какую-то чушь!
Тук-тук-тук.
Рой вздрогнул и открыл глаза. Мокрый от пота, задыхающийся от духоты, он несколько секунд лежал неподвижно, осознавая, кто он и где он.
А… Реальность. Темная, жаркая, все еще идущая стремительным шагом прочь от проторенной дорожки, которую Рой когда-то наметил.
Он сел, нащупал вслепую выключатель настольной лампы и щелкнул. Конечно, ничего не изменилось. Темная комната с наглухо задернутыми плотными шторами не озарилась вдруг светом, и настольная лампа не стала спасением Роя. Не было даже привычного перехода непроглядно черного в серый. Щелкнув еще несколько раз, он осторожно встал, уже не чувствуя, как раньше, разочарования.
Настойчивый стук повторился.
Ему не снилось?..
Рой всё равно не мог идти быстро, но и не слишком медленно, так как уже более-менее представлял дорогу от спальни до двери (но всё равно недостаточно быстро).
— Мустанг, ты…
Рой улыбнулся. Он в панике, пока неуклюже стремительно (насколько мог) шёл к двери, совсем запамятовал о том, кто сегодня к нему должен был прийти — сам ведь позвал. Эдвард почему-то замолчал на полуслове, а потом откашлялся:
— И часто ты так спишь?
Рой непонимающе нахмурился.
— Как?
— Ну вот так, как сейчас.
Эдварда, кажется, что-то смущало, и только когда стало зябко, Рой понял что именно — он был в одних штанах.
Он очаровательно улыбнулся.
— Нет, — проворковал он. — Обычно я сплю голым.
В ответ снова была тишина, и Рой отступил в сторону, давая Эдварду пройти. Становилось уже холодно.
— Ну наконец-то, — проворчал тот, быстро прошмыгнул в дом, и Рой захлопнул дверь.
— Мне можно ходить при тебе вот так? — вежливо спросил он. — Иначе, я боюсь, буду очень долго собираться.
— Угу.
Немногословность Эдварда не была удивительной, если дела обстояли так, как они обстояли по его словам. Смущение, стеснение, может быть, немного возбуждения — Рой был рад всем этим реакциям. Вообще любым реакциям Эдварда.
— Проводишь на кухню?
— Где она? — Эдвард принял протянутую руку Роя и осторожно его повёл: налево, немного по коридору и направо.
— Спасибо, — Рой снова улыбнулся во все зубы, а Эдвард отскочил от него как от огня.
— Ты что, флиртуешь со мной? — спросил он осоловело.
— Немного соблазняю, — покаялся Рой. — Я подумал, что раз мы со всем уже разобрались, то можно и пособлазнять немного.
— Мы ещё не разобрались! — торопливо возразил Эдвард, практически заикаясь, и чем больше он вот так трепетал, тем наглее становилась улыбка Роя.
Только поглядите (ха!) на него, вчера так орал на Роя, обзывал тупым и рассказывал о своих чувствах, но стоило получить что-то в ответ, как Эдвард мгновенно сбился с толку. Покраснел ли? Рой сделал решительный шаг вперёд, на голос Эдварда, и практически с первой попытки угадал — положил ладонь на горячую щеку.
— Смущен, — довольно выдохнул он.
— Конечно, смущен! — Эдвард шарахнулся в сторону. — Я только зашёл, а ты уже раздеваешься и трогаешь меня!
— Я так спал…
— Значит, готовился соблазнять с вечера!
Рой рассмеялся под возмущённый вздох.
— Эдвард, — сказал он мягко. — Я честно хотел проснуться раньше и подготовиться к твоему визиту. Но я проспал. Если бы я хотя бы почистил зубы, то уже с порога спросил, могу ли тебя поцеловать.
— А… — после долгой паузы выдал Эдвард странным тоном. — А обязательно для этого чистить зубы?
Рой кивнул.
— Это правило хорошего тона.
— Я… Я переживу, если ты сделаешь это, не почистив их. Но! — Рой даже двинуться в его сторону не успел. — Сначала давай поговорим. И я не завтракал.
Рой неловко помялся.
