Если бы год-другой назад кто-нибудь спросил меня, когда люди смогут достичь полюсов Земли и, наконец, воочию увидеть эти удивительные географические точки; я бы убеждённо ответил: "Не в этом столетии". А уж если бы этот некто добавил, что именно мне выпадет честь участвовать в открытии одного из них, я бы рассмеялся в лицо этому простаку. Но вот Пьер Аронакс, обыкновенный профессор естественной истории, стоит под девяностым градусом южной широты и наслаждается свежим бризом, прежде чем подводное судно на долгие дни погрузится под воду.
В последнем разговоре капитан Немо сообщил мне, что собирается покинуть Антарктику другим путём, нежели тем, что привёл нас сюда. Была ли эта идея спонтанной или же он нарочно разнообразил наш маршрут - никто не знал. Однако после Южного полюса я не боялся, казалось, ничего; и предложи он мне завтра плыть на Северный или куда-то ещё, я, не колеблясь, согласился бы. Наши личные отношения в свете недавних событий также приходили к равновесию: порой несколько шаткому и неопределённому, но вполне мирному и приятному. История с апельсинами подолгу не покидала моих мыслей, приводя к выводу, что не следует увлекаться сверх меры. В то же время, иная часть меня твердила: "Отступить сейчас - значит, перечеркнуть все предыдущие старания".
Знал ли капитан о моих метаниях? Не имею понятия. За прошедшие пару суток настроение его явно улучшилось; размышления в чужой голове больше не давили тяжестью. Иногда, подмечая эти перемены, я будто возвращался на годы назад, в те времена, когда истории болезней составляли неотъемлемую часть моей работы. Но, раз уж на то пошло, Немо, без сомнения, занимал особое место в "списке пациентов". Хотя бы потому, что, в отличие от остальных, не собирался принимать на веру слова, не подкреплённые доказательствами.
***
"Как учёный, Вы прекрасно понимаете ценность доказательств, господин Аронакс", - донеслось из глубины сознания, заставив чернильную каплю упасть на страницу.
"К шестому месяцу знакомства Вам всё-таки удалось поставить кляксу в моих бумагах, - я со вздохом отложил исписанную на треть страницу, доставая другой листок. - Теперь придётся переписывать".
"С помарками или без, Ваши записи не теряют своей прелести. Вам стоит как-нибудь прочитать их мне лично".
Голос будто бы становился чётче. С каждой фразой звук его приближался, пока, наконец, не перестал отличаться от реального. Тогда я, уже наученный опытом, откинулся на спинку стула, произнеся:
- Так и будете стоять за дверью или всё же войдёте?
Дверь в салон неспешно отворилась, пропуская моего внезапного собеседника.
- Вижу, Вас больше не удивляют мои внезапные появления, профессор. Что же изменилось?
Трудный вопрос.
- Возможно, просто привык к Вашей бестактной манере подкрадываться сзади.
Я вернулся к своим записям, но едва успел вывести на листке несколько строк из испорченной страницы, на мои плечи опустились тёплые ладони.
- О чём Вы пишете сейчас, господин Аронакс? Всего через несколько дней "Наутилус" окончательно выйдет в Атлантический океан, и я бы советовал Вам поберечь бумагу для его чудес.
- Поверьте, капитан, - не сдержав улыбки, я обернулся назад, глядя ему в лицо. - То, что я сейчас запишу, вряд ли может считаться заурядным событием. По крайней мере, бумаги на него точно жалеть не стоит.
Немо несколько секунд всматривался в меня, словно тоже погружался в воспоминания; потом отстранился, устроившись в кресле напротив.
- Я должен был догадаться, - произнёс он с недовольным видом. - Но, видимо, просить Вас забыть об этом курьёзе не имеет смысла, так что... - он взял с соседнего столика книгу, - Я подожду, пока Вы напишете, и прочитаю. В конце концов мне интересны причины Ваших действий.
