Вечность пахнет нефтью,
Любви не место...
Drummatix, Воздух
«Меня либо уволят, либо убьют», — отрешённо думал детектив, пока парковал подержанный «Форд» перед расселённой пятиэтажкой. Он заглушил двигатель, но остался сидеть в машине, держа руки на руле. Предстоящая встреча не отличалась от прошлых, кроме того, что он собирался показать материалы дела уголовнику.
Высокий, крепкий и слегка небритый Рэймонд Форс неплохо смотрелся в кресле начальника, когда старательно прокуривал свой офис в полицейском участке, копался в бумажках и ходил на встречи городского совета, которые органически не переваривал. Но полевая работа давалась ему лучше. Рэй сам так считал, уверенный, что оперативником приносил бы больше пользы, тогда как повышение сковало по рукам и ногам. Прошло столько лет, и до сих пор не смирился. Однако с этим мнением не соглашался шеф Далтон, который ясно дал понять, чтобы Рэй не лез в приостановленное дело.
Рэй прямо сейчас нарушал его приказ.
Стоило погасить фары, и глухая улица погрузилась в вечерний сумрак. Фонари не то что не работали, здесь их просто не было. В темноте разбитый фасад заброшки моментально обрёл душу и вытаращился на машину чёрными провалами окон точно живой. Приехать сюда в сумерках было не лучшей идеей, в районе жили отнюдь не семейные пары с детьми, но договариваться о встрече в другой день, в другом месте значило потерять время.
Рэй огляделся по сторонам, набросил капюшон на голову и выбрался из машины. Из ближайшего подъезда дохнуло прелым, чуть сладковатым запахом разложения. Машинально сжав рукоятку табельного пистолета, детектив окинул взглядом сперва заброшку, затем пустынную дорогу позади себя: по тёмной улице стремительно подкрадывалась паранойя. Он и прежде шёл в обход приказов, но что-то не давало покоя с тех пор, как он выехал со стоянки, словно за ним отовсюду следили.
От нужного дома Рэя отделял квартал. Парковаться ближе было рискованно, тот скользкий змей, что жил здесь, мог улизнуть, услышав звук двигателя. А он услышит, окна его квартиры выходили на дорогу. Минуя торец очередной пятиэтажки, Рэй думал, до чего чужая паранойя заразна.
С Гилбертом он познакомился давно, и назвать их знакомство приятным нельзя даже спьяну. После рейда по притонам семь лет назад, когда отупевшие от дури торчки сдавали своих дилеров, среди немногочисленных имён затесалось имя Гилберта. Поначалу Рэй принял его за такую же сволочь, что подсаживает людей на наркотики, но с удивлением обнаружил его в базе проходившим по делам о нападениях и убийствах. За плечами у Гилберта было три срока, два из которых по десять лет он уже отсидел. Последний заменили условкой, когда после недолгой отсидки Гилберт попал под амнистию вместе с другими вампирами и оборотнями.
Всё теперь упиралось в них, особенно здесь. Лучше бы они жили только на страницах сказок и комиксов, изредка залетая в кинотеатры, мир спал бы спокойнее. Но в семидесятых эта живность явила себя миру под шумок сексуальной революции, и вряд ли время выбрали случайно. Тогда общество быстро менялось, признавало то, что прежде отвергало, каждый отстаивал свои права. Сверххищники тоже вышли из тени, убив последние фантазии о себе. Сыграла на руку их же природа, люди сами оправдали этих существ, когда увидели, насколько они отличаются от образов в искусстве и литературе и насколько похожи на самих людей. Не дымятся, не сверкают, не заражают через укус — почти нормальные члены общества. Когда-то не считали за людей и темнокожих с женщинами, порицался гомосексуализм, убивали за «неправильную» религию. Для человечества не стало проблемой признать ещё парочку расовых меньшинств на пути к общемировому единству. Это ведь естественная эволюция. И своё место на вершине пищевой цепи оборотни с вампирами заняли заслуженно, а человек покорно уступил звание венца природы и обозначил их нейтральным словом «долгожители». В большинстве развитых стран это до сих пор считали бредом. Общемировое единство — тоже бред, но вслух не говорят ни о втором, ни о первом.