— Я только учусь готовить в таком состоянии. Ничего страшного, если яичница немного подгорит?
— Звучит кошмарно, — Эдвард хмыкнул беззлобно. — Я все сделаю сам.
Немедленно возмутившегося Роя Эдвард осадил словами, что учиться готовить тот будет, когда они оба будут как минимум сыты. Как максимум — наставят везде ведра с водой и аптечки, чтобы быть готовым к казусам в любой момент. Он увлеченно говорил обо всем этом, используя «мы», и Рой его не перебивал.
Эдвард быстро нашел кладовую, принес оттуда овощи, яйца, и Рой, глядя в пустоту, представлял закатанные до локтей рукава рубашки, представлял высокий хвост и смущенный взгляд, представлял, как Эдвард ходил в его фартуке.
— Я выучил шрифт Брайля, — сказал Эдвард, нарезая, судя по сильному свежему запаху, огурец. Рой удивленно вскинул брови.
— Когда?
— Вчера вечером, — он цыкнул. — Разозлился на тебя и выучил.
— Разозлился?.. — осторожно переспросил Рой. — Даже так.
— Да, я что-нибудь зубрю, когда хочу успокоиться. Сосредотачиваюсь на материале, и злость уходит.
— Эдвард, я его еще не до конца выучил.
— Я помогу! — раскаленным маслом зашипела сковорода, Эдвард прошел совсем рядом — он очень быстро освоился на чужой кухне. Аппетитно запахло жареным беконом. — Но вообще я не об этом.
— А о чем?
— Я просто пока учил, размышлял о том о сем: ты как будто вообще не собирался что-то делать со своей слепотой. Или не сразу собрался. Я как думаю об этом, сразу злюсь, потому что очевидно ты задумал какую-то хуйню! А если бы я не приехал? Всю ночь об этом думал. И чем больше думал, тем больше всякого говна приходило на ум.
Рой улыбнулся и откинулся спиной на стул. Треск скорлупы, свист чайника на соседней конфорке. Роя в его тихом тоскливом доме вдруг окружило множество уютных звуков, а еще звучал голос Эдварда, совсем рядом.
— Я рад, что ты осознаешь, насколько ты мне важен.
Наверняка Эдвард снова поджал губы.
— Между нами вроде еще ничего на началось, но ты уже так сильно бесишь меня.
— А мне кажется, между нами давно уже пробежала искра. Или даже несколько. Помнишь, между нами была дуэль? И я тогда победил.
В ответ Эдвард только цыкнул и поставил перед Роем тарелку с завтраком: яичница, бекон, овощной салат. И вместо кофе налил Рою в кружку молоко. За вредность.
Они ели в тишине. Эдвард достаточно быстро расправился со своей порцией и вскоре просто сидел наблюдал, как Рой неспешно режет яичницу, накалывает, помогая себе ножом. Возможно, пару раз рой все-таки брызнул желтком на стол, но Эдвард ни слова ему не сказал. Он специально крупно порезал все овощи, Рой понял. И заранее порезал бекон. И тарелку дал с высокими бортами, чтобы в ней было удобнее маневрировать.
Рой тепло улыбнулся и чуть отодвинул тарелку.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — Эдвард заговорил и будто одновременно зашевелился. Скрипнул стул, скрипнула кожа. Ох… — Вообще у меня для тебя не самые лучшие новости, Рой, — его голос привел замечтавшегося Роя в чувства. — Ты не прошел тест.
— Какой?
— Молоко. Какого черта ты пил молоко?
— Ты мне налил, — Рой ответил недоуменно. — Что я по-твоему должен был пить?
Эдварда это нисколько не смущало. Он говорил со страстью гениального безумца:
— Ты должен был бунтовать и противиться, понимаешь? Требовать что-то другое, помимо молока, потому что молоко придумал дьявол, хоть я и атеист! А ты просто взял и выпил. Как мне тебя целовать, если ты пьешь молоко?
Рой улыбнулся.
— Я все еще могу почистить зубы.
— Тебе придется, — строго согласился Эдвард и встал из-за стола. Он собрал тарелки, ненадолго открыл кран, чтобы залить водой. — Иначе я тебя не поцелую.