Командир "Наутилуса" всегда оставался для меня загадкой. Невозможно было угадать наперёд, о чём он думает, что замыслил и какими окажутся последствия. Вот и неожиданная прямолинейность, с которой он озвучил последнее пожелание, в высшей степени поразила меня. Уж не пытался ли Немо таким образом успокоить свою гордость после случившегося? Однако что бы ни являлось его мотивом, я намеревался закончить рассказ об Антарктике; тем более, что она преподнесла нам ещё парочку сюрпризов...
***
Итак, Южный полюс остался позади. Дерзкую и весьма смелую задумку капитана Немо удалось воплотить в жизнь наилучшим образом, и пришло время нашему судну вернуться в более низкие широты.
Надо сказать, мы чувствовали себя победителями: капитан практически не хмурился, его команду, как я понял, вновь переполняла вера в своего предводителя, мы с Конселем окончательно успокоились, ожидая скорый приход в Атлантику, один только Нед Ленд по-прежнему рисовал нам дурные картины будущего. Но теперь, окрылённый успехом путешествия, я не собирался поддаваться его пессимизму. Раз уж Немо сказал, что через две недели "Наутилус" пройдёт вблизи мыса Горн, значит так оно и будет. Канадец упрекал меня в наивности и, казалось, никак не мог понять, отчего я так доверяю "этому сумасбродному проходимцу", в общении с которым сам не видел ничего привлекательного. Я не мог назвать ему истинной причины; равно как не доверял её никому, кроме верного помощника да самого соулмейта. Кто знает, быть может, связь до известной степени заставляла меня верить в хорошее, но я устал от былой натянутости между нами и искренне радовался потеплению наших отношений.
Около двух дней я провёл в абсолютной эйфории, почти околдованный новыми впечатлениями. Занимаясь любимой работой вместе с Конселем, описывая в дневнике подробности этих четырёх суток, размышляя об изменениях в душе капитана, я вовсе не задумывался, что жизнь не всегда идёт навстречу нашим планам.
Тем не менее, 23 марта я случайно наткнулся на Немо и его заместителя, склонившихся над картой маршрута. По их напряжённым лицам и фигурам стало понятно: что-то пошло не так, как рассчитывалось.
Немо мельком глянул в мою сторону, не прерывая разговора, и вновь потянулся к листку, покрытому, как мне показалось, сплошными расчётами. Не выпуская его из рук, он прошёлся по салону, сверившись с показаниями приборов, затем что-то произнёс раздражённым тоном, на что помощник ответил утвердительным кивком и тотчас вышел.
- Что Вам угодно, господин профессор? - в голосе его проступили прежние ледяные нотки. Сердце моё тревожно сжалось.
- Капитан, я не стану допытываться, что происходит, но уверен: временные трудности не станут помехой для "Наутилуса".
Немо не ответил - похоже подбодрить его у меня не вышло.
- В любом случае, - предпринял я ещё одну попытку, - Скоро мы покинем эти холодные воды и все неприятности останутся в прошлом.
- Останутся, как же! - внезапно вспылил капитан. - Пока что это нам, а не им, грозит здесь остаться. Ибо за последние 24 часа мы не продвинулись и на пять градусов!
О чём он говорит? Я давно привык следить за перемещениями корабля на главной судовой карте и точно знал, что в последнее время мы не выбивались из графика, планомерно двигаясь к северу. Что бы ни стряслось с субмариной за прошедшие сутки, душевное спокойствие её командира было для меня первостепенным интересом. Посему я подошёл к своему наконец-то присевшему другу и опустился рядом, мягко сжимая его пальцы. Я старался думать о светлом и безмятежном, дабы вызвать в родственной душе резонанс, как в незапамятную звёздную ночь, но отклика не приходило. Впрочем, мой возлюбленный расслабился, что само по себе было добрым знаком. Вскоре он погладил мои пальцы в ответ, позволяя спросить:
- Вы расскажете мне, что случилось, капитан?
