Едва Мет вышел из аудитории, Джей подлетел к нему, схватил за запястье и оттащил в сторону, подальше от перетекающего по коридору потока студентов.
— Что, он так и не пришёл? — спросил Мет, вглядываясь в лицо друга. И не сложно было догадаться, что он там видит, ведь Джей смотрел утром в зеркало: дёрганый, нервный, а под глазами синяки от недосыпа. И ведь спать-то никто не мешал, но он, сука, мог только ворочаться, раз за разом вспоминая напуганное лицо Кели и парня, который его увёз.
Джей два дня караулил у входа, надеясь, что Кели придёт в колледж, и они смогут наконец-то поговорить. Бля, да просто в глаза ему заглянуть и спросить хоть что-то, но нет, Кели не появился. Сегодня уже третий день, а он так и не пришёл. Неужели решил бросить колледж? Только из-за того, что увидел Джея? Не слишком ли?
— Я проследил за секретарём, — понизив голос пробормотал Джей. — Она проработала от силы пару часов и смоталась, заперев кабинет, так что чисто, можем идти. — Мет медленно отвёл взгляд, и Джей, нервно вздрогнув на этот жест, придвинулся ближе. — Ты же обещал помочь, Мет.
— По глупости, видимо. Или тебя, придурка, пожалел. — Друг посмотрел на него. — Ты ведь понимаешь, что если нас поймают, то исключат нафиг, и хорошо, если без привлечения полиции.
— Если нас поймают, свалишь всё на меня. Не знаю — заставил там, вынудил. Пожалуйста, Мет.
— Джей, это…
— Ну и хер с тобой, сам пойду, — Джей резко развернулся, собираясь уйти, но друг поймал его за плечо.
— Ну и куда один собрался, ты же в компах полено.
И правда — полено. Джей облегчённо вздохнул, когда Мет всё-таки пошёл за ним. Пробраться в кабинет секретаря, чтобы просмотреть списки студентов — наверное, это было самой безумной его идеей, но Джей не представлял, как ещё найти Кели, если мальчишка собрался снова исчезнуть.
Друзья дождались начала следующий пары, когда студенты разошлись по аудиториям, а коридоры опустели, и спустились на второй этаж. Так-то учебный день в принципе подходил к концу, и народу становилось всё меньше, да и Джей наблюдал за кабинетом чуть ли не весь сегодняшний день и половину вчерашнего, так что решение не было спонтанным и непродуманным. Убедившись, что на горизонте никого нет, Джей достал из рюкзака заранее приготовленную отвёртку и по-быстрому скрутил практически декоративный дверной замок. Даже странно, что тот оказался таким старым и хлипким, такой, наверное, и выбить ударом плеча не составило бы труда. Бля, да сюда при желании любой попасть может. Внутри кабинета ничего примечательного: два стола, кресло, стационарный комп, стеллаж с кучей бумаг и папок, да грязная кружка из-под кофе возле клавиатуры. Ну и пачка открытого песочного печенья.
— Давай найдём то что надо и свалим побыстрее, — бросил Мет, проходя к компьютеру и усаживаясь за стол.
Джей прикрыл дверь, сунул отвёртку и саморезы в карман и прилип взглядом к экрану.
— Ты уже взломал пароль? — удивлённо спросил он, глядя, как друг открывает и закрывает какие-то папки, только успевай читать названия.
— Да его тут и не было, система безопасности просто отстой, — пожал плечами Мет. Он ещё несколько минут лазил по файлам, пока наконец не просиял: — Ага, вот и список поступивших в этом году.
Джей склонился ниже, вглядываясь в столбики имён, а Мет недовольно пихнул его в бок.
— Ты, вроде, на стрёме должен стоять.
— Да нет там никого, в коридоре тишина, я же слышу, — буркнул Джей, но на дверь всё-таки оглянулся.
Они ещё минут пять смотрели в экран, пока Мет не озвучил:
— Тут нет Келвина Майкбери.
Да Джей и сам прекрасно видел, что такой фамилии в списке нет, но ведь он видел Кели! Ну не могло его так жестоко наглючить!
— Этого не может быть, — прошептал он, вглядываясь в монитор ещё отчаяние.
— Может, он не поступил? — предположил Мет.
