Утро отозвалось гудящей головной болью. На языке всё ещё ощущался горький привкус гари, лёгкие казались сделанными из свинца.
Гэвин отключил настойчиво звеневший будильник и рухнул обратно. Повёл затёкшей шеей. Права Тина, похоже, стоило начать закупаться ортопедическими подушкой и матрацем, уже не в том возрасте, чтобы спать на полу и чувствовать себя на следующий день свежим и отдохнувшим. Пусть Гэвин и сомневался, что хоть что-то способно заставить его почувствовать себя отдохнувшим. Последний отпуск закончился тем, что три дня он провёл в спортзале, потянул мышцу и начал ошиваться в участке, несмотря на предупреждения капитана.
Он с трудом поднялся с кровати. За окном было ещё темно, телефон высветил половину шестого. Гэвин прошёл в сторону ванной, успел только плеснуть холодной водой на лицо, прогоняя из головы остатки кошмаров и привкус дыма, когда телефон на тумбочке разразился настойчивой трелью.
— Рид! — рявкнул диспетчер в трубку. — Одетт-стрит, 20675. Убийство, мужчина. Подозреваемая задержана. Дело твоё, поторопись.
— Понял.
Гэвин сбросил звонок, быстро оделся и нацепил кобуру. Фаулер явно был нацелен повысить его, раз велел перекидывать новые дела сразу на него. После того, как Андерсон свалил в закат и произошла перестановка, место сержанта было вакантно, и Рид намеревался туда пролезть. Он подхватил ключи от мотоцикла, раскладывая в уме примерный путь до места преступления. Смартфон пиликнул новым уведомлением. В сообщении дублировался адрес и прилагалась краткая сводка по делу. Рид пробежался по ней взглядом, пока накидывал куртку и хватал шлем.
Подозреваемая — Сара Миллер, 35 лет. Жертва — её муж, Питер Миллер, 37 лет. Сара сама вызвала копов, не оказывала сопротивления при аресте. Свидетели — шестилетняя дочь, Ханна Миллер. Пиздец. Гэвин потёр глаза. Дела, в которые оказывались вовлечены дети, никогда не были простыми, даже для того мудака, каким всем представлялся Рид.
Он залез на байк и несколько секунд спустя уже мчал по полупустым утренним улицам, позволяя скорости прочистить голову.
Возле дома всё было оцеплено, мигали проблесковые маячки стоящих рядом патрульных машин — как будто без них было неясно, что произошёл какой-то пиздец. Рид дёрнул на себя ближайшего офицера и рявкнул, после этого светошоу закончилось. Рассвет занимался, постепенно освещая всю улицу. Теперь это выглядело как обычное мирное утро, если не считать труп. Соседи высыпали из домов и стояли заспанные, пытаясь урвать хоть кусочек информации о происходящем. Гэвин поморщился — скоро налетят журналисты. Наверняка уже мчат, так что следовало поторопиться, пока не прибавилась ещё одна головная боль.
Рид перешагнул оградительную линию, прошуршав ногами по опавшей листве, и огляделся. Возле машины коронера стоял, покуривая, водитель. Криминалисты неторопливо прохаживались то к своему фургончику, то обратно в дом, с недовольными невыспавшимися лицами — вызов застал ночное дежурство прямо перед пересменкой. Во дворе местами лежали вырезанные тыквы и другие хэллоуинские украшения, скелеты на подъездной дорожке скалились, словно в насмешку. Во всех окнах горел свет, кое-где мелькали люди. Гэвин направился к двери.
Внутри дом оказался таким же обыденным, как и снаружи. Совершенно ничего не говорило о том, что сегодня ночью здесь произошло убийство. Гэвин к такому привык. Педофилом-извращенцем оказывается любезный пожилой джентльмен, живущий ниже по улице, жестокой живодёркой — девчушка с косичками, а убийцей собственного мужа — домохозяйка из пригорода. Бывает, что поделать.