- Я не хотел раньше времени тревожить Вас, господин Аронакс, - он со вздохом высвободил руку, придвигая к нам раскрытый атлас. - Но течение, из-за которого мы прибыли на полюс раньше времени: теперь оно работает против нас.
- Да разве мы не в силах преодолеть его?
- По меньшей мере, не в этом месте. Как видите, сегодняшняя попытка не увенчалась успехом; более того, нас сносит обратно к полюсу. Насколько можно помнить, этот глубинный проток практически вплотную подходит к девяностой параллели: для морского течения это очень странно, ведь обычно вода в океане движется симметрично. Вероятно, мы столкнулись с редким феноменом. Вы что-нибудь слышали о подобном?
- Сомневаюсь, - я отрицательно покачал головой, не припоминая ничего похожего. - Однако его уникальность - скорее угроза, чем благо. Быть может, разумнее изменить маршрут и не вступать с ним в схватку?
Немо кивнул, бросая взгляд на часы.
- Я держусь того же мнения. Курс уже должны были поменять, - он встал, улыбаясь краешком губ. - Раз двигателям "Наутилуса" не по вкусу местные воды, не будем перегружать их понапрасну. Наш корабль выйдет на волю через южный проход.
На юг, так на юг - не думаю, что для нас существовала большая разница. Конечно, неизвестное течение изрядно озадачило меня, но я быстро отмахнулся от назойливых мыслей о плохом: в конце концов оно не было первым чудом природы на моём опыте. Осталось уточнить только одно для полного спокойствия:
- Мы ведь вышли из-под ледяного массива, верно?
Капитан глядел прямо перед собой, не отвечая. Неужели же...
- Не беспокойтесь, господин Аронакс: мы выйдем в свободное море к концу этой ночи. Теперь, позвольте, я Вас покину.
Дверь, закрываясь, хлопнула; поспешные шаги командира вскоре затихли где-то в носовой части корабля. Нетрудно было предположить, что Немо направился в рубку - по-видимому, этой ночью он собирался вести "Наутилус" сам. Что ж, на его мореходный опыт я вполне мог положиться; всё, что оставалось: ждать завтрашнего дня.
Окончательно убедившись, что ничем не смогу содействовать ситуации, я решил оградить себя, а следовательно и капитана, от излишних волнений, посвятив вечер чтению и научным занятиям. Изредка я прислушивался к его голосу в глубинах сознания, с облегчением отмечая, что всё спокойно. Если препятствия и возникали, то не несли опасности. В такие минуты "Наутилус" слегка покачивался, чтобы обойти, как мне думалось, очередной подводный айсберг. Разморённый этой плавной качкой, я вскоре отложил перо и, переодевшись ко сну, забрался под одеяло.
Трудно сказать, сколько продолжался мой отдых. Но закончился он определённо раньше положенного, поскольку резкий толчок выдернул меня из сновидений.
Первым моим желанием было выяснить, кто имел наглость грубо пихнуть меня в середине ночи. Но когда удалось наконец открыть глаза и нащупать выключатель ночника, в комнате никого не оказалось. Хотя был ли здесь кто-то до этого - вопрос спорный; не исключено, что толчок мне всего-навсего почудился или приснился. Лишь только я улёгся назад с этой мыслью, второй толчок, чуть слабее первого, потряс пространство. Нет, теперь ошибки быть не могло! Наскоро поправив рубашку и набросив пиджак, я выглянул в коридор с твёрдым намерением узнать, что происходит. Как оказалось, такая идея посетила не только меня: из соседней каюты показались мои заспанные друзья; дверь кубрика также приоткрылась, выпуская несколько разбуженных матросов. С минуту мы все с удивлением глазели друг на друга, затем любопытство взяло своё. Консель, зевая, подошёл ко мне, задавая вопросы, ответа на которые я и сам не знал. Проснувшаяся часть команды негромко переговаривалась по-своему; по их лицам и интонациям я понял: странные толчки озаботили всех.
