Шэнь Цинцю никогда набожным человеком не был.

В конце концов, Шэнь Цинцю удачей всегда был обязан демону.

Освободившееся от зимы Солнце нежно питало светом отдыхавших самоцветов на молодой траве. Они раскинули руки в мирном сне, пока расчёсывающий вокруг них траву ветер никак их не тревожил.

Один прислонил своё ухо к земле перевернув голову, из-за проскочившего в сознании ведения. Едва слышимый звук, который легко принять за шелест травы он им уловил. Оттуда крался зовущий его шёпот из множества голосов. Он открыл глаза.

Разговор охотника у костра. 

Чонгук видел, как на Тэхёна со спины идёт красный перламутровый дракон ранга SS1- самый опасный ранг в истории человечества. 

- Тэхён! - крикнул Чонгук, целясь в уязвимую шею дракона. За доли секунды до того, как альфа спустил бы курок, шея кристаллизовалась и преломлённый свет от неё поразил глаза альфы. Когда он их открыл, то ни дракона, ни Тэхёна уже не было. - Нет!

"Глупый мальчишка! Я дам тебе желанную власть, просто признай за мной владыку и госпожу!"

Белый дом. Голоса доносились из Белого дома. Квакити был громче всех, и, возможно, слышался и голос Фанди, но Карлу не было разницы, потому что мир перед ним ещё не был выстроен правильно, и он не должен был находиться тут. Он не должен был вот так вернуться в прошлое, мир выглядел как сплошная иллюзия. Но это был голос его жениха, и это было самым прекрасным звуком на земле.

И это было реально. Одна мысль об этом давала смысл. Он, спотыкаясь, вышел из-за дерева, замечая, как Квакити смеётся и улыбается.

С рукой Шлатта, обвившейся вокруг его спины. С рукой Шлатта, расположившейся на его талии. С таким же кольцом на указательном пальце, которое имел и Квакити.

С Шлаттом, с определённо не мёртвым мужем Квакити, смотрящего на будущего партнёра Карла с волчьей, жестокой ухмылкой.

ИЛИ ЖЕ: Карл отправляется во время до Мэнбургского Фестиваля, пытается исправить некоторые ошибки, и старается показать Квакити, что любовь не должна причинять боль.

Ревность тонкой паутинкой гнили оплетала грудь, сдавливая сердце. Доверие медленно разлагалось. В полубезумном откровении Вэй Усянь смеялся, не в силах отличить обман от лжи — его ведь до сих пор обманывают?.. Его первая влюблённость в искажённом тумане мёртвого нагорья казалась очередной иллюзией. Ни душистое вино, ни острая еда не могли заглушить кислинку уксуса, что расходился по языку.

"У тебя нет права на ошибку. Либо убьешь ты, либо убьют тебя"

Такое правило засело у меня в голове. На самом деле, это перестало быть просто правилом после пятого убийства. Тогда я поняла, что выбор был сделан.

Микаса не знает, что творится в голове капрала, но это совершено неважно. Он тоже не знает, что творится в её, так что они квиты.

Сатору предлагает снять скопившееся напряжение проверенным способом. Сугуру соглашается и не сказать, чтобы сильно об этом сожалеет.

Ну, может быть, совсем немного.