Через несколько спокойных дней – Кайя берёт отгул в штабе и никуда не уезжает из Спрингвейла, всё время проводя с Альбедо и семьёй – Алиса вдруг будит их гораздо раньше, чем они обычно встают. Все эти дни с тех пор, как Альбедо вернулся домой, она, предварительно осмотрев его и срезав у него добрую прядь волос, проводила в своей лаборатории, что-то отмеряя и взвешивая, отбирая за раз по волоску из пряди и варя какие-то страннопахнущие жидкости. И теперь она, нависая над их кроватью и щекоча Кайе нос кончиком своей длинной тяжёлой косы, торжественно шепчет, едва он открывает глаза:
– Я закончила!
Альбедо рядом садится в постели и, пока Кайя сонно моргает, пытаясь понять, о чём речь, принимает самый серьёзный из возможных вид.
– Я готов попробовать сейчас же.
– Увы, мальчик мой, – она качает головой, выпрямившись. Кайя замечает пару грубых перчаток из кожи пустынной змеи в её руке, — Ему ещё нужно настояться. Но ты можешь пойти посмотреть, что мне удалось сделать. Я не так искусна в зельях, как остальные из ковена, но…
Альбедо тут же подбирается к краю кровати и тянется за костылём, а Алиса смотрит на Кайю, едва-едва протёршего глаза:
— А вы, молодой человек, поднимайтесь, — и отбрасывает косу за спину, — Вас ещё ждёт крыша. Раньше начнёшь — раньше закончишь.
Что же, возможно, оставаться в одном помещении с Алисой дольше, чем на сутки, было не лучшей идеей, с досадой думает Кайя, забираясь по лестнице на крышу и таща за собой ящик с инструментами. Едва рассвело; на улицах Спрингвейла, видных с высоты второго этажа их дома, ни души — вся деревня ещё спит. И только один он, обмотавшись шарфом до самых ушей, собирается торчать тут, на промозглом холоде, следующие пару часов, залатывая прохудившуюся крышу чердака.
Как будто Алиса сама не могла разобраться с ней тремя заклинаниями левитации и парой щелчков пальцами. Додумалась же она перенести на крышу стопку новых досок прошлым вечером! Нет, «лучшая работа — сделанная без магии», вспоминает Кайя её слова, втаскивая ящик за собой на крышу. Он присаживается на корточки, оценивая масштаб катастрофы. Старые доски, закрывающие дыру, успели совсем сгнить — придётся их снимать. Поэтому она все свои яства готовит только с помощью магии, думает он, отрывая первую доску гвоздодёром и выбрасывая её за край крыши. Любимым детям — всё лучшее.
На самом деле, это были хорошие несколько дней. Он выспался впервые за месяц, проигнорировал всех, даже самых назойливых, птиц из штаба и наконец смог провести с Альбедо больше времени, чем просто полтора часа забегавшимся после работы. За такое он обязан хоть чем-то отплатить Алисе — он не знает наверняка, но что-то подсказывает ему, что без вмешательства извне Джинн никогда в жизни не смилостивилась бы над ним и не отпустила отдохнуть. И всё же, он, чувствуя, как холод цепко и кусаче пробирается под свитер, не может удержаться от возмущения. Заставлять работать в таких условиях, не дав времени даже допить утренний кофе, просто бесчеловечно.
Он отдирает гнилые остатки последней доски, отбрасывает их прочь и, зачёсывая назад упавшие на лоб волосы и оттягивая от лица край шарфа, замирает. Дыхание превращается в облако пара. Вокруг — сонная тишина, и туман, поднявшийся от холодной реки, струится по узким деревенским улочкам. Где-то на берегу Сидрового озера вздрагивает и, пронзительно друг друга окрикивая, срывается с деревьев стая галок. Кайя позволяет себе ненадолго откинуться спиной к дымовой трубе и просто смотреть, как они тёмным облаком взмывают в бледное, размытое дождём утреннее небо.
