Сказка, которая отучит работать в новогоднюю ночь (или наоборот?). О зиме, традициях и Бездне, которая всегда рядом и следит за каждым нашим шагом.

Энтропия (псих.) — степень хаоса и разрушения целостности системы. // У Дилюка есть цель — и он готов идти по головам, чтобы её достичь. Кэйа — новая переменная в этом простом уравнении, свалившаяся на голову холодным снегом и колкими улыбками. Верят первому встречному только идиоты, наивные до блеска в глазах, но внутри ещё теплится что-то живое вперемешку с надеждой на хороший исход. Дилюк пожалеет. Задницей чует — пожалеет.

Кэйа заселяется в новый дом и с первого дня понимает, что заскучать ему тут не дадут. В комнате напротив живет парень, которого никто не видел почти месяц, по ночам его не отпускает ощущение слежки, а кто-то из соседей тайно от хозяйки держит в доме кота — рыжего, наглого, с недовольной мордой. И привычка искать приключения на задницу так и манит Кэйю разобраться во всем этом лично.

Немного закваски, стакан муки, соль, сахар, вода, пара старых обид, обоюдное чувство ответственности, добавить усталость и присыпать все желанием двигаться дальше не порознь, а рука об руку, спина к спине. Полчаса на отдых, потом - в печь, доставать по готовности, резать только ножом для хлеба. Берегите руки, очень горячо!

Город спал, и в этот раз царила тишина. Даже тревожная суета, привычная для Мондштадта, словно замерла, уступив место неестественному покою. Лишь ветер, холодный и пронизывающий, завывал в пустых переулках, словно оплакивал грядущую беду.

Он так и остался стоять, обескураженный и глупый, напуганный пистолетом и его словами. Услышав первое, самое яркое — именем окружного судьи — он все понял, и внезапно стал напоминать Дилюку мелкого увертливого зверька. Дилюк знал, какая именно мысль в голове превращала людей в животных.

— Можешь убежать, — спокойно произнес он. — И тогда я выстрелю тебе в спину. И ты умрешь.

Лиза никогда в жизни не хотела служить в Ордо Фавониус. Где родился, там и пригодился? Нет-нет-нет, только не в милитаризированном Мондштадте

Но только почему она стоит сейчас перед дверью магистра Варки, а румянец на её щеках и не думает слезать?

Дилюк раньше не задумывался о будущем. В конце концов, его отец был пастором, у них была своя церковь — о чем тут думать! Он закончит семинарию и унаследует дело отца. Кайя будет пастором прославления вместе с ним. Это же здорово: дела в церкви можно будет разделить пополам с мыслью, что друг его не подведет. Только, крошечная, но настойчивая мысль никак не оставляла его в покое: отец был увлечен своим делом. Он называл это призванием. Кайя был в восторге от музыки. А он? А чего хотел сам Дилюк?

Расстроившись так, что брови Кэйи вздернулись вверх, сложившись домиком, он состроил грустный взгляд. Он прижал руку к груди, похлопав ресницами, и, слегка задыхаясь, оскорблённым до глубины души тоном ответил:

— Ты даже не попробуешь мою шарлотку?

Ночью Мондштадт освещают миллионы огней, но даже под таким пристальным вниманием здесь продолжает твориться зло, и не всякое зло подвластно мнимым хозяевам города, даже если они считают себя детективами, даже если не бояться гулять по ночам и с улыбкой кивать на предложение выпить.

Город засыпает, просыпается...