Над дюнами, окрашенными лучами закатного солнца в ярко-алый цвет высился потрясающий воображение храм — цитадель некогда великого лунного бога, Хонсу. Ворота представляли собой высокую арку, с которой местами сошла краска, местами — осыпались барельефы. Но их вид по-прежнему был величественным. Тысячи лет назад паломники шли сюда из больших и малых поселений, чтобы вознести почести богу ночного света, властному над всем небесным куполом, раскинувшимся над землёй. Где же теперь был великий народ, подносивший дары, совершавший обряды служения, взывавший к нему в тяжёлые моменты? Как могли затихнуть молитвы путников, обращённые к нему в ночи? Возможно, их уже не было слышно, потому что спаситель страны Нила сам оставил свой народ в тяжёлый час, и теперь был наказан собой, вынужденный оставаться забытой стёршейся картинкой в дальнем углу руин.
Марк Спектор был рад обнаружить, что ко входу в святилище не вели следы. Ветер не мог так скоро замести их, а значит, он добрался до храма первым. В груди отчего-то становилось тяжело, сердце стало схоже с куском гранита, тянущим его к земле. Он на секунду даже захотел остановить верблюда, но одёрнул себя и помотал головой. Что это с ним? Он ведь так этого хотел, а теперь ощущал дрожь по спине при виде заветной цели. Марк встрепенулся и спешился. Отступать было глупо и поздно, желаемое уже практически было у него в руках.
— “Это было куда проще, чем я ожидал,” — пронеслось в голове у Спектора.
Он представлял опасное приключение, в котором умирает от жажды, скрывается от коварных недоброжелателей, чтобы потом выскочить на них с оружием, скрывается от погони, попадает в перестрелку... Как ни странно, все его фантазии в итоге сводились к тому, что он героически погибает в одиночестве среди песков. Рядом нет ни души, только грифы, клюющие его гниющее на палящем солнце тело. Эта бескрайняя пустыня могла бы стать для него гробницей, но, в отличие от фараонов, он не был бы удостоен даже могильного камня. Что ж, у него ещё было много шансов воплотить эту фантазию в жизнь, но его совсем не пугала такая перспектива.
Марк в отчаянии бежал из Лондона, даже не надеясь возвращаться туда живым. А его в прямом смысле самоубийственный план отправиться в Египет на поиски гибели, кажется, не сработал. Этому нужно было радоваться, но он не мог. Марк глубоко вздохнул и закрыл глаза, собираясь с мыслями и не решаясь пока шагнуть через огромные ворота храма. За 35 лет он утратил всё, что имел, и так и не нашёл ничего ценного взамен. Он остался без семьи, его квартиру в Лондоне едва ли можно было назвать домом. Он знал много женщин, но любил ли он хоть одну из них? Он перестал испытывать сожаление, голос совести ещё давно покинул его. Должно быть, когда он только начал заниматься мошенничеством, а может, по возвращении с войны. Отсутствие стыда даже упрощало его жизнь, которая, впрочем, тоже успела утратить ценность. Наверное, то, что держало его здесь, называлось равнодушием. Но всё же его терзало предчувствие, что этой ночью ему суждено найти что-то, что позволит ему зажить по-другому.
Так или иначе, он перепрятал кобуру с револьвером из сумки себе на пояс. На горизонте никого не было видно, но незваные гости всё же могли нанести сюда ночной визит, и к их появлению нужно было оставаться готовым. Спектор шагнул под своды величественного храма. Если держать в голове, как давно он был возведён, можно было сказать, что это место было почти не тронуто временем и захватчиками. Пустыня хранила его тысячи лет, словно дожидаясь нужного момента или человека. И вот, этот человек явился сюда.
Марк сжимал в руках масляную лампу, продвигаясь через зал с огромной колоннадой. Колонны были украшены витиеватыми рисунками, изображающими человеческие фигуры, некоторые из которых были с головами зверей. Он знал, что они изображают старых богов, утративших власть над смертными, но не понимал, что за мифы были запечатлены здесь. Узнать Хонсу он всё же смог, не зря же он потратил столько времени, чтобы добраться в эту дыру. Божество с головой сокола, над которой был нарисован лунный диск, участвовало почти в каждой истории из отражённых здесь. Его же изображала и гигантская статуя, стоящая в следующем зале святилища. Она превосходила по размеру человека не меньше, чем в пять раз, и в глазах её был таинственный синий отблеск. На руках Хонсу было множество браслетов, он держал жезлы с символами: анкх и посох с полумесяцем на конце. На каменную статую падал свет из выемки в потолке.