— А себе ты кофе сделал?
— Да. Но мне-то не нужно проходить тест, тем более, я знаю правильный ответ.
Рой осторожно приподнялся.
— Эдвард.
— М?
— Проводи меня до ванной, пожалуйста.
— О…
— Ты думал, я не серьезно?
— Нет, я не думал, что ты несерьезно, — Эдвард молчал несколько секунд, а потом спросил таким голосом, будто уже готов был сдаться: — А обсуждение?
Рой кивнул, со всей ответственностью подходя к этому пункту. Он обещал, он обсудит. Но сначала…
— Давай тогда немного изменим маршрут — сначала ко мне в кабинет, потом в уборную.
Кабинет Роя располагался на втором этаже напротив спальни, и оттого их маршрут становился длинным и нецелесообразным. Подниматься по лестнице было достаточно просто: Рой подсчитал в уме ступеньки, сделал нужное количество шагов и резко повернул — дверь в кабинет должна быть открыта. Эдвард, державший Роя под руку, в какой-то момент отпустил его, поняв, что справлялись и без его помощи.
Рой слепо ткнул предполагаемо в сторону стола.
— На столе где-то должен быть конверт с твоим именем.
— У тебя тут беспорядок похуже моего. Ты вообще как этого добился?
— Последние дни мне было сложно убираться.
Эдвард вздохнул и принялся шуршать бумагой. Кажется, он сам не особо аккуратно искал, и только минут через десять Рой услышал торжествующее: «Ага!», рвущийся звук и неловкий вопрос:
— Мне вслух читать?
Рой поморщился.
— Избавь меня от этого.
Эдвард, кажется, сначала сел за стол — характерно проскрипело кресло, и погрузился в чтение. Рой нервничал и терпеливо ждал, но в какой-то момент ему совершенно справедливо показалось, что Эдвард как-то тянет с реакцией. Прошло уже несколько минут… Неужели письмо вышло тогда настолько большим? Ну или хотя бы… хоть какой-нибудь звук он может подать? Рой хотел позвать его, но боялся потревожить.
— Ждешь? — спросил Эдвард устало. — Ну, жди, я еще не скоро к тебе подойду.
Рой шумно сглотнул.
— Что?
— Мне очень нравится, как ты одним письмом ответил на все мои вопросы, но мне не нравится, что ты такой идиот.
Рою, может, послышалось, может… Эдвард плакал?
— Я бы сказал, что я тупой, но это не в моих правилах — принижать себя.
— Да ладно? А вот твое письмо говорит об обратном. Ты отлично принизил себя. Во всех возможных вариациях.
— М-м-м…
— Ты хоть в курсе, что ты там понаписал?
Рой неловко улыбнулся:
— Нет.
— Ты серьезно? Ты, блядь, сейчас серьезно?
О том, что должно произойти дальше, Рою подсказала интуиция. Эдвард не то, чтобы хотел его наказать или причинить ему боль, но он сам хотел выговориться за прочитанное, а для этого нужно было, чтобы Рой понимал, о чем шла речь. О самом поступке Рой не задумывался, в нем вдруг вспыхнуло что-то глупое и лихое, давно забытое чувство радости.
Прыжок, совершенный Роем можно было бы назвать героическим, если бы достиг своей цели. Как бы иронично это ни звучало, он прыгал вслепую, а потому, вместо того, чтобы влететь в Эдварда и повалить его вместе с креслом на пол, он врезался головой в аккуратную кипу книг рядом со столом, и они тут же погребли его под собой.
Но несмотря на неудачу, Эдвард мгновенно перестал читать.
В ушибленной голове эхом звучало: «Мой дорогой, мой прекрасный Эдвард!».
Роя вытащили из-под книг и усадили в кресло, поток ругани при этом не прекращался.
— Ты нормальный? — спросил Эдвард печальным тоном. — Ты нахуя это сделал?
Рой, откинувшись на спинку кресла, поморщился и трагично приложил ладонь к разболевшейся голове.
— Слишком громко…
Эдвард цыкнул.
— Громко?
