1725 год. Последний царь и первый император, Пётр I при смерти, а это значит, что возникает вопрос: кто займёт трон после него? Андрей Остерман, будучи ярым противником императрицы, попытается сделать всё для того, чтобы женщина не взошла на трон. Но какое отношение к этому имеет старшая дочь императора, цесаревна Ангелина?

Нил вызывает у неё отвращение, но в то же время — интерес. Он ищет её тёмную сторону, но она остаётся собой. И пока их пути не разошлись, им осталось провести вместе несколько минут.

1492 год. Папа Римский Иннокентий VIII умирает после медицинской манипуляции и теперь в Италии начинается настоящая борьба за Папский трон, в которой уже давно предрешена победа испанского белого мавра — кардинала Родриго Борджиа. Однако предрешённую победу ещё надо одержать и в этом Родриго помогут его ум, смекалка и хитрость. Но какую роль в жизни Чезаре и самого семейства Борджиа сыграет старшая незаконнорождённая дочь кардинала Джулиано делла Ровере — художница Аделина?

Джейн чувствовала странное опустошение, оставшись на берегу одна. Она устояла перед великим, всеобъемлющим, темнейшим соблазном, но в ее груди почему-то, вопреки логике ситуации, противно скребло и ныло.

Стоя над обгоревшим телом брата, Эймонд думал, что подушка на лице решила бы многие проблемы. Как личные, так и государственного масштаба

Отныне мне никогда не забыть облик существа, повстречавшего нас в лесу – его волчью слюнявую морду, кривой сгорбленный позвоночник, неестественно длинные конечности с крепкими когтями. Его взгляд – дикий, но осознанный. Будто бы человеческий.

Этот образ до сих пор стоит у меня перед глазами. Я вижу его в гуще деревьев за окном, вижу во тьме моих век во время моргания, вижу в пляшущих на стенах тенях.

Он преследует меня.

Ты меня слишком сильно тревожишь.

Найтмер Мун — повелительница ночи и кошмаров. Звучит угрожающе, да? Но что произойдёт, если кто-то настолько прогнивший и ужасный влюбится? Что ж, тогда она сделает всё, чтобы стать лучше. Даже проиграет элементам гармонии, к битве с которыми та готовилась тысячу лет. А виновницей этого деяния станет не кто иная, как Твайлайт Спаркл... Что из этого выйдет, даже Селестии не известно.

Если Идрила могла смотреть на них сейчас — что ж, никто своих обетов не нарушал, но ей все равно лучше было отвернуться.

С клинком ты бросишься на него, не задумавшись ни на миг — взор сплошь застелен яростною плёнкой тумана.

Ты зазеваешься — снова — и Аскеладд повалит тебя на грязную землю...

Ты разгневан. Ты отборно ругаешься вслух. Ты велишь ему отпустить тебя, ему, плешивой датской собаке, и ни за что не признаешься даже себе, что привык, слишком привык ощущать на себе тяжесть чужого, до ужаса знакомого тела.