Не теряя времени, Спектор стал внимательнее оглядываться вокруг, цепляясь взглядом за всё, что можно было бы унести с собой. В первую очередь он поднимал с пола металлические чаши и кубки, должно быть, необходимые для обрядов. Многовековая пыль и песок, которыми они были покрыты, добавляли, как казалось Марку, ценности за счёт древнего вида. Такие вещички с удовольствием купят у него состоятельные господа и дамы, чтобы поставить их на видное место в гостиной и хвастаться перед соседями и друзьями столь ценным приобретением. И те глиняные сосуды тоже быстро найдут своих покупателей, люди разберут даже черепки от них. Может, осколки будут ценнее для какого-нибудь искушённого богача. Спектор шёл всё дальше вглубь храма, потолок которого был всё ниже с каждым его шагом. Под ногой его что-то звякнуло, он опустил глаза. На полу лежал покрытый пылью небольшой кинжал с рукоятью, на конце которой была изображена голова хищного зверя вроде шакала. Марк взял оружие в руки, находя большой удачей наличие позолоты на ножнах. Он не знал, были ли египтяне кровожадными, но понял, что такая вещь не была предназначена для боя. Должно быть, он нашёл инструмент для жертвоприношений. Рукоять идеально легла в ладонь Марка, как будто кинжал был сделан специально для него. Он аккуратно вытащил из ножен лезвие и взглянул в его мутную поверхность, в которой было видно его искажённое отражение, с вызовом смотрящее на него. Марк спрятал нож за пояс и продолжил идти по залу к статуе. Каждый его шаг отражался эхом в стенах этого помещения, так что иногда он оборачивался, думая, что кто-то идёт следом. Позади, конечно, никого не было. С наступлением сумерек внутри стало ещё холоднее, но Марку было приятно ощущать прохладу после изнурительной дороги.
Он остановился у постамента, на котором стояло огромное изваяние, и сбросил рюкзак с плеч на пол. Теперь он ясно видел, что в глазах каменного истукана горели голубые камни, которые отражали свет благодаря огранке. Было бы глупо оставить столь крупные самоцветы здесь, учитывая, что местным было плевать, да и сам Хонсу вряд ли имел что-то против, так что Марк тут же оживился и стал искать в рюкзаке крюк-кошку и страховку, заранее прикидывая, что и куда можно прицепить, чтобы он смог забраться на статую. Вместе с тросами из сумки вдруг выпало небольшое походное зеркало, которое мгновенно разбилось на несколько крупных осколков на каменном полу. Спектор недовольно зашипел. Не то, чтобы ему было жаль эту безделушку — он даже не помнил, как брал её с собой. Скорее он не был доволен своей неловкостью. Но уже через секунду он отвёл взгляд от осколков и проверил верёвки в руках на прочность, задумавшись над тем, чтобы забраться на крышу снаружи и спуститься через круглое отверстие над статуей внутрь. Его размышления прервал шум ветра, чей лёгкий холодный порыв коснулся лица Марка ласково и маняще, после чего слегка потрепал его вьющиеся тёмные волосы, а потом донёс шёпот до его уха. Это было слияние сотен голосов — мужских и женских. Среди них на секунду он даже узнал голоса матери, отца... Они шептали что-то едва различимое и таинственное на незнакомом ему языке, и с каждой секундой казалось, будто бы ветер обретает всё более ощутимую форму. Марк почувствовал рой мурашек, пробежавших по спине, и выронил из рук страховку. Карабины с лязгом упали на пол, и этот звук тут же усилился, отразившись от стен храма.
— Кто здесь? — крикнул он и огляделся по сторонам, но ему ответило лишь эхо его собственного голоса.
Это был всего лишь сквозняк и богатая фантазия. Однако Марк решил, что нужно быть осторожнее. Его рука опустилась на кобуру пистолета. Он решил не задерживаться в этом месте и спрятал рюкзак в тёмном углу, после чего поднял экипировку с пола.
