Ночное пение сверчков, обыденное для Большой Земли, Зона заменила баюкащим воем слепых псов, режущими уши визгами тушканов и раскатистыми звуками стрельбы. Впрочем, в эту ночь, если не во всей Зоне, то по крайней мере на «лунном поле», тишина стояла поистине кладбищенская. По окончанию «крупнокалиберной дисктеки», как назвал её Кабан, мутанты все вокруг как будто вымерли с концами, а редкие звуки автоматных очередей со стороны Припяти и Радара теперь едва доносились сквозь средней паршивости ветерок. На этом фоне полностью просохший от «беленькой» Хвост наблюдал в лунном свете за расстановкой и сменами караула мерков, предаваясь то мрачным воспоминаниям, то строя планы побега, один дурней другого. Сообразив в конце концов, что даже в случае успеха на всех этапах мерки выкопают его из-под земли, Хвост тяжело вздохнул и полностью отдался пучине воспоминаний...
***
— Струнко!!! — подал команду дневальный и всякая жизнь в расположении 4-й роты Отдельного Чернобыльского Инженерно-Сапёрного Батальона замерла на несколько долгих мгновений. Сжатые пальцы солдата-срочника слегка подрагивали на ремне автомата, а натянуто-кирпичное выражение лица военного сигнализировало о том, что зов природы ему уже не первый час велит покинуть «тумбочку». Гремя снаряжением, словно телега с погремушками, из ближайшего кубрика выбрался дежурный по роте, и напустив на заспанное лицо серьёзности, поторопился строевым шагом к гостю во входных дверях. Встав по стойке «смирно» с рукой на автоматном ремне, дежурный начал тараторить доклад на суржике перед командиром роты.
— Товаріщ капітан! За час моєго дєжурства надзвичайних випадків не проізошло, відсутніх та нових заболівших немає, особистий склад роти знаходиться на хоз. роботах та планових завняттях, доповідав черговий роти сержант Цибулін!
— Вільно — с лёгкой ухмылкой ответил ему капитан Гриценко, и спустя секунду это волшебное слово разлетелось с глотки дневального по всей казарме, вдыхая жизнь в бойцов, что до того развешивали по коридору очередные плакаты на стенды, и в двух дневальных свободной смены, гонявших вениками пыль. Убрав ладонь от козырька форменной кепи, капитан отправился в канцелярию роты по левую руку от человека-тумбочки. Когда-то давно, ещё в курсантские годы, молодого военного из Харькова весьма забавлял говор его инструкторов и сослуживцев с сёл и мелких городков центральной и западной части страны, где русские слова, порой перемешивались с украинскими в такие конструкты, что «без пузыря не разобрать», теперь же три языка общения «У лавах збройних сил» воспринимались капитаном как нечто обыденное.
Перед тем как открыть дверь, капитан прошёлся оценивающим взглядом по одному из новых плакатов. Между ротной канцелярией и туалетом, посреди схем строения и установки мин ОЗМ-72 и ПМН-1 затесалась фактурная рожа контролёра.
— Ну как там съездил? — задал вопрос Гриценко его замполит и самый частый пользователь командирского кресла в канцелярии, старший лейтенант Дятлов. На стене, над командирским креслом, возвышался портрет недавно пошедшего на третий срок «Эль-Президенте», Виктора Януковича.
— Все мы скоро будем по уши в дерьме... — ответил ему Гриценко, усевшись на стоящий у стены диван.
Дятлов перелистнул очередную страницу заполняемого им месячного «плана морально-псигологічного забеспечення роти», попутно помешивая кофе в кружке.
— Что, всё так плохо?
— Хуже некуда — буркнул Гриценко, листая в телефоне ленту фотографий, из нового дома жены и дочки в Испании. — Скоро нашу лавочку прикроют, Периметр берёт под крыло ООН.
— Так об этом уже год как говорят...— пожал плечами замполит, пригубив из кружки кофе.
— Тогда тебе будет интересно знать, что они собираются взять в свои руки такое явление как сталкерство, через массовую им выдачу научных ксив.
— Хренасе... — чуть не подавился кофем замполит — Значит... Не можешь победить, возглавь?
— Ага, вроде того... — ответил ему Гриценко и резко приглушив голос, продолжил — СБУ лютует, им теперь не посшибать с нас по палке в год и по откату в месяц, а у пехоты вообше один из батальонов уже по полной программе трясти начали, пятерых офицеров повязали!
В речь капитана на слове «пятерых» вклинилась сирена боевой тревоги.
— Что за...
***
Хвост открыл глаза, как только почувствовал на себе чей-то взгляд и прежде чем поднял он голову, рука его инстинктивно легла на приклад ружья, обхватив пальцами спусковую скобу.
— Не спится, сталкер? — тихим, мурлыкающим голосом произнесла за его спиной «Десятый».
— Чего тебе? — протирая глаза, спросил у неё Хвост.
— Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты спас мою шкуру... — ответила женщина-мерк и томно хлопнула очами.
— Хм...
Наклонившись над ухом сталкера, «Десятый» шепнула:
— Если тебе хватит ума не делать глупостей, то Первого можешь не бояться, пустить в расход я ему тебя не дам.
— Это будет очень кстати... — согласно кивнул Хвост и «Десятый» весело хмыкнула, после чего запах резины от её комбеза растворился в ночи.
Напрягая зрение, сталкер поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. Никаких костров мерки жечь не стали, всецело полагаясь как в согреве, так и в наблюдении на системы своих комбинезонов. В одном окопе со сталкером до недавнего времени сопела отдыхающая смена караула и травила байки бодрствующая, теперь же все куда-то исчезли. Лишь минуту спустя сталкер услышал раздражённое ворчание Лысого на Кабана, который клялся хабаром на то, что в ближайших кустах видел псевдопса, а вовсе не свою «белку».
— Хм... Занятно... — пробормотал себе под нос сталкер и взялся распаковывать тушёнку из пайка.