Рик пропал, просто испарился, не появляясь ни в библиотеке, ни в столовой, ни в общем тренажёрном зале, в который изредка захаживал вместе с Гэвином. Рид был в смятении, не понимая, какого хрена вообще происходит. Буквально вчера у них был шикарный секс в душе, который закончился признанием, а сегодня всё казалось сном. И Гэвин бы напиздел сам себе, если бы сказал, что слова Рика стали для него большой неожиданностью, и напиздел бы ещё больше, если бы рискнул озвучить, что в глубине души не надеялся на это. Но чего он никак не мог ожидать, так того, что Кесби столь внезапно и трусливо исчезнет из его и без того дерьмовой жизни.
Гэвин понимал, что в тюрьме нельзя незаметно спрятаться или неуловимо ускользнуть, особенно с учётом наличия передатчика на его шее, а значит, он всё же воспользовался тем, что его личность кто-то стёр из всех баз данных, и вышел на свободу. И Рид знал, что это дело не одного дня и даже не недели, а значит, чёртов наёмник давно всё спланировал. От этого было тошно. Он всё решил и просто молчал, при этом каждым своим действием продолжая глубже вплетать своё присутствие в сознание и сердце Гэвина. И чего Рид упорно не мог понять, как можно убивать людей, внушать окружающим страх одним своим промозглым взглядом, но так глупо сбежать, даже не получив ответ на свои чувства.
А Гэвин чувствовал, только теперь в тот приятный и тёплый комок в груди добавлялись чёрные примеси со вкусом предательства и потери. Он не помнил, как давно испытывал нечто подобное и не был уверен, испытывал ли вообще, но теперь единственное, чего хотелось, — это выцарапать изнутри эти непрошенные эмоции и смыть их в канализацию. Нужно быть полным идиотом, чтобы влюбиться в кого-то в тюрьме. Не просто в кого-то, а в человека, чьего настоящего имени даже не знаешь, в наёмника, который зарабатывает себе на жизнь убийствами невинных людей. Рид должен ловить таких ублюдков, но никак не стонать от удовольствия во время очередного крышесносного секса.
Теперь не было ни того удовольствия, ни разговоров, ни перепалок, ставших такими привычными. Осталось только нереализованное и непривычное нечто, которое тяжёлым грузом сдавливало грудину. И хоть Гэвин изначально понимал, что у них не будет долго и счастливо, как в старых детских сказках, ведь слишком их миры отличались, грызущее чувство разочарования не хотело затихать даже спустя неделю.
Время продолжало ползти вперёд, в сложившемся и ставшим привычным ритме жизни ничего не менялось. Даже с исчезновением Рика (и того японца, как чуть позже заметил Рид) Санни не предпринимал новых попыток отправить его на тот свет. И мужчина мог сказать, что привык к внезапной пустоте вокруг, но это была ложь, а самого себя он решил больше не обманывать.
Гэвин скучал, сердце каждый раз замирало в груди, когда библиотечная дверь открывалась перед очередным арестантом. И мало было проблем душевных, так и тело начало подбрасывать сюрпризы, навязчиво требуя привычной ласки. Но взять её было неоткуда, а дрочка не приносила даже половины того кайфа, который он испытывал во время близости с Риком. Как итог, Рид только больше злился и, просыпаясь с утра с каменным стояком, в очередной раз сбивал костяшки о стену камеры, понимая, что никакое рукоблудие не заменит ему исчезнувшего партнёра.
Что бы ни происходило внутри, какой бы вихрь эмоций не закручивался в грудной клетке, Гэвин держался, никак не выдавая своё состояние. Расклеиваться он точно не собирался, а желание скорее выйти вспыхнуло с новой силой, ведь теперь был дополнительный стимул вырваться на свободу. Не важно как, но хотелось найти Рика, вмазать по его смазливому лицу, а потом засосать до тёмных пятен перед глазами. Именно эта мысль поддерживала внутренний огонь, когда раздался долгожданный звонок Хэнка.
— Ну, какие новости? — в нетерпении спросил Гэвин, искренне надеясь, что спустя хотя бы полтора месяца затишья дело сдвинулось с мёртвой точки.
— Дерьмовые, Рид, особенно для тебя. ФБР забирают дело, оказалось, что наш крот и им успел неплохо так подгадить. Так что тобой тоже займутся они, но как только разгребут то говно, что он тут нахуевертил.
— Блядь, Хэнк, федералам поебать на какого-то сержанта из полиции, они только свою жопу будут прикрывать.