Рид поднялся наверх, оставив допрос подозреваемой на потом, чтобы исключить любую предвзятость. Вдоль лестницы традиционно висели фотографии счастливой семьи. Улыбаясь, со снимков на Гэвина смотрел ещё живой отец семейства, ничего не подозревающий о своей участи, в объятиях своей возможной убийцы.
Хозяйская спальня была первой в коридоре. Даже если девочка захотела бы убежать, услышав крики из комнаты родителей, ей всё равно пришлось бы столкнуться с трупом отца. Девочку стоило тоже опросить. Гэвин выудил из контактов телефона детского психолога и маякнул сообщением. Понадобится не сейчас, так в отделе.
Протиснувшись мимо спешащей из спальни криминалистки, Рид прошёл внутрь.
— Свалили с места преступления! — проворчал он нескольким находившимся в комнате офицерам. Те спешно ретировались. Везде натоптали, первый день на работе что ли? Какого чёрта они все здесь столпились?
Ответ не заставил себя долго ждать.
Первым, что бросилось в глаза Гэвину, было то, насколько неестественным казалось тело в кровати. Мужчина выглядел словно восковая кукла, профессионально слепленная моделька для фильма ужасов — рот широко раскрыт в ужасе, лицо перекошенно, руки скрючены, словно в судороге. Сложно было узнать в нём сейчас того пышущего жизнью мужчину с фотографий.
— Давно лежит? — спросил Гэвин, подходя ближе и на ходу натягивая протянутые перчатки. Капилляры в глазах трупа полопались настолько, что белок оказался полностью окрашен красным.
— Интересно, да? — К нему подошла их судмед, Ванесса — единственная, которую не спугнуло появление детектива. Она широко зевнула. — Доброе утро, Рид.
— Охуенное, — кивнул Гэвин, не отрываясь от изучения трупа.
— А я без иронии, — сказала она. — Смотри, — и ткнула в щёку трупа стилусом. Кожа медленно, но вернулась в прежнее состояние, значит трупное окоченение ещё не вступило в полные свои права. — Не поверишь, но ему часа два максимум. Жена почти сразу же позвонила в полицию.
— Тогда какого чёрта его скрючило?
— Вопрос на миллион.
Рид хмыкнул и оттянул ворот рубашки. Следов удушения не наблюдалось, по крайней мере, очевидных. Шея была чистой, без следов пальцев или лунок от ногтей, а кожа была бледной, но не синюшной, что обычно бывало в случаях асфиксии.
— Не-а, — произнесла Ванесса, наблюдая за его действиями. — Ничего. Дыхательные пути чистые, ни крови, ни инородных тел. Нос не придавлен. — Она мягко отпихнула Рида и демонстративно оттянула губу трупа вниз. — Удуши она его подушкой или чем ещё, тут были бы ранки от зубов.
— Или синяки, — согласился Гэвин. — Траванула?
Нэсс пожала плечами.
— Может, вещества, но точнее только в лаборатории. На вид не похоже на известные мне яды.
— Ещё что-нибудь нашли? — спросил он. Дело тянуло на обычную бытовуху, каким бы странным способом Сара Миллер не решила избавиться от супруга. Неясно, зачем надо было дёргать в такую рань именно Гэвина, но хуй с ним, хоть раскрываемость повысит. Нечасто преступники сознавались так быстро.
— А то. — Нэсс взмахнула куда-то себе за спину, уже углубившись в собственные записи на планшете. — Сам глянь.
Рид ещё раз бегло окинул взглядом тело, но, так и не найдя за что зацепиться, всё же прошёл на вторую половину спальни.
Пол был усеян блокнотными листами, записками и заметками.
— Засняли? — спросил он в пространство.
— Твои что-то щелкали, — безразлично ответила Нэсс. Её заботил лишь труп, остальное было вне её юрисдикции.
На всякий случай Гэвин достал телефон и сделал несколько снимков. Почерк в блокнотах был слишком размашистым, записи хаотичными, словно писали в спешке, нервно, не заботясь об аккуратности, многие строчки были зачёркнуты с такой силой, что определить изначальный текст не представлялось возможным. Рид выцепил взглядом список лекарств, пара из которых была известными ему снотворными, причём не самыми слабыми, а также повторяющееся несколько раз слово «Такахаши». Интересно, чьих это рук дело, мужа или жены? На всякий случай он поставил возле бумаг отметку, чтобы их забрали как улики.
Больше ничего представляющего внимания Гэвин не увидел. Он поднялся и обнаружил себя в комнате одного. Осмотрелся, пытаясь понять, не упустили ли они чего-то важного. Окно закрыто изнутри, следов под ним нет. Подушка жены лежит на месте. Одеяло оказалось практически на полу, сброшенное. В пылу драки? При самозащите? Тяжело было представить, как хрупкая жёнушка душит почти двухметрового мужа, но опять же разное бывало. Оставалось ждать отчёт криминалистов и Нэсс, в частности.
Гэвин снова подошёл к телу на кровати.
За время службы он успел повидать много трупов, к мертвецам быстро привыкаешь. Но здесь что-то словно бы не вязалось. Ужас на лице мужчины был отчётливым, словно маска, нехарактерно преувеличенным. Могла жена сделать такое уже после смерти? Гэвин коснулся лица мужчины — оно уже потеряло упругость живого, но не было таким восковым, как ожидалось поначалу.
— Херня какая-то.
Гэвин вышел в коридор. Пообщаться сперва с женой или дочкой убитого? Он спустился вниз по лестнице и схватил первого попавшегося на пути офицера.
— Подозреваемая?
Взмахнув рукой в сторону кухни, офицер поспешил скрыться на втором этаже.
На кухне за столом сидела женщина, возле неё дежурили сразу несколько полицейских. Светлые волосы были растрёпаны ото сна, глаза опущены в стол. Руки заметно подрагивали, несмотря на попытки сжать их покрепче. Не в наручниках, значит подозреваемая она пока только условно.
— Детектив Гэвин Рид, — представился тот, подойдя. — Миссис Миллер, мне нужно задать вам пару вопросов.
Сперва он подумал, что женщина его не услышала, но несколько секунд спустя она всё-таки медленно подняла на него взгляд. Впрочем, осознанности в нём было мало. Скорее больше рефлекторно, она смотрела мимо Рида, в пустоту. Покрасневшие глаза, но не от слёз. Женщина явно была в шоковом состоянии. Повезло, что она не ёбнула себя и кого-нибудь из копов в придачу.
— Какого хрена никто не делает свою блядскую работу? — рявкнул Гэвин, выскочив из кухни. — У неё шок, притащите хотя бы одеяло!
— Сэр… — начал было один из офицеров с крайне недовольным лицом.
— Выполнять!
Если Рид хотел добиться от неё сотрудничества, следовало сделать шаг навстречу. Пусть её пока откачают, приведут в чувство. А там уже, может, гладенько разведёт её на чистосердечное и облегчит себе работу.
Он снова поднялся наверх. Значит сперва опросит девочку. Взгляд снова зацепился за фотографии вдоль стены. Гэвин уже не видел на них улыбающегося отца семейства — на каждом снимке представало его посмертное выражение ужаса.
Рид моргнул, прогоняя наваждение.
В комнате девочки оказался лишь пожилой мужчина, самой Ханны он не заметил.
— Детектив Рид, — представился Гэвин. — Вы опекун?
— Я – дедушка Ханны, Джек. — Мужчина тяжело поднялся из розового кресла-качалки и вышел в коридор, прикрыв за ними дверь. — Не понимаю, почему вы всё ещё не ловите настоящего преступника, только попусту время тратите.
— У вас есть подозреваемые? — Гэвин достал из кармана блокнот и ручку. Не факт, что это будет достоверная информация, но она всё равно не помешала бы.