— И что он делал здесь в первый учебный день? Я видел имя Келвин, но фамилия не та. Может, он её поменял? Полистай снова, — Джей по третьему кругу стал вчитываться в имена сотен первокурсников, ища, где он видел знакомое имя.
— Келвинов тут пять штук, поедешь проверять каждого?
— Да, — кивнул Джей, замечая первое из пяти, и, достав мобильник, переписал в заметки адрес и номер телефона Келвина Вилсди, а в следующую секунду Мет что-то нажал, и имена отобразились в каком-то другом порядке.
— Келвин Роултон — художественное отделение, — сказал друг и ткнул пальцем в экран.
Это он. Должен быть он! Джей быстро переписал данные, а потом попросил приятеля вернуть список к изначальному виду, чтобы записать и остальных Келвинов на всякий случай. Бля, ну не мог же он и имя поменять?! Подумав об этом, Джей, на крайняк, ещё и перефоткал весь список на телефон. Качество с экрана — жопа, конечно, но разберётся. Мет закрыл все окна и папки, возвращая комп к тому состоянию, что было до них, а потом взломщики покинули кабинет, и Джей прикрутил замок обратно, матерясь про себя на старые шурупы и сорванную резьбу. Как же им повезло, что за это время в коридоре так никто и не появился!
На ступенях колледжа Джей тут же закурил, на ходу доставая ключи от байка, и в десятый раз повторяя про себя адрес, на который собрался поехать в первую очередь. Бля, ещё ведь Мет! Вообще-то, у того и своя тачка есть, но она уже неделю в ремонте, так что…
— Тебя подвезти? — спросил Джей, оглядываясь на приятеля, который шёл позади и набирал что-то в своём телефоне.
— Пф… — Мет усмехнулся. — Катись уже, ищи свою детку, пока тебя от нетерпения не разорвало. Я такси вызвал, — и друг развернул к нему экран, показывая открытое приложение.
— Спасибо, — выдохнул Джей, а потом, сам от себя не ожидая, шагнул к нему и обнял на какие-то доли секунды. — Правда, спасибо, что помог.
— Да не за что, поезжай давай.
Джей забил адрес в навигатор и немного удивился: не то чтобы это было далеко, тут минут тридцать-сорок на мотике, но в том районе, вроде, никогда не жили состоятельные люди, а родители Кели не бедствовали. Насрать. Сейчас насрать, потом во всём разберётся. Сначала надо просто найти мальчишку, и если понадобиться, он, сука, объездит все эти пятьсот с хером адресов.
Джей нервничал, и всю дорогу в голове вертелось столько мыслей, что он дважды чуть не проехал на красный. Ещё наебнуться не хватало. Пришлось заставить себя сосредоточиться и сбавить скорость. Сука, как же хотелось побыстрее оказаться на месте, убедиться, что Келвин Роултон — это его Кели! Как он отреагирует, увидев его снова? Что говорить, что делать? Он столько раз за эти два года представлял, как наконец-то найдёт Кели, как они встретятся. Продумал столько разных сценариев: от романтических, до тех, где Кели ему просто врежет, если не в рожу плюнет, но вот сейчас почему-то в голову ничего не лезло, даже как начать этот разговор.
Он ехал ровно сорок одну минуту, пока навигатор не привёл его на самую обычную улицу с трёх-четырёхэтажными квартирными домами. Не трущобы, конечно, но, блядь, почему Кели живёт здесь? Ошибки нет: нужный адрес. Домик такой же, как и все прочие, только с маленькой кафе-пекарней на первом этаже. Джей заглушил мотор и прошёл к парадной двери, ведущей к лестнице и квартирам наверху, но она оказалась заперта — придётся ждать, когда кто-то будет входить или выходить. Пройдясь вдоль дома, Джей огляделся внимательнее: стеклянные двери в кафе и большие панорамные окна, а с торца здания ещё одна дверь — видимо, служебный вход.
