Леса близ Виссы славились обширными грибными и ягодными угодьями. Потому и собирателей обычно было гораздо больше чем охотников. Особенно на исходе лета и по осени. Только в этом году находилось не так много смельчаков с лукошками. И бродя по опавшей листве, я натыкался на огромные перезревшие шляпы, сочащиеся душистым янтарным маслом и жёсткие одеревеневшие остовы ножек, едва тронутых насекомыми.
На какую-то долю мгновения мне почудилось, что я оказался не где-нибудь, а в самом сердце некролеса и сейчас на меня выпрыгнет одна из полумёртвых тварей. Но пугающий морок сдуло первым же порывом ветра и где-то среди облетевших деревьев послышались людские голоса.
— Сюда, скорее беги сюда! — манил звонкий девичий голосок.
— Я тут! — вторил ей, голос другой плутовки. — Обернись же!
Обе подружки задорно хохотали, вторил смех ловившего их парня и слышался треск веток под их ногами. Ни дать ни взять, развлекается бесстрашная местная молодёжь, наплевав на запреты старших.
Остановившись на мгновение, я прислушался к голосам и решил взять правее. Не то чтобы уж очень не хотелось пересекаться с живыми людьми — насчёт последнего как раз уверенности не было. И пришёл я не за тем, чтобы участвовать в чужих забавах.
— У нас гость, у нас гость! Смотри-ка, он хочет уйти… — с нотками восторга и обиды прозвучал чей-то голос совсем близко.
Я прибавил шаг, уклоняясь от цепких ветвей, норовивших ухватить меня за волосы и одежду. Лес впереди на первый взгляд ничем не отличался от того, который оставался за спиной. Только какое-то странное марево дрожало в воздухе и не покидало плохое предчувствие.
— Пусть бежит, коли хочет, — произнёс другой невидимка, и в голосе этом слышалось обещание и мрачное предвкушение.
Показался долгожданный просвет между деревьев. И побежать бы туда со всех ног, слушая шелест мыслей. Своих ли, навязанных — не так важно. Важно оставаться начеку…
Я снова остановился как вкопанный, оглушённый биением собственного сердца и, более не слыша за ним шепотков. Только ощущая неумолимое приближение твари, её холодные неживые ладони почти коснувшиеся моей спины.
Резкий разворот взметнул листья под ногами. И удар стилета пришёлся по мертвенной коже горла. Хлынула чёрная кровь и та, что прикидывалась девицей, раскрыла в немом удивлении рот с синюшными губами. Товарка нечисти издала яростный вопль, бросаясь в лобовую атаку. Не желая встречаться с этими почерневшими мертвячьими когтями, я оттолкнулся от дерева и пнул тварь в грудь, отправляя на ближайший сук. Послышался стон, и нежить задёргалась, пытаясь вырваться.
Несколько кратких мгновений хватило, чтобы опознать в противнице мавку и лишить её псевдожизни. По-настоящему она умерла гораздо раньше, навсегда оставшись совсем юной девчонкой с ещё не оформившейся фигурой, едва прикрытой ветхим сарафаном. Мавка могла бы многое рассказать о том, что с ней случилось, но вряд ли стала бы. Не после того, что я совершил с её подружкой.
— Охотник-охотник, а ты смел, коли к нам забрёл, — разнёсся над болотом вкрадчивый голос, на сей раз принадлежавший молодому мужчине. — Только напрасно. Не уйти тебе…
— Живым не уйти, — рассмеялся чей-то бесплотный голосок в ветвях и затих в зарослях осоки.
— Это мы поглядим, — равнодушно хмыкнул я.
Мавки и прочие злобные духи, бывшие при жизни людьми, меня не страшили. Они не выносили серебряного или зачарованного оружия и в своём посмертии продолжали жить в плену иллюзий, видя в каждом встречном своего убийцу. И одной жертвой они не ограничивались, продолжая убивать, пока не обрывалось их проклятое существование. Наглядный пример того, как совершённое зло, порождает зло ещё большее. Оттого в истреблении низшей нечисти никогда не существовало компромиссов.
— Убийца, — прошелестел голос, и болото будто бы тяжко вздохнуло.
Быть может, убийца. Кто в этот момент как раз размышляет о травле мавок в естественной среде обитания, явно не может быть кем-то другим.
