Соулмейт-AU, в котором на двадцатилетие у человека появляется метка-подсказка к поиску родственной души. Сычжуй и Цзинъи оказываются родственными душами, но только наполовину. Им нужна третья часть. Третий человек.

Зеницу совершенно случайно учит Иноске новому способу драться.

Хашибира оказывается прекрасным учеником.

Было бы глупо думать и надеяться, что Лави — такой талантливый в притворстве, непостоянный, опасно радостный и счастливый — мог бы просто наблюдать, не понимая, ведь даже для такого дурака, как Юу, было понятно, что люди не представляют особой сложности для Книгочеев.

И уж, возможно, Канда почти смирился, что для Лави также было бы нормальным предпочитать не вмешиваться в то, что он сам разглядел в Канде, до чего сам же его и довёл.

Зарисовка о дружбе, которая с самого начала была «чем-то большим». И о том, что для того, чтобы в этом «большем» признаться, надо сперва к чертям вымокнуть под ливнем.

Валерка не любил город, терпеть не переносил просто. Валерка не любил Мирона Андреева. Тоже просто — искренне, самозабвенно, до зубовного скрежета. Мирон на это улыбался широко, а городу было плевать. 

Она — посланница Шепфа, та, на кого возложены большие надежды, та, кто владеет силой, равной могуществу сына Сатаны, и та, кто угодил в дьявольские сети демона. Она стала его жертвой, новой целью, ярым приспешником, и просто так, в одночасье отпустить её Люцифер не намерен — он выжмет последние соки из поверженной, вдоволь насытится, впитает сладкий вкус победы и только тогда уничтожит без остатка. А после, как предстало самой тьме, закончит все манипуляции и пригубит терпкий виски.

Наруто поднимает расфокусированный взгляд на Шизуне. Верно, смотреть на Какаши Хатаке с восхищением — значит уважать его как учителя. Но восхищение Наруто перерастает в желание; лёгкое, ненавязчивое желание часто оставаться после занятий, чтобы восхищаться в одиночестве, восхищаться так, чтобы взгляд был направлен только на него, чтобы голос становился тише и звучал по-домашнему, хрипловато и расслабленно. Чтобы всё внимание Наруто могло так по-детски доверчиво сойтись только на одном человеке.

Засушенный венок ромашек на запястье опал: лепестки остались позади неровной дорогой, которую постепенно разметал ветерок. Кисло-сладкий запах мармелада уводил куда-то в сторону. Гарри что-то искал, но ему никак не удавалось понять, что именно. Рядом его обнимала Джинни, от неё веяло кофе с корицей. Кончики пальцев подрагивали, потому что каждый раз, когда она к нему прикасалась — он видел лицо другого человека.

- И как ты только могла полюбить такого дурака, Нийота? 

- Я смотрела на тебя, такого безумно увлечённого, влюблённого в Энтерпрайз и своё дело, и невольно думала: "как бы самозабвенно этот мужчина мог любить меня".

Окружающие твердят об этом детям с младенчества, чтобы те не пугались скручивающего, тянущего к земле чувства в груди и желудке. Понимающе объясняют, когда малыши становятся старше, что ничего хорошего в этом нет, но это какая-никакая связь с их парой.