Внезапно разговоры смолкли - в коридоре показался капитан Немо. Он быстро шагал вперёд, не обращая внимания на собравшихся. Сзади него шли двое из экипажа, в коих я узнал судовых механиков. Почувствовав неладное, я намеревался пойти следом и разузнать точнее, но капитан одним взглядом заставил меня застыть на месте.
"Оставайтесь тут, профессор!" - приказал он не оборачиваясь, и скрылся за поворотом.
- Ну, что, господин учёный, убедились? - Нед Ленд потёр правый глаз, недовольно прищуриваясь. - Говорил я Вам, что добром эта затея не кончится? Что-то наш герой-первооткрыватель растерял свою гордую походку.
- Не будем делать поспешных выводов, Нед. Пока мы не знаем, что здесь творится, это бессмысленно. Но я почти уверен, что проблема в системах судна, а не в его управлении: недаром капитан вызвал механиков. Думаю, минут через пятнадцать-двадцать неполадку устранят и субмарина поплывёт дальше.
- Разве же мы сейчас не плывём? - неуверенно подал голос Консель.
- Именно, что плывём! - отозвался гарпунёр. - Причём задним ходом.
Неприятная догадка заставила невольно прислушаться. Тишина...
- Но ведь... - пробормотал я, не веря сам себе. - Но ведь двигатели не работают. Не могло же это течение оказаться настолько сильным, что... Нет, это абсурд.
Канадец выглядел удивлённым.
- Какое ещё течение, профессор? Хотите сказать, нас относит обратно к югу? А я-то надеялся убраться из этих проклятых вод!
- Воды не прокляты, друг Нед, - мой помощник слегка похлопал соседа по плечу. - Кто знает, может, мы слишком им понравились; тем более, здесь нечасто бывают гости.
Тот нервно дёрнул плечом.
- Не смешно, Консель. Мы застряли на непонятной железной посудине в десятке градусов от полюса и в чёрт знает скольких милях от обитаемой суши...
Краем уха я уловил шаги возвращающихся.
- ...так что больше всего сейчас мне хотелось бы знать, что в этой плавучей банке сломалось на сей раз!
Канадец так увлёкся запальчивой речью, что не заметил. как присутствующие матросы вмиг затихли и выстроились ровную шеренгу. Очнулся он только при виде Конселя, отчаянно подававшего ему знаки.
- Я бы назвал Вам причину остановки, мистер Ленд, - прозвучал сзади ледяной голос капитана Немо. - Но человек, назвавший чудо инженерии "плавучей банкой", не способен оценить её объективно.
Гарпунёр непроизвольно стиснул кулаки, разворачиваясь к нежданному собеседнику, однако беспокойство в нём, очевидно, преодолело обиду, ибо, выдавив из себя кислую ухмылку, он сказал:
- Ладно уж, признаю: сболтнул чепуху. Расскажите, что там опять за помеха.
Командир корабля с холодно-отрешённым видом прошёлся вдоль своих людей, с тревогой поглядывающих на него; потом остановился, произнеся несколько слов на своём языке. Слова эти явно произвели впечатление, и хотя мы не могли понять их смысла, тон не сулил ничего хорошего. Не желая дольше оставаться в неведении, я предположил:
- Неужели испортился винт, что мы не можем двигаться вперёд?
Немо всё же обернулся ко мне, отрицательно махнув рукой. Он смотрел на меня в упор, и мысли его напряжённо гудели, будто приноравливаясь для финального скачка.
- Хуже, господин Аронакс: вышла из строя одна из батарей. Двигатели работают на половинной мощности.
Признаться, на минуту я совершенно растерялся, не зная, что и подумать. Все эти месяцы "Наутилус" виделся мне неприступной крепостью, сломить надёжность которой не в силах ни природа, ни люди. Теперь же эти иллюзии с треском разбивались, открывая глаза на истинное положение вещей: гораздо более суровое и незавидное, чем представлялось четвертью часа назад.