— Не сбежишь от нас.
— Разве я бегу? — не выдержал я, присаживаясь на ближайший пенёк и рассматривая сквозь морок окрестности. На знаменитые варерские топи и близко не походило. К тому же, последние дожди обошли эту местность стороной и среди многочисленных болотных окон виднелись довольно широкие утоптанные тропки.
И всё же, помня о прошлых странствиях по болотам, я выломал омертвевший ствол тоненькой ольхи.
— Что бы ты ни искал, найдёшь только смерть! — явственно прозвучала за спиной угроза.
— А как же клюква и морошка? Я вот туесок даже прихватил…
Об этом я позаботился заранее. Тия обрадуется, если принесу ягоду. А какой глинтвейн можно сварить.
Я мечтательно улыбнулся.
Болотный стон перерос в странный злобный рокот, прокатившийся по округе. Хозяин же сего места появляться не спешил. Хотя я чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и исходившую от незримого наблюдателя лютую ненависть.
Этим низшая нечисть себя и выдаёт. Она лишена изобретательности. Не задумываясь, подчиняется посмертной иллюзии или же идёт на поводу голода. Будто тянется своими чёрными, почти осязаемыми щупальцами жадного внимания. Чем сильнее испытываешь страх или пытаешься игнорировать их присутствие, тем назойливее они становятся. Главное, подгадать тот самый момент и не позволить ударить исподтишка.
Каким бы сильным ни был хозяин болот, он рано или поздно повторит ту же ошибку. Его злость уже давит, а значит, ждать осталось недолго. И каждый шаг вглубь леса приближают нас обоих к опасной черте. Ведь где-то там, в топях, среди мёртвых деревьев и болотных кочек нашёл последнее пристанище человек, чей мстительный дух следует за мной по пятам.
Тем временем, голоса принялись зазывать уже наперебой. То притворялись кем-то из местных, попавших в беду, то пытались выдать себя за моих друзей, благополучно оставшихся в Виссе.
Отчаяние мавок даже забавляло немного. Понимая, что обычными зазываниями они ничего не добьются, они стали изображать целые голосовые спектакли с участием Дэрена и Тии. Вероятно, рассчитывали на мою ревность и, как следствие, растерянность.
Глупые создания.
Несмотря на легендарное драконье собственничество, ничего подобного я в себе не находил. И дело не в равнодушии, уж его-то по отношению к друзьям не было и в помине. Просто мне было достаточно и того, что с ними всё в порядке… а если по версии мавок, им ещё и весело вдвоём, то мне совсем не о чем беспокоиться. Меня больше волновало то, что Тия будет избегать Дэрена.
— Что он за существо такое? Человек ли? — прошелестел гадюкой раздражённый голос. — Блаженный?
— Убийца!
О да, это наверняка должно объяснять если не всё, то очень многое.
Второй раз меня попытались утащить в омут, когда я наткнулся-таки на яркие россыпи клюквы. Мавки решили, что это подходящий момент, чтобы напасть. Им почти удалось опрокинуть меня в воду, но я воспользовался палкой, словно боевым шестом и ранил одну из них стилетом. Тут же болото разразилось злобным хором и будто бы стало значительно темнее. Они сулили мне мучительную смерть с наступлением ночи, и уже не прикидывались кем бы то ни было.
Наполняя туесок клюквой, я попытался навскидку определить, сколько же их тут. Не вышло — только сделалось дурно. От многоголосья взывающих к отмщению духов. От их взглядов горящих болотными огнями. Нет, своими силами, без магии, с ними быстро не управиться.
Но я могу отыскать главного болотника и разобраться хотя бы с ним. Это должно ослабить остальных, тогда здесь станет вполовину не так опасно.
***
В Виссу я вернулся лишь к следующему вечеру. Голодный и в изгвазданной болотной грязью одежде, да ещё и с тяжкой ношей за спиной. Впрочем, с такой находкой, я готов был и ползти, если бы понадобилось…
— Тия, наш герой вернулся! — первым среагировал на моё появление Дэрен, вышедший навстречу. — Тебе помочь?
Я решительно мотнул головой и прохрипел:
— Замараешься ещё.