Из мыслей его выводит шуршание шагов снизу. Альбедо, опираясь на костыль и кутаясь в свой заношенный кардиган, выходит на задний двор, высматривая что-то вверху — и сталкивается с Кайей взглядом.
— Привет, — здоровается Кайя с ним с крыши, — Пришёл позлорадствовать?
— Алиса попросила проверить, работаешь ли ты, — Альбедо, невозмутимо приподняв брови, прислоняется плечом к старой яблоне, — Как я вижу, мне есть, что ей передать.
— Ой, да брось. Видишь, — Кайя берёт с черепицы гвоздодёр и помахивает им в воздухе, — У меня тут вот что. Я не просто так пылью дышу.
Альбедо улыбается.
— Вы так быстро закончили? — Кайя разворачивается и свешивает ноги с края крыши.
— Я просто посмотрел, что приготовила Алиса, — Альбедо пожимает плечами, — Это не должно было занять много времени. Надо признать, зельевар из неё гораздо лучше, чем она думает.
— Пока не поднимает всё на воздух — разумеется, — бормочет Кайя себе под нос и тут же громко прокашливается.
Альбедо фыркает.
— Ну, все мы иногда пробиваем взорвавшимися котлами дыры в потолке.
— Мне как-то не приходилось.
Он хитро улыбается, склонив голову к плечу.
— Мне напомнить про сгоревшую занавеску?
— Не начинай, — Кайя закатывает глаза, подтягивает к себе ящик с инструментами и открывает крышку. — Как, ты там говорил, действует это твоё зелье?
Альбедо вздыхает и расцепляет руки.
— Зелья. Их несколько, — начинает он, распуская одну из кос — из той выбилась прядь. — Сложно описать простыми словами. Они должны в несколько этапов слиться с элементальными потоками в организме, вытянуть на себя загрязнения и вывести их из тела. Если всё пройдёт нормально, то процессы жизнедеятельности никак не изменятся и побочные эффекты будут минимальны.
Кайя замирает с молотком в руке и смотрит на Альбедо.
— А если нет?
— Этого я предсказать не могу.
— Мне не нравится, как это звучит.
— Я думаю, всё должно быть хорошо, — Альбедо доплетает косу и перевязывает её со второй на затылке. — Алиса проводила тесты над зельями, они взаимодействуют с реагентами, как положено. И я тоже ничего не заметил.
Наверное, на лице Кайи что-то отражается, потому что взгляд Альбедо вдруг смягчается. Он улыбается.
– Только не переживай сильнее меня.
– Тебе легко говорить, — ворчит Кайя, копаясь в ящике. — Слушай, а может, и мне попробовать немного? Чтобы зрение поправить.
Альбедо смеётся.
— Они слишком сильные для тебя, — говорит он. — В твоём случае они только навредят.
Кайя готовится издать самый разочарованный стон, который только может, как вдруг из дома доносится Алисин голос:
— Альбедо! Куда ты там запропастился?!
Он вздрагивает и оглядывается — и, коротко махнув Кайе, исчезает так стремительно, словно нога у него совсем не повреждена. Кайя пожëвывает губу — и, нагнувшись над краем крыши, успевает бросить ему вдогонку:
— Я буду рядом, если вдруг что, хорошо?
За Альбедо закрывается дверь.
Кайя ещё немного сидит, прикусив губу и нервно дëргая ногой, и смотрит на примятые листья там, где только что стоял Альбедо. Потом залезает на крышу полностью и придвигает ящик к дыре, которую должен чинить.
Всё-таки что-то в этом ему совсем не нравится, думает он, набирая гвозди. Алиса могла бы перепроверить всё ещё раз. Просто на всякий случай.
— Я не хочу больше кашу!
— Милая, смотри, Альбедо уже всё доел, — Алиса обнимает Кли за плечи и берёт её рукой ложку, — Ну-ка давай ещё одну...