— Я знаю, Гэвин, но ничего не могу поделать, приказ свыше, мы тут бессильны, — тихо проговорил Андерсон. — Фаулер тоже рвёт и мечет, но единственное, чего он добился десятком-другим звонков, что нас будут держать в курсе расследования.
— Заебись, что сказать. — Рид понял, что балансирует на грани отчаяния.
— Не ной, тебе хотя бы вдобавок не приходится видеть их надменных рож. Снуют тут, как у себя дома, и смотрят так, будто мы и не полиция вовсе, а мусор на дороге. Хмыри самовлюблённые. Только этот пиздюк Уайт, которого прислали первым, нормально со всеми общается, хотя у меня его вежливый и до тошноты правильный говор уже поперёк горла стоит. Сегодня ещё один умник из бюро прибывает, чтобы дело принять, надеюсь, это хотя бы не ебучий Перкинс, его присутствия я точно не переживу.
— Да я бы лучше на их постные ебала смотрел, чем на осточертевшие морды преступников. Или ты думаешь, что меня внезапно в элитный пансионат переселили? — вспылил Гэвин.
— Лейтенант Андерсон, прибыл старший агент, который будет вести это дело и составит профайл на нашего неизвестного. Требуется, чтобы вы ввели его в курс дела. — Даже сквозь сильные помехи Рид узнал голос того агента — Уайта, — на которого до этого вечно жаловался Хэнк.
— Господи, блять, боже, только не это… — застонал лейтенант, и у Гэвина перед глазами встала картина, как тот, сидя в офисном кресле, закатывает глаза и прикрывает их рукой. Видимо, все-таки Перкинс…
— Пиздуй общаться, потом расскажешь, как успехи. — Андерсон услышал, как прохрипела трубка, а после раздались короткие гудки.
Но успехов не было ни через неделю, ни через две, ни даже через месяц. Абсолютно никаких новостей, даже плохих, а это означало, что спецы из ФБР топтались на месте, не имея подвижек по текущему делу. «Самый хуёвый расклад, какой только может быть», — думал Гэвин, заходя в тюремную качалку. Были плюсы в его неприкосновенности, оставшейся после ухода Рика, он мог в любой день зайти в зал, не боясь, что его выкинет очередная поселившаяся там банда. А они хотели дать ему пинка под зад, но внимательный взгляд охраны в углу чётко давал понять, что лучше лишний раз не рыпаться.
— Заключённый Гэвин Рид, к тебе посетитель, — раздался зычный голос одного из надсмотрщиков.
Мужчина наигранно вздохнул. Только он собирался потягать железо, как Андерсон припёрся его навестить. А в том, что это был именно Хэнк, он даже не сомневался, ведь за всё время больше никто из департамента не удосужился к нему приехать. Даже Тина, с которой, как казалось, у него были довольно дружеские отношения. Видимо, только казалось. Радовало одно, что раз Хэнк притащил свою жопу лично после столь длинного затишья, значит, новости были действительно важными.
Но переступая порог комнаты для свиданий, Гэвин понял, что к нему пришёл не Андерсон. Эту спину Рид узнал бы что в тюремной робе, что в зимней куртке, что, как сейчас, в идеально выглаженном чёрном пиджаке, из-под которого виднелся не менее чёрный ворот рубашки. Почти три месяца прошло с их последней встречи и того потрясающего секса в душе, на который Рид, к своему стыду, до сих пор дрочил пару раз в неделю. Было неловко смотреть на Рика, член неумолимо начинал наливаться жаром, но бывший полицейский не мог позволить себе позорно возбудиться только от созерцания чужих уверенно расправленных плеч, безукоризненной осанки и аккуратно уложенных каштановых волос.
Когда охранник закончил пристёгивать Рида к столу и наконец вышел за решётчатую дверь, Кесби, без движения стоявший у противоположной стены, обернулся. Серые глаза жадно впились в сгорбленный силуэт Рида, который упрямо продолжал смотреть на собственные кулаки, сжатые до хруста в костях, до побеления кожи на пальцах. Он не замечал или старался не замечать, с каким желанием изучает его Рик, мысленно проводя по каждой морщинке, каждому шраму на лице Гэвина.
Время шло, а посетитель продолжал молчать, присев на стул напротив. Он неуверенно пытался подобрать слова для начала разговора, но проглатывал их снова и снова, замечая, как нервно Рид смотрит по сторонам, избегая прямого и такого желанного контакта глазами, быстро облизывает пересохшие, покусанные губы, не подозревая, что этим будоражит спрятанные в глубине чужого сознания похотливые мысли.
— Хули ты припёрся? — Арестант не выдержал тишины, поднимая взгляд на молчаливого посетителя.