— Тогда бросай где-нибудь во дворе, ради всего святого в дом, не…
Договорить вампир не успел, поскольку я бесцеремонно протиснулся мимо него и опустил на пол свою ношу. Выбежавшая навстречу Селестия, сначала нахмурилась, а потом нерешительно улыбнулась.
— Глен, ты не ранен?
— Нет, но пить хочу, умираю, — признался я и первым делом протянул девушке увесистый туесок. — Немного подморозило, но так даже вкуснее.
Тия как-то недоверчиво приняла мой подарок и обрадовано ойкнула, заглянув внутрь. Затем, опомнившись, подала мне кружку с водой.
— А как же я? — с деланной обидой протянул Дэрен, пока я жадно пил.
— Тебя устроит голова болотника? — отдышавшись, с усмешкой поинтересовался я.
Вампир ответил, даже не задумываясь:
— В хозяйстве любая голова сгодится. — И рассмеялся, очевидно тоже припомнив обстоятельства нашей первой встречи и полюбовному расставанию.
Стянув сапоги и куртку, я опустился на табурет стоящий ближе всего к печке и с наслаждением вытянул гудящие от прогулок по лесам и болотам ноги. В голове слегка шумело, и усталость накатывала волнами, но голод оказался сильнее.
И вскоре, благодаря заботам друзей, я ужинал мясным пирогом, запивая его подогретым вином и не спеша рассказывал о своих первых впечатлениях о местных болотах. Когда добрался до схватки с болотником, в который раз подумал о том, что выкарабкался лишь чудом. Место, где нашёл свой последний приют ставший болотной нежитью человек, располагалось на самом краю гибельной трясины. Почти там же, где он спрятал чужое добро.
— Значит, этот торгаш… ну то есть, предположительно торгаш, нашёл разбойничий схрон и решил перепрятать то, что там обнаружил? — оживился после рассказанного Дэрен, с ещё большим подозрением поглядывая на мешок у двери.
Я охотно покивал, не в состоянии отвечать с набитым ртом.
— Его перехватили по пути к дому и перестарались, выпытывая правду… — Дальнейшие выводы напрашивались сами собой.
— Что нам делать теперь? — тихо спросила Селестия, поёжившись под накинутой на плечи шалью. Глаза же светились любопытством и опаской. Живой ум маленькой искательницы, позволял ей прикинуть как плохие варианты развития событий, так и благополучные.
— Да. Ты ведь не знаешь наверняка, были ли то разбойники или в убийстве замешан кто-то из местных? — подхватил вампир.
— Верно. И вещи там приметные, — ответил я, уже не раз успев поразмыслить над этим на обратном пути. — Проще передать их городу, но я не уверен, что это правильно. Поэтому лучше перепрятать, пока мы не разобрались во всём. Дэрен, я ведь могу на тебя рассчитывать. Спрячешь?
— Разумеется. Ни одна живая душа не найдёт, — заявил вампир, на мгновение сверкнув клыками. — Похоже, ты обстоятельно взялся за дело.
Отставив в сторону опустевшую кружку, я потянулся. Тело уже согрелось изнутри и снаружи, но болотный дух всё ещё прочно сидел в лёгких и путал мысли. А ещё я старался забыть о запахе чёрной крови нежити. Запахе, с отчётливым душком сгнившей рыбы и водорослей.
— Помнишь, ты сам сказал, что в этом городе водятся матёрые звери? — произнёс я, встречаясь с алым внимательным взглядом вампира и дожидавшись кивка, продолжил: — Так вот я ещё никогда не видел столько мавок, как в этих лесах. Многие из них такие юные… а ведь Тамин и словом не обмолвился об исчезновении девушек.
— Потому что в Виссе они не пропадали, — уверено произнесла Тия. Одного взгляда на её озаренное догадкой лицо хватило, чтобы понять — она тоже не тратила времени даром.
***
Птичка, моя птичка.
Шёпот невидимой плакальщицы становился ближе. Тихие шаркающие шаги, раздававшиеся от дверей, уже отчётливо слышны у кровати. Голос духа, надтреснутый и глухой, говорит об одной трагедии и одновременно обо всех сразу. В нём слышится всё сожаление и горечь мира. Всё слёзы выплаканные и нет.