— Всё равно не хочу!
Серое промозглое утро понемногу оттаивает к десяти, и сквозь мутные облака начинает золотиться бледное осеннее солнце. Кайя расправляется с крышей медленно и неохотно и, умывшись и заварив себе поощрительную кружку кофе, которую не удалось допить с утра, успевает домой только к концу завтрака, когда единственным, кто ещё не ел, остаётся только капризничающая невыспавшаяся Кли.
— Готово, — он салютует Алисе кружкой и, отпив гигантский глоток, со стуком ставит её на буфет и облокачивается о столешницу, — Страдания окончены.
— Ты смотри мне без лишнего драматизма, — ворчит Алиса, пытаясь заставить Кли самой взять ложку, — А то работы по дому ещё ой как много, я-то уж найду, чем тебя занять. Детка, стой!
Кли отпихивает от себя её руку так, что ложка отлетает далеко на стол, заляпывая вышитые плетëным узором на скатерти цветки-сахарки овсянкой. Альбедо, рядом с которым она приземлилась, вздрагивает, тут же поворачивает к себе свою книгу обложкой и вскидывает брови, наблюдая, как стекают по ней хлопья, а Кайя беззвучно фыркает себе в кулак.
— Кли! — возмущëнно упирает руки в бока Алиса.
— Не мучай ребёнка, — Кайя подходит к столу и, сев рядом с Альбедо, всё ещё недоумëнно глядящим на свою испорченную книгу, опирается локтëм о столешницу и устраивает щëку на ладони. — Овсянка это ночной кошмар, верно, милая?
— Угу, — бурчит Кли, насупившись, пока Алиса, причитая, утирает её лицо фартуком. — Кли не любит.
— А яблоки любишь?
Кли задумывается. Пухлые щëки её идут красными пятнами от того, как сильно Алиса их вытирает. Та отпускает её, наконец, хватает тарелку с недоеденной кашей и, продолжая что-то ворчать себе под нос, уходит. Кайя оглядывается на неё через плечо. Потом заговорщицки улыбается Кли и щелчком пальцев подкатывает к ней большое розово-жëлтое яблоко, лежавшее на столе; Кли моментально начинает сиять и ловит его обеими руками.
Альбедо вздыхает, смирившись с участью своей книги и, заложив страницу закладкой, откладывает её на стол. Кайя косится на неё — «Зелья высшего порядка: как приготовить живую смерть», когда-то золочëными, но уже облетевшими витиеватыми буквами. Потом смотрит на Альбедо. Тот пожёвывает губу, обхватив себя руками и отрешённо глядя в сторону кухни, куда ушла Алиса и теперь чем-то там гремит. Рядом с ним – недопитая остывшая кружка кофе, уже подёрнувшегося плёнкой.
Он легко толкает его под локоть.
— Всё в порядке?
Альбедо вздрагивает, словно проснувшись. Потом потирает пальцами переносицу.
— Да. Ничего страшного, — говорит он.
В последние дни это стало привычным. Альбедо, который раньше мог часами напролёт работать с Алисой в домашней лаборатории, теперь всё чаще стал брать перерывы и уходить в спальню, чтобы прилечь в темноте, как бы хорошо ни шло его лечение. И сейчас Кайя снова видит в нём эту усталость — замирающий взгляд, опустившиеся плечи, словно он едва спал этой ночью.
Он поджимает губы, постукивает пальцами по столу. Предчувствие, родившееся ещё утром, всё никак не хочет его оставлять; да, это должно ему помочь, но всё же, может, стоило бы…
— Ты уверен, что это стоит делать именно сегодня? — он не выдерживает и снова толкает его локоть. — Ты плохо выглядишь.
Альбедо хмурится, но, не успевает он что-нибудь ответить, как Алиса, уже без фартука и с собранной в узел на затылке косой, возвращается обратно, потирая руки.
— Ну? — спрашивает она, широко улыбаясь.
