Oh, imagine a land, it's a faraway place
Where the caravan camels roam
Where you wander among every culture and tongue
It's chaotic, but, hey, it's home
When the wind's from the East
And the sun's from the West
And the sand in the glass is right
Come on down, stop on by
Hop a carpet and fly
To another Arabian night
Полуденный зной постепенно переходил в предвечернюю прохладу. В людную кофейню под сенью тамариска, где гомон перемежался выкриками уличных торговцев, ступил странствующий сказитель. Как и наемники в Караван-Рибате, был он загорел и укутан в ткани алого и бежевого цветов. Алые платки на нем заливались звоном монет, позвякивавших при каждом движении. Хлопнув в ладоши, он протянул руку в перстнях и призвал гостей к тишине:
— Желаю вам самого ярчайшего Саиса, уважаемые слушатели. В этот праздник все мы возносим молитвы нашему Богу и царю, Аль-Ахмару. И пусть он почил, память о нем и его чудесной спутнице, Богине Цветов и лунной владычице, никогда не угаснет в наших сердцах. Подобно величайшим богам в подлунном царстве есть и другие герои, чьи имена передаются с каждым шепотком, с каждым дуновением алых песков, где родились и умерли наши предки. Сегодня я расскажу историю о гордости и коварстве, о чести и предательстве, о славных подвигах и бесславных потерях. Я расскажу вам о великом Гюрабадском Воре.
Слушатели затаили дыхание. Даже собеседник напротив сощурил лукавые глаза и оперся подбородком о кулак, никак не став комментировать. Для него это было так же удивительно, как для ресторанного критика не обмолвиться и словом о новом блюде.
— Некогда существовало царство Гюрабад: самое могучее среди девяносто девяти царств древности. Не было числа его доблестным защитникам, а величественный царь Кисра-Парвезраван властвовал в его пределах.
Говорят, жил там загадочный Гюрабадский Вор, что был сильнее сотни могучих воинов, выносливее стада вьючных яков и хитрее Царя Скорпионов. Но то не простой воришка. Он крал ценности, не поддающиеся обычному человеческому пониманию. Одни говорят, что он смог украсть время у последнего правителя Гюрабада, другие — что тысячи сапфиров Туллайтуллы в мгновение ока исчезли в его кармане и до сих пор где-то на краю света существует сокровищница Гюрабадского Вора. Третьи добавят, что он смог одолеть одними кинжалами чудовищ, что хлынули из разрывов Бездны.
За его голову сам Кисра-Парвезраван назначил награду, а стражники боялись Вора, как дикого огня. Однако он был обычным человеком, таким же, как мы с вами. Когда-то давно Гюрабадский Вор нашел в пустыне пещеру, в которой таился джинн, и заключил с ним контракт. Говорят, что он перехитрил саму судьбу и загадал нечто, что позволяло ему уйти безнаказанным из любой передряги!
Благодаря джинну Гюрабадский Вор смог перехитрить царя и прославиться на весь Гюрабад. Поймав его однажды с огромным трудом, Кисра-Парвезраван предложил Гюрабадскому Вору повиниться перед народом и умереть достойно, однако он не только не повинился, но и доказал, что проступки были совершены на благо народа, попутно надул стражников и рассекретил их недостойное поведение. Даже сам царь не мог ничего противопоставить таким уму и хитрости. Он предлагал Гюрабадскому Вору несметные сокровища, даже титул главы стражи, но тот отказался!
Наш герой отличался особым чувством справедливости и жестоко карал тех, кто нападал на беззащитных и слабых. Ни один богач, ни один рабовладелец древности не могли спать спокойно, зная, что на воле разгуливает их злейший враг. Весь Гюрабад трепетал, зная, что самое страшное, что можно украсть — это чужие грязные секреты и недостойное прошлое.
Поговаривали, что даже сама Лунная Владычица благоволила ему. Так, через джинна, своего фамильяра, она передала ему часть сил, чтобы защищать слабых своим волшебством. Благородный, хотя все еще вор, он стоял между двумя мирами: бедных и богатых, слабых и сильных.
