На дух не переносящий растворимый мусор Гэвин гордо продемонстрировал Ричарду лучший, по ему скромному человечьему мнению, кофе и делегировал андроиду обязанности по возне с кофеваркой. Не турка, но чем богат, как говорится.
Оторванного от дивана силами Ричарда Гэвина продолжало хуёвить. Спать четыре часа после беготни по Детройту и огнестрельного ранения с кровопотерей – аттракцион тот ещё, но Рид не сдавался. Он превозмогал ломоту в костях, игнорировал трещащую по швам голову и медленно шаркал из одного угла кухни в другой.
— Дело хоть и тухлое за давностью лет, Рич, но малявку в прошлом всем районом искали и ленточки в знак поддержки развешивали, мне надо хотя бы показаться на работе, — возразил Гэвин чрезмерно заботливому андроиду на предложение поспать ещё немного, и достал из чайной коробки, играющей роль аптечки, упаковку жаропонижающего. — Если я сейчас лягу, то уже не встану.
Вспомнилась вдруг выцветшая пыльная ленточка на дереве у дома с трупом. Мразь. Гэвин в ярости разгрыз таблетку, скривился от резкой горечи и потянулся за водой.
— Заехать ночью на десять минут в участок недостаточно, вот я о чём. Отвезёшь меня?
— Да, сэр.
Страшновато отдавать в чужие руки родное корыто, но что есть, то есть. Не на автобусе же трястись, когда можно вовсю эксплуатировать андроида в качестве личного водителя.
А ведь ещё отчёт писать… Ричард что-то там уже настрочил и скинул Гэвину черновик, но всё ли он учёл? Нужно перечитать. Не по диагонали и не сидя на толчке, а вдумчиво и с ясной головой. С ясностью была проблема.
Именно поэтому Гэвин не сразу понял, что на кофе хаотично шарящийся по шкафчикам Ричард забил давным-давно, если вообще за него брался, кофеварка как молчала, так и молчит, а на плите из маленькой кастрюльки попыталось убежать нечто белое.
— А кофе?.. — вышло жалко.
— Парацетамол не рекомендуется употреблять с кофеиносодержащими напитками, — Ричард ловко предотвратил побег содержимого кастрюльки. Гэвин заглянул внутрь, понюхал. Молоко. — Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
— Да что ты говоришь!
Первый закон роботехники. И его Гэвину цитировал андроид, который прошлым утром залил человеку лицо кипящим сиропом.
Вчера Ричард играл в машину для убийств, а сегодня… Сегодня он варил какао в предрассветных сумерках – свет Гэвин, страдающий от любых его источников, включить не потрудился, а андроиду и так всё видно.
— О нормальности. Ты сказал, я ненормальный. Почему? А, говорящая жестянка?
Ричард повёл плечом и вытряхнул в большую кружку остатки какао-порошка. Надо же, за три года там ничего не завелось. Есть ли у какао срок годности?.. Покуда Гэвин крутил опустевший пакетик, ища цифры, андроид потряс над кружкой пустой сахарницей, постукивая по ней ладошкой. На ложку-полторы сахара настучал, умница. Целая банка сахара прямо перед носом для него, видимо, шутка.
Гэвин, если ему не отказывала память, помнил: какао надо сыпать в молоко и оно должно немного побулькать, иначе получится просто коричневая жижа. Мама херни не посоветует.
Так и не дав ответа, Ричард вылил половину молока из кастрюльки в кружку и, будто назло звеня ложкой по стенкам, размешал, разбивая комочки. Все андроиды как андроиды, а этот… заткнулся. Сглазил, блин. Гэвин грустно посмотрел вслед кружке, которую не успел схватить. Готово же?
— Я опросил ваших коллег перед тем, как приступить к работе, — проскрипел Ричард, выливая в кастрюлю какао. — Спросил мнение о вас у тех, кто знал вас лично. И добавил к полученной информации официальное досье.
— О-о-о! — Гэвину стало интересно. — И как тебе мой живописный портрет всесторонне развитой личности? Что говорят? Похвалили хоть разок?
— Амбициозен и груб. Карьерист.
— Звучит, как описание персонажа в фандомной википедии, — Рид мысленно подбадривал кастрюлю, веля ей кипеть быстрее. — Нет, правда, неужели это всё? Я надеялся на более красочное… что-нибудь.
