Окружающий мир в последнее время напоминал декорации какой-то старой романтической комедии. Солнце ярко освещало землю, иногда сменяясь теплым дождиком. Трава была зеленее обычного, жители приветливее, работа не пугала своими завалами. Любимый человек, рядом с которым можно как говорить до боли в челюсти, так и молчать, легко касаясь чужой кожи своей. Легкие фильмы, под которые не страшно засыпать на коленях. Сидеть, облокотившись на его спину и в который раз убивая персонажа и слыша позади отборные ругательства и заверения, что это у него джойстик западает. Даже когда вы менялись ими уже трижды. Невероятные спокойные деньки и никаких проблем на горизонте. До сегодняшнего дня.
Утро последнего дня больничного началось с будильника, который Люмин точно не заводила, с грозы, которую точно не прогнозировали и запаха свежезаваренного кофе. Такое утро никак не могло быть началом хорошего дня, как бы парадоксально это ни было. Если Паймон решила вмешаться в привычный уклад жизни девушки, и до сих пор не подала голоса — у нас большие проблемы. В полупустом холодильнике остался вчерашний ужин, который, благодаря магии микроволн, станет сегодняшним завтраком. Оладушки по мондштадскому рецепту, пара шашлычков и виноградный сок. Настроение было не самым радужным, Люмин постоянно посматривала на телефон в ожидании спасительного звонка. Однако вместо низковатого после сна мужского тембра на всю квартиру раздался не менее важный немного высокий голос подруги.
— Я закончила с расшифровкой файлов. Они у тебя на рабочем столе, прочти за завтраком, пожалуйста.
— Мы куда-то спешим? — не совсем понимая замогильного голоса из колонок, спросила Люмин.
— Я — да.
Девушка подскочила с кровати. Она… Паймон?! Куда-то уходит? В смысле, на совсем? Кажется, так быстро не собирались даже рыцари Ордо Фавониус во время тревоги. И все для того, чтобы хоть на микрон приблизиться к ответу на вопрос «что происходит?». Паймон всегда отвечает на прямые вопросы, но нужно узнать не… так. Самой прочесть некогда закодированное послание от бывшего информатора, а потом выслушать самого дорогого человека последних нескольких лет. Разделить с ней то, что ее беспокоит, а для этого нужно пройти путь с самого начала. Первый мондштадский оладушек исчезает с тарелки за пару секунд вместе с половиной стакана сока, чтобы предотвратить икоту. После, когда глаза начинают бегать по чернеющим на белом фоне буквам, кусок в горло уже не лезет.
— К-как так? Паймон, почему ты не рассказывала?
— По большому счету, я и сама многого не помнила…
— Да-да, конечно. Я помню, — немного нервно перебила Люмин, где-то глубоко в душе надеясь, что привычный возмущенный тон послужит ответом, — При перемещении сознания возникла неполадка, и в памяти остался лишь тот день.
— Вот только…
***
Лаборатория, находящаяся в самом центре Обители подверглась открытому нападению то ли Фатуи, то ли Бездны, то ли черт знает кого. Когда с потолка на тебя сыпется штукатурка, а в уши бьет непрекращающийся звук сирены, нет времени размышлять, кто в этом всем виноват. Только искать выход. Рядовые сотрудники выносили бумаги с результатами исследований и опытные образцы, более опытные находились в центральном зале. Таких было всего два — оба подающие надежды ученые, которых выгнали с множества мест до этого за нестандартность и опасность исследований. Действительно, кто додумается принимать на работу девушку, помешанную на человеческих костях, экспериментах над геномом и успешно отрастившую себе вполне животные уши. И юношу, оторванного от реальности, не видящего ничего, кроме своих исследований и с яркими вспышками агрессии, что уже несколько раз приводили его в камеру. Селестия приняла их с распростертыми объятьями и посвятила в свой большой-маленький секрет. Который в данную секунду находился в большей опасности, чем все присутствующие в здании.
Она разрабатывала возможность перемещения человеческого сознания внутрь цифровой сети, чтобы даже в случае покушения она могла продолжать заботиться о процветании Тейвата, управлять им. Ее ближайшие помощники изучали тело «нулевого пациента», предполагая, как отразится на нем подобный эксперимент. Разрабатывали «карманный телепорт» сознания в Интернет, думали о возможности возвращения разума обратно в тело. Работа кипела, но для точных результатов нужны были еще годы прогнозов и решений. Которых ни у кого в данной ситуации, естественно, не было.
— Я сделаю это сейчас, — произнесла женщина, подключая к себе датчики и настраивая нужные программы на множестве мониторов.
— Селестия, прошу вас, никто не знает, чем может закончиться этот опыт. Вы можете погибнуть и тогда все было зря! — последняя фраза прозвучала почти вопросительно. Тем не менее, девушка покорно подключала считыватели к телу своего Босса.
— Она так же может умереть, когда эти негодяи проникнут в главный зал. Сначала я не понимал проектировки этой лаборатории, но теперь осознаю ее полезность — с блужданием нападающих по коридорам у нас есть еще около получаса. Судя по прекратившемуся шуму, наши гости поняли, что взрывать проход будет опасно для жизни всех находящихся в здании, — почти безэмоционально, с легким отголоском зарождающейся ярости.
— Как только загрузка завершится, переносите «меня» в оговоренное место, — Селестия нажала кнопку «пуск» и прилегла на кушетку. Отсчет пошел.