Напоследок ещё раз оглядевшись, Рэй вошёл в окутанный мраком тихий подъезд и поднялся на первый марш. Гарантий, что Гилберт сидит и ждёт визита, не было. Изловить его без предварительного созвона задача не из простых, но Рэй мог и вскрыть дверь квартиры, чтобы дождаться на месте. В любом случае никто, кроме этого чёрта из табакерки, не в силах пролить свет на последние события.
Будучи кровососущим говнюком, отсидевшим за убийства двадцать с лишним лет, Гилберт, вопреки ожиданиям, оказался не дилером, а информатором. Он создал настолько обширную паутину связей в подполье, что мог достать информацию практически на любого жителя города и о любом теневом событии. Дай ему имя, фамилию, место работы или просто слух — и через несколько дней получишь немало ценных сведений. Разумеется, не бесплатно. На том Рэймонд его и подловил: если не хочет сесть за хранение, будет на него работать, в противном случае условный срок быстро превратится в камеру два на три.
Они жили на разных концах спектра и потому невыносимо друг друга раздражали — сохраняющий порядок в неустойчивом обществе капитан полиции и шныряющая по тёмным углам крыса. Не было ни раза, чтобы они не обменялись любезностями, в последнюю встречу распустивший язык Гилберт вовсе отхватил по зубам. У Рэя зачесались кулаки при одном воспоминании. Он остановился на площадке между этажами, выудил из кармана куртки флягу и сделал пару глотков. Лучше заглушить эмоции.
По сравнению с двумя первыми этажами, длинный коридор третьего выглядел поживее. Здесь никто не позарился на лампочки, и света хватало, чтобы рассмотреть обшарпанные стены, все нецензурные надписи на них и сомнительные пятна на полу. Ничем, кроме сырости, табака и травы, в подъезде не пахло, так что вывод напрашивался резонный — это пятна не мочи, а крови, въевшейся в бетон. Рэй расстегнул кобуру и положил палец на предохранитель.
Гилберт жил в торцевой квартире за невзрачной дверью в конце коридора. Беззвучно подойдя к ней, Рэй прислушался на случай, если внутри есть посторонние, но услышал только, как потрескивает от электричества подъездная лампа. И коротко постучал.
Из квартиры не донеслось ни звука.
Он уже готовился достать отмычку, когда неожиданно щёлкнул дверной замок. Заметного удивления Гилберт не выразил, хотя замер истуканом на пару мгновений. Судя по убитому бессонницей виду — хотелось верить, что бессонницей, а не героином — никаких бесед он вести не намеревался.
— Каким ветром? — выдал хозяин квартиры и прислонился плечом к откосу. Приглашать Рэя внутрь он, очевидно, тоже не горел желанием.
— Мать твоя просила привет передать, — не удержавшись, ляпнул Рэймонд. Алкоголь не успел подействовать, и лицо напротив ещё вызывало изжогу. — Есть что обсудить. Сейчас.
Он проследил за изменившим направление взглядом информатора и убрал руку с пистолета.
— Без лишних ушей.
Намёк был явный. Рэй ожидал, что засранец начнёт привычно язвить, но, похоже, его внутреннее состояние полностью соответствовало внешнему виду задолбанного (или всё-таки обдолбанного?) человека. Если бы от человека в нём что-то осталось. Гилберт отступил в сторону, молча приглашая войти.
— Опять взялся за дурь? — кольнул Рэй для проформы, неохотно протискиваясь мимо. — Терпение моё не испытывай.
— Я не сплю, — хмуро отрезал Гилберт и захлопнул дверь.
Всё-таки бессонница.