Он вздыхает и, схватив костыль, вылезает из-за стола.
— Эй! — Кайя не успевает поймать его рукав.
Альбедо ничего не отвечает, уходя с Алисой в коридор – и даже не оглядывается.
Кли умоляет их отпустить её погулять к озеру – в конце концов они соглашаются и предлагают ей набрать побольше еловых шишек, чтобы сделать Додоко лесных друзей, – и Алиса, пока Альбедо за чем-то отходит, наскоро убирает лабораторию. Кайя стоит в дверном проёме, прислонившись плечом к притолоке и сложив руки на груди, и хмуро наблюдает, как она, натянув лабораторный халат, расставляет по тумбочке рядом с диваном маленькие закупоренные бутылочки с тускло поблëскивающими тëмными жидкостями, а рядом раскрывает футляр с серебряными шприцами.
В какой-то момент Алиса отвлекается и поднимает на него взгляд.
– Что за траурный вид?
– Никакой не… – Кайя резко оглядывается – нет ли рядом Альбедо. Нервно дëргает носом и отворачивается. – Не знаю. Волнуюсь за него.
– Знал бы ты, сколько мы проверок провели, – Алиса, натянув перчатки, встряхивает первую бутылочку и смотрит её на свет. – И у нас есть антидот, в случае чего.
– В этом и проблема, – бормочет Кайя, – Что этой дряни нужен антидот.
Алиса закатывает глаза, набирая в первый шприц дозу из ампулы и откладывая его обратно на футляр.
– Если боишься, что что-то пойдёт не так, то не стоит, – говорит она, доставая следующий, – Самое большее, что может произойти – оно просто не подействует. Я больше за это переживаю.
Она вдруг замирает и прислушивается.
– Ну и где этот недотëпа?
Кайя только крепче стискивает руки на груди, когда она оставляет шприцы в покое и проходит мимо него.
– Альбедо! – зовёт она, выйдя в коридор.
И, когда он не отзывается, с раздражённым вздохом поворачивается обратно к Кайе.
– Будь добр, сходи за ним.
– Не нужно, – тут же доносится голос Альбедо с лестницы. – Я здесь.
Он спускается медленно и осторожно, держась за стену. Алиса упирает руки в бока.
– Где ты сегодня пропадаешь весь день, – журит она его, возвращаясь с ним в лабораторию. – Я понимаю, что в голове у тебя одни исследования, но всё-таки!
Кайя поднимает голову. Альбедо послушно садится на диван, пока Алиса продолжает причитать над ним. Он что-то ей отвечает, закатывая рукав рубашки, виновато улыбается в ответ на её увещевания.
Что-то в нём заставляет Кайю приглядеться. Что-то странное и едва читаемое в выражении его лица.
– Хотя бы сегодня вернись с небес на землю, – Алиса отворачивается, чтобы смочить чистую салфетку в ёмкости со спиртом, – Пойми наконец, нельзя столько времени тратить только на свои книжки, в конце-то концов…
Альбедо поджимает губы, уткнувшись взглядом в собственные колени. И, когда Алиса, продолжая разглагольствовать, тянется, чтобы протереть салфеткой его плечо, вдруг перебивает её:
– Стой.
Алиса замирает, так его и не коснувшись.
– Не поняла?
Альбедо отводит взгляд, прикусывает губу.
– Я… я подумал, – говорит Альбедо, голос его едва заметно подрагивает, – Кайя прав. Наверное… не стоит делать этого сегодня.
Брови Алисы ползут вверх. Кайе удаётся сохранить лицо спокойным.
– Что это взбрело тебе в голову?
Альбедо стискивает в пальцах ткань штанов на коленях и сглатывает. Потом смотрит на Алису.
– Я всë же не до конца уверен в его эффективности, – он пожимает плечами, – Да и...
Алиса вздыхает. От её недовольства воздух в лаборатории будто тяжелеет. Кайя замирает, стараясь дышать как можно тише.
– Уж от тебя-то я такого не ожидала, – говорит Алиса. – Ну-ка не глупи. Ты сам проверял все препараты.
Альбедо теряется, не смея поднять на неё взгляд.
– И знай: переделывать всё заново я не собираюсь, – Алиса хмурится и всё же протирает спиртом его плечо, заставив Альбедо вздрогнуть. – Надо же, не уверен в эффективности.
Альбедо стискивает зубы и едва слышно шипит, когда Алиса укалывает его и вводит ему препарат – но больше ничего не говорит.
Кайя продолжает пристально смотреть.
Вся эта процедура, несмотря на количество зелий и то, что после каждой дозы нужно немного подождать, продвигается довольно быстро – проходит всего десять минут, а половина ампул уже пустая. Кайя следит за Альбедо, выискивая в его внешности признаки отравления – не побледнело ли лицо, не посинели ли губы, не дрожат ли руки – любое из действий любого из известных ему ядов – но ничего так и не видит ни после первого укола, ни после пятого; Альбедо выглядит просто уставшим и невыспавшимся, как и всегда.
И всё равно тревога, хоть и притихшая немного, ворочается у Кайи где-то в груди.
Наконец, Алиса ставит Альбедо седьмой, последний укол – чуть-чуть повыше локтя, где ещё осталось место – и выпрямляется, разминая руками уставшую спину.
– Готово, – она потягивается и кладёт шприц в тарелку к остальным, использованным. – Ты останешься здесь, а Кайя может идти по своим делам. Не бойся, он не развалится! – весело добавляет она, заметив, как недоверчиво тот на неё смотрит.
Кайя вздыхает и наконец расцепляет руки.
– Я подожду, – говорит он, подходя ближе. – Скажи, если тебе что-то нужно.
Альбедо, притихший, вцепившийся пальцами в собственные колени, словно просыпается, протирает ладонью глаза.
Кайя замирает в шаге от него.
– Эй?
– Ничего, – Альбедо качает головой и поднимается с дивана, держась рукой за стену, – Я собирался идти тоже.
– Никуда ты не пойдёшь, – отвечает Алиса, собирая пустые ампулы и относя их на свой лабораторный стол, – Сиди спокойно.
– Но…
– Альбедо, – стальным тоном прерывает она его.
Кайя настораживается. Это так и должно действовать, или…
– Алиса?
– Что такое? – Алиса оборачивается и смотрит на Альбедо. – А, уже началось, славно!
Альбедо замирает, непонимающе хмурясь. Потом неуверенно поднимает руку и проводит пальцами по побледневшей щеке, смазывая выкатившуюся из глаза чëрную слезу. Та расплывается грязными разводами и липнет к коже. Альбедо смотрит на свою ладонь и – сердце Кайи рушится куда-то в живот – во взгляде его недоумение сменяется ужасом.
– Алиса, это не… – успевает выдохнуть он.
Из носа стекает тонкая чëрная струйка – и голос его срывает приступ тяжёлого кашля. Он зажимает рот рукой, пытаясь сдержаться – но кашель вырывается рвано и надсадно, и сквозь стиснутые пальцы выплëскивается та же чëрная жидкость, тягуче капает на пол.
Всё вокруг словно замедляется. Кайя отчётливо видит, как Алиса с криком отскакивает и врезается бедром в стол, все её склянки разом звенят. Альбедо выставляет вперёд руку, отшатывается на шаг, пытается что-то сказать, но кашель судорогами сотрясает его плечи. Он оступается, покачивается, теряя равновесие –
Кайя срывается с места и хватает его, не позволяя ему упасть. Альбедо цепляется за его руки, словно тонет, грудь его сдавливает спазмами, пока он пытается откашляться, вдохнуть – но только захлёбывается сильнее.