Он заглянул в окно пекарни, и на лице тут же появилась улыбка. Около витрины, раскладывая выпечку, стояла женщина в белом фартуке, на вид лет тридцати пяти, но на деле ей, наверное, не меньше сорока с хвостиком, ведь вряд ли она родила Кели будучи сама подростком. В том, что это его мама, Джей не сомневался ни секунды — такое же хрупкое телосложение, пластика движений и схожие черты лица. Хоть волосы у женщины и были каштановыми, всё остальное Кели явно унаследовал от неё. Значит, всё-таки теперь он Роултон. Джей отошёл от окна, вернулся к припаркованному мотоциклу и, облокотившись на него, стал ждать — рано или поздно должен появиться и Кели.
***
Кели сидел на кровати, прижав колени к груди и обняв их руками. С тех пор как Ред привёз его домой, он из этой комнаты ещё не выходил, даже поесть не соизволил и матери, которая несколько раз стучалась в запертую дверь, не отвечал. Ужасное поведение. Она такого не заслужила, но Кели просто физически не мог её сейчас видеть, как и вообще кого бы то ни было. Ему нужно посидеть в тишине и одиночестве. Просто необходимо, потому что при матери он разревётся и будет просить прощения за то, что он такой неправильный и сломанный, за то, что она уже оплатила первый семестр, а он собирается просрать её деньги. Он просто не сможет ходить в этот долбанный колледж.
Не нужно было даже и пытаться. Ну куда ему колледж, если он людей рядом не выносит, если его трясёт, когда кто-то оказывается слишком близко. Но он же верил, думал, что ему потихоньку становится лучше. А нет. Стоило увидеть ЕГО, и Кели накрыло очередным приступом. Он просто не сможет ходить в колледж, где учится ОН. Не сможет видеть ЕГО каждый день.
Тогда, два года назад, когда Кели попал в больницу, он ещё не осознавал, насколько сильно всё произошедшее повлияло на него. Понял только в день выписки, когда мама и Ред приехали забирать его, и он не смог дойти до машины, припаркованной в конце улицы. И дело было вовсе не в сломанных рёбрах, а в людях вокруг. Десятки людей сновали мимо, проходя туда-сюда по тротуару, и Кели накрыло такой волной ужаса, что он начал задыхаться и терять сознание. В итоге, вместо того, чтобы поехать на новую съёмную квартиру, которую подыскала для них мама, Кели попал в отделении психиатрии и получил диагноз «панические атаки» и «посттравматическое расстройство».
Пожалуй, именно тогда вся жизнь окончательно полетела к чертям. Мозгами Кели всё понимал и даже пытался справиться с собой, но стоило оказаться среди людей или рядом с кем-то незнакомым и ему становилось плохо. Никакое самоубеждение, никакие доводы разума не помогали: приступы просто накрывали его, не зависимо от его желания, он их не контролировал, не мог справиться. Первые три месяца Кели вообще не покидал съёмную квартирку, даже не мог заставить себя переступить через порог, но постепенно начал выходить на крыльцо, встречая маму после работы.
Лора перевела его в другую школу. Исключительно на бумаге, разумеется, потому что посещать её Кели не мог, а по факту она оформила обучение на удалёнке. Сама Лора устроилась администратором с гибким графиком в какой-то захудалый ресторан неподалёку от дома, чтобы в любой момент можно было сорваться к Кели. Кажется, вся её жизнь стала крутиться вокруг него, и Кели ненавидел себя за это: за то, что причиняет ей столько страданий и неудобств; за то, что она всё потеряла из-за него; за то, что живёт, считая каждый несчастный доллар.
Примерно тогда же в их жизни появился Стив. Упрямый, настойчивый, но при этом чуткий и всепонимающий Стив, который стал вытаскивать маму на вечерние прогулки, походы в кино или кафешки, в выходные возил затариваться в гиперы, ну и вообще — всегда на связи, всегда где-то рядом, только позови, а не позовёшь, так сам придёт. Кели был ему благодарен. За то, что заставлял её пойти. За то, что уговаривал. За то, что не давал каждую минуту сидеть и трястись над сыном. Они со Стивом первое время хором уверяли Лору, что всё в порядке, что Кели справится без неё несколько часов, и если что — всегда есть телефон.