Рэй был здесь лишь однажды, вынужденно, обычно они встречались на нейтральной территории. Двухкомнатная квартира без изысков и роскоши не походила ни на притон наркомана, ни на убежище уголовника. Если забыть о двух бутылках портвейна на журнальном столике, атмосферой сквозило больше армейской: кругом порядок, чисто. Сразу за входной дверью начиналась гостиная с небольшим намёком на прихожую зону, но первым делом взгляд упирался в закрытую дверь напротив — вероятно, кухня. Рэй прошёл дальше. В гостиной не было ни телевизора, ни музыкального центра, ни компьютера или ноутбука. Под окном, занавешенным тёмными шторами, стояла старенькая тёмно-оливковая софа с едва различимым узором, перед ней — тот самый прямоугольный столик с бутылками, справа — невысокое выцветшее кресло на деревянных ножках. Левую стену занимали распашной шкаф и ряды книжных полок, забитые помимо книг кипами старых газет и журналов. Рэй отметил зеркальный фотоаппарат — в прошлый раз не было. На стене напротив приоткрытого окна висели на крючках плащ цвета хаки и чёрная косуха, справа от вешалки виднелась ещё одна дверь. Из трёх лампочек в невзрачной люстре горели только две, а на полу молил о новом лаке потёртый ламинат. На этом всё.
Гилберт обошёл Рэя и плюхнулся на софу с таким видом, словно готовился вести собеседование.
— Так с чем пожаловал, детектив?
Он был такой же частью обстановки, частью спокойной, малость аскетичной атмосферы и продолжением тёмных зеленоватых цветов. Худой, бледный, одетый во всё чёрное почти в тон волосам, он выглядел так, точно мог раствориться среди мебели в любую секунду. А ещё измотанный. Выраженные красноватые синяки под глазами чудовищно ярко смотрелись на бледном лице. Рэй старательно отогнал пискнувшее в глубине души сочувствие. Он вытащил из-за пояса небольшой конверт и вручил вампиру, а сам уселся в кресло, снова достал флягу и сделал глоток.
— Я хочу знать об этом всё, что тебе известно.
На фотографиях, которые Гилберт достал из конверта, был труп. Мужчина мало походил на обычного человека или вампира, в забрызганном кровью лице прослеживалось нечто животное. Уши, нос, скулы и подбородок заострились словно от голода. Из-под верхней губы виднелся длинный клык, второй был сколот, и всю правую половину лица покрывали ссадины. Вокруг разбитого носа расплывалась гематома. На полицейских в участке снимок производил странный эффект: чем дольше они всматривались в искалеченное лицо трупа, тем меньше видели в нём человеческих черт. Рэй и сейчас, поглядывая на снимки искоса, видел существо, а не человека. На фоне впалого живота грудная клетка с двумя дырками от пуль казалась чересчур развитой, рёбра будто распирало изнутри. Тонкие руки с вывернутыми суставами и неестественно длинными предплечьями. Отталкивающе длинными. К этим рукам и костлявым пальцам жутко напрашивались крылья. Не знай Рэй наверняка, что подобных существ в природе нет, решил бы, что подстрелил начавшего обращение оборотня. Вот только не было среди оборотней рукокрылых, а вампиры в виде летучих мышей встречались только в играх и кино.
Ни мысли, ни эмоции на лице Гилберта не читались. То, что повергло в шок криминалистов и подняло на уши полицейский участок, не заставило дрогнуть на его лице ни один мускул. Он молча рассматривал снимки, выкладывая их на стол.
— Не помню, чтобы в город заезжала кунсткамера, — наконец выдал он. — Откуда такой экземпляр?
В иной ситуации его реакция позабавила бы.
