Ложь однажды исчерпывает себя, а правду говорить легко и приятно.

Пять сотен лет, три смерти и лишь один не-человек, на которого правило невозможности любви совершенно не распространяется.

Пять сотен лет греха, три мучительные смерти и лишь один не-человек, который ненавидит.

Говорят, из Запретного леса не возвращаются. Говорят, там обитает могущественная ведьма с куском льда вместо сердца. Дилюк, храбрый рыцарь и законопослушный гражданин, пустыми россказнями никогда не интересовался и проверять, что находится за гранью, не собирался — бога ради, он даже не понял, как оказался там, где не следует, загнанный погоней. Но Лес ошибок не прощает. // О конфликтах, о разных сторонах — и о том, как между врагами зарождается трепетная нежность, готовая сжечь целое королевство.

Перед глазами - чистое ясное небо и целое море летящих семян одуванчиков. Эви смотрит на них не моргая, и не понимает, как она здесь оказалась.

Странный дружелюбный город готов принять её, если она окажется для него полезной. По крайней мере, так сказал одноглазый рыцарь, от которого веет странным холодом.

Быть может, это второй шанс, о котором она так мечтала.

Но она всё равно будет вести себя как клоун, так уж она привыкла.

Когда отец бросает Кэйю у виноградников, первой его мыслью стало даже не потерянное «почему ты меня бросаешь, папа?» или простая паника, а хладнокровно-ироничное «какая жалость. Даже в этой жизни моим отцом стал мудак». И Кэйа замирает, не в силах понять, откуда вообще появилась подобная мысль.

— Ты не должен здесь находиться.

— А я разве делаю что-то плохое?

Спокойная жизнь Мондштадта прерывается, когда у его ворот разворачивает свои шатры и останавливает повозки загадочный "Театр Дураков". Захватывающие фокусы, опасные трюки и частичка того, что было утеряно в детстве - далеко не все, чем он может похвастаться, но что маленькому рыцарю до какого-то цирка, когда у него полно своих забот?

Что скрывают одиннадцать скитальцев за масками радости и печали? Почему цирком заинтересовалась преисполненная знать? Какое дело Крепусу Рагнвиндру до слухов, которые кочуют от уха к уху в злачных уголках свободного города?

- Это, - обугленные пальцы сомкнуты вокруг чего-то, - Подожди, - разум топило беспомощностью, - блеклый глаз бога, - Кэйа...

Кэйа Альберих получает в наследство от дедушки ферму в далекой долине Стардью и переезжает туда, в надежде начать новую жизнь. Кто знает, может, среди ее зеленых лугов, гор и лесов он не только будет возделывать грядки, но и вырастит нечто большее?

– Прошло много лет... – нерешительно начал Чжунли. – Мы очень давно не виделись. Скажите мне, мастер Дилюк, вы не замечали кого-нибудь нового в городе? Вы ведь часто бываете там по делам?

– Никто не приходит на ум. Разве что… – Дилюк гримасничает.

– Ну?

– Разве что, этот никчемный пьяница бард.

Чжунли резко выпрямился во весь свой немалый рост. – Бард?

Как Чжунли узнал, что Венти наконец проснулся после 500-летнего сна.