Люмин была зла. В очередной раз за этот месяц на работе творился кавардак, но в этот раз разрешить ситуацию за пару дней работы сверхурочно не получится. Если получится вообще… В разгар информационной войны с криминальной организацией, пустившей свои корни по всей стране, у редакции пропадают информаторы. Оставаясь последней независимой корреспонденцией, «Тейват» подвергался нападкам со стороны Бездны и Фатуи постоянно, и, видимо, последние решили пойти обходным путем, перекрыв информационный кислород. Да, у Люмин оставался козырь в рукаве в лице всезнающей подруги, способной найти любые зацепки когда-либо мелькнувшие в сети. Вот только использовать Паймон — значит подвергнуть ее тайну опасности, а девушка ей дорожит настолько, что даже Люмин знает лишь часть. Большая тройка, скрывающаяся под псевдонимами великих Архонтов, долгое время были ее верными помощниками в этой войне. И как все обернулось?
В своем последнем обращении к редакции Полуночный герой, внештатный корреспондент, сообщил о проблемах в Мондштадте. Следом за этим Барбадос отказался от сотрудничества, распинаясь в извинениях. «Связаны руки», — так он выразился. Люмин лишь презрительно фыркнула от подступающей иронии — привязать ветер, это как вообще? Собиралась в спешке, лишь самое необходимое и еще пара коробок питательных батончиков с шоколадом и клубникой для восстановление энергии. Монд находился к обители ближе всех, так что, вызвав «Телепорт», девушка отправилась в путешествие с явным намерением надрать одному очаровательному мэру его не менее очаровательный зад и заставить ответить. Количество фантиков в бумажном мусорном пакете увеличивалось в геометрической прогрессии с каждым новым километром.
***
Модштадт для многих был своеобразным оплотом, местом, куда можно приехать в любой момент, освободиться от оков прошлого. Ветряные электростанции на подъезде наводили на мысль, что еще немного и город взмоет в небо на этих белоснежных вертушках. Даже презрение к высшему обществу, сохранившиеся еще с девятнадцатого века, жители эгоистично называли освобождением от оков. Стрелочка не поворачивается, или как-то так. Со стороны примерно так и выглядит рай, но, оказываясь внутри этого муравейника, понимаешь, насколько размыта грань между свободой и хаосом. Здесь не запрещена проституция, алкоголь продают в любое время дня и ночи, нанять на работу в то же питейное заведение могут даже ребенка, научись тот мешать коктейли. Толерантность смешалась с осуждением по одному социальному статусу, заставляя владельцев крупного состояния расставаться со своими деньгами или выходить на работу. Именно по этой причине Рангвиндр обслуживает народ в ненавистном ему баре, переоборудовал собственный особняк в рабочее место. Ведь именно эти самые «любители свободы», почувствовав ущемление, основанное на зависти, когда-то закидали коктейлями молотова окна поместья, убив мастера Крепуса. Такой рай ничем не лучше самых нижних кругов ада.
Город Свободы встретил облаченную в свое самое светлое платье девушку радостными криками и свистом. Кажется, жители проводят очередной фестиваль, опустошая винные погреба винокурни «Рассвет». В такие веселые дни молодые девушки и юноши вынуждены запираться дома, во избежание неприятных «инцидентов» с участием пьяных соседей. В городе, где нельзя решить все законом или деньгами властвует сила… Оценив обстановку, Люмин не стала направляться на центральную площадь, где мог находиться любой среднестатистический глава города. О нет, ее информатор выйдет к своей статуе только влив в себя не менее трех бутылок одуванчикового вина, а пока этого не произошло, и Барбадос мог вести маломальски адекватный диалог, его стоит искать в «Доле Ангелов».
Возможно, стоило открывать дверь не с ноги. Возможно, стоило подождать окончание песни, а не выдергивать вокалиста со сцены за шкирку. Возможно, стоило извиниться перед недовольной публикой, а не, кивнув владельцу, удалиться в подвал заведения. Возможно. Но Люмин сегодня была злым близнецом, хотя обычно эта роль принадлежала ее брату. Бездна его побери. Паймон просит включить ее на динамиках, дабы ее тоже было слышно, чем немного остудило пыл готовой рвать и метать девушки.