Кели сейчас уже не мог припомнить, когда в первый раз увидел Стива и как отреагировал на него. Просто этот мужчина настойчиво приходил к ним в гости по два-три раза в неделю, и Кели как-то привык, больше не шарахался от него, не дёргался и не прятался в своей комнате, а потом и вовсе стал спокойно разговаривать с ним, ужинать и даже улыбаться каким-то шуткам. Мама говорила, что они со Стивом в юности учились вместе и были хорошими друзьями, и у Кели не было причин в этом сомневаться, а сейчас, по прошествии почти двух лет, Кели понимал, что нифига они не друзья. Не стал бы этот подтянутый, не бедный, явно успешный мужчина столько делать ради школьной подруги, не вился бы вокруг неё кругами и не сюсюкался бы с её больным на голову сыном.
Кстати, первый раз Кели вышел на прогулку именно благодаря Стиву. Сначала тот позвал их с матерью покататься по ночному Нью-Йорку. Уже на подходе к машине Кели начало потряхивать от страха, и он думал уже развернуться и слинять домой, но Стив легонько сжал его плечи и подтолкнул к заднему сиденью, сказав, что всё будет хорошо, что Кели здесь в безопасности. И он сел. Поездка, и правда, оказалась классной: он успел позабыть каково это — бывать в городе, гулять, ведь уже почти полгода не видел ничего, кроме своей квартирки, крыльца и узкой улочки, на которую выходили их окна, и по которой возвращалась домой Лора. Ночные улицы и огни, редкие прохожие, которые за стёклами машины не вызывали страха, яркие вывески и витрины магазинов — Кели забыл, что мир может быть не только жесток, но и красив, и теперь он любовался им из безопасного места, проезжая мимо.
Именно так и проходила его жизнь с того самого дня — мимо. Эта поездка заставила Кели хотеть жить дальше, вернуть хоть какое-то подобие нормальности, выбраться из своего кокона, ну или хотя бы попытаться. Поэтому на следующий день он сказал матери, что согласен ездить к психологу, и так начались его еженедельные двухчасовые сеансы с миловидной женщиной средних лет. Кажется, это помогало. Кели начал постепенно выходить из дома, сначала только с матерью или дядей, а потом и один, правда, ненадолго и не дальше, чем на соседнюю улицу.
Вскоре они снова переехали — на ту квартиру, где и живут сейчас, а мама открыла под ней пекарню. Конечно, у Лоры самой не хватило бы на это средств, но опять помог Стив и заплатил за всё в рассрочку. Кели почему-то не сомневался, что он и так бы заплатил, безвозмездно, но мама бы не согласилась. От нового адреса было недалеко до автомастерской Реда, может, именно поэтому мама и выбрала этот район — поближе к брату, и для Кели это оказалось хорошо: теперь он частенько ходил к дяде, даже научился кое-чему и стал помогать по мелочам.
А ещё он рисовал, не переставая. Даже когда было совсем паршиво, Кели не бросал рисование, и когда встал вопрос, что делать, когда он получит диплом об окончании школы, Кели решил, что хочет продолжить учиться рисовать. Вот только ни один вуз художников, дизайнеров, иллюстраторов, мультипликаторов на удалёнке не обучает, нужны реальные практические занятия, и Кели стал бороться со своими страхами и загонами ещё активнее. Стал проводить на улице больше времени, гулять всё дальше и дальше от дома, заходить в маленькие магазинчики, ездить на автобусе, избегая часа пик — старался находиться среди людей, но так, чтобы не контактировать с ними.
Было тяжело. Бывало, он забивался где-нибудь в безлюдной подворотне и, обхватив себя руками, просто старался продышаться, чтобы снова выйти на улицу. Бывало, он выбегал на улицу, проехав на автобусе всего одну остановку, а потом подолгу успокаивался, и всё из-за того, что его плеча случайно коснулся какой-то мужчина. Бывало так тяжело и плохо, что он закрывался после в своей комнате и хотел всё бросить, но не бросил, успокаивался, переживал это и начинал снова. И постепенно, день за днём, у него получалось, так что к середине лета Кели был уверен, что сможет ходить в колледж.