— Знай я откуда, меня бы здесь не было, — Рэй подался вперёд и сцепил в замок руки, не сводя глаз с фотографий. — Полтора месяца назад на центральной подстанции организовали взрыв. Уверен, ты в курсе подробностей. В тот день в полицию поступило два анонимных звонка: первый — с предупреждением, ровно за десять минут до взрыва, второй — сразу после, с конкретной наводкой на исследовательский институт «Кормэдж». На одном из этажей института мы обнаружили это.
Рэй выделил слово «это» и заметил, как напрягся Гилберт при упоминании института.
— Тело доставили в морг для экспертизы, но через два дня и тело, и результаты исследования исчезли. Судмедэксперта нашли мёртвым на рабочем месте. Сработано чисто, не придраться. Фотографии сохранились только потому, что я просил выслать мне копии сразу в распечатанном виде.
Не тушуясь, он снова отпил из фляги.
— Руководство института свою причастность отрицает. Они отрицали её даже в момент обнаружения этого... человека, вампира, мутанта — не знаю. Начальник службы безопасности уверенно отнекивался рядом с трупом, а стоило объявить институт местом преступления, и акционеры компании налетели коршунами. Охраняют свои исследования как святыню. Я запросил ордер на обыск лабораторий, но прокурор отказал в виду отсутствия оснований, до судьи запрос даже не дошёл. Ведь — и это ещё одна странная деталь — вместе с центральной вышла из строя и подстанция самого института. Компьютеры, камеры видеонаблюдения — отключилось всё. Компания настаивает, что субъект проник в институт извне, а мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию за неимением записи с камер. Запись не велась почти час. За этот час мужчина, чем бы он ни был по сути, мог проникнуть в институт с улицы, через те двери, что не блокировались при отключении электроэнергии. И прокурор придерживался той же версии. Я рассчитывал получить ордер после первых результатов экспертизы...
Замкнув цепь событий, Рэймонд немного помолчал.
— Вопросов много, пока все без ответов. Кроме продажности прокурора и что оба события — взрыв и находка в институте — связаны. Но один волнует меня больше прочих, — он ткнул в изображенную крупным планом узкую ладонь с изломанными артрозом пальцами. — Это. Я предполагаю, кто и зачем мог выкрасть тело, а затем надавить на нужных людей, чтобы не дать ход расследованию. Но что это? Как это создали? И что важнее, есть ли другие подобные этому?
Гилберт по-прежнему ничего не комментировал, обдумывал что-то своё. Даже не знай Рэй, чем тот занимается и какую жизнь ведёт, всё равно понял бы, что часть из сказанного ему уже известна. Умело делал вид, будто впервые обо всём слышит, но в глазах ни тени удивления или испуга. Дело не в общей усталости, просто Гилберт уже видел тварь с фотографий раньше.
— Ты ведь знаешь, о чём речь, — надавил Рэй, когда молчание затянулось.
— Я не автомат, в который можно закинуть четвертак и сразу получить нужный ответ, — Гилберт отвёл взгляд.
Лжец.
— Не увиливай.
Вампир потянулся за початой бутылкой, но Рэй прежде сжал горлышко, удержав портвейн на месте.
— Ответы, — он не сводил глаз с информатора, который очевиднейшим образом тянул время.
— По трупу ответов у меня нет, — Гилберт всё равно взялся за бутылку. — Догадки о природе его происхождения? Возможно. Но мои догадки не помогут делу.
— Это решать мне, — Рэй убрал руку, немного погодя. На лице Гилберта возникла та паскудная улыбка, за какую всегда хотелось врезать ему с ноги. Он щедро глотнул прямо из горла и оставил бутылку в руке.
— Подсунь такие снимки кто другой, сказал бы, что фэйк. Впервые вижу подобную тварь.
— Гилберт, — Рэй чувствовал, как растёт приглушённое алкоголем раздражение.