— На твоём месте я бы не стал этого делать, — раздался вдруг низкий громогласный голос, обволакивающий сознание, так что было неясно, звучит ли он в голове или над ней.
В этот раз Спектор выхватил пистолет из кобуры, роняя страховку снова, и, сжимая револьвер в руках, стал оглядываться по сторонам, готовый в любой момент совершить выстрел. Он стал отступать назад, пока не почувствовал спиной холодный камень древней скульптуры.
— Кто здесь? Покажись! — крикнул Марк и сглотнул, чувствуя, как потеют его ладони.
— Подними взгляд свой и увидишь, кто перед тобой.
Марк на секунду поднял голову, туда, откуда, как ему казалось, звучал голос. Он не опускал пистолет и старался следить периферийным зрением за тем, что происходит вокруг, но не заметил наверху ничего, кроме полной луны, видной в отверстии в потолке над гигантской статуей.
— Хватит меня дурачить! Кто ты? Спускайся и покажись.
Сердце Спектора стучало всё быстрее. Этот голос был странным. Он звучал будто бы везде и нигде конкретно одновременно. Он разразился смехом после слов Марка, который тут же выпалил:
— Я знаю, кто ты. Грант, так ведь тебя зовут? Я знаю тебя, так что можешь не прятаться. Мне плевать, сколько у тебя людей, я разберусь с каждым. Мне хватит патронов на всех!
Блефовать Спектор умел отлично. Его голос даже не дрогнул, хотя, конечно, если его противник пришёл сюда не один, выжить в бою было бы проблематично, если не невозможно.
— “Он хочет выкурить меня отсюда. Ждёт снаружи со своей бандой. Он же не идиот вроде меня, чтобы приходить сюда одному”, — подумал Марк раздражённо, — “Идти глубже в храм мне некуда. Скорее всего, он это знает. Можно укрыться за статуей, но есть шанс, что там я сам себя загоню в ловушку. К тому же должно быть, он видит меня.”
— Ты ищешь противника не там, где он есть на самом деле, Марк Спектор, — сказал голос с усмешкой.
— О, так ты уже меня знаешь. Ну что ж, будем знакомы! А теперь хватит придуриваться и покажись, подонок, — Марк сглотнул, чувствуя, как будто находится у кого-то на прицеле, при этом всё ещё не мог понять, где находится тот, с кем он разговаривает.
— Как я уже сказал, ты стоишь у моих ног. И я не тот, за кого ты меня принимаешь, но тот, кто ждал тебя, и тот, кого ты искал. Я — бог Хонсу.
— О чём ты, чёрт возьми, говоришь? — Спектор нервно рассмеялся, начиная терять терпение.
С ним явно играл какой-то псих, как кошка с добычей. Кем он себя возомнил? По его мнению, это смешно. Он наверняка просто наслаждается, ожидая момента, чтобы выпустить пулю ему в лоб. Спектор стиснул зубы. Нет, если бы этот поехавший был не один, он бы не стал устраивать этот цирк.
— Враг, которого ты ищешь, в тебе самом. Я вижу твою боль, твой разум. Он расколот. Ты борешься с тенью. Со своим отражением, Марк, — голос зазвучал громче и настойчивее.
Взгляд Спектора невольно упал на один из осколков, в котором он увидел себя. Его руки тряслись, а глаза были полны ужаса. Это выражение было совсем другим, не соответствующим тому, как выглядело его лицо на самом деле. В нём не было уверенности и блефа, которыми он был полон сейчас. Это точно не был он.
— Какого... — начал было говорить Марк, как вдруг его уши заложило.
В голове раздался звон, как будто он стоял прямо под огромным церковным колоколом, по которому со всей силы ударили. Спектор схватился за голову и почувствовал, как уходит во тьму.
Стивен Грант открыл глаза, щурясь от яркого лунного света. Он стоял на коленях посреди святилища Хонсу, у алтаря. Перед ним была искусно выполненная скульптура божества, окруженная стенами, на которых были изображены сюжеты самых разных легенд. Он засмотрелся на картины Амона и Мут, потом его взгляд зацепился на изображении самого бога, которому был посвящён храм. Он протягивал что-то одному из фараонов. Стивен предполагал, что эта фреска изображает момент передачи целебной мази одному из правителей. В конце концов Хонсу покровительствовал не только ночным странникам, но и целителям. Грант был в таком восторге, что практически забыл про свой странный сон, в котором он смотрел на самого себя со стороны через зеркало, и готов был признать своё появление здесь результатом приступа лунатизма, если бы не заметил пистолет в своей руке.