Кели глянул в окно и понял, что уже стемнело, а он сидит в комнате, даже не потрудившись включить свет. Он прислушался — за стенкой на кухне тихо, значит, мама у себя. Интересно, уже спит? Что ж, можно поговорить с ней и завтра. Сможет ли она уговорить администрацию колледжа вернуть деньги, которые уже уплачены за семестр? Если да, то Кели просто поступит на следующий год в какое-нибудь другое место, а пока можно попроситься на подработку к Реду, дяде лишние руки в мастерской всегда нужны, а Кели уже научился неплохо красить тачки. А если деньги не захотят вернуть? Сможет ли он себя пересилить и пойти туда снова? Снова увидеть ЕГО? И не раз, не два, не десять — постоянно, ОН постоянно будет где-то рядом, в том же здании. И захочет ли ОН лицезреть Кели неподалёку? Ведь ЕМУ достаточно просто распространить то видео среди студентов — снова — и Кели… Стало трудно дышать. Кели схватился за грудь, едва представив, как на него опять будут глазеть, как станут шушукаться за спиной, да и не только за спиной, как будут прикалываться и смеяться, и никакая маскировка с застиранными невзрачными шмотками не поможет стать неприметным.
Кели потянулся к телефону, открыл гуглплей и поставил скачиваться инсту. Он не заходил в соцсети уже более двух лет, с того самого дня, как выкинул прошлый телефон в океан. Да и незачем было. Ватсап давно привязан к новому номеру, так что контактов Джея нигде не осталось, только в сетях. Кели вздрогнул, осознав, что впервые за долгое время в своих мыслях назвал ЕГО по имени, а не просто — ОН. Приложение скачалось быстро, и хоть Кели и не заходил сюда бог знает сколько, он легко вспомнил свой старый логин и пароль. Последняя выложенная фотка на его странице — из парка, где он сидит на траве, поджав ноги под себя. И Кели прекрасно помнил, что ОН сидел рядом, ОН же его и сфоткал.
Кели на секунду прикрыл глаза, глубоко вдохнул и перешёл в раздел сообщений, где красным горела пометка о непрочитанных входящих. Марк, Бендан, Джей. И если от Марка и Бенда он ещё мог этого ожидать, то, увидев, что ему, оказывается, писал Джей, едва не выронил телефон. Руки затряслись, но он всё же открыл чат.
Джей: «Что с твоим телефоном? Я не могу дозвониться!»
Джей: «Кели пожалуйста свяжись со мной, я могу все объяснить»
Два сообщения отправлены в тот самый день. В тот, когда всё рухнуло, а следующее — два дня спустя.
«Блядь, Кели скажи что это не правда! Скажи что ты не пытался покончить с собой?! Прошу детка ответь мне!»
Кели отшвырнул телефон на другой край кровати, обхватил себя руками и заплакал. Зачем он вообще установил инсту? Зачем полез туда, зачем прочёл? Он уткнулся в колени, пытаясь заглушить всхлипы, чтобы мама не услышала, чтобы не прибежала из своей комнаты и не снесла к чёрту запертую дверь. А ведь он просто хотел посмотреть, ведёт ли Джей до сих пор страничку, и если да, то задать всего один вопрос: «Мы можем сделать вид, что не знаем друг друга? Я просто хочу учиться». Но какой в этом смысл, если из-за пары старых запоздалых сообщений у него уже началась истерика? Так как же он сам сможет делать вид? Ни черта ему не стало лучше! Два года он пытался пережить всё случившееся дерьмо, но всего одна мелочь — даже не встреча, а взгляд и пара фраз из прошлого, как Кели уже разрывает на части. Он сжался в комок, уткнулся в подушку и незаметно для себя провалился в беспокойный сон.
—
— Кели, — раздалось из-за двери, затем настойчивый стук заглушил встревоженный голос матери. — Кели, открой дверь! Милый, я оставила тебя в покое вчера, но сегодня это не прокатит! Если ты не откроешь, я позову Реда, и он скрутит все замки в квартире.
Кели несколько раз моргнул, чтобы понять спросонья, чего вообще от него хотят, потом поднялся, прошаркал к двери, повернул защёлку и, зевая, рухнул обратно в кровать.
— Ох, ты спал… — голос матери, вошедшей в комнату, резко изменился со строгого на извиняющийся. — Прости, просто уже час дня, и я подумала… — она не стала договаривать, но им обоим и так понятно, о чём она подумала. Женщина помолчала с минуту, а потом Кели почувствовал, как кровать рядом просела и ласковая ладонь погладила его по плечу. Он нехотя открыл глаза, посмотрел на маму. — Ты расскажешь мне, что было вчера?