— Я не удивлён, потому что это не первый раз, когда «Кормэдж» проводит эксперименты над людьми. Доказать не могу, но если кто и играет с мутагенами, то они единственные, кому это вообще может прийти на ум, — Гилберт принялся поочерёдно загибать пальцы. — Гибридная селекция, клонирование крови, подавляющий жажду препарат, вакцина против рака. Над всем этим витает тухлый запашок амбиций и авантюризма, а не стремление к прогрессу. Акционеры «Кормэдж» — чистой воды экспериментаторы, особенно некоторые из них.
— Каннингемы? — уточнил Рэймонд.
— Соображаешь, детектив.
Медицинская компания «Кормэдж». Вампиры основали её в семидесятых, сразу после того, как явили себя миру и получили в распоряжение провинциальный городок. У истоков стояли два брата — Фергас и Доран Каннингемы. Те самые Каннингемы, которые первыми рискнули выступить перед обществом и сорвать покров неведения с человеческих умов, заявив, что люди — не вершина эволюции. Они наладили связи во властных структурах ещё в те времена, когда притворялись людьми, поэтому быстро закрепились не только у правительственной кормушки, но и в желанной медицине. Когда научились излечивать онкологию, общество бросилось превозносить их и обожать.
Каннингемы заносили взятки везде, где только можно, виртуозно уклоняясь от проверок и налогов. Они незаметно опутали сетями и политику, и средства массовой информации, и медицинскую отрасль, загребая лопатой гранты на исследования и очаровывая зарубежных инвесторов. И эти же Каннингемы вывели в своих лабораториях растение, ставшее основой не только для противораковой вакцины, но и давшее начало ряду наркотических веществ. Рэй хорошо знал историю компании и её проектов. С тех пор, как начал расследование по делу гаудиума — того самого растения — он потерял всякий покой, копая под Каннингемов настолько, насколько позволяли их власть и влияние. Но чем больше полиция проявляла интереса к братьям из Ирландии, тем громче вопила общественность, устраивая митинги в поддержку компании, которая предложила человечеству спасение от неизлечимой болезни. Наркотик с той же основой, что и вакцина, упорно игнорировался.
Журналисты вторили этим воплям и старательно переводили стрелки на противоположную сторону — на оборотней. Если компанию «Кормэдж» в целом и Каннингемов в частности назвали спасителями, то энергетический концерн «Альери Групп» с выходцами из мафии превратили в главных виновников. Не сказать, что без оснований, журналистам и без общественной истерии было с чем работать. Людей Альери полиция ловила регулярно, особенно дилеров и курьеров. Наркотический гаудиум тоже распространяли они, только доказательств этому не было до сих пор, как не было доказательств, что создали наркотик именно оборотни. Однажды гаудиум просто возник на рынке как очередная дурь, сравнимая с экстази. А потом люди начали умирать, оборотни и вампиры через одного лишались органов чувств и пересаживались в коляски из-за паралича. Одно с другим связали быстро. Но из-за митингующих, СМИ и отдельных лиц в правительстве дело сосредоточилось на поиске и отлове распространителей гаудиума, а не на истоках его возникновения. Полиция надолго оставила Каннингемов и «Кормэдж» в покое, пока не появился этот мутант и не привёл Рэя обратно к их порогу.
Гилберт не сказал ничего нового; ничего такого, о чём не думал бы сам Рэймонд. Всё, так или иначе, сводилось к деятельности «Кормэдж». Даже основной конфликт полиции с Альери из-за треклятых пастилок гаудиума уходил корнями в лаборатории научно-исследовательского института, где гаудиум был создан, размножен и откуда был украден в прошлом ноябре. Вора так и не нашли, дело заморозили и задвинули в архив, а последствия разгребали до сих пор.
— Даже если брать за аксиому, что за этим, — Рэй снова кивнул на разложенные снимки, — стоят Каннингемы, остаётся более важный вопрос: как подобное вообще можно создать? Я позабыл биологию, но помню, сколько времени нужно человеку для мутаций.
Вместо ответа Гилберт посмотрел на Рэя, как на дурачка. Напросится он всё-таки на кулак.
— