Мальчишка срывается с места в тот же миг, как серая лада с брызгами песка из-под колёс оказывается в воздухе. Прыгает с мыса вниз, скатывается задницей, чуть барахтаясь, по крутому песчаному склону и вбегает в озеро, создавая шагами мелкие волны. Вода в озере на месте, где брюхом кверху падает машина, ему по грудь, но кучерявый добирается вплавь — так быстрее. У начавшей падать вверх тормашками машины застывает на секунду, но потом вдыхает полные лёгкие, крепко зажимает ладонью нос и рот и приседает, ныряя под воду. Козлов усмехается уважительно — не промах пацан-то, помнит, что местной воды и капли в рот брать нельзя.
Проходит, наверное, секунд двадцать, за которые капитан успевает подумать, что сгинули в проклятой воде все четверо. Но вот, на поверхности показывается макушка светловолосой девчонки, а за ней вскакивает и неугомонный журналюга, прижимающий к груди парня в леопардовой шубе. Встряхивает косматой гривой, по-собачьи стряхивая воду, отнимает ладонь от лица и шумно фыркает в сторону, сдувая подбирающиеся ко рту капли. Тащит безвольно обмякшее тело к берегу, решительный, упёртый, как несколько дней назад. Будто всего разговора с Хозяином несколькими минутами ранее просто не было.
Козлов внимательно следит, как колёса машины скрываются под водой, не оставив после себя даже ряби, только расползающееся пятно с отливами радуги. Провожает взглядом чуть пошатывающуюся Софью, уходящую вглубь леса, а потом подходит к краю мыса и заглядывает вниз. Кучерявый сидит на коленях над лежащим навзничь телом своего дружка, запрокидывает его голову, пачкая мокрые волосы в песке, и вдувает воздух в чужой рот. Затем отрывается, устраивает руки на тощей грудине и ритмично вдавливает в неё кулак, отсчитывая такт себе под нос.
— …вять, десять, одиннадцать… давай, блять, давай, ну…! — в исступлении пыхтит он себе под нос, к концу фразы срываясь на фальцет. С сотрясающихся от движений волос срываются крупные капли, падая вниз и разбиваясь о чужое неподвижное лицо.
Повторив цикл ещё три раза, журналист вдруг замирает. Выпрямляет медленно спину и смотрит в лицо так и не начавшему дышать парню в шубе. Вот только взгляд уже не напуганный, не выжидающий. Совершенно равнодушный и остекленевший. Пустой.
— Ты чего удумал, еблан? — бубнит этот Максим, кажется, так к нему Хозяин обращался, — Утопиться решил, Дон Кихот, блять, штопаный? Если бы я сейчас не успел, что тогда, а?
Голос тихий, бесцветный. На лице даже тени эмоции нет. Капитана пробирает дрожь от спины до пят.
Нализался. Нализался чудотворной водички, пока искусственное дыхание делал.
Максим так же медленно встаёт и нетвёрдыми шагами подходит к мысу. Взбирается на него, а выпрямившись, оборачивается и подаёт кому-то руку. Бредёт мимо Козлова, даже, кажется, его не видя. Полицейский против воли снова глядит за мыс. Некогда ручной зверёк Хозяина всё так же лежит с распростёртыми конечностями и открытым ртом. А журналист всё продолжает идти, тупо пялясь в пустое пространство перед собой, и бормочет что-то себе под нос. С этим своим разговаривает. Козлову вдруг его становится по-человечески жаль.
— Эй, Буратино московский, — зовёт он лениво, — заблудишься.
Максим как будто отмирает, живо оборачивается на него и роняет короткое «О».
— Это, команданте, вы до Топей нас не подбросите?
Козлов старательно смотрит на пустое пространство рядом с кудрявым, на которое тот взмахивает рукой на слове «нас», и силится не обернуться машинально на свежий труп на берегу реки. Хотя, Максим, наверное, вряд ли это вообще заметит.
— Чего сам не поедешь? — спрашивает он в итоге, кивая на стоящий напротив собственной машины Гелендваген.
Журналист поворачивает голову в указанном направлении, и лицо его дёргается не то от злости, не то от страха. Капитану даже на секунду кажется, что Максим сейчас вырвет из его руки ружьё и расстреляет подаренную почившим Хозяином машину.
— Нахер этот сраный гелик, — выплёвывает он, кусая губу, и Козлов кивает.
— Ну, тогда сади… тесь.
***
— Пиздец, — мрачно изрёк устроившийся на диване Антон, когда вернувшиеся Алиса и Никита пересказали ему события их неудачной прогулки к монастырю. Мельников даже показал ему фото, которое сделал для подтверждения собственных слов.
— Ага, форменный.
— Я одного только не понимаю, — начала задумчиво Алиса, кусая ноготь на большом пальце, — Если это правда тот самый Денис, то когда он умер? Помните фотку, которую Максим показывал? Она совсем недавняя.
— Вряд ли, — вступил Скавронский, — Тело так быстро разложиться не могло, даже долгое время находясь на солнце. Он там минимум год лежит.
— И ты хочешь сказать, что никто его до сих пор не обнаружил? А этот Кольцов не знает, что его… друг пропал?
— Не, я думаю, он знает, — Антон почесал собственную руку, — Не смог смириться, что он помер, вот кукухой и поехал, продолжая его откуда-то ждать.
Со стороны ворот в этот момент зашуршали колёса, и все трое встрепенулись. Скрипнули створки, ребята вскочили на ноги и высыпали на крыльцо. За забором хлопнули двери только подъехавшего Гелендвагена, и спустя несколько секунд во двор вошли два человека. Впереди ступала Ольга Павловна, задумчивая и как будто чем-то опечаленная. Следом за ней расслабленно шагал Максим, на ходу выуживая из кармана брюк пачку сигарет. Заметив студентов, Кольцов приветственно помахал и улыбнулся, женщина же рядом с ним в лице никак не изменилась, только кивнула, ставя ногу на ступеньку.
— Ольга Пална, а почему вы нас с собой не взяли? — неуверенно начала Алиса, когда преподавательница поднялась на крыльцо.
— Да не было смысла вас туда тащить, — вздохнула женщина, проходя в дом, — Там не монастырь, оказывается, а одни развалины, как будто уже несколько лет заброшен.
— Ничего не заброшен, — встрял Максим, облокотившись на поддерживающий крылечный навес столб, и зашарил по карманам в поисках зажигалки. Антон, заметив это, незамедлительно вытащил свою и протянул хозяину дома, подкуривая, — Спасибо. Отец Илья не отлучается никуда, круглые сутки в келье у себя торчит. Ладно, не важно. Есть будете?
Все согласно закивали, и Максим, положив тлеющую сигарету в пепельницу, отряхнул руки и протопал вглубь дома, к плите. Остальные последовали за ним.
— Так, тогда садитесь, Ден попозже придёт, дожидаться его не будем…
Никита медленно сел, настороженно переглянулся с Антоном и пару раз мотнул головой из стороны в сторону. У Скавронского был язык без костей, полнейшее неумение останавливаться и самое отвратительное чувство такта, какое только может быть. При всём уважении, но друг был худшей кандидатурой для сообщения серьёзных новостей, и его нужно было заткнуть, пока не поздно. Но Мельников, кажется, снова не успел.
— Слышь, мужик, — начал Антоха с наездом, и Максим покосился на него через плечо, — У тебя совсем уже фляга свистит, да?
— В плане, — обернулся к нему Кольцов, непонимающе нахмурив брови.
— Да в прямом. Нет Дениса никакого.
Алиса протянула руку в попытке одёрнуть одногруппника за рукав, но тот мгновенно вырвался, решительно глядя на хозяина дома. Тот опёрся руками о плиту позади себя и нечитаемым взглядом смотрел на Антона.
— Скавронский, ты что несёшь? — вступила Ольга Павловна строгим тоном, но Максим почти сразу её перебил.
— Это схера нет-то? — спросил он несколько угрожающе и повёл при этом головой чуть в сторону. Уголок его губ, дрогнув как от нервного тика, дёрнулся вверх, дав что-то среднее между неверящей улыбкой и злым оскалом. Глаза при этом как будто замерли.
— Сдох он, шизик. Давным-давно, — безжалостно продолжил Антон, — Ник с Алиской трупак его нашли у озера. Никитос, открой, покажи.
— А, да…
Мельников отвернулся и полез в карман за своим телефоном. Пальцы от внезапно появившегося волнения слушались плохо, по иконке попали не с первого раза. Никита хотел уже развернуть экран с последней сделанной фотографией к окружившим его людям, как вдруг раздался грохот, от которого парень чуть не выронил телефон.
Максим, схватив Антоху за грудки, сдёрнул его со стула, роняя тот на пол, и с размаху впечатал парня в большую русскую печку. Скавронский доходягой отнюдь не был, но, тем не менее, уступал хозяину дома и в росте, и в габаритах. Антон пытался отодвинуться от яростно дышащего Максима, вот только деваться было некуда, и вместо этого только елозил затылком по выбеленной глине. Глядел загнанно, испуганно вдыхая — такой реакции он явно не ожидал.
— Максим, — осторожно начала Ольга Павловна, вставая со своего места и протягивая к стоящему к ней спиной Кольцову руку, — Давайте, пожалуйста, успокоимся. Это просто недоразумение, Максим, я вас прошу…
Снова никто её будто не слышал.
— Ещё раз что-то про него скажешь, — вкрадчиво произнёс мужчина, так, что даже у Никиты спину продрало холодом, — Я тебя в том же озере утоплю. Услышал меня?
Антон рвано выдохнул и сделал один несмелый кивок. Лишь после этого Максим его отпустил.
— К тебе тоже относится, — ткнул он пальцем в дёрнувшегося Мельникова.
Никита перевёл взгляд на закрытый от глаз Кольцова экран, с открытой фотографией найденного им тела. Затем снова посмотрел на взбешённого мужчину напротив, ожидающего ответа. Неловко сглотнул, заблокировал телефон и кивнул.
Максим шумно выдохнул, кажется, удовлетворённый чужими ответами, а затем, грузно топая, ушёл в свою комнату, громко захлопнув дверь. Антон проследил взглядом его путь, после чего злобно буркнул что-то вроде «Да пошло оно» себе под нос и покинул дом.
— Так, — начала Ольга Павловна, как только шум на крыльце стих, — А теперь медленно. И по порядку. Что это сейчас было?