Мужчина напротив уже сосредоточился и смотрел уверенно, подавляюще, отчего Гэвин замер под этим взглядом, внезапно почувствовав себя голым и незащищённым. Напускной холодный лёд в стальных глазах пугал и будоражил одновременно. Он словно жертва, а перед ним охотник, его личный удав, который гипнотизирует глазами желанную добычу, усыпляет бдительность, постепенно сжимая в кольцах крепкой хватки чужое тело. Но видение прошло, стоило Рику открыть рот. Оцепенение разбилось о хриплый, обволакивающий голос, в котором звучали тоска и сожаление.
— Я скучал, Гэвин, — тихо, словно слова давались с трудом, произнёс он.
Рид в ответ лишь скептически хмыкнул, ничем не выдавая нахлынувших эмоций.
— Я не мог прийти раньше, нужно было закрыть одно дело, сдать несколько отчётов. Сраная бюрократия, ты и сам знаешь.
— Какое, к херам, дело? — возмущённо фыркнул Рид, не понимая, о чём говорит собеседник.
Мужчина напротив спокойно, ничем не выдавая своих эмоций, без слов потянулся к внутреннему карману пиджака. Гэвин не мог поверить своим глазам, когда перед носом открылось удостоверение. Три синих буквы расплывались перед глазами, а позолоченный значок воспринимался как чья-то неудачная шутка.
— Специальный агент Ричард Уайт. — Рид не заметил, что перестал дышать. — Это что ещё за дерьмо? — Он неверяще вцепился взглядом в посетителя, а в голове сразу возникла куча вопросов.
— Я был на задании, не мог себя рассекретить. Мне нужно было следить за одним заключённым, имя ты знаешь. Он не шёл навстречу следствию, ничего не рассказывал о своих связях, схемах. Я два года потратил на его изучение и в последнее время и так слишком долго тянул, чтобы провести с тобой больше времени, но ещё дольше задерживаться уже не мог.
— ФБР, да… Значит, Фантом, «тюлени» — эти красивый пиздёж, просто легенда? — спросил Рид, теряясь в обилии крутящихся в мыслях вопросов.
— Нет, я действительно состоял в отряде «котиков», но, как выяснилось во время службы, мои жизненные принципы расходятся со взглядами подразделения, так что я предпочёл податься на более подходящую мне работу. А Фантом… Я не в праве разглашать подробности, Гэвин, но, скажем так, при необходимости сотрудники спецслужб пользуются этим именем для прикрытия, — ответил Рик — Ричард, мысленно исправил себя Гэвин — уже без былой уверенности в голосе.
— Ричард, Рик, даже, блять, фантазии не хватило на более отличающееся имя, — невесело посмеялся Гэвин. — Ну и как, понравилось? — Ричард не сразу понял, о чём говорит собеседник. — За два года скучно стало, решил себе жертву найти. Весело было трахать бывшего копа? — Рид удивился тому, с каким спокойствием слова срывались с языка, он даже голос не повысил, хотя внутри клокотала холодная ярость. Он был слишком зол и расстроен одновременно, чувствуя себя преданным во второй раз.
— Я не играл, Гэвин, то, что я сказал перед уходом — чистая правда, ты сам это знаешь, — извиняющийся тон звучал слишком непривычно.
— Ты поступил довольно трусливо, Ричард, признавшись тогда в душе и сразу сбежав, — Рид опробовал новое имя, которое как родное легло на язык.
— Знаю, просто боялся услышать отказ. Я впервые испытываю к кому-то настолько сильные чувства.
— Я тоже, — тихо ответил Гэвин, ненадолго опустив взгляд в стол, — но даже не надейся, что я начну петь тебе дифирамбы о любви!
Ричард в ответ лишь улыбнулся.
— Я и не рассчитывал, мне достаточно просто знать, что мои чувства взаимны. Ты ведь тоже любишь меня, Гэвин? — Агент посмотрел прямо в серьёзные глаза напротив.
— Да, — коротко ответил Рид, не отводя взгляд.
Больше всего в своей жизни он ненавидел такие моменты, эти признания и прочую любовную хуетень, но именно сейчас впервые не хотелось юлить и выёбываться, уклоняясь от ответа. Что же, один раз в жизни можно сделать исключение. Ричард хотел что-то сказать, но Гэвин перебил его, всё ещё не получив все ответы.
— Временный напарник Андерсона, которого прислало бюро, тоже Уайт. Не хочешь объясниться? — Рид наконец сосредоточился и вспомнил, где уже слышал эту фамилию.
— Умеешь ты подпортить романтический настрой, — посмеялся агент.
— В жопу себе засунь свой настрой, сначала ты мне дашь ответы.
— Это мой брат, Коннор, работает в отделе кибер-безопасности. Когда я узнал твою историю, уговорил его всеми правдами и неправдами найти основания попасть к вам. — Ричард откинулся на спинку неудобного стула, расслабляясь. — Хорошо, что у него много знакомых по отделам, когда всплыло, что у вас завелась мышь, он уболтал начальника отдела внутренних расследований позволить подключиться к поискам. А когда очень удачно выяснилось, что ваша крыса и к нам нос успела засунуть, я смог взять дело под своё руководство.
— Откуда у твоего брата в знакомцах начальник ОВР? — Рид недоумевающе поднял брови. — Ему по голосу и тридцати нет, он словно недавно из академии выпустился.
Рид вздрогнул от неожиданности, когда Ричард искренне рассмеялся на сказанное.
— Гэвин, он старше меня, правда, минут на пять, кажется. — И видя непонимание на чужом лице, пояснил, — мы близнецы.
Теперь пришла очередь Гэвина смеяться.
— Блять, я бы многое отдал, чтобы посмотреть на рожу Андерсона, когда он увидел тебя, — сквозь смех выдавил Рид.
— Он был не очень рад нашему знакомству, хотя сейчас мы нашли общий язык. — Агент снова улыбнулся. — У моего брата довольно специфическая манера общения, Хэнк думал, что у меня такая же.
— Специфическая, — хмыкнул Рид. — Открою тебе глаза на мир, Ричи, я даже через телефон по паре фраз понял, что твой брат зануда. Прожжённые жизнью копы Детройта таких не любят.
— Я заметил. Кстати, у меня небольшой сюрприз для тебя, думаю, ты оценишь. — Ричард достал из кармана листок.
–Приказ о переводе? — Рид бегло пробежался глазами по заглавию.
— Копия, естественно, сам приказ у начальника. Прочитай. — Ричард кивнул в сторону листа.
— Федеральная тюрьма. Охренеть, ты организовал перевод Несбитта в федеральную тюрьму?! Да его же прирежут там в первую же неделю! — Гэвин был наслышан о происходящем за теми стенами, куда сейчас отправляли только самых отбитых и опасных для общества преступников.
— Это меньшее, что я могу сделать. После того, что он делал с тобой, я бы и сам с удовольствием его прирезал, — тихо произнёс Ричард.
— Ай-ай, специальный агент Уайт, служитель закона не должен так говорить, — подстегнул его арестант.
— Гэвин, — глухо произнёс Уайт, смотря исподлобья, и от этого голоса член в штанах непроизвольно дёрнулся.
— Последний вопрос, — внезапно севшим голосом произнёс Рид, неотрывно следя за тем, как медленно, плавно, почти тягуче, Ричард поднялся из-за стола. — Чем я вообще тебя зацепил?
— Сначала мне просто было интересно посмотреть в лицо тому копу, которому не посчастливилось загреметь в тюрьму. Потом стало любопытно, что из себя представляет человек, который не боится грубить опасному наёмному убийце. — Агент сделал шаг по направлению к собеседнику. — Дальше я понял, что интерес постепенно перерос во влечение, а раз ты не был геем или хотя бы бисексуалом, пришлось импровизировать. — Ричард неторопливо обошёл небольшой стол, аккуратно приближаясь к арестанту, словно боялся спугнуть. — К тебе сложно подобрать ключик, Гэвин, поэтому я подумал, что умеренное насилие и хороший секс подойдут лучше всего. Как выяснилось, моё предположение оказалось верным.
— Мудак, — тихо выдохнул Рид, млея от обволакивающего голоса.
Нежное касание к щетинистой щеке вызвало лёгкую дрожь нетерпения, дальше ниже, к чувствительной шее, чтобы послать толпу мурашек по коже. Рид шумно вздохнул и прикрыл глаза, прижимаясь к прохладным пальцам. Если Гэвин хорошо портил романтический настрой, то Ричард, в противовес, его отлично возвращал, отметая своими прикосновениями любые вопросы и возражения. Хотя именно возражений сейчас и не возникало.
Подушечками пальцев Ричард неспешно очертил линию роста волос, погладил едва прикрытые ключицы и поднялся к губам, ненавязчиво потирая их пальцами. Другая рука в этот момент зарылась в тёмные волосы, мягко массируя кожу головы и аккуратно перебирая неровно подстриженные пряди. От этой незамысловатой нежности Гэвин поплыл. Длинные пальцы умело расслабляли и возбуждали одновременно, а мозг под этой лаской превращался в тающее желе.