— Угу, — Рой изобразил самого несчастного слепого генерала во всем мире. — Видишь, как мне плохо?
— Вижу, — сказал Эдвард и безжалостно проигнорировал его страдания. — Но не думай, что это избавит тебя от ответственности.
— Эдвард, я всю жизнь прожил так, чтобы не слышать этих слов.
— Твои шутки, Рой, отвратительны, но я благородно сделаю вид, что ничего не слышал. А теперь помолчи и внемли мне.
Рой кое-как успел свести колени вместе — Эдвард бесцеремонно уселся и трепетно-трепетно вздохнул.
— Как долго ты думал об этом?
— О чем? Ох…
Эдвард, посомневавшись, полностью лег на Роя и голову устроил на его плече.
— О жизни.
Теперь Эдвард звучал рядом, так близко. Рой не задумываясь обнял двумя руками, и все напряжение враз отпустило его. Уже через секунду он готов был признаваться во всех своих грехах, даже в тех, которые не совершал.
— У меня не было жизни, — возразил он. — В каком-то смысле.
— Вот именно. Вот то, как ты говоришь про это, — это же страшно, тупой ты полковник. Что значит, не было жизни? А это, по-твоему, что?
— Я снова полковник. И даже не Рой?
— Не увиливай!
— Это мой шанс расплатиться за совершенное мной зло… хотя бы частично, так я тогда думал, — Рой вздохнул. — Эдвард, я признаю, что мыслил не очень четко. Но у меня на носу был тяжелый проект, ты регулярно слал в управление ребятам письма о том, как у тебя все замечательно, и я в принципе… расклеился, да. Я устал.
Ну и пил он тогда очень много.
— И что ты планировал? — спросил Эдвард холодным ровным тоном.
— Эдвард, я не планировал убивать себя.
— А что ты тогда планировал?
Рой вяло пожал плечами.
— Не знаю… Спрятаться? Я думал об отставке после принятия реформы: сменить имя, уехать в какую-нибудь глушь, завести семью… Сейчас я уже не думаю об этом.
— А о чем ты думаешь?
Рой улыбнулся.
— О ком. О тебе, — и его голос снова зазвучал предельно серьезно. — Эдвард, не думай, что с этих пор на тебе лежит какая-то ответственность за мое благосостояние, хорошо? — не получив никакого ответа, Рой настойчиво продолжил. — Ты и так мне помог, считай, разбудил меня, но за себя отвечаю только я.
— Ты ослеп, блядь.
— Я научусь с этим жить.
— И в отставку уходить не будешь?
— Если останусь тут — мне никто не даст этого сделать. У Груммана на меня большие планы. Да и фюрером я до сих пор не стал.
— Хм-м-м-м…
— А ты?
— А что я? — проворчал Эдвард. — Я не собирался кончать жизнь самоубийством. Я… Ух… М… Я думал уехать после развода в Ксинг, но подумал, что это слишком далеко от Уинри и детей, и я… просто приехал сюда… работать и смотреть тебе в глаза.
Рой фыркнул.
— Что? Смотреть мне в глаза?
— Ну, я же не знал! Уинри по-другому это сказала, но я не собирался строить тебе глазки, зачем только ради этого ехать куда-то? — Эдвард все сильнее и сильнее волновался, и потому его голос звучал все громче. — Я хотел посмотреть в твои бесстыжие глаза и чтобы ты охуел от того, каким я стал.
Рой решил пощадить его и промолчал, но улыбку не сдержал. Он и правда охуел.
— Какой твой план сейчас? Просто работать?
Эдвард закряхтел, приподнимаясь. Кажется, он пристально посмотрел Рою в лицо — тот еле удержался от того, чтобы пошутить. Лбом коснулся лба, и попросил тихо:
— Поцелуешь?
Выбивая Роя из колеи.
— О… но я… а как же зубы?
— Будет в качестве исключения.
— Эдвард, ты правда хочешь, чтобы наш первый поцелуй был со вкусом ненавистного тебе молока?
— Да ты заебешь.