– Что за дерьмо? – окрикивает Кайя Алису, перерывающую стол в поисках антидота, – Что это за…
– Успокойся! – рявкает она, хватая пузырёк и футляр с чистым шприцем. Алиса опускается на колени перед задыхающимся Альбедо, набирая зелье, тянется к его запястью –
Он вдруг дёргается, выбив шприц из её руки, и распахивает глаза. Взгляд его мутный, загнанный, словно он не осознаёт, где находится – и он с откуда-то взявшейся силой вырывается из рук Кайи, отталкивает Алису в сторону. Кайя успевает схватить его поперёк живота и прижимает к себе; Альбедо бьётся, царапается, пытаясь разжать его хватку – но Кайя ловит его запястья, заламывает назад. Спина Альбедо выгибается, словно её сводит судорогой, и – Кайя может поклясться –
Сквозь хрипы он слышит вой – болезненный, нечеловеческий, безумный.
Алиса, опомнившись, хватает с пола чудом не разбившийся шприц, подбирается ближе, сдвигает с плеча Альбедо рубашку. Он пытается отодвинуться, шипит сквозь стиснутые зубы, но Алиса крепко держит его руку.
– Тише, тише, тише, – она вкалывает иглу чуть повыше предыдущих уколов, успевших расползтись тёмными ветвящимися лентами по коже. – Вот так. Тише, родной.
Кайя смотрит на неё, на сведённые у переносицы светлые брови, прикушенную губу. Она прячет испуг, но его блики всё равно мелькают в рубиновых глазах. Альбедо снова заходится кашлем, дышит надорванно и трудно, и это –
…Чёрные борозды на его предплечье, разъевшие кожу чернильные реки –
Нет, нет, Кайя дëргает головой, отгоняя видение, это не может…
Что это за чертовщина.
Проходит ещё минута, прежде чем антидот начинает действовать. Дыхание Альбедо, наконец, смягчается, и он обмякает в руках Кайи, больше не пытается сопротивляться. Кайя ждёт ещё немного – потом осторожно поднимает его на руки, укладывает на диван, опускаясь на колени рядом. Щëки Альбедо бледные, под глазами – глубокие тени, тëмные потëки чернильных слëз.
Алиса тяжело опирается на колено, поднимаясь с пола, и садится рядом с ним.
– Милый, – неуверенно зовёт она, касаясь его плеча, – Ты меня слышишь?
Альбедо вздрагивает и откашливается, словно утопленник, которого вытащили на сушу. Он заваливается на бок, сплёвывая остатки этой жидкости на пол.
– Почему же не сработало, чëрт возьми, – Алиса досадливо кусает губы, поглаживая Альбедо по вздрагивающей спине. – Что же… что я сделала не так…
– Загрязнение, – хрипит он, волосы липнут к его лицу, – Слишком большое.
Кайя глухо молчит, слушая его измученное дыхание – и даже не замечает боли от того, как сильно стиснул челюсти.
Алиса приоткрывает рот – и запинается, не смея больше ничего ему сказать. Она мимолётно смотрит на Кайю, словно прося его сделать хоть что-нибудь, и короткий взгляд её – едва ли Кайя видел её такой когда-нибудь – напитан леденящей тревогой.
В разлёгшейся застывшей тишине слышно только свистящее дыхание.
Наконец Альбедо садится, сутулясь. Вытирает рукавом чёрные разводы под носом.
– Ничего. Я найду способ, – говорит он, обхватывая себя руками. – Должно быть что-то ещё.
Алиса смотрит на него, сожаление в изгибе её губ.
– Милый, я не уверена...
Он поднимает голову, взгляд его холодный и отчаянный.
– Ты думаешь, это всё?
Алиса поджимает губы, поглаживая его плечо. Альбедо заметно бьёт ознобом, и он кутается в кардиган. Кайя сидит, не решаясь ни приблизиться, ни сказать ему хоть что-нибудь.