Ричард гладил неспешно, вдумчиво, желая касаться Гэвина не только руками, но показывать надзирателю, каким отзывчивым и покладистым может быть его обычно злой и колючий любовник, он не желал. Немигающий ледяной взгляд неотрывно сверлил крупного мужчину по ту сторону решётки. «Сраные пидоры», — едва слышно пробубнил охранник себе под нос и отвернулся. Пусть за ними следит камера видеонаблюдения, а портить себе аппетит лобызаниями двух мужиков было сомнительным удовольствием.
Посетитель, довольный результатом, улыбнулся и наклонился ниже, касаясь губами покрасневшего уха. Гэвин невольно открыл глаза, когда рука в волосах сжалась и настойчиво потянула назад. Откинувшись на спинку стула, он увидел неприкрытое желание в глазах напротив, от которого в паху приятно заныло.
— Ричард, — тихий шёпот, хриплый от томительного ожидания.
Агент подался вперёд, накрывая сухие губы своими. Поцелуй с неизменным привкусом ментола был долгим, неторопливым, словно они вновь изучали друг друга, но Гэвин был слишком нетерпелив. Он с жаром вторгся в чужой рот, обсасывая и прикусывая мягкие губы, и шумно дышал, когда Ричард с приглушённым рыком ответил, перехватывая инициативу. По венам растеклась горячая магма, а нарастающий жар начал собираться кипящим узлом внизу живота.
— Как же я хочу тебя, — низкий голос у самого уха. — Гэвин, когда ты выйдешь, я привезу тебя к себе в номер. Сначала мы пойдём в душ, где я отмою каждый сантиметр твоего тела, и к концу душа ты будешь готов принять меня сразу на всю длину, но я не позволю.
Прикрыв глаза, Рид медленно плыл на волнах многообещающего голоса.
— Я кину тебя животом на кровать, пристегну наручниками твои руки, чтобы ты не смог себя трогать, и завяжу глаза. Ты прогнёшься в пояснице, отставив свою крепкую задницу, чтобы насладиться моими касаниями.
Прервавшись, Ричард легонько укусил открытую шею, удовлетворённо ловя тяжёлое дыхание. Собственное возбуждение неприятно давило на ширинку, но он не собирался прерывать начатую игру.
— Но даже сейчас я не возьму тебя. Ты будешь лежать в предвкушении, не зная, что я планирую делать, а потом ты почувствуешь удар по своей ягодице и следом ещё и ещё. Я буду шлёпать тебя, оставляя краснеющие следы на твоей коже, а ты будешь умоляюще скулить, чтобы я хоть пальцем коснулся твоего сочащегося члена. Ты ведь хочешь, чтобы я коснулся тебя, Гэвин?
— Да, — проглотив вязкую слюну, просипел Рид.
Он хотел, ещё как хотел. Его член изнывал от желания, требуя прикоснуться к себе, и Гэвин тихо зашипел сквозь стиснутые зубы, когда Ричард дразнящим нажатием одного пальца прошёлся по выпуклости в паху.
— Ты хороший мальчик, Гэвин, а хорошим мальчикам полагается награда, и я дам тебе её. Когда твои ягодицы покраснеют также, как головка твоего члена, я раздвину их в стороны и проведу языком между ними, слушая, как ты захлёбываешься очередным нетерпеливым стоном. Я толкнусь языком в твою горячую дырку, стану лизать её и растягивать, пока ты будешь насаживаться сильнее и выстанывать моё имя, требуя больше. Тебе ведь мало моего языка, ты хочешь больше. Скажи, что ты хочешь, Гэвин.
— Тебя. — Он почти физически ощущал каждое описываемое действие.
— Точнее, Гэвин, иначе я не пойму.
— Твой… член, — с трудом выдавил из себя Рид.
— Попроси меня правильно, — соблазнительно выдохнул Уайт.
— Блядь, Ричард, мать твою, войди в меня! Хочу ощутить тебя в себе, — покраснев до кончиков ушей, севшим голосом прохрипел Рид.
— Я толкаюсь внутрь, на что ты глухо стонешь в подушку, выгибаясь в ответ. Внутри тебя мягко, горячо и чертовски влажно от смазки и слюны. Ты до безумия узкий, будто это наш первый раз, сжимаешься вокруг меня и стонешь, когда я в очередной раз толкаюсь глубже. Я двигаюсь медленно, дразню тебя, а ты злишься и материшь меня сквозь зубы, ведь ты так сильно хочешь кончить.
— Чёрт, Ричард, быстрее, — практически простонал Гэвин, изнывая от жара в паху.
— Я ускоряюсь, толкаюсь глубже, быстрее, пока ты почти кричишь и раскрываешься для меня. Ты такой послушный, податливый и только мой, а твоя дырочка сжимается и с каждым движением горит всё больше. Ты теряешься в этих ощущениях и хрипишь что-то невнятное, но я уже не слушаю, полностью поглощённый твоим жаром и желанием. Ты ощущаешь, как мой член пульсирует в тебе, как я делаю финальный толчок, наполняя тебя своей спермой, и ты тоже кончаешь, теряясь в сильнейшем оргазме, хотя я даже ни разу не коснулся тебя спереди.
Гэвин сдавленно застонал, прикусывая любезно предоставленную ладонь и чувствуя, как разливается тёплая влага в собственных трусах.
— Какой же ты потрясающий. — Ричард с напором втянул любовника в поцелуй, пытаясь передать всю накопившуюся страсть. — Потрясающий и горячий, — почти простонал он в податливый рот и нехотя оторвался. — Мне нужно уходить. Потерпи ещё немного, скоро мы увидимся вне этих стен, тогда тебе точно не отделаться одними разговорами. — С непривычной нежностью Ричард посмотрел на Рида, который до сих пор не полностью отошёл от оргазма.
— Без малого три года, Рич, это совсем не скоро, — с сожалением ответил тот, прикусывая подушечку пальца, щекотными прикосновениями дразнящего губы.
— Не больше трёх месяцев, Гэвин, я тебе обещаю. Я найду того, кто тебя подставил как можно скорее. — Партнёр подался вперёд, даря почти целомудренный поцелуй. — Тебе пора, летняя форма очень тонкая, ты же не хочешь, чтобы на ней проступили последствия нашего разговора, — игриво произнёс Ричард, окончательно отстраняясь и подзывая охранника. — Я буду вспоминать тебя сегодня вечером в душе, — выдохнул в самое ухо, пока надзиратель возился с дверью
— Пошёл на хуй, мудень, — беззлобно кинул Гэвин, поймав на себе очередную улыбку, а повернувшись у выхода, сказал, — эй, Ричард, когда приедешь за мной, не забудь захватить резинку.
— Фруктовую? — Агент удивлённо обернулся.
— Можно и фруктовую, — пожал плечами Гэвин, — только я не про жвачку. — И довольно блеснув перед уходом клыками, отвернулся, замечая, как потемнели глаза Ричарда от расширившихся зрачков.
Спустя почти пять недель Гэвин снова оказался в комнате для свиданий, только на этот раз к нему пришёл Хэнк и какой-то неизвестный хмырь в костюме долларов за девятьсот.
— Не знаю, кому ты продал душу, Гэвин, — начал Хэнк, — но ФБР лично прислали тебе адвоката. Нашли лучшего в городе.
— Меня зовут Грегори Мур, я буду представлять вас в суде. Слушание назначено через месяц, поэтому нам нужно хорошо подготовиться. Я принёс обновлённые материалы дела, также хочу, чтобы вы рассказали свою версию произошедшего. После этого мы выстроим стратегию защиты. Времени у нас не так много, как может показаться, поэтому прошу слушать внимательно и запоминать, — скороговоркой выговорил приглашённый адвокат.
И Гэвин слушал, внимательно вникая в каждое слово, потому что положение дел было не слишком сказочное, учитывая, что Бюро всё же поймали крысу. Им оказался какой-то программист, которого Рид лично даже не знал. Единственное, что их связывало, так это тот сотрудник отдела информационных технологий, с которым ещё будучи детективом подрался Гэвин. Воистину, некоторые мужчины хуже баб по части сплетен, потому что уже через неделю весь отдел знал про возникший конфликт. Особенно хорошо был знаком с этой историей дружок-программист, ведь чаще всех слушал жалобы на агрессивного говнюка. А тут так удачно выпал шанс отомстить за коллегу, которого избил Гэвин, и попутно сорвать охрененный куш, чем и решил воспользоваться ублюдок. Но даже несмотря на поимку настоящего преступника и на то, что ФБР смогли доказать его причастность к взлому и подделке видеозаписей, доказательств того, что именно этот программист подкинул Риду домой наличку, не было.
— Сейчас Бюро пытается выбить из него признание или найти следы его присутствия у вас дома, но если новых улик не появится, нам останется надеяться на благосклонность присяжных, — закончил адвокат.
После нескольких встреч Рид понял, что Хэнк был прав, адвокат действительно был очень хорош. Он науськивал, подготовил ко всем возможным и невозможным вопросам обвинителя, но что, по его мнению, было особенно важно, он отбил привычку ругаться через слово во время рассказа и научил улыбаться так, что Гэвин сам поразился своему обаянию.