— Этот торчок, Дуглас, — глухо ответил мужчина. — Сара и Питер виделись с ним на прошлой неделе.
Гэвин записал.
— При каких обстоятельствах?
— У Питера были какие-то проблемы со здоровьем. Мне не очень много об этом рассказывали, не хотели, чтобы я волновался, — старик тяжело вздохнул. Отец Сары или Питера?
— И что Сара и Питер хотели от Дугласа?
Он покачал головой.
— Я и имя его услышал только потому, что они в ту ночь громко ругались, когда вернулись, а я сидел с Ханной.
— Как давно это было?
— Дня два назад. — Старик, казалось, слегка успокоился, глядя, как Гэвин делает пометки в блокноте.
— Хорошо, мистер…
— Миллер. — Значит отец убитого. И верит в невиновность невестки. Ради внучки? Знает что-то ещё? Гэвин сделал ещё одну пометку, уже мысленно — вызвать старика на допрос.
— Мистер Миллер, Ханна в комнате?
— Прячется под кроватью.
— Мне нужно поговорить с ней, недолго, а вы пока повторите всё то же самое, что сказали мне вот этому, — Гэвин жестом выдернул к себе парня, стоящего без дела у лестницы, — офицеру. Под протокол. — Он пошарил по карманам и протянул свою визитку. — Если вспомните что-то ещё, сообщите.
Мужчина кивнул и отошёл. На дряхлом лице отчётливо читалась решимость добиться справедливости во что бы то ни стало.
Гэвин не торопясь зашёл в комнату, оставив дверь приоткрытой.
— Привет, Ханна. — Он медленно опустился на колени. — Меня зовут Гэвин Рид, я детектив из полиции. — Ножки кровати были невысокими, как раз, чтобы влез ребёнок. Сам Рид ощущал себя при этом по-идиотски.
Девочка лежала неподвижно, отвернувшись к стене, обнимая медведя. Перед ней были раскиданы цветные карандаши и альбом для рисования, брошенные без внимания.
— Уютно у тебя тут, — начал Гэвин. Не так уж часто ему приходилось общаться с детьми. Обычно на такие задания ставили всё-таки чаще тех, кто получше рожей вышел, а не выглядел как бандит из диснеевских мультиков. Можно было отправить всех скопом в отделение и там уже разбираться с психологами и соцработниками, но если вдруг она даст сейчас какую-то новую информацию, не придётся лишний раз носиться в хранилище вещдоков или в этот дом. Да и Гэвин всё-таки тоже не пальцем был делан. — Снаружи очень шумно, — поделился он. — Можно я побуду здесь с тобой недолго?
Плечики девочки всё-таки дёрнулись. Что ж, по крайней мере, это не отказ.
Гэвин пробрался немного глубже под кровать, молча стерпев удар о перекладину.
— Крутой медведь, — заметил он. — Как его зовут?
— Джаспер, — раздался тоненький голос после долгой паузы, когда Рид уже задумался над тем, чтобы оставить девочку спецам.
— Привет, Джаспер. — Гэвин пожал игрушке лапу. Девочка даже не посмотрела в его сторону. — Ханна, мне как раз не хватает рисунка такого замечательного медведя как Джаспер. Может, нарисуешь мне его?
Девочка медленно потянулась за одним из ближайших карандашей.
— Знаешь, я тоже в детстве прятался порой под кроватью, — произнёс он. Почти правда, только он прятался в кладовке, вцепившись в биту вместо плюшевой игрушки. Наивный пиздюк.
— От чего? — прошелестела Ханна. Девахе явно потребуются годы приличных консультантов после пережитого.
Напиздеть? Гэвин отмёл эту мысль.
— Мой отец иногда… вёл себя страшно. — Ощущалось так, словно он отрезал от себя куски, но чего не сделаешь ради дела. — Тогда я пугался и прятался.