— Зачем так грубо, фрау Люмин. Испортили веселье всем посетителям бара, — хихикнул Венти, однако взгляд его был виновато опущен.
— У меня нет повода для грубости, герр Вентиза? — более спокойно, чем это звучало в голове, поинтересовалась девушка. Мигрень пустила свои липкие щупальца по правой стороне головы, что так же сказывалось на настроении.
— Мы прибыли сюда за объяснениями, бродяжка. Почему ты отказался от сотрудничества толком ничего не объяснив? Неужели не знаешь, что твоя помощь сейчас, когда Фатуи активизировались, а Бездна не прекращала давить, так важно? Что-то я не заметила каких-то особых государственных дел, — высказала их общие мысли Паймон, оценив состояние подруги.
Еще мальчишка на вид шумно выдохнул, заполняя маленькое помещение запахом перегара. Впрочем, выпил он не так много, чтобы продолжать дурачиться на свой страх и риск. Как бы то ни было, Венти действительно предпочитал «следовать за ветром» свободного города, зная, к каким последствиям могут привести лишь малейшее посягательство на права и свободы граждан. Мэр понимал, куда катится его собственный мир, но предпочитал скрываться в барах, распевая простые веселые песни и распивая вино. Не мог собраться с духом и заставить хотя бы «рыцарей» работать, ведь тогда ненависть обрушится и на них. Юный ветерок сам запер себя в вакууме. Он кивнул на выход, плетясь на улицу, словно под конвоем. Оглянувшись у самой двери, Люмин скупо извинилась за свое поведение перед все еще тихими посетителями и, получив такой же сухой ответ от Дилюка, удалилась вслед за Венти. Поведение того на улице вновь стало расслабленным и веселым, хотя это и была только видимость. Образ, привычный всем жителям города, которые точно подняли бы панику, заметив перемены в поведении главы города.
Они шли медленно, исследуя каждую улочку, каждый закуток города. То тут, то там выкрикивали поздравления с очередным праздником местного разлива, но Люмин заинтересовало совершенно иное. Агенты Фатуи, совершенно не скрываясь, стояли на каждом перекрестке, у всех магазинов и государственных домов. Еще месяц назад они базировались лишь в окрестностях гостиницы «Гете», а теперь буквально оккупировали город. В своем письме Барбадос, все же, допустил ошибку. Это не веревка, а удав, скручивающийся в кольца вокруг своей жертвы. Люмин на секунду задумалась о совершенно другом. Что если именно эта организация, не боясь нападок и ненависти, сможет установить в городе относительный порядок. Что если именно такая «жесткая рука» нужна бесформенным желейным жителям и полиции, чтобы избежать разрухи? Она встряхнула головой, вспоминая методы, к которым не боятся прибегнуть. В ходе такого «установления порядка», атакуемый и собственными гражданами и преступной организацией Фатуи, город Свободы может быть стерт с лица земли. Или нет… Люмин тряхнула головой, сосредотачивая свое внимание на собеседнике.
— Недавно беседовал с одной замечательной Леди о наших общих знакомых. В отличии от жителей Мондштадта, они не любят шум и попросили, по возможности, быть потише. Понимаешь? — Венти впервые за этот вечер посмотрел Люмин прямо в глаза, находя в них понимание всей ситуации. Еще один тяжелый вздох, — Коль ситуация ясна, надеюсь, фрау не держит зла? — пропел он, когда они, в ходе долгой прогулки по городу, вновь подошли к его границе.
— Расскажу тебе сказку, Венти. Думаю, ты о ней слышал, хоть и позабыл по какой-то причине. Сказка о львице, взмывшей в небо, чтобы победить дракона. Львица не имела амбиций, она смирилась с неволей своего прайда, с лишениями, с тем, что с ее семьей обращаются как с цирковыми животными. Все ради эфемерного мира между ними и их мучителями. Они видели в тиранах своих спасителей, те же — удовлетворение своих садистских амбиций. Помнишь ли ты, Венти, чем закончился этот «мир»?