— Чёрт! — выпалил Стивен, испуганно роняя револьвер из рук и попятился назад.
Откуда он вообще мог бы взяться у него? Он точно не мог нигде добыть оружие, да и зачем бы оно ему понадобилось, если Грант даже не умел обращаться с ним. Всё странным образом указывало на то, что увиденное им не было сном, ведь на полу рядом с пистолетом лежали крюки, верёвки и его разбитое дорожное зеркало, отражающее лунный свет.
— Я просто не проснулся... — догадался Стивен и огляделся вокруг, — Но почему тогда всё выглядит так реально?
Он ударил себя по щеке. Кожа на лице тут же загорелась от ощутимой боли, но пробуждения за этим не последовало.
— Не стоило воспринимать мои слова так буквально и действительно вступать в драку с собой, — услышал он вдруг голос.
Грант сразу же стал озираться по сторонам, чувствуя, как ужас пронизывает всё его существо. Он попытался найти глазами лазейку, какую-то неточность, за которую можно было бы зацепиться, чтобы разбудить себя, но всё было безрезультатно. Он ощутил, что сознание загнало его в смертельную ловушку, из которой теперь никак нельзя было выбраться, и мысль об этом пугала его ещё сильнее. Он упал на пол, засыпанный песком, и положил руку на грудь. Всё было слишком реально. Стивен чувствовал, как беспорядочно и часто вздымалась и опускалась его грудь, ощущал пульсацию в висках.
— Это сон, Стивен, проснись! — прошипел он вслух, чувствуя, что ему становится трудно дышать, а в горле стало до боли сухо.
— Это не сон, Стивен Грант. Всё это — явь. И я, Хонсу, обращаюсь к тебе, потому что ты нужен мне. Вы оба нужны мне.
— Нет, нет! Нет никаких “нас”! Это безумие! — закричал он и склонился над полом из-за сильного головокружения.
Смуглые пальцы нащупали под рубашкой звезду Давида и хамсу, после чего сжали оба символа в кулаке. Стивен зажмурился и стал по памяти читать первую вспомнившуюся ему молитву. Он плохо помнил иврит, но нужные слова будто бы против его воли вылетали из рта. Но даже после голос никуда не делся.
— Ты не должен бояться, Стивен. Я здесь, ты не спишь, и я тебе не враг. Я хочу помочь вам обоим.
На лбу у него выступил холодный пот, и он попытался нащупать влажными руками что-то, за что можно было ухватиться. Он нашёл осколок. Вот он, последний шанс проверить реальность происходящего. Не открывая глаз, он покрепче взял кусок зеркала и провёл остриём вдоль ладони, взрезая кожу. Стивен вскрикнул и открыл глаза от неожиданности, ведь до последнего надеялся, что ничего не почувствует. Его тело тряслось, он был так напуган при виде собственной крови, капающей на песок, что был не в силах отвести от неё глаза.
— И откуда египетскому богу знать английский? — усмехнулся он, чувствуя, как голос его вздрогнул с истерической ноткой.
— Je parle beaucoup de langues. أعرف أكثر مما يمكنك أن تتخيلي. *
Стивен поднял взгляд на статую, продолжая истерически смеяться, после чего взглянул на свои руки, испачканные в крови, вид которой усиливал чувство тошноты. Неглубокая свежая рана неприятно саднила. Он поймал яростный взгляд своего отражения и сглотнул.
— Это бред. Ты не можешь быть мной, — выпалило оно.
— Всё складывается... Всё это время я бежал от самого себя... — прошептал в свою очередь Стивен, держа в дрожащих руках осколок.
— Нихрена не складывается! Это бред! Это...
— Безумие.
Стивен сделал глубокий вдох, а после медленно выдохнул. Он начинал понимать правила этой игры.
— Может, объяснишь нам, что здесь, чёрт возьми, происходит?! — крикнул через зеркальную гладь Марк и поднял взгляд на глаза-сапфиры каменного изваяния.
— Я болен... — ответил вместо загадочного голоса Стивен, — Мы больны.