Не скажешь же малявке «мой отец бухал, как скотина, и гонял нас с мамой по всему дому». Под кроватью он тоже пытался прятаться, но его ловко тогда выдернули за ногу, расцарапав об пол колени и ладони. Больше Гэвин не совершал такой стратегической ошибки — если и прятался, то только там, откуда мог легко сбежать дальше, либо попытаться дать отпор.
Старая как мир история: детям приходится рано становиться взрослыми, потому что взрослые — дерьмо.
— А потом? — спросила Ханна, вырисовывая медведя на белом листе. В дело пошло закрашивание уха.
«Он сел и его закололи. Какая ужасная случайность. Жил как собака и умер как собака».
— Отец сделал кое-что плохое, — Гэвин старательно подбирал слова. Он чувствовал, что на правильном пути, главное, не запугать сейчас девчонку перебором деталей. — Было расследование, как сейчас, на котором решали, следует ли отправить его исправляться или лечиться. Его отправили исправляться.
Девочка прекратила рисовать.
— Это помогло? — спросила она, всё ещё не глядя на Рида.
Гэвин уже жалел, что завернул разговор в это русло, но деваться было некуда.
— Да, — солгал он не моргнув и глазом. — Это помогло. Он вернулся домой и больше не вёл себя страшно. — Господи, их штатный психолог напишет на него очередную докладную, когда побеседует с девочкой. — Ханна, а твои мама или папа вели себя страшно?
Девочка отрицательно покачала головой.
— Папа не мог спать, из-за этого они с мамой грустили и чуть-чуть ругались, когда думали, что я не слышу, — сказала она.
Гэвин мысленно удовлетворённо выдохнул. Разговорил.
— Почему они ругались? — осторожно поинтересовался он.
Ханна пожала плечами, вернувшись к раскрашиванию медвежонка. Потянулась за другим цветом.
— Не знали, как лечить, — ответила она.
«Торчок», о котором говорил старик, разбросанные по полу записи, проблемы со сном и здоровьем, скандалы. Картина вырисовывалась интересная.
— А сегодня ночью, Ханна? Можешь рассказать, что произошло?
Девочка снова замолчала, но ненадолго.
— Я проснулась, потому что в комнате мамы с папой были какие-то звуки. — Она увеличила нажим и скорость, с которыми красила вторую медвежью лапу. — Я пошла к ним. Мама кричала. — Грифель карандаша сломался и девочка резко остановилась. — Папе делали плохо, — сказала она, уставившись перед собой.
Гэвин придвинулся ближе.
— Кто делал плохо твоему папе, Ханна? — спросил он.
Девочка впервые за весь разговор повернула голову и посмотрела Риду прямо в глаза.
— Мара, — сказала она ровным тоном.
***
Он выдвинул стул и присел напротив. Женщине дали одеяло, она вцепилась в его края до побелевших костяшек.
— Миссис Миллер, — произнёс Гэвин как можно твёрже, старательно вычерпнув из голоса любые нотки раздражения. — Вам известно, кто такая «Мара»?
Женщина закричала.
***
Голос женщины дрожал, по щекам текли слёзы.
— Питер не мог спать, — говорила она. — Это началось неделю назад. У него были кошмары, — она шмыгнула носом и вытерла слёзы рукавом, несмотря на пачку салфеток на столе. Пока ей не выдвинули обвинений, сидели они в переговорной, а не в допросной, но Гэвин предупредил, что здесь всё равно пишется звук. — Были кошмары даже наяву. В один день он сказал, что должен мне в чём-то признаться.
Гэвин придвинулся ближе. Вот оно. Женщина рвано выдохнула.
— Он изменил мне со студенткой.
Бинго.
— Он раскаивался, просил прощения, но я… — Слёзы с новой силой начали течь из покрасневших глаз. — Я не могла простить такого. Я хотела подавать на развод. Он просил этого не делать. Я… я чувствовала себя такой виноватой.
Она продолжала причитать, но мысленно Гэвин уже закинул это дело в закрытые. Осталось только одно.
