Дотторе записывает ещё несколько предположений и откладывает блокнот в кожаном переплёте в сторону. Его взгляд падает на небольшие песочные часы, стоящие на столе — один из артефактов, пески времени, которые он принес из лаборатории в покои для того, чтобы провести небольшое исследование. Он усмехается и переворачивает часы.

проклятые лепестки обречены. у него ещё очень много времени

Вопреки мнениям и слухам чужая кровь не доводила Аякса до ещё большего умопомешательства. Напротив, каждый раз, когда из его рук исчезали водяные клинки, он, словно бы истратив всю жажду и горячность в бою, оставался чистым. Таким же лёгким и светлым, как снег, который укрывает земли Ледяной Императрицы.

Если бы кто-то попросил Дотторе вспомнить, с чего все началось, то он просто послал бы вопрошающего в Бездну, потому что терпеть не мог ситуации, в которых не мог дать ответа на вопрос. Раз за разом он стремился найти искомый ответ, однако ничего вокруг не наводило его на мысли.

Иногда он думал, что юная Жрица могла бы со временем стать хорошим лидером – к ее доброте и состраданию добавились бы опыт правителя и стратега. Возможно, ей была не слишком по душе собственная роль, однако она так любила народ, что с готовностью посвятила себя служению его интересам. Все, что ей было нужно – опыт и время.

Однако сейчас ее время находилось в руках Горо, и он уже отмерил срок ее правления.

Дотторе подходит и присаживается рядом с ним. Большой палец очерчивает уголок рта, размазывая каплю крови по его нижней губе. Чайлд высовывает язык, чтобы слизать кровь. Это самое отвратительное, что он когда-либо пробовал на вкус.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤ В легких у Чайлда распускаются цветы.

Иль Дотторе, замкнутый Предвестник, который не слишком ценит человеческую жизнь и любит технику, лично направляется на Драконий Хребет, поскольку его исследовательские группы постоянно терпят неудачи из-за посторонних вмешательств, самым примечательным из которых является свирепая Рыцарь Искорка. Впоследствии Кли становится самопровозглашенной ученицей Дотторе, перед этим почти уничтожив его во внезапной лавине, которую сама и вызвала.

В ночи, когда Чайлд навещал Дотторе, всегда можно было уловить хотя бы намек на исходивший от юноши резкий, металлический запах крови. Даже если его лицо и одежда как правило были чистыми, или, по меньшей мере, настолько чистыми, насколько он считал приемлемым, этот запах говорил сам за себя.

> isn't it lovely, all alone

> heart made of glass, my mind of stone

> tear me to pieces, skin to bone