Марк Спектор. Это имя вертелось в сознании Стивена последние несколько дней, проведённых в пути. Однообразный пейзаж величественной Сахары, конца которой не было видно, в какую бы сторону он ни посмотрел, уже скоро стал навевать тревожные мысли. Мороз по коже — не такое уж и плохое чувство, когда кажется, что твоё тело могло бы растаять на солнце. Кто этот Спектор, какие цели он преследует, почему его имя звучало везде, куда бы Стивен ни отправился? Слухи об этом человеке, должно быть, уже достигли храма Хонсу раньше, чем он сам. Одни говорили, что он одержимый, другие звали его обычным разбойником, но никто не видел его и не мог описать его внешность, до Стивена доходили только неоднократно переработанные слухи. Однако их было достаточно, чтобы понять, что Марка Спектора стоит опасаться. Как призрак или тень, он всегда был рядом, но опережал Стивена ровно на один шаг, при этом оставаясь невидимым.
Вот и сейчас Грант слушал очередную историю об этом наглом “герое”, сидя перед жителем оазиса, который ему посчастливилось посетить. Он хотел опередить соперника, но был достаточно разумен, чтобы выбрать маршрут, на котором ему встретилось такое место, где он мог бы восполнить силы и запасы воды и пищи. Оазис представлял собой несколько деревень, окружающих небольшое озеро. Дома здесь в основном были сделаны из глины, они стояли прямо среди финиковых пальм, образующих настоящую рощу. Здесь пахло свежестью и жизнью, и в то же время этот запах отличался от пряных интенсивных ароматов Каира. Стивен знал, что здесь жили куда более суеверные, но открытые люди в сравнении с жителями Масра, но, говоря с новым знакомым, не знал, встретят ли его здесь с распростёртыми объятиями или холодом. Стивен наконец был в относительно безопасном месте и всё равно продолжал чем-то рисковать. В какую же авантюру он добровольно ввязался!
— … Да, мой знакомый говорил, что какой-то человек наткнулся на их лагерь по пути, когда они возвращались сюда. Говорит, он остановился на привал, спрашивал дорогу к какому-то храму. У нас тут недалеко есть развалины, но туда никто не ходит. Это место проклято, его охраняют демоны. Так что скажу то же самое, что мой друг сказал тому, о ком ты спрашиваешь: побереги себя, — произнёс рослый бородатый мужчина спокойным тоном, с любопытством оглядывая чужака. Он не привык видеть здесь туристов, обычно державшихся куда ближе к берегу Нила.
— Спасибо за беспокойство, хадретак, — Стивен снял с себя белый платок, закрывавший нижнюю часть лица, и вдохнул полной грудью, — Но боюсь, для меня важно посетить этот храм.
— Моё дело — предостеречь тебя, а дальше ты разберёшься сам, — вздохнул мужчина, видимо, и не предполагая иного ответа, после чего вдруг добавил, — Уже поздно, да и выглядишь ты неважно. Будь моим гостем, здесь ты найдёшь ночлег, а путь продолжишь уже завтра.
Стивен сам не заметил, как приподнялись уголки его губ.
— Спасибо Вам! Я обещаю, что не принесу лишнее беспокойство в ваш дом. Если есть что-то, что я могу для Вас сделать...
— Отдохни, поужинай с моей семьёй, а завтра выдвигайся дальше. Не знаю, что тебя потянуло в то место, но береги себя там. Больше ничего не нужно.
— Спасибо, хадретак! Можно мне поговорить с тем Вашим другом? С тем, кто видел того мужчину.
— Боюсь, он был здесь проездом. Его караван часто бывает тут. Доберись ты на пару часов раньше, наверняка успел бы его застать. И зови меня Тамером. Дай я провожу тебя в дом. Оставишь там вещи, а потом вымоешься.
Новости о том, что человек, видевший таинственного Марка Спектора был упущен, немного расстроили Стивена. Снова он был так близко, но этого было недостаточно. Однако любые беспокойства в миг покинули разум, стоило услышать о ванной. Всю неделю он только и мечтал о том, чтобы вымыться и избавиться от песка, который был везде: в волосах, на коже, в одежде и обуви, в глазах, в лёгких.
— Тамер, извините, я должен предупредить Вас. Прежде чем Вы окончательно согласитесь или откажете мне ночевать в вашем доме, думаю, вам стоит узнать, что я страдаю одной болезнью. Переживать не о чем, я всего лишь хожу во сне время от времени. Не хочу, чтобы Вы или Ваши близкие испугались ночью. Если это вызовет трудности для Вас, я могу найти другое место для ночлега.
Чем дальше он продвигался по пустыне, тем сильнее его мучили приступы лунатизма, которые он и так испытывал нередко. Однажды, лет пять назад, он обнаружил себя посреди квартиры со столовым ножом в руке, в другой раз он проснулся, стоя на балконе. Кто знает, какой вред он способен причинить окружающим или себе? Он не помнил, чтобы подобное происходило с ним в детстве, но теперь от недуга было никуда не деться. Он всё чаще ходил во сне, так что верёвка была единственным способом избежать возможных неприятностей. Доктор не мог дать логичного объяснения подобным проблемам, так что Стивену приходилось принимать их как очередную часть своей и без того безумной жизни.