Тем временем, капитан о чём-то переговорил с матросами, и вскоре те, поклонившись, удалились к себе. После, капитан вновь оборотился к нам, по обыкновению, скрестив руки на груди.
- Господа, в сложившейся ситуации у нас есть два пути: первый - попытаться починить батарею в ближайшие дни и прорваться сквозь течение напролом; второй - искать в этих водах другой проход к северу и заниматься ремонтом тогда, когда "Наутилус" покинет опасную зону. Увы, второй вариант за время ночной вахты не слишком оправдал себя.
- Ну, значит, тут и выбирать нечего, - заявил Нед с полным убеждением. - Утром почините свою батарею, и мы наконец уберёмся из этих широт; а сейчас уже за полночь, и всем приличным людям пора спать, чем мы и займёмся.
- Никто вам и не запрещает, мистер Ленд.
Как бы мне ни хотелось остаться и больше узнать о неприятном происшествии, организм, будто услышав канадца, напомнил, что сейчас действительно середина ночи и неплохо было бы вновь оказаться в мягкой постели. Оценив, что в сонном состоянии от меня будет мало пользы, я попрощался с друзьями и капитаном, спеша снова забраться под одеяло.
Утро встретило меня гнетущей тишиной. Гудения машин по-прежнему не слышалось; корабль словно завис в толще вод, всё ещё подвластный странному течению. В коридорах также было пустынно. Я хотел постучаться в каюту Конселя и Неда, однако быстро отказался от этой идеи: в шесть часов пополуночи вероятность разбудить их оставалась велика. Единственный, кто точно не спал в такой ранний час, кроме вахтенных - сам командир судна. После ночного переполоха я правда не верил, что он уделит мне пару минут, но решил попытать судьбу.
Впрочем, искать его долго не пришлось: Немо обнаружился сидящим в салоне над какими-то бумагами.
"Капитан", - тихонько позвал я его, не желая нарушать тишину.
Никакого ответа. Вероятно, Немо ещё не вполне проснулся и не заметил моего прихода. Тогда я подошёл ближе, касаясь его плеча. Капитан вздрогнул, медленно поворачиваясь ко мне. Один только взгляд на его лицо пробудил во мне беспокойство. Я склонился ближе и сердито прошептал:
- Прошу, не говорите, что Вы провели здесь всю ночь.
По губам напротив скользнула слабая улыбка.
- В таком случае, мне следует промолчать, не так ли?
Порою я не знал: поцеловать я хочу его или хорошенько встряхнуть. Не рискнув всё-таки сделать ни то, ни другое, я раздражённо взглянул на листы с его чертежами.
- Угадаете, что это профессор? - несмотря на усталость, последнее слово он выдавил с насмешкой.
- Не специалист, но думаю, это сгоревшая батарея. В любом случае, это просто железка, которая не стоила вашего ночного отдыха.
- Не уподобляйтесь своему другу-гарпунёру, господин Аронакс, - живо возразил Немо, забирая из моих рук чертёж. - От того, насколько быстро я смогу устранить поломку, зависит жизнь каждого человека на "Наутилусе", ваша в том числе. И боюсь, за ночь я пришёл к выводу, что починить эту батарею невозможно.
- Значит, Вам придётся сделать новую?
- Я вынужден её сделать, пока мы не... - он осёкся и замолчал, будто не хотел раскрывать мне всей правды. Поймав мой вопросительный взгляд, он выдохнул, поднимаясь. - Не в ваших возможностях, господин Аронакс, изменить сложившуюся ситуацию. Лучшее, что Вы можете сделать - не волноваться понапрасну; что же до остальных опасностей - надеюсь, они минуют нас раньше, чем дадут о себе знать. А сейчас извините, мне нужно вернуться к работе.
Я молча смотрел, как он достаёт из шкафа новый пузырёк чернил, неловко развинчивает крышку; как его пальцы, обычно уверенные и твёрдые, едва не проносят перо мимо цели. Он делал вид, что больше не замечает меня, но когда очередной зевок стал причиной растёкшейся по бумаге безобразной кляксы, я не сдержался и настойчиво вытащил Немо из-за стола.