— Они натравили на львов дракона…
— Ради забавы, мой друг. Им было весело. Они понимали, что у пустоголовых животных, бродящих по земле, нет ни единого шанса против того, кто атакует с воздуха. Именно так было окончено существование прайда львицы. Ende.
— Неправда! Львица оседлала ветер и победила не только дракона, но и тиранов, держащих ее семью взаперти! — возмутился Венти столь грубому искажению истории.
— Видишь ли, чтобы история действительно завершилась подобным образом, нужен ветер. А у него, ну, знаешь, «связаны руки», — пожала плечами Люмин, — Ты ничего не вынес из этой истории, Барбадос. Ты окружил город иллюзией свободы, чтобы не заметили подвоха, как давным давно окружил ей самого себя. Чтобы избежать боли. Как там говорят твои гости? Наступаешь на те же грабли.
— Ты не смеешь осуждать меня! — выкрикнул Венти почти зло.
— У вас какие-то проблемы? — поинтересовался подошедший агент Фатуи.
— Да, простите, мой друг перепил. Можете отвести его домой? Обычно этим занимаются «рыцари», но уж очень они бесполезны.
***
— Он почти рыдал, Люми. Не жалеешь, что сказала это? — осторожно поинтересовалась Паймон уже в такси.
— Немного, честно сказать. Но как человек, — Люмин уперлась лбом в прохладное стекло автомобиля, — Однако мне нельзя быть человеком в данном случае. «Путешественник» сделал все верно, пусть и немного негуманно. Попытка Венти защитить город такая же бесполезная, как решение Ванессы не сопротивляться тиранам. Как и классические произведения не теряют актуальность, ибо освещают вечные проблемы, так и истории, повторяясь, не дают нам о них забывать. Я поступила правильно, надеюсь он поймет мои мотивы.
— Ох, Паймон, кажется, поняла. Но куда мы направимся дальше? В Обитель, придумывать стратегию? Знаешь, я ведь все еще не против стать твоим информатором…
— Ты и так много делаешь для меня, — звук пришедшего сообщения прервал ответ, заставляя Люмин осветить задние сидения белым светом телефона. Текст на экране гласил:
«Слышал, в Ли Юэ подают самый вкусный антипохмельный чай. Привезешь мне пару кустиков? Надеюсь, все еще твой друг, Барбадос»
— Кажется, теперь ты оправдаешь свой писательский псевдоним, Люмин. Придется остановиться на вокзале, нельзя терять ни минуты!
— Ты права, Паймон. Похмелье штука тяжкая, стоит поторопиться. Отвезите нас на вокзал, пожалуйста.
***
Чайлд не рассчитывал вновь появиться в этом городе после случившегося, но указания от начальства были достаточно четкие. «Перехватить секретную информацию, хранящуюся у иногента, и не дать ему встретиться с Чжун Ли». Этот самый иногент, судя по предоставленной информации, должен появиться у входа в золотую палату с минуты на минуту. Если судить по заброшенности данного места после недавней катастрофы, обрушившейся на Ли Юэ из-за, в том числе, его дорогого мэра, перепутать иногента с кем-то другим было почти невозможно. Экономический кризис, последовавший после атаки, полностью опустошил монетный двор, а сломанные механизмы более не могут печатать мору. Каким же нужно быть правителем, чтобы допустить подобный исход для портового, мать его, города?! Тарталья задавался этим вопросом каждый раз, когда в мыслях возникал образ некогда друга. Он лишь надеялся, что пришедшая к власти группа Цисин сможет урегулировать положение дел. Пусть Чайлд и являлся частью преступной организации, ничто человеческое ему не было чуждо. Сострадание, негодование и даже любовь. Но не ко всем в мире, как поется в этих странных балладах о героях, а к одной конкретной особе.
Особе с прекрасными золотыми волосами и медовыми глазами. Принцессе со стальным характером и железной волей. Рыцарю, держащей, вместо меча в руке, ноутбук подмышкой. Девушке в ослепительно белом платье с голубыми вставками и глазурной лилией за ухом, что сейчас поднималась по ступенькам прямиком к Золотой палате. Его любви, которая, по иронии судьбы, теперь является его целью. Агентом, препятствующим Фатуи.
…как же Тарталья ненавидит понедельники.