Время шло, Гюрабадский Вор стал настоящей знаменитостью. Он повстречал мага-наставника, что примкнул к лицедею Медной Маске. Лицедей проповедовал великое зло: восстание против духа Победы, царя Парвезравана. Лицедей учил, что рабы могут быть свободны лишь тогда, когда убьют своих господ. Считается, что Гюрабадский Вор осудил такой подход. И хотя знать была немилостива к Вору, он до последнего защищал простых смертных мечом и стрелами. Были и те рабы, что примкнули к Лицедею в надежде урвать больше, чем могли откусить.
Даже героям оказалось не под силу сдержать нарастающий рев недовольства. Хрупкий мир был разрушен в мгновение ока, и огонь Бедствия охватил Гюрабад. Благодаря магу-наставнику и лицедею в маске город погряз в Пороке и тьме Бездны, которая пожирала каждого человека вне зависимости от его статуса и положения. Лицедей хотел, чтобы царь Парвезраван сдал город.
Это произошло бы, если бы не Гюрабадский Вор, вступивший в смертельную схватку с Лицедеем, дабы запереть Бездну. Сверкали молнии, поднялась песчаная пыль, а вместе с ней и буря такой мощи, что содрогнулась вся земля! Милостью Лунной Владычицы наш герой смог поразить верными клинками врага, повергнув его и его сообщников в пучины Бездны.
Но какой ценой! Буря поглотила Гюрабад подобно тому, как жадный зверь заглатывает всю воду в оазисе. Гюрабадский Вор был факелом во Тьме для страждущих: не жалея себя, он вывел наш народ из объятого смертью и отчаянием города в новые земли. Так он украл множество невинных жизней у самой Смерти.
Выжившие увековечили его доброе имя, чтобы потомки могли чтить героя. С благословения Аль-Ахмара он победил бессмертное животное — могучего Короля Скорпионов, и на его божественных останках была воздвигнута башня, давшая начало новому городу древности. Она защищала наших предков от проклятья Бездны, которое хлынуло вместе с восстанием Лицедея в маске. Однако несмотря на кажущееся счастье, капли яда из жала Царя Скорпионов постепенно отравляли Вора. То начинало действовать проклятие Царя Скорпионов, который, умирая, проклял вора, обрекая его на вечную жизнь в мучениях.
Беда не приходит одна. Те, кого считали мертвецами, павшими в Бездну, возродились Моровыми Воплощениями. Страшные мертвецы вернулись, чтобы отомстить Гюрабадскому Вору. Предзнаменованием несчастий вторглись они в чертоги смертных. Семь дней и семь ночей сражался он с Мором, лишь бы тот не пустил свои корни.
Неравный бой, миазмы Мора и собственное проклятье исказили Гюрабадского Вора. С каждым днем он все хуже держался, но никто не спешил ему на помощь, ибо все видели в нем всесильного спасителя. И когда победа была уже почти в его руках, правитель выживших решил пожертвовать Гюрабадским Вором во имя жизни других. Он знал, что так просто не отделается от Мора и тот не отступит, даже если будет побежден. Коварный правитель сам пронзил героя со спины, лишь бы остаться в живых! Многие видели, как чудовища утаскивают его тело глубоко в Бездну.
Мор отступил лишь потому, что даже сейчас неупокоенный дух Гюрабадского Вора сражается с проклятьем. Так мы лишились великого Героя, но обрели легенду: факел Надежды, что будет вечно сиять в наших сердцах подобно огням, что мы зажигаем на Саис.
Затаившие дыхание слушатели восторженно захлопали в ладоши. Коноха ошалело оглядывал зал, не веря своим ушам. Ведь такие легенды не рождаются просто так, правда? Ведь правда же?
Он наконец повернулся к Дайшо, который уткнулся носом в сцепленные пальцы и не двигался, глядя куда-то насквозь. Что он высматривал? Какие сказки древности вспоминал? Его тонкая коса с глазом бога ниспадала на грудь, рассвечивая мощные плечи мерцающим нефритовым светом. Будто целая история вихрем проносилась перед глазами, жаждущая быть поведанной. И даже пески пустыни были не в силах остановить грядущее откровение.