— Я ходил в колледж, и это оказалось сложнее, чем я представлял, — пробубнил Кели, не собираясь вдаваться в подробности.
— Если ты не можешь, не заставляй себя. Я поищу частные курсы по…
— Я попробую ещё раз, — перебил её Кели.
— Как скажешь, — Лора слегка улыбнулась. — Давай, вылезай из постели, ты со вчерашнего дня ничего не ел, и так тощий.
Почти весь день Кели прослонялся по квартире, вертя в руках телефон. Сейчас, когда он выспался, выпил таблетки, успокоился и обдумал всё десять раз, решил, что и правда хочет хотя бы попробовать учиться в этом колледже. Он прочитал последнее сообщение в инсте бог знает сколько раз, а вот эту часть особенно: «Скажи что ты не пытался покончить с собой?!» Что это? Чувство вины? И если Джей чувствует хоть каплю вины за то, что сделал, то сможет ли Кели сыграть на этом? Он, правда, понятия не имел — как, потому что никогда не был ни хитрым, ни двуличным, но просто попросить он ведь может? Вот только, как оказывается, это сложно — взять и написать всего несколько слов.
Ещё Кели прочитал всё, что писали ему Бенд и Марк. Оказалось, что Бенд уехал учиться в Филадельфию по спортивной стипендии и получил место в их сборной. От него было всего два сообщения: это и ещё одно, где он писал, что будет рад, если Кели с ним когда-нибудь снова свяжется. А вот Марк на протяжении двух лет писал постоянно — это были поздравления с каждым прошедшим праздником: Новый год, Рождество, дни рождения и благодарения, Хэллоуин, даже несмотря на то, что все они так и оставались непрочитанными. И было ещё одно, не относящееся к праздникам, написанное полгода назад, прочитав которое, Кели искренне улыбнулся. «У меня появилась девушка! И не как обычно мне кто-то понравился, я бегал за ней и меня послали, а реально девушка. мы уж месяц встречаемся». Наверное, Марк очень хотел этим поделиться, даже зная, что Кели не прочтёт и не ответит. И Кели был рад, учитывая, как раньше другу не везло с его влюблённостями.
Он долго думал над тем, ответить ли друзьям, даже пару раз уже открывал чат, но в итоге не стал. Они так давно не общались, да и он не был уверен, что готов общаться снова, что вообще сможет — для начала. А ещё — захотят ли они теперь дружить с ним, вот таким, сломанным, потому что скрыть это и притворяться, что всё по-прежнему, у Кели не получится. Он так и уснул с телефоном в руках, не решившись никому написать.
На следующее утро он встал по будильнику, собрал рюкзак, позавтракал, но не смог заставить себя шагнуть за порог, зато весь день помогал маме в пекарне. На третье утро всё повторилось, и мама, войдя на кухню, лишь чмокнула его в щёку и сказала:
— Похоже, сегодня тоже не получилось.
— Прости, — прошептал он.
— Это не страшно, Кели. Я вижу, как ты стараешься, и уже говорила: если не можешь — не заставляй себя. Всё получится, со временем.
— Ты ведь уже заплатила, разве…
— Милый, ты мне дороже любых денег. Мне больно смотреть, как ты возвращаешься домой, запираешься в своей комнате, а потом несколько дней приходишь в себя, что мне какие-то деньги.
Кели вздохнул, продолжая ковырять вилкой запеканку. Пока мама варила себе кофе, он решил, что сегодня точно решится. Соберётся с силами и напишет ЕМУ, попросит притвориться незнакомцами.
— Милый, сделаешь рекламные плакаты на сентябрь? — спросила Лора, поставив кружку на стол, присела рядом и достала телефон. Кели кивнул. — Отлично, фотки скину в ватсап. Новинка — банановые круасаны, а акция в этот раз на маффины и ванильный чизкейк.
— Ладно, — Кели поднялся, так и не доев, и пошёл включать комп.
Вообще, макеты плакатов для пекарни он довольно быстро делал в фотошопе, но сегодня вяло ковырялся, пребывая в каком-то апатично отстранённом состоянии. За это он, кстати, и не любил антидепрессанты, но, учитывая очередной полноценный приступ, какое-то время придётся попить. В общем, с макетами он закончил, когда время перевалило два часа пополудни, успел даже сгонять вниз, в пекарню, и взять у мамы тех самых банановых круасанов, которые должны стать новинкой месяца, и фотки которых он тут так усердно обрабатывал и помещал в рекламный макет.