— По статистике две трети присяжных — женщины, именно поэтому вы должны не только правильно отвечать на вопросы обвинения, но и выглядеть максимально открыто, привлекательно и располагающе. Мало просто рассказать правдивую историю, вы должны покорить их, чтобы в условиях наличия только косвенных улик, доказывающих вашу непричастность, у присяжных не возникло и тени сомнения в правдивости ваших слов, — объяснил свою позицию Мур. — Зал суда станет вашей сценой, мистер Рид, и поэтому вы должны быть безукоризненны в своей игре, иначе прокурор без каких-либо преград размажет нас по стенке, словно надоевших жуков.
— Я понял, Грег, хороший полицейский Гэвин Рид должен покорить сердца прекрасных дам. — Мужчине не нравилось, что придётся разыгрывать шоу, но не похоже, что у него был выбор.
— Верно, мистер Рид, только даже не должны, вы обязаны это сделать.
Рид давно знал, что судебная система — это одно сплошное состязание в том, кто лучше пиздит. Улики, доказательства, мотивы — иной раз все доводы стирались после хорошего выступления адвоката и его подопечного. За это Гэвин ненавидел суд присяжных, ведь люди частенько допускали огромные ошибки, оправдывая и отпуская на свободу настоящих монстров, которых потом приходилось выслеживать и арестовывать повторно. И за это Гэвин сейчас полюбил суд присяжных, ведь он не был монстром и мог выйти на свободу, стоило только хорошо разыграть карты и несколько раз удачно блеснуть милейшей улыбкой. А заискивать и очаровательно улыбаться Рид уже умел. Не любил, но умел, и вот пришло время показать своё актерское мастерство.
Но несмотря на, казалось бы, отличную подготовку, Гэвин очень волновался, пока его скованного по рукам и ногам перевозили в зал суда. Вход уже облепили журналисты, которые, словно стервятники, слетались на гнилостный запах новостей. Рид уже второй раз становился звездой местных каналов и новостных сайтов, чему был очень не рад. Не в таком ключе он мечтал засветить своё лицо в колонках таблоидов, только вот после всего случившегося вряд ли ему было суждено пойти по стопам Андерсона. Он даже не особо надеялся, что его восстановят в прежнем звании сержанта в случае благоприятного исхода дела.
И вот, стоя перед адвокатом, он нервно теребил манжет светло-голубой классической рубашки, которая давно хранилась дома для особых случаев. Только Рид никак не ожидал, что с последнего «особого случая» он похудел на размер, и теперь рубашка в груди и руках была гораздо свободнее, чем он помнил. Мун скептически осмотрел его внешний вид, сказал, что лучше надеть ещё и пиджак, чтобы скрыть «это висящее мешком безобразие». Гэвин свой внешний вид безобразием не считал, даже слегка большая рубашка и тёмные брюки смотрелись в разы лучше, чем порядком надоевшая глазу оранжевая униформа. Как же прекрасно, что Грег смог добиться разрешения переодеться. Жаль, что наручники в любом случае портили внешний вид.
Гэвин так нервничал, что почти не запомнил, как прошло заседание, но даже общая нервозность не внесла своих корректировок в его выступление. Он смог обаять если не всех, то большую половину присяжных, а присутствие Ричарда на заднем ряду скамеек в зале суда только облегчало дело. Каждый жест, каждая улыбка, каждое слово, выговоренное с отрепетированной интонацией, получалось лучше, если представлять на месте старых и не очень кошёлок того обнажённого Ричарда из душа. Самым сложным было не слишком увлечься фантазией, ведь брюки хоть и стали слегка свободнее, но точно не скрыли бы внушительный стояк.
Пик нервозности настал, когда присяжные удалились на совещание. Риду показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они вернулись, а судье передали конверт с их решением. Гэвин словно в замедленной съёмке наблюдал, как она открывает конверт и через минуту озвучивает решение.
— Суд присяжных постановил, обвиняемого Гэвина Рида освободить из-под стражи в зале суда, восстановить в прежней должности сержанта в департаменте полиции Детройта, назначить компенсацию…
Сумму компенсации за проведённое в тюрьме время Рид уже не слушал. Он не мог поверить в исход дела, ведь его не только оправдали, но ещё вернули любимую работу и старую должность. Мужчина, не сдерживая улыбки, посмотрел за спину, туда, где на одной из скамей сидел довольный Ричард. Только сейчас Гэвин обратил внимание, что к его Ричарду присоединилась практически идентичная копия, которая что-то непрерывно щебетала в ухо заскучавшему Андерсону. Только когда второй Ричард — Коннор, напомнил себе его имя Гэвин — повернул голову, прервав разговор с Хэнком, и приветливо кивнул, Рид даже через несколько рядов заметил основное отличие. У старшего брата Ричарда были по-щенячьему добрые карие глаза. Гэвин нехотя кивнул в ответ, нутром чувствуя, что с этим родственником своего партнёра он вряд ли поладит.