— Не нужно, — сказал мужчина, — Тогда тебе тем более безопаснее оставаться в помещении. Мы что-нибудь придумаем.
После долгожданной ванной, принятой в воде из горячего источника, подобных которому здесь было на удивление много, Стивена ждал ужин. Под открытым небом у костра был накрыт стол, запах блюд возбуждал страшный голод. Наконец Стивен ел не сухой паёк, а что-то по-настоящему вкусное. Ни одно блюдо из ресторана не могло сравниться с этой едой. Он попробовал все, где не было мясо, но особенно ему понравились вяленые оливки. На ужине Тамер познакомил его с супругой и сыном, они казались счастливой семьёй и добрыми людьми.
— Так ты поехал сюда один? Что же тебе так понадобилось в тех развалинах, что ты оставил дом? Семья наверняка беспокоится о тебе, — с интересом расспрашивал гостя мужчина уже после того, как все насытились.
— Честно говоря, у меня нет семьи, — Стивен неловко почесал затылок и улыбнулся, мысленно подмечая, как отличался местный диалект от столичного, так что он не всегда был уверен, говорят ли с ним на арабском, — В общем, это не было такой большой проблемой — поехать сюда в одиночку. Это нужно для работы. Я изучаю... Всякие древности. Можно сказать так. Насколько я знаю, те руины ещё мало изучены, так что я надеюсь найти там что-то особенное.
— Интересно, — протянул Тамер и закинул в рот один из фиников, лежавших в деревянной тарелке перед ними, — А если там не найдётся ничего особенного?
Стивен растерялся после такого вопроса. И правда, он слышал лишь легенды и домыслы о таинственной надписи в том храме, но не мог знать наверняка, о чём она гласит и есть ли она там вообще. Кто знает, может, в том месте он не найдёт ничего, кроме разочарования. Он на секунду нахмурился, глядя на пламя костра. Отсюда доносились песни, сопровождаемые музыкой дудочек, боем барабанов — где-то на другом конце деревни был праздник.
— Если не найду, то буду искать в другом месте, — наконец ответил он и взял в руку финик, — Пока не найду. Я потратил много лет впустую и теперь хочу это исправить.
И правда, в свои годы он многое знал, но как он применял эти знания на практике? Как они пригодились ему, какую пользу он принёс, какие открытия он совершил? Никаких. Он был одиноким мальчишкой, возомнившим себя героем приключенческих рассказов в попытке добиться признания, и рисковал остаться таким до конца.
— Простите, хадретак, я очень устал. Могу я лечь спать?
Тамер проводил его в дом, где уже было постелено на полу. Спальное место выглядело очень привлекательно, так что Стивен сразу стал готовиться ко сну. Привязав ногу к тяжёлому ящику рядом, он уже хотел было закрыть глаза, но увидел, как к нему подбежал сын хозяина. Мальчишка протянул ему какую-то безделушку в раскрытой ладони.
— Вот, это отец велел передать. Сказал, вы плохо спите, — сказал он и убежал обратно.
Стивен надел вещицу на шею и покрутил её в руках, разглядывая внимательнее.
— “Хамса...”— он сразу же узнал этот символ и задумался, изучая взглядом подвеску, представлявшую собой ладонь, украшенную орнаментами, образующими посередине глаз.
Металл явно не имел большой ценности, узоры на нём были сделаны вручную, что вызывало умиление у Гранта. Он сразу вспомнил похожий символ, висящий на стене в доме, где он провёл детство. Стивен безупречно помнил каждый уголок того жилища, каждую царапинку на деревянных перилах лестницы, каждое пятнышко, въевшееся в ковёр на полу в гостиной. Грант вспомнил, как звучали молитвы за обеденным столом, как громко тикали часы в коридоре и как вкусно пахло выпечкой в праздничные дни. Он так давно не навещал мать, и отдал бы сейчас всё за то, чтобы снова попробовать яблочный пирог, приготовленный ею. Нужно обязательно приехать к ней по возвращении, не забыть взять лилии — она их так любит. Им столько нужно было обсудить, он хотел бы поделиться с ней всем тем, что не могли передать слова, изложенные в многочисленных письмах.
Она знала об экспедиции, но Стивен утаил множество подробностей, которые вызвали бы у неё лишнее беспокойство. Ей лучше не знать, что он здесь один, что он рискует столкнуться с каким-то преступником. Всё же паранойя после разговора с мадам Руже была оправдана, так что, может, ему стоило чаще прислушиваться к зову интуиции? Только если преследующая его тревога была хоть как-то с ней связана. Узнай бы Стивен раньше о преследователе, может, обзавёлся бы оружием пострашнее походного ножа? О нет, вряд ли. Грант ни разу в жизни не держал в руках огнестрельное оружие и не планировал исправлять это. С большей вероятностью он навредил бы самому себе. Да и как он, не способный даже убить насекомое, смог бы стрелять в человека? Нет, исключено, если ему суждено здесь умереть, то пускай он хотя бы запомнится всем как сумасшедший учёный, павший в жестокой схватке с мародёром, или, как минимум, перекушенный надвое нильским крокодилом.
— “Даже жаль, что я уже не встречу крокодила по пути...” — эта мысль заставила Стивена внутренне усмехнуться, после чего он погрузился в глубокий сон.
С рассветом Стивен проснулся из-за неожиданной боли в лодыжке, за которую он сам себя привязал прошлым вечером. Он уже стоял на ногах, но, чувствуя сильное натяжение, едва не потерял равновесие. Грант сел на пол и развязал надёжные узлы. Освободившись, он покрутил в пальцах безделушку на шее, после чего отправился на манящий запах еды.
— Доброе утро. Спасибо Вам, но, боюсь, он не помог мне, извините, — виновато улыбнулся Стивен, подходя к накрытому столу, за которым уже сидела принявшая его семья, и снял со своей шеи амулет.
Мужчина помотал головой и указал рукой за стол, показывая гостю, что он может занять место и присоединиться к завтраку.
— Оставь его у себя, пусть Аллах хранит тебя в пути.
Стивен был тронут таким подарком, как и всей добротой, с которой к нему относились эти люди. Завтрак порадовал его, он остался без ума от фалафеля и бардового чая, с удовольствием попробовал лепёшки, уже заранее воображая, как будет совсем скоро скучать по вкусу этих пряных блюд, жуя овсянку на воде в своих апартаментах. Стивен отблагодарил всю семью за вкусную пищу и подаренный амулет, который он решил спрятать под рубашку, как и подвеску в форме шестиконечной звезды, которую он давно носил— больше память об отце, чем религиозный символ. Он стал собираться, чтобы продолжить путь, и первым делом попросил немного горячей воды, вышел на улицу и сел в тени дома. Он поставил перед собой походное зеркало и стал приводить себя в порядок.
Стивен терпеть не мог щетину на своём лице и решил избавиться от неё, хоть древним руинам вряд ли было дело до того, насколько ухоженный чужак решит проникнуть в них. Он полностью сосредоточился на процессе, фокусируя взгляд на отражении, пока проходился бритвенным станком по коже. И вот, уже почти закончив, он едва не выронил бритву.
— Твою мать! — он даже подпрыгнул на месте, уставившись округлившимися глазами в гладкую поверхность зеркала.
Он был готов поклясться, что собственное отражение только что зловеще улыбнулось ему, но это продлилось лишь секунду, а теперь на него смотрел испуганный до полусмерти Стивен Грант с лицом в пене.
Он покрутил зеркало, глядя на себя с разных сторон в попытке найти нужный ракурс, но безуспешно.
— Я ещё сплю... Или у меня солнечный удар, — стал рассуждать он вслух и потрогал своё лицо, — С ума сойти, — пробормотал он, убеждая самого себя, но разве могло это сработать, если он точно видел улыбку в отражении, которое сверлило его взглядом.
— “Закончим с этим, Стивен, и уедем отсюда. Это всё жара. Боже, а вдруг это малярия? Эти галлюцинации, бред... Это ведь всё признаки малярии, да? Нет же, у меня нет жара, это не она... Вдруг это что-то ещё хуже? Но я ведь успею добраться до храма? Какая позорная смерть — умереть от неизвестного паразита на пути к святыне”, — думал он, кусая губы.
Он старался восстановить дыхание, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Чем дольше он анализировал произошедшее, тем сильнее убеждал себя, что это была всего лишь иллюзия, что ему показалось. Стивен закрыл глаза, медленно и глубоко вдыхая и выдыхая. Прошло несколько минут, прежде чем он пришёл в себя. Никакой паразит его не убьёт, а то, что он увидел в зеркале было шуткой измотанного сознания, смеявшегося над ним. Нужно было закончить бриться, а потом проверить, собраны ли все вещи. Он постарался справиться с этим как можно быстрее, после чего вышел к Тамеру, стараясь не думать о неприятном видении.
— Спасибо Вам и Вашей супруге, хадретак. Вы сильно меня выручили, приняв здесь, хотя не были обязаны. Возьмите. Я хотел бы дать вам куда больше, — сказал Стивен и пожал ему руку, вкладывая в неё купюры, которых он не пожалел для семьи хозяина.
— Здесь намного больше, чем мы дали тебе, — нахмурился мужчина, мотая головой.
— Я так не думаю. Возьмите, они не будут лишними.
— Мы будем молиться о твоём благополучии в пути, — сказал Тамер и крепко обнял Стивена, так что он даже почти задохнулся, после чего трижды поцеловал его в щеки.
Распрощавшись, Стивен сел на верблюда и продолжил путь. До храма оставалось рукой подать, и уже через несколько часов волей судьбы должно было решиться, придёт ли он туда первым или встретит на месте того, кого одновременно боялся и хотел увидеть.