— Миссис Миллер, — начал он, когда женщина замолчала. — Расскажите, что произошло сегодня ночью.
Женщина судорожно вздохнула, провела ладонями по лицу. Гэвин отметил, как расширились её глаза.
— Я проснулась и не смогла пошевелиться. Меня словно… придавило к кровати. Мне показалось, словно в комнате есть кто-то ещё. И потом, — она шмыгнула, — потом я услышала эти щелчки и хрип… Питер… — Женщина не плакала, но в глазах у неё был ужас, словно она снова переживала происходившее ночью. — Что-то сидело на груди Питера. Что-то…
Гэвин нахмурился. Косит под невменяемую? Или кто-то действительно проник в дом? Если продолжит в таком духе, придётся проводить экспертизу.
— Что это было, миссис Миллер?
— Он не мог вдохнуть. — Похоже, женщину утащило в воспоминание. Блять, не ровен час, вернётся к тому состоянию, в котором её нашли с утра. — Она словно ломала его изнутри… Ох, Питер! — воскликнула женщина, прежде чем разразиться рыданиями.
Гэвин понял, что в ближайшее время ничего путного не узнает. Он начал подниматься из-за стола, когда в руку ему вцепились с нечеловеческой силой.
— Мара, — сумела произнести она, — это сделала Мара, — и снова разрыдалась громче прежнего.
Рид вышел в коридор, пропустив в переговорную стоявшего наготове штатного психолога, и направился в прозекторскую. Наверняка Нэсс уже что-то накопала. К ней было полезно зайти в процессе: проговаривая вслух, она порой выходила на полезные мысли сама и подтягивала в это дело Гэвина.
Ещё по дороге в участок он ознакомился с краткой сводкой Википедии, выяснив, кто такая эта "Мара". Он ещё не понимал, как прибить к делу сраного бугимена, но нравилось ему это всё меньше и меньше.
Каким бы происходящее не казалось очевидным, Гэвин нехотя признал, что дело закрывать было ещё рано. Нельзя было оставлять белых пятен. Нет, если это дело пойдёт ему в копилку на сержанта, Гэвин сделает всё возможное, чтобы к нему было не прикопаться.
Мысленно он начал составлять список подозреваемых. Возглавляла его, конечно же, Сара Миллер. Есть мотив, есть возможность. Раскаяние выглядело весьма убедительно. Стоило стрясти с их шринка отчёт по ней, чтобы самому ознакомиться. Вторым пусть будет Дуглас. Его причастность к этой семье ещё предстояло выяснить. Молодая любовница Питера Миллера? Кто знает, возможно. Не стоило отметать. Ханна?
Гэвин встряхнул головой и выдохнул. С его работой быстро превращаешься в параноика, подозревающего в убийстве даже шестилетку.
— Что расскажешь интересного, Нэсс? — Он влетел в прозекторскую под недовольный взгляд женщины.
— Ничего не расскажу, если будешь меня отвлекать от работы. — Она как раз склонялась над телом старшего Миллера. Выглядел он так же, как и пару часов назад, только верх туловища пересекал Y-образный алый надрез от груди до паха. — Мужик был здоров как бык. Сердце — во. Никаких следов асфиксии или отравления. — Она скальпелем махнула в сторону бумаг на столе. Гэвин прошёл и полистал их. Лаборатория оперативно сработала и выдала отрицательный результат по самым наиболее распространенным токсинам и наркотикам.
— Но есть же такие вещества, которые быстро выводятся. — Гэвин поджал губы. Вот этой хуйни ему ещё не хватало. Не знать способ убийства. Заебись.
Нэсс кивнула, не отрываясь от дела.
— Да, есть.
— И? — спросил Гэвин, не дождавшись продолжения.
Женщина подняла на него глаза.