Фаулер, узнав, что Рида восстановили в должности, лаконично поздравил его рукопожатием и, сказав приступать к работе через неделю, махнул на дверь, снова погрузившись в свои бумажки. Рид на радостях даже честь отдал перед уходом из кабинета, кайфуя от удивления на лице капитана.
Гэвин только успел натянуть штаны, как в дверь позвонили. Открыв, Рид довольно осклабился. У входа стоял Ричард в знакомом чёрном костюме и чёрной рубашке с высоким воротом, игриво крутя на пальце кольца наручников.
— Ну что, готов? — Уайт опасно улыбнулся, рассматривая непривычный домашний вид любовника.
— Всегда готов, папочка. — Облизнулся Гэвин, вспомнив давний разговор в тюрьме. — Только боюсь, до твоей квартиры я не дотерплю, но знаешь, к спинке моей кровати тоже можно закрепить наручники. — И схватив гостя за тёмный галстук, Рид втянул его в свою квартиру.
Через пару часов полностью вымотанный, но абсолютно довольный Гэвин засыпал, тихо сопя в шею Ричарда. Перед погружением в сон в памяти всплыл вопрос Хэнка «Стоило оно того, Гэвин?» Пусть Андерсон тогда имел в виду абсолютно другое, Рид понимал, что да, блядь, стоило.
Год спустя
Ричард вышел из душа абсолютно голый, как и всегда, не прикрываясь даже полотенцем, и сразу направился к окну, на ходу закуривая сигарету и делая глубокую затяжку. Рукой он скользнул по темнеющему на ягодице следу от зубов Рида и недовольно поморщился.
— Я же просил тебя не оставлять следов, — голос с лёгкой хрипотцой в вечерней полутьме звучал даже более приятно, чем обычно.
— Речь шла только о следах на видных местах, Ричи. — Гэвин расслабленно растянулся на кровати, любуясь тем, как фонарь за окном подсвечивал бледную кожу его любовника. — Или ты кому-то кроме меня свою задницу показываешь?
— Господи, Гэвин, ты невыносим. — Рид не видел его лица, но был уверен, что тот картинно закатил глаза к потолку.
— Надо было думать об этом до того, как запал на меня. И вообще, я просил не курить в спальне.
Мужчина в ответ лишь хмыкнул и показательно сделал ещё одну глубокую затяжку, выдыхая ментоловый дым в открытое окно. На самом деле Гэвин возмущался лишь для галочки, ведь после того, как десять минут назад Ричард охуенно скакал на его члене, Рид бы даже позволил вытереть сперму о свои любимые занавески. Если бы у них, конечно, были занавески.
Затушив окурок в стеклянной пепельнице, стоявшей на подоконнике за окном, Ричард прилёг рядом с успевшим заскучать Гэвином, и крепко обнял его со спины, зарываясь носом во влажные волосы на затылке.
— У меня в отделе есть место, — тихо произнёс он, стараясь не спугнуть ленивую атмосферу, царящую после секса.
— И? — Гэвин ощутимо напрягся в его руках.
— Переходи работать ко мне. У тебя богатый послужной список, Гэв, и котелок хорошо варит, а ещё я тебе доверяю не меньше, чем самому себе. Мне в отделе нужны такие люди.
— Ну уж нет! — Рид выпутался из хватки обнимающих его рук и сел на краю кровати.
— Почему? — в чужом голосе сквозила досада.
— Достаточного того, что я бросил всё в Детройте перевёлся в Вашингтон, начав практически с нуля. Тем более, даже старпёр Андерсон сразу догадался о том, что мы трахаемся, а в штабе ФБР об этом узнают в первые же несколько дней. Я не хочу, чтобы у меня за спиной судачили о том, что я получил это место своей жопой и несколькими отсосами.
— Ты мне ни разу не отсасывал, — хмыкнул Ричард, понимая, что опасения Рида оправданы.
— Я знаю. — Гэвин многообещающе облизнулся, даже в полутьме различая, как потемнели глаза любовника. — Можем исправить это прямо сейчас. — И Рид запрыгнул обратно в кровать, получая в ответ заинтересованную улыбку.