- Что Вы позволяете себе, профессор! - холодно возмутился тот. - Считаете, раз мы в хороших отношениях, Вам всё дозволено?
- Вопрос в том, что Вы себе позволяете, капитан, - столь же чётко произнёс я, повторив его грозную позу. - Вернее, что Вы себе не позволяете. Например, вовремя отдохнуть и позаботиться о своём самочувствии.
Капитан молчал, вновь сверля меня хмурым взглядом. Я вдруг с ужасом понял, что ещё один такой вызов, и он снова замкнётся в себе. Положение в очередной раз оказалось критическим. Было ли дело в том, что лишаться с трудом завоёванного доверия мне не хотелось, или же в искренней заботе о нём - а может, во всём сразу, но я осторожно подался вперёд, мягко обхватывая его за плечи.
- Капитан Немо, - произнёс я, тихонько поглаживая напряжённые мышцы через ткань костюма. - "Наутилусу" действительно нужна новая батарея, но его командир не сможет создать её, если упадёт от усталости прямо за столом. Пожалуйста, помните, что Вы - живой человек и нуждаетесь в отдыхе. В том, чтобы доводить себя до истощения, нет ни малейшей пользы. Всего несколько часов; Вы проснётесь бодрым и полным сил, а на свежую голову думать и работать намного легче, - сам того не заметив, - я перешёл на свой прежний преподавательский тон, каким обычно успокаивал чересчур нервозных студентов. - Теперь прошу Вас как врач и как друг: ложитесь отдыхать, - я чуть помедлил, всматриваясь в его усталые глаза, и повторил, медленно отодвигая чертежи на другой край стола: - Пожалуйста.
Немо всё так же молчал, не отвечая, но и не пытаясь отстраниться. Мысли его, в противовес моим, перекатывались медленно; не исключено, что он был измотан гораздо сильнее, чем желал показать. Наверное, больше всего сейчас я боялся, что он пойдёт на поводу собственного упрямства... Однако он просто вздохнул, аккуратно освобождаясь из захвата, набросал на клочке бумаги записку, неизвестно кому предназначенную, и, положив её поверх чертежей, предупредил:
- Не трогайте здесь ничего, господин Аронакс. Это единственные экземпляры.
- Вы не возьмёте их с собой?
- Нет, - он слегка подул на записку, подсушивая чернила. - Мои люди знают, что делать. Мне пора.
Не сказать, что я не доверял ему. Скорее, его внезапное послушание весьма впечатлило меня, поэтому не было ничего удивительного в том, чтобы убедиться в серьёзности намерений капитана. Проще говоря, я ненавязчиво шёл за ним до самой каюты, будто бы возвращаясь к себе. Наконец Немо извлёк из кармана ключ, отпирая свою комнату.
"Можете больше не следить, профессор: я действительно иду спать, - тут он оглянулся, лукаво глядя на меня. - Разве не этого Вы так упорно добивались? Или сейчас меня ждёт увлекательный мысленный рассказ о моих наилучших качествах?"
"Не льстите себе".
"Петь Вы тоже сегодня не в настроении?"
"Именно. Впрочем, я спою Вам в следующий раз, если, конечно, не будете нарушать режим".
Дверь захлопнулась.
Отчего-то мне стало легко и приятно, точно бы не было нависшей угрозы - какой именно, я старался не представлять - точно что-то и в самом деле менялось между нами. Ещё месяц назад я и подумать не мог, что смогу поддразнить его так непринуждённо, и что он - кто бы мог подумать - начнёт отвечать в том же тоне! Словом, хотя айсберг между нами всё ещё оставался крепок и твёрд, мне хотелось надеяться, что солнце однажды растопит его.
Едва лишь я собрался покинуть коридор, как практически столкнулся с помощником капитана, который озадаченно, пожалуй, даже потрясённо смотрел то на меня, то на закрывшуюся дверь каюты. По всей видимости, сцена, произошедшая здесь пару минут назад, не укрылась от его взора; к счастью, мы с капитаном не произнесли вслух ни слова, а стало быть, не оставили зацепок для догадок и сколько-нибудь обоснованных подозрений. Чувствуя, что мешаюсь на пути, я всё-таки поспешил обратно в салон, как вдруг за спиной раздался негромкий оклик:
- Professor Aronax.
Никогда за всё наше плавание ко мне и моим друзьям не обращались другие члены экипажа. Мы периодически пересекались с ними, возможно чаще, чем я писал об этом в своих заметках, но ни разу до этой минуты меж нами не упало ни слова. То ли Немо запретил разговаривать с пленниками корабля, то ли мы попросту не представляли для них интереса... Вне зависимости от причины, сейчас со мной явно хотели поговорить. И, кажется, язык для этого был выбран английский. Что ж...
Я развернулся к нежданному собеседнику, вежливо кивнув в знак внимания. Тот чуть заметно колебался, должно быть, подбирая слова.
- How did you do that? He never listened to anyone. Not even me...
Что я мог ему ответить, если сам почти не понимал этого. Каким образом моё слово оказалось весомее попыток старпома, оставшихся похоже безуспешными? Временами логику Немо было трудно взять в толк.
- I don't really know. I've just talked to him.
- You just... talked? - недоверчиво переспросил тот, удивившись, кажется, ещё сильнее.
Мои слова явно не убедили его, но раскрыть наш с капитаном секрет я не решился, добавив:
- I'm also a doctor. Maybe that's why he listened my medical advice.
Помощник пожал плечами и, опасливо оглянувшись на каюту командира, вновь заговорил. Изъяснялся он довольно бодро, несмотря на выраженный акцент; и к стыду своему, несколько фраз мне разобрать не удалось. Всё, что я понял: они с Немо знаются давно, и капитану совершенно не в новинку отказываться даже от врачебных советов. Речь его прервал отрывистый сигнал звонка, каким обычно в рубке вызывали начальство. Старпом мельком посмотрел на часы, недовольно качнув головой.
- Time to go.
Я не хотел задерживать его и распрощался.
- Professor, - окликнул он меня уже у выхода. Голос его был серьёзен. - I can't imagine how you made our captain rest - but, please, do it regulary. We worry about him.
***
- Надо же, я польщён.
Я вновь оторвался от записей, наблюдая, как Немо довольно щурится в кресле напротив. Книгу он, очевидно, давно отложил, незаметно слушая мои измышления.
- Помнится, Вы собирались дождаться, покуда я закончу, капитан, а не отвлекать меня от дела.
- Боюсь, мне не достанет терпения, господин Аронакс. Невозможно остаться равнодушным, когда речь идёт о тебе самом, а уж тем более, за твоей спиной.
- Должен заметить, повод к этому Вы подали сами. Ведь прекрасно знали, что валитесь с ног, но продолжали упрямиться! Иногда я совершенно не понимаю Вас.
Немо привстал, убирая недочитанную книгу на место.
- В этом Вы не первый и вряд ли последний. Иногда я и сам не понимаю себя. Например, сейчас я должен быть в машинном отделении, а сижу с Вами, профессор.
- Почему же?
- По той же самой причине: хочу понять Вас, - он снова сверился по хронометру. - Однако как бежит время... Думаю, я зайду к Вам ближе к вечеру и дослушаю самое интересное. Хотелось бы видеть всё это с Вашей стороны.
- Буду ждать, - отозвался я, наблюдая, как он уходит, и с улыбкой возвращаясь к своему блокноту.
Перо выводило на бумаге всё новые строчки о минувших событиях. Надо успеть дописать их к вечеру; план не должен пойти прахом. А уж знать, что ждать мне порядком надоело, капитану было вовсе не обязательно.