Олег откинулся на спинку, прокручивая в руках небольшую бархатную коробочку тёмно-синего цвета. Открыл крышечку, сверху вниз смотря на серебряное кольцо в виде лисички с ярким сапфиром красивого, небесного-голубого оттенка. Лёгкая улыбка тронула его губы. С характерным хлопком мужчина закрыл коробочку, прикрывая глаза.

Сборник драбблов по сероволкам

nsfw контент и не только

Кожаный кончик стека прошёлся между бёдер, заставляя вздрогнуть от предвкушения. Парень закусил губу, прикрывая глаза.

Серёжа любил держать все под контролем. В длинном списке его проблем, болезней, триггеров и фиксаций пунктик «контроль» стоял чуть ли ни на первом месте. 

Неожиданности выбивают из колеи, приносят с собой панические атаки и нервные срывы. Четкое расписание приносит покой.

С Игорем Громом расписание никогда не работало.

Серёжа не знает, звенит это у него в голове или звук исходит извне. Пару секунд вокруг тихо, будто десятки людей не столпились вокруг. Даже дыхания не слышно. Он распахивает глаза.

Серёжа, как он после узнает, видит, без преувеличения, своего спасителя — Игоря Грома.

Дверь клуба распахнулась. Двое полицейских буквально вытряхнули какого-то мужчину из здания. Видимо, это и был хозяин того черного Форда. 

Следом за ними вышел мужчина, одетый на удивление легко для двадцатиградусного мороза. На голове, словно насмехаясь над нелепостью вязаной шапки Серёжи, у мужчины была кепка-восьмиклинка.

Только один полицейский в городе имел достаточно упертости, чтобы носить ее в такой холод.

— Сергей Разумовский, — ему почему-то хочется произвести хорошее впечатление на Игоря, показать, что он тоже взрослый и серьезный. 

А ещё Игорь достаточно высокий, чтобы помочь Серёже достать книжки с полок. 

Тепло. Дыхание. Шелест страниц. Ощущение мягкого, но пристального взгляда.

— Девушка есть у тебя? — он не слышал этот голос столько лет, что удивительно, как знакомо звучит каждая интонация.

Игорь знает, что если он обернется, то увидит своего отца расхаживающего с чаем по комнате. На лице старшего Грома не будет ничего, кроме искреннего любопытства и заинтересованности не изменившейся обстановкой.

Дома разморенный Сережа смоченной в растворе ваткой еще пьяно водит по чужому лицу, вытирая уже подсохшую, не льющуюся рекой, кровь из разбитого носа и умозаключает как-то философски — таков золотой период нашей с тобой молодости, Олеж — и протрезвевший еще на улице Волков закатывает глаза, сдерживая недовольные выдохи.

Сергей Разумовский, не умея творить сам, всегда тянулся к искусству: его восхищала человеческая способность видеть этот мир по-разному и демонстрировать это видение. Дима Дубин всегда любил рисовать, но так же всегда чувствовал скуку от истории искусств.

Впрочем, они нашли друг друга, и это лучший подарок судьбы.