Ну да, амбициозный карьерист. Какой смысл кататься по городу, тухнуть и ловить за жопы мелких негодяев, если есть мозги и можно ездить смотреть на всякие ужасы и, уперевшись носом в асфальт и улики, выискивать великолепных, крупных, жирных моральных уродов, а потом любоваться, как им впаяли не менее крупный и жирный срок за убийство с отягчающими? Гэвин любил свою работу. И движение по карьерной лестнице позволяет ему любить её стабильно и без нытья по типу «нахуй оно мне усралось, товарищи». Уйти в отставку простым патрульным? Никогда. Только лейтенантом. Минимум лейтенантом. И чтоб за спиной километровый список раскрытых дел.
Гэвин выдохнул, озвучив Ричарду свой монолог. Ричард покрутил диодом и уверенно кивнул:
— Я также узнал, что вы многих раздражаете. На вас обижаются. Вы не очень близки с коллективом.
— Ага, — давай, мать твою, какао, закипай, Гэвин хочет свою конфорку для жарки яичницы обратно себе. — Тут как… Объясню более развёрнуто. Не беру в расчёт убогие шутки, они отвратительны и да, я шучу их специально, мне весело! Я не завёл себе сходу друзей для похихикать в перерывах, не обмениваюсь сплетнями, обсасывая по пятому кругу, кто с кем спит, не люблю корпоративы и не скидываюсь на нелюбимое пиво и унылую пиццу без двойной порции пепперони. Тем более, что попадает пицца внутрь меня не вся.
— Вы замкнутый и жадный, — припечатал Ричард, водружая на плиту сковороду.
— Я хитрый, дальновидный и финансово грамотный, — Гэвин сдержанно поаплодировал кулинарному гению андроида и потащил кружку с какао к столу. — Сплетни выгодно не разносить, а собирать. Я молчу, Рич, и я получаю лучшую информацию в участке потому, что все уверены: дальше меня эта информация не уйдёт. Я знаю такие секреты, о которых говорят шёпотом и на ушко. Я владею страшными тайнами, моя любезная жестянка. О, а ещё я не играю в пожалейки и не делаю вид, что хоть как-то сочувствую. Минус к карме. Пожаловаться – к Тине, она душка. И советы хорошие даёт.
Гэвин знал дохрена и больше. Он мог бы иметь огромную власть над окружающей его человеческой массой, но был слишком ленив, чтобы с помощью шантажа что-то от этой массы требовать.
— Тина ценит вас, — Ричард неуверенно открыл коробку яиц. — Больше, чем кто-либо другой.
— Я тоже её ценю. Больше, чем кого-либо. Только не говори ей, иначе она решит, что я сопля и начнёт меня дразнить! — ух, вот яйца Ричарду в руки попасть не должны. Гэвин прогнал андроида от плиты и занялся завтраком. — Она мне как-то сказала… «Плохой человек, хороший полицейский». Потом признала, что человек я тоже ничего так.
Тина и Гэвин с момента знакомства оттачивали друг на друге самые ужасные шутки и жесточайшие оскорбления. Чем обиднее, тем лучше умение читать сердца. Уж сколько дерьма Тина вытащила из Гэвина на свет божий… Сколько раз она проехалась по самым больным темам! Гэвин её ненавидел и ею восхищался. Считал злой версией себя.
— Так в чём моя ненормальность, Рич?
— Каждый, кого я спрашивал, предупреждал меня, что вы агрессивны по отношению к андроидам, — как можно быть агрессивным по отношению к андроиду, который принёс бекон и кладёт его на твою сковородку?
И всё же – Гэвин готов был треснуть одного конкретного андроида лопаткой по лбу. И заодно отшлёпать лопаткой половину участка.
— Я не люблю непредсказуемую сломанную технику, которая непонятно как работает и отклоняется от заданного паттерна поведения. Я не люблю андроидов, которые громят город и убивают людей потому, что у них в проводах что-то закоротило. Но это не значит, что я по умолчанию всех андроидов ненавижу и хочу их сдать на металлолом.
— Я ожидал, что вы будете против работы со мной. Вы не соответствуете ожиданиям.
— Потому, что ты – непредсказуемая сломанная техника? Считай это моим человеческим капризом. Не соответствовать ожиданиям моё любимое хобби. Под каждого подделываться никаких нервов не хватит.