Закинув файлы на флешку, Кели побрёл к выходу на улицу — не к тому, который вёл через пекарню, а к тому, который вроде как служебный. К нему же вела лестница со второго этажа, так что это ещё и отдельный вход в их квартиру. Первый этап — сделать макеты в электронном виде — готов, теперь осталось распечатать, так что надо сгонять в маленькую полиграфию через пару улиц, куда Кели уже год ходил каждый месяц. Лишь бы там сегодня работала девушка. Кели всегда проверял, заглядывая через окно, и если на смене был парень, то разворачивался и уходил. Остаться наедине с мужчиной… От одной только мысли в груди всё сжималось и холодело, он даже со Стивом никогда не оставался один, только в присутствии матери, потому что тут же вспоминался отец. Воспоминания шарашили, оглушая до бессознательного состояния. Что ж, он ведь обещал, что Кели никогда больше не посмотрит на мужчин, и его обещание работало. Даже слишком хорошо… Не распространялось это только на дядю: с Редом он мог спокойно находиться вдвоём, хоть в его машине, хоть в автомастерской — с ним никаких страхов и пугающих ассоциаций не возникало.
Кели вытащил велик из-под лестницы, уже докатил его до двери, но передумал и затолкал обратно. На нём, конечно, быстрее, но нужно продолжать привыкать ходить рядом с другими людьми, а он и так уже третий день из дому не выходит. Кели открыл дверь, вышел с торца здания, повернул к улице и замер. Там, у тротуара, опираясь на мотик, стоял Джей, и конечно ОН заметил его. Первым порывом было броситься обратно и запереть дверь. Сейчас же! Немедленно! Спрятаться! Кели уже схватился за ручку, но заставил себя остаться на месте. Он ведь хотел попросить ЕГО, так вот он — шанс. Соберись и попроси.
Джей шагнул в его сторону, и Кели инстинктивно потянулся к волосам, пытаясь прикрыть ими лицо, но осознал, что вышел с домашней заколкой на голове, и волосы собраны в мини-хвостик. Джей надвигался всё ближе, как и волна подступающей паники. Зачем ОН приехал?! Как узнал где Кели живёт?! Что ЕМУ нужно?! Кели крепче вцепился в дверную ручку, чувствуя, что его уже потряхивает, и воздуха не хватает.
Джей остановился в двух шагах от него и просто смотрел. Пристально. Долго. Всё продолжал смотреть, ничего не говоря. Да и Кели молчал. Наверное, сейчас и выдавить бы из себя ничего не смог, но тоже смотрел, глаза в глаза, и на удивление дышать стало легче.
— Привет, — спустя несколько минут заговорил Джей, хриплый голос прозвучал глухо. Кели в ответ заторможено кивнул. — Ты бросил колледж, едва поступив в него?
Кели, может быть, и ответил бы, но в горле всё напрочь пересохло, и он лишь пожал плечами.
— Приходи. Кели, приходи завтра, не нужно убегать.
— Ты… Ты можешь… сделать вид, что мы… мы не знакомы? — запинаясь, всё-таки смог выдавить из себя Кели. Голова кружилась, и хмурое лицо Джея то приближалось, то удалялось. Затошнило.
— Что?
Он говорил настолько невнятно, что Джей не расслышал? Блин, он и так едва смог это сказать… Кели сглотнул и постарался повторить чётче:
— Можешь сделать ви…
— Я и в первый раз тебя понял. — Джей шагнул к нему, а Кели отшатнулся, прижимаясь лопатками к двери. — Ты меня боишься? Серьёзно? — Парень нахмурился ещё сильнее и сузил потемневшие до черноты глаза.
— А не должен? После всего...
— Я не выкладывал то видео, и даже не снимал.
— И не спорил, наверное, тоже… — отворачиваясь, пробормотал Кели, чувствуя, как в груди снова стало невыносимо больно, как в тот день, когда его сердце растоптали.
— Прости, — прошептал Джей, и Кели зажмурился. — Прости, малыш, но тут у меня нет оправданий. Потому что спорил.