— Как я уже говорил, твой разум сломлен, — вступил в их диалог Хонсу, — Вы нужны мне. Я ищу воина.
— Удачи в поисках, — усмехнулся Марк, мотая головой.
— Я не воин. Никогда не был им, — добавил к его словам Стивен.
— Мне нужен тот, кто станет моими глазами, видящими зло, моими ушами, слышащими его, голосом, несущим моё слово, и руками, совершающими мщение против зла и во имя путников ночи. Во имя тех, кто нуждается в защите.
— И что ты можешь дать мне взамен? — спросил Марк и хмыкнул, — Исцелишь нас? Разделишь?
— То, что происходит в вашем разуме, неподвластно мне. Но я смогу дать вам обоим то, что вы ищете. Вы нужны мне оба, и поэтому именно вы идеальные кандидаты для того, чтобы служить мне.
— Чёрта с два я стану служить какой-то птице, — фыркнул Марк.
— Ты думаешь, что ты пресыщен жизнью, не так ли? Но что, если ты устал от существования в бедности, в одиночестве, в отчаянии? Ты всё время бежишь куда-то или отчего-то. Куда ты бежишь, Марк Спектор? Чего ты ищешь на самом деле?
Отражение в осколке сглотнуло и смолкло, глядя на статую с недоверием.
— Ты не дашь мне то, что я ищу.
— Конечно нет, но я дам тебе то, что позволит тебе достичь желаемого. Думаешь, эти ножи и кубки — самое ценное в этом святилище? О нет, здесь спрятано кое-что намного больше, намного важнее. И привези ты этот артефакт в Лондон, ты станешь одним из самых богатых людей там. Но куда важнее, что ты станешь легендой. Разве истребление зла не стоит того?
Стивен напряжённо смотрел на молчащее после слов божества отражение и кусал губы.
— Я не служил ни одному богу и не верил ни в одного из них, чтобы прийти сюда и присягнуть голосу в своей голове, который заявляет, что он Хонсу... Это бред. На кой чёрт я приехал в Египет? — с долей отчаяния произнёс он.
— Осмотрись внимательно. Видишь ли ты здесь то, зачем отправился сюда? — спросил вдруг голос.
— “Обелиск...” — пронеслось тут же в голове у Гранта, и его будто поразило молнией, — “Его здесь нет. Это значит, всё было ещё более бессмысленно! Какой же я идиот!”
— Ты не видишь. Потому что эта вещь тоже спрятана в глубинах этого храма. В тайном месте, которое ты не обнаружишь без моей помощи. Я покажу тебе обелиск. Но ведь тебе нужен не просто кусок камня, а то, что на нём написано, не так ли? Что ж, я дам тебе и это знание. Я переведу тебе надпись, расскажу, кто сделал её, и кому она посвящена. Я отвечу на любые твои вопросы, взамен на твой разум, который ты будешь использовать ради служения мне.
Стивен потупил взор на песок под собой снова.
— Что ты имеешь в виду под “истреблением зла”? — спросил он.
— Никто из невинных не пострадает. Это часть долга, исполнять моё мщение, такова цена.
— Я не стану убивать людей.
— Тебе и не придётся это делать. Мне нужен твой мозг, — ответил Хонсу.
Марк тут же понял, к чему он клонит и нахмурился.
— ...И мои руки, — сказал он.
— Нет, — категорически возразил Стивен, — Я не стану твоим рабом, не положу на это свою жизнь, и не стану лишать жизни никого другого.
— Я уже сказал, что в этом нет необходимости. Я прошу тебя только об одной услуге, и она не включает в себя убийства. Всё, о чём я прошу — это добраться до храма Хатор, взять оттуда менат и вернуться с ним сюда. Когда это случится, вы сможете забрать обещанное и будете свободны. Выгодная сделка, не так ли? И после вы сможете сами решать, продолжите ли вы служить мне.
В храме воцарилась тишина. Стивен посмотрел на зеркало, в котором видел того, кого до недавнего времени считал своим главным противником. Отражение следило за его реакцией, видимо, тоже думая над решением.
— Я спрошу вас в последний раз, и после я хочу услышать ответ. Клянётесь ли вы защищать путников ночи и приносить мщение моё тем, кто причиняет им страдание?..
После долгого обмена взглядами, оба они, наконец, подняли головы.
— Мы готовы дать ответ...