— И чего ты от меня хочешь? Делаю, что могу. Лабы будут делать анализы почек и желчного, но экспертиза на все возможные вещества может занять до пары недель. — Она со злостью посмотрела на тело, словно Питер был виноват в собственной смерти, но Гэвин знал, что под этим женщина скрывала азарт. Она наконец столкнулась со сложной задачкой, и ей не терпелось раскрыть её. — Нет никаких повреждений внешних тканей, никаких повреждений внутренних органов. Биопсия — чистая. Только глаза — пиздец, — она снова подняла ему веко. Глаза действительно были пиздец.
— То есть он просто взял и умер. — Гэвин потер переносицу.
— Естественно, нет, — фыркнула Нэсс. Подняла взгляд на Рида и ухмыльнулась. — Его задушили, мне только надо это доказать. Наверняка, если я доберусь до мозга, гипофиз будет плавать в крови — а это прямой признак перекрытого кислорода. Я своё дело сделаю, детектив. Своим займись.
Гэвин чертыхнулся себе под нос.
— Да как я займусь, если даже точной причины смерти не знаю! — Он снова оглядел тело. Придётся разговорить свидетелей. — Набери меня, — бросил он через плечо, вылетев из морга.
Блять, хотел же быстро разобраться со всем.
Рид поймал успокоившуюся миссис Миллер, когда ту уже вывели из переговорной.
— Один момент, — останавил он её. — Можете подробнее рассказать, кто такой Дуглас?
Черты лица женщины словно каменеют.
— Он ни при чём, — произнесла она безжизненным голосом.
— И всё же, миссис Миллер, — начал было Рид, но женщина покачала головой.
— Я уверена, — строго сказала она. — Но если я изменю своё мнение, я вам сообщу.
Она покинула участок. Пока ей было нечего предъявить, а мелкая была её персональным залогом — никто не посадит в кутузку мать, без явных тяжеловесных доказательств.
— Блять. — Гэвин потёр лицо руками. Повышение явно откладывалось на неопределённый срок.
Остаток дня он провёл погруженный в бумажную волокиту. Гэвин нашёл пигалицу, с которой развлекался мистер Миллер, но у неё было алиби и, на первый взгляд, отсутствие каких-либо претензий к мужику. Она выглядела расстроенной и растерянной, когда узнала о его смерти, но не разбитой. Рид всё ещё держал её на карандаше, но понимал, что шансов было немного.
Придя домой, Гэвин поужинал доставкой, угрюмо глядя в распечатки дела на столе. Есть — тело. Причина смерти — не ясна. Нэсс не звонила, а сам Гэвин так и не улучил момента снова спуститься в её владения. Следовало сделать это завтра первым делом. Пусть хоть наработки покажет, надо же от чего-то отталкиваться.
Подозреваемые: ебейшая куча, и это Гэвин ещё не начал копать под людей дальше очерченного круга. Обиженный коллега? Новый или старый ухажер любовницы? Маньяк, проникающий по ночам в окна домов и убивающий отца семейства хитрым и неизвестным способом?
Рид скрипнул зубами. Ему не нравилось это дело. Что-то во всём этом было не так, и он до сих пор не мог взять в толк, что именно. От этого становилось совсем хреново.
Ну, по крайней мере, сложное дело отвлекло его от воспоминаний.
Воспоминания. Гарь и дым, беззвучные крики, чужие лица, людей, которых он никогда не знал, отпечатавшиеся на обратной стороне век. Несмотря на время, легче не становилось и, видимо, это отражалось на его лице или работе, потому что Фаулер несколько раз недвусмысленно намекал, что если Гэвин и в этом году проебланит посещение психолога на медосмотре, ждёт его виртуозный пинок под зад, причём независимо от протекции самого Криса.
Не то чтобы Рид воспринимал это всерьёз.
Он дополз до кровати. Завтра с утра — в спортзал. Мысли побегут лучше, если он сперва прочистит бошку. Если повезёт и кто-нибудь в такую же рань будет ошиваться возле ринга, может ещё и зад кому надрать успеет. Это всегда помогало поднять боевой дух.
Гэвин не запомнил, как заснул.