Птичка…
Каждое слово режет больнее любых лезвий. Но где-то внутри. Жжёт неправильным больным огнём. И от этой чудовищной силы нет защиты. Спасения нет.
…моя птичка.
— Не смотри на неё! — кричит кто-то, когда разум окончательно затуманивается и тело перестаёт подчиняться. — Не оборачивайся, Глен!
Но я и не могу обернуться. Только чувствовать ледяное дыхание, склонившегося надо мной призрака…
— Глен!
Открыв глаза, я увидел над собой вовсе не злого духа, а бледное лицо высшего вампира с тускло сияющими во мраке глазами. Расширившиеся зрачки подрагивали и разгорались ярче, словно в такт сердцебиению. Завораживающее зрелище. И несущее успокоение как ни странно.
Я и забыл, что заснул до того как Дэрен вернулся со своей ночной прогулки. Он обещал надёжно спрятать опасную находку, кровавое сокровище. Не удивительно, что мне приснился кошмар. Наверное, это взаимосвязано.
— Здесь кто-то был, — словно прочитав мои мысли, сказал Дэрен, чем безжалостно разбил предположение с переизбытком впечатлений. — Не человек…
— Один из злобных духов, видимо, — тяжко вздохнул я и откинулся на подушку, рассматривая тёмный потолок над головой. Это тоже иногда происходило. Настолько редко, что можно отвыкнуть.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — заметил побратим, присаживаясь на самый краешек моей постели, словно к больному.
Я пожал плечами. Поводов для паники здесь и в самом деле не было. Бестелесные сущности могли напугать, заставить кого-то почувствовать то же, что чувствовали они сами перед смертью. Могли воззвать к возмездию тех, кто может их слышать. Но они не способны убивать собственноручно.
— Иногда я чувствую их, вижу. В детстве путал с живыми людьми… — пояснил я негромко, не глядя на собеседника. — Мне казалось, это многим знакомо, а уж высшим вампирам и подавно.
— Нет, призраки меня не донимают, — хмыкнул Дэрен и добавил: — Не все из нас сохраняют связь с той стороной, это редкий и опасный дар. В первую очередь для самого носителя.
Что ж, это объяснимо. Убийца, к которому взывают погубленные им души рано или поздно свихнётся. В лучшем случае.
— Я тоже не медиум, — поспешил предупредить я. Слишком уж серьёзным стал взгляд Дэрена. — То, что я унаследовал от матери, так… отголосок дара. Обычно он не досаждает мне, наоборот.
Верно. Тот дух говорил о какой-то птичке и это может иметь значение. Связь с именем, последние слова, знак. Но, ни на каких птичек я пока не натыкался. Только на васильки, перевязанные красным. Обычные полевые цветы, появление которых вызывало неприятное предчувствие.
Со временем мы во всём разберёмся, но как бы после этого не пришлось в спешке покидать и Виссу.
— Выкинь дурные мысли из головы, тебе нужно выспаться, — попросил Дэрен, уже направляясь к двери. — Я только проверю всё и вернусь.
«Он как всегда — сама заботливость», — подумалось перед тем, как волны сна снова убаюкали моё сознание.
Несмотря на ночной инцидент, остаток ночи прошёл спокойно. Но поутру я снова обнаружил сухой букетик. На сей раз он лежал на узком кухонном подоконнике, частично осыпавшийся и без ленточки. Казалось, что кто-то просто забыл цветы там, и они со временем высохли на солнце. Только ещё вчера вечером ничего, кроме баночек с грибными кристаллами там не лежало. Мой взгляд не раз скользил по ним…
Повинуясь какому-то странному порыву, я вышел на порог, в сырую прохладу осеннего утра. Под ногой что-то тихо хрустнуло. Очередной букетик из сухих васильков. Вероятно, он упал в тот самый момент, когда открылась дверь.
Медленно убрав ногу, я взглянул на сломанные стебли и осыпавшиеся лепестки. Случайностью то было или игрой собственного воображения, но на краткое мгновение, прежде чем ветер смёл с порога цветочный сор, мне почудилась в нём фигура не то птицы, не то девушки. И ожило в памяти ночное явление плакальщицы.
Птичка, моя птичка…
Похоже, времени на передышку не осталось.