— Сэр…
— Не сэркай, — Гэвин примерился и разбил яйцо о край сковороды. И опять скорлупа попала в яйцо. Да что ж такое! — В нашем участке ты никому, кроме меня, не нужен. И с тобой бы банально никто, кроме меня, не справился. Переводить тебя в другой участок – долго, муторно и фу. Никто не стал бы этим заниматься. Вдобавок, ты девятисотый, а значит, круче. Я захотел потешить своё самолюбие и выебнуться классным андроидом за много денег.
— Вы решили, что справитесь со мной?
— Да, — да, он, Гэвин, простой смертный, способный разве что на выключение и включение глючащего смартфона, возомнил себе, что справится с высокоразвитым искусственным интеллектом. — Но я не понял, каким образом ты сделал такой вывод. Ненормальный, ненормальный… Нормальный я.
Ричард открыл рот. Закрыл. Подёргал запонку на рукаве.
— Итак, ты опросил моих коллег, узнал, я злой скряга-эгоист, который идёт по головам ради повышения, всех обижает и ест бедных андроидов, — Рид свалил яичницу на тарелку и с королевским шиком устроился за столом. — И-и-и?
— Я обозначил данную информацию как норму.
Гэвин с Ричардом справлялся. А вот Ричард с самим собой, похоже, не особо. Детектив помахал вилкой:
— Так, а в чём проблема? Всё, что ты узнал, чистая правда. Допиздишься – я и тебя обижать начну. Заставлю посуду мыть.
— Нет, сэр, — старый рассохшийся стул скрипнул под весом андроида. — Вы… понимаете. Людей. Меня. Мяч, ботинки. Спасибо.
У Гэвина кусок застрял в горле. Предложение из одного слова плохой знак.
— Блядь, Ричи, — нельзя же вот так сразу! Заходить со «спасибо» – очень грязный приём. — Понимать окружающих – часть моей работы. Следить, чтоб ты не выглядел, как чмо, с недавних пор, к сожалению, тоже.
И ничего Гэвин не заботился. Он переживал за свой имидж. Если уж работать, то не с позорником. Поэтому и ботинки новые, и мячик красивый, и штаны чистые…
А что собой закрыл при обстреле – так это рефлексы и многолетний опыт. Он старше, он обязан беречь тормоза-напарника как зеницу ока. Всё просто. По-человечески.
— Продолжай. Я не соответствую твоему понятию якобы нормального говнюка-Гэвина, и… что? Эй, эй, Рич!
Ну вот опять. Красный, жёлтый, красный. Срань господня, да за что оно Гэвину в шесть утра?!
— Вы говорили о норме общей и норме локальной, — Ричард смял салфетку, превратив квадратик ткани в комок. Сжал, покатал. Расправил.
Гэвин бросил кусочек яичницы, не донеся до рта.
— Да, я говорил. Гэвин Рид, описанный незнакомцами, отличается от Гэвина Рида, которого ты узнал лично. Кто-то всегда знает о человеке больше, чем другие. У Тины, например, тоже есть своё, нормально-ненормальное представление обо мне. И у тебя есть свой вариант. Это нор-маль-но. Так работает общение. Субъективное мнение, все дела. Погугли.
А если Гэвин не сожрёт остывающую яичницу, работать он не сможет. Долой общение, да здравствует пища.
Насытившись, Гэвин закинулся какао, почувствовал себя человеком и учинил домашнее насилие. Ричард стоял у мойки с закатанными до локтей рукавами рубашки и с нетипичным для андроида-полицейского энтузиазмом мыл тарелку. Его предупреждали! Допизделся.
Стоило Гэвину появиться на пороге департамента и показать бородатую рожу, как любимые коллеги окрестили его героем дня, нарядили в цветочную гирлянду и отправили к Фаулеру на ковёр. Фаулер изволил много говорить. И даже хвалил. И премию обещал.
А повышение не обещал. Обидно.
— Куда девицу-то дели? — Гэвин, не стесняясь, почти лежал на стуле. Сидеть вертикально он мог лишь ценой нечеловеческих усилий.
— Госпитализировали. Объяснили, что полиция приходила её спасать и в тюрьму её никто сажать не будет. Ищем родственников. Присоединяйся.
— Ей и тюрьма бы раем показалась.
— Не скажи. Можешь сходить и отнести ей цветочки, — вот про цветочки не надо! Гэвин никому не отдаст свою геройскую гирлянду из искусственных цветов с гавайской прошлогодней вечеринки.
— Чтобы у неё чердак окончательно съехал? Я специально злодействовал, чтобы она перепугалась и вылезла из конуры. Не, кэп, я не собираюсь ей и дальше психику портить. У меня уже есть один дурачок, считающий меня любимым маньяком, — Гэвин показал пальцем на Ричарда, занятого мячиком. — К слову о маньяках. А как мужик помер? Из головы вылетело.
— Я удивлён, что в твоей голове ещё хоть что-то держится, — лысина Фаулера ослепительно блестела в свете ламп. Гэвин прищурился. — Сам он помер, без посторонней помощи. Ну, почти... Инфаркт на старости лет, вскрытие подтвердило. Гэвин, это ты должен мне рассказывать. Ты меня слышишь? Рид?
— Извини, кэп, я сегодня никакой, — Гэвин потеребил гирлянду и чихнул. Хоть бы от пыли отряхнули! — Добей меня, чтоб я не мучился. Дай выходной, а?
— А вот сидел бы дома, нос не в своё дело не совал и было б тебе счастье, — оскалился Фаулер. Гэвин нахохлился. Подумаешь, шёл домой из ларька. Всего-то заглянул на минутку – Ричард, на досуге патрулирующий с Тиной по ночам, позвал потусить на соседней улице. Близко же, человече, иди посмотри, какой прекрасный труп мы нашли! И понеслась. — Отгул тебе нарисую за сверхурочные. Вернёшься через три дня. А то подохнешь прямо здесь… Иди-иди, рыцарь. Твой конь сейчас сбежит в цирке выступать.
Гэвин, эффектно перебросив гирлянду через плечо, выскочил из стеклянного кабинета:
— Кто дал моему Ричарду йо-йо?
— Я дал.
Андроид вовсю развлекался с штуковиной на верёвочке. Тина подпрыгивала от восторга, а темнокожий шестилетний пацан заворожённо глазел на виртуозные фокусы. Крисов сынок, ясно-понятно. Малец тут, а батя… там. Где-то пропадает. Отец года. Действительно, что может случиться с дошкольником в полицейском участке?
— Привет, Дэмиан. Чё, папка с собой на работу притащил? — Гэвин готовился к занимательному времяпровождению. Однажды ему уже попало за то, что он вручил Дэмиану наручники и тот приковал себя к дверной ручке. Но разве могли такие мелочи остановить Гэвина? Есть вариант свалить мальчонку на Хэнка и рыдать от умиления, но… Но Хэнка здесь нет, а показывать ребёнку, как разбирать и собирать настоящий, тяжёлый и невероятно офигенный Глок гораздо интереснее.
— Гэвин, нет, — отрезала Тина.
— Гэвин, да! — у каждого ребёнка должен быть знакомый мужик с папиной работы, с которым весело. В жизни Дэмиана этим мужиком был мистер Рид. — Гэвин, ну пожалуйста! А подержать дашь?
— Только если пообещаешь не рассказывать маме, как в прошлый раз.
Дэмиан закивал и отважно дал клятву на слюнях.
В прошлый раз Гэвин объяснил мальчику значение загадочных непонятных слов, которые тот услышал на улице. Мама Дэмиана грозилась оторвать Гэвину голову – он всё равно ней не пользуется.
— Держи, железяка, твоя очередь носить. Заслужил, — водрузив почётные лавры на Ричарда, детектив полез в кобуру.
Прекрасное начало дня – Гэвин ответственно посвящал мальца в тонкости и строгие правила пользования оружием, Тина помогала, а Ричард в цветочках разбирал пистолет и наслаждался процессом. Любо-дорого смотреть. Молодец, Рид, что не отказался от пластмассового придурка: как разнообразна стала жизнь! Пропала повседневная рутина. Гэвин начинал Хэнка понимать: ходишь на работу, тупишь в экран, а потом появляется оно и переворачивает твоё существование и кухню вверх тормашками.
Спустя пять минут лекций и ковыряния в опасных для целостности маленького детского организма деталях Дэмиан держал собранный пистолет и сиял, как отполированный бесконечными забавами четвертак Коннора.
— Это он придумал! — завидев Криса, Тина сдала Гэвина с потрохами и поспешно смылась. Наблюдавшие за разборкой и сборкой оружия посторонние люди и андроиды так же стремительно рассосались и прикинулись занятыми делами.
Каждый полицейский должен сделать в своей жизни три вещи: посадить преступника, научить шестилетнего ребёнка собирать Глок и вырастить андроида. Гэвин, получивший вразумительных словесных лещей от рассерженного Криса, отличный коп – в первых двух пунктах он преуспел. Остался последний, третий, в чёрно-белом пиджаке.