Последняя доработка проекта значительно ускорила процесс переноса, однако и этого было недостаточно. 83%. Топот ног слышится прямо под залом, еще немного и нападавшие найдут нужную лестницу наверх. 87%. На взлом замка уйдет не больше пятнадцати минут. 90%. Около пяти минут понадобится ученым, чтобы беспрепятственно покинуть лабораторию с «пациентом» незамеченными.
— Отключай датчики. Сейчас, Сахароза, — приказ старшего хрупкая на вид девушка оспаривать на этот раз не собиралась.
***
— Это последнее, что я помню о том дне. Дальнейшую историю ты знаешь, — закончила свой рассказ Паймон. Называв ее Селестией, даже мысленно, Люмин будто теряла какую-нить, связывающую ее с подругой.
— Тогда нам стоит поспешить! — девушка тут же убежала к шкафу-купе, бесцеремонно освобождая его от неподходящей одежды, путем скидывания таковой на пол. Колонки издавали редкий странный скрежет, который Люмин никогда до этого не слышала, что навело на некоторые мысли, — Ты что… плачешь?
— Я п-просто не понимаю…
— Святые Архонты, монеточка, чего тут понимать? — улыбнулась девушка, закидывая рюкзак за спину и проверяя надежность креплений, — Ты мой самый лучший на свете друг. Да, сегодня я узнала нечто новое о тебе, но ведь и никогда не спрашивала подробностей. То, что ты рассказала, напугало меня. Безусловно. Но это не значит, что я отступлю. Так что пойдем и надерем зад тем, кто рискнул покуситься на правительство! Кстати, ты адрес-то помнишь?
***
Место, которое указала Паймон, оказалось обычной дамбой, почему-то стоящей посреди пустыря. Кажется, в полукилометре отсюда находилась маленькая деревня, а в этом месте жизнь будто вымерла. Открыв дверь, видимо, с помощью подключившейся к системе охраны подруги, Люмин абсолютно не удивилась ожидающему ее лифту. Чего не скажешь о двух работниках лаборатории, которые неприменули наставить на вторженца оружие.
— Она со мной. Альбедо, Сахароза, это Люмин, очень дорогой мне человек, — тут же сообщила Паймон, — Расскажите, что происходит. Чья атака?
Немного успокоенные сотрудники однако не теряли бдительности. Особенно этот Альбедо, который не спускал изучающего взгляда с девушки, пока его напарница разъясняла все обстоятельства кибератаки на их центральный компьютер. Наушник в ухе Люмин отключился — Селестия перешла в свою сеть. На экранах с ужасающей скоростью двигался текст, сменялись вкладки, отображались какие-то схемы и формулы. Над головами попеременно вырубались источники света, видимо, от перенапряжения энергосети. Ученые, дабы не мешать лишней суетой, направились к койке, где на протяжении последних нескольких лет поддерживалась жизнь в теле невероятно красивой девушки. Люмин даже могла бы залюбоваться этими пепельными волосами, расслабленными чертами лица, стройным телом, над которым уже суетилась Сахароза, дабы не дать ни одному аппарату жизнеобеспечения перестать работать. Ученые абсолютно беспристрастно задирали больничную рубашку то сверху, то снизу, чтобы сменить датчики или провести осмотр. Люмин чувствовала себя абсолютно бесполезной, ведь могла лишь отступить к стене и в смущении отвести глаза на экраны. Именно в этот момент на одном из мониторов, словно джин из бутылки, появился аватар взломщика в виде многорукой марионетки, а в колонках раздался надменный мужской голос.
«Надеешься на благоприятный исход? Я не обесточил твою лабораторию только по тому, что Царица невероятно ценит твой ум и навыки управления. Так что не разочаровывай меня и сдайся по хорошему. Та защита, которую ты все пытаешься выстроить — просто детский лепет!»
Честно говоря, Люмин ожидала какого-то резкого ответа в стиле подруги. Что, будто по взмаху волшебной палочки, она вышвырнет непрошенного гостя к черту на кукан и тот больше никогда не посмеет явиться, если вообще рискнет взять в руки электронику. Но ничего такого не было. Паймон молчала, а секундой позже главный компьютер начал процесс форматирования. И в момент полного затухания многочисленных экранов вместе с отключением надоедливого возмущающегося голоса, очнулась Селестия. Где-то в полукилометре отсюда, на поверхности, упал столб электропередач. Схватив ручки койки-каталки, Люмин вместе с учеными быстрым темпом покинули лабораторию по постепенно обваливающемуся тайному проходу.
***
Все, что перейдет в долгосрочную память Люмин после беспокойного сна, так это ощущение заполняющей легкие пыли. Благодарные взгляды двух незнакомых людей, их заверения, что они обязательно позаботятся о Селестии и все еще ни раз встретятся. Их переплетенные ладони в белых медицинских перчатках переплелись друг с другом, звякнувшись спрятанными под силиконом кольцами. И теплую руку лучшей подруги, которая сжалась чуть сильнее, ответив на прикосновение. Еще не имеющая возможности что-то сказать Паймон лишь слегка улыбнулась сквозь потеющую с каждым выдохом кислородную маску и прикрыла глаза. Наверняка у нее ужасно болит голова.
На следующий день она в слезах позвонит Тарталье и попросит приехать. Тот останется со своей девушкой, постепенно заполняя образовавшуюся пустоту внутри нее. А еще через день от Паймон придет сообщение по внутренней сети: «Ла Синьора погибла в Инадзуме» и Люмин сорвется с места.