Что-то тяжёлое ложится внутри. Что-то, что он не может объяснить, как ни пытался бы. Он смотрит на руку Альбедо – тёмные полосы, добравшиеся до ладони, уже светлеют, растворяются в белизне его кожи.
Кайя отводит взгляд.
…Чëрные борозды на его предплечье…
Он зажмуривается, пытаясь выгнать этот сон из мыслей.
Это глупость. Такого не может быть.
Проходит ещё несколько длинных минут звенящей тишины, и Алиса, наконец, вздыхает и встаёт с дивана, беря Альбедо за руку. Тот поднимает голову.
– Ладно, – она вымученно ему улыбается, – Ты прав. Не получилось сейчас – получится в другой раз. А пока пойдём умоем тебя.
Это не занимает много времени, и скоро они отводят Альбедо в спальню. Он просит задёрнуть занавески, а сам укутывается в одеяло почти с головой, отворачивается к стене и тотчас же выглядит глубоко спящим. Кайя придвигает кресло к кровати и усаживается в него, вытянув ноги.
Алиса, прежде чем уйти, задерживается в дверном проёме, оглядываясь на Альбедо. Кайя угадывает мимолëтное смятение в её лице. Тень тяжёлых мыслей во взгляде.
О чём же она думает, молча размышляет он.
— Мама! — Кли внизу хлопает дверью, — Кли столько всего собрала!
Алиса сразу оживляется.
— Будь с ним, хорошо? — она улыбается Кайе и упархивает к лестнице вниз. — Иду, милая!
Он слушает, как звенит голосок Кли, пока она рассказывает Алисе, как встретила Диону и как они пошли кормить уток у мондштадского моста. Хорошо, что её не было дома в этот момент, думает Кайя, подперев щёку ладонью. Он смотрит на Альбедо — тот лежит неподвижно, натянув одеяло до подбородка. Дыхание его совсем прочистилось и снова стало едва слышным.
Кайя тихо поднимается с кресла и подходит к его столу. Прибранный, как всегда — книги лежат в аккуратной стопке, кипа его бумаг с работы выровнена и перевязана бечёвкой, письменный набор весь вычищен. Только «Зелья высшего порядка», которую Альбедо принёс с собой из столовой, наспех брошена прямо посреди стола.
Это не помешает, думает Кайя, открывая её. Он просто посмотрит.
Он пролистывает несколько ветхих исписанных пометками страниц, тут же натыкаясь на раздел с медицинскими зельями. Зелья, снимающие приступ удушья, зелья, восстанавливающие костную ткань, заживляющие раны, успокаивающие боли в сердце… Кайя ведёт пальцем по одной из последних страниц и, наконец, находит, что искал. Абзац, жирно обведëнный чернилами.
«…Несмотря на столь небольшую выборку, имеет эффективность в исцелении повреждений, нанесённых энергиями из-за пределов Тейвата. В 172 из 198 известных случаев отмечено качественное улучшение состояния вплоть до стабильной ремиссии. Однако, пока невозможно определить его эффективность в излечении ядерных изменений в элементальном профиле организма в связи с недостатком…»
— Что ты делаешь?
Кайя оборачивается. Альбедо привстаёт на локте, сонно потирая глаза, одеяло сползает с его плеча. Лицо его немного порозовело, черты, искажённые отравлением, наконец смягчились.
— Ничего, — врёт Кайя, незаметно закрывая книгу и отодвигая её от себя.
Он подходит к Альбедо и садится на край кровати. Кладёт ладонь на его плечо, заставляя лечь обратно. Тот смотрит из-под полуприкрытых век, моргает медленно и устало. Волосы его растрепались, из перевязанных на затылке кос выбились пряди.
Кайя смотрит на него, заспанного, привычного, родного – и узел в груди немного ослабевает.
Ничего. Они со всем справятся.
Просто глупый сон.
— Засыпай, — Кайя осторожно развязывает и расплетает его волосы. — Я буду рядом.