Эдвард поцеловал его сам, положив обе руки ему на щеки, и Рой умиротворенно вздохнул. Они просто прижимались друг к другу губами, и это было тем, о чем Рой и мечтать не смел. Выражение любви, привязанности и бесконечного обожания. То, что он не сделал когда-то, потому что посчитал это неправильным. Эдвард тихо сопел, так приятно пах — Рой хотел, не отрывая губ, провести ими по щеке, по линии челюсти и приникнуть к подставленной шее. И вздохнуть глубоко-глубоко.
Целомудренный поцелуй быстро закончился, и Эдвард отстранился, неловко молча. Он погладил Роя по волосам, по небритым щекам, надавил пальцем на кончик его носа.
— Эдвард? — спросил Рой негромко, и в ответ услышал смущенное ворчание:
— Ты отвратительно красивый, меня это раздражает.
— Я могу носить вуаль и прятать от тебя свой соблазнительный лик, — лучезарно улыбнулся Рой.
— До ванной сначала дойди.
Эдвард слез с его колен, потянул за собой за руку, но повел не к выходу.
— Как его зажечь?
Они остановились у камина.
— С правой стороны должны висеть перчатки, — удивлению Роя не было предела. Что происходило?
Эдвард молчал долгие несколько секунд.
— У тебя есть каминные перчатки?
— Ну да.
— Перчатки из дорогущего материала, которые ты используешь ТОЛЬКО для того, чтобы зажигать камин?
Рой обреченно вздохнул.
— Короче.
Эдвард завозился, нашел перчатки и помог Рою надеть их, но взбудоражено бормотать себе под нос не перестал:
— Надо написать Алу, он же просто умрет от такого. А-ха-ха-ха! А ему говорил, что ты заносчивый засранец. Каминные перчатки! Еще и название такое, аха-ха-ха!
Рой игнорировал. Изо всех сил.
— Направь меня.
— Сорок пять градусов вниз, Рой, да, вот так.
После Рой молча снял перчатки и отдал их Эдварду.
Дорога до ванной включала в себя долгий осторожный спуск по лестнице, и пока они шли, то говорили обо всем и ни о чем одновременно. Рой не сопротивлялся, когда Эдвард предложил побрить его, а после под руководством Эдварда он попытался пожарить им еще яичницы в рамках адаптации к новой жизни без света. И получилось даже почти съедобно! Не считая скорлупы и подгоревшего низа.
Рою было грустно и светло, а еще очень радостно и нежно, будто он действительно недавно проснулся, из фальшивой бесцветной жизни нырнув в истинное настоящее. Он не обманывался и понимал, что тоска еще не скоро оставит это место.
Но в камине уже догорало так и непрочитанное письмо.
«Мой дорогой, мой прекрасный Эдвард!» — говорило оно. — «Я надеюсь, что ты никогда не прочитаешь это письмо. Более того, спешу сообщить тебе, что целях безопасности своего душевного спокойствия сраз…………………. письмо, я постараюсь его сжечь. Не знаю, насколько успешной будет моя……………………………… ли, я чертовски пьян; сомнительно загадывать что-то наперед. А в такой сложной и шаткой ситуации приходится идти на компромисс ………………………. видимо, уже не хватает регулярных исповедей майору Хоукай.
Эдвард, я совсем……………………… что мне делать. Я как будто одновременно достиг всего плохого и хорошего………………………….дальше? Я безнаказанно вышел…………………………….меня это тяго……………
Эдвард!.................будто почувствовал. Как? Эдвард……………… ………………………………… Эдвард! Ты…………… ………………… Понимаешь? …………………………… ……………….Эдвард ………… …………Я надеюсь, что все это время, ты не забывал………………. ……………………………….каждую секунду……………………. ………. …………………………………. ……………Эдвард…………………………………. не нужно.
Эдвард ……………………… ………………………………………. …………………. …………… ………. ………………………………………. …………………. …………… ………. ………………………………………. …………………. …………… ………. ………………………………………. ………………………………………. …………………. …………… ………. ……. ………………………………………. …………………. …………… ………. ………………………………………. …………………. …………… ………. тебя.
Вечно тв.
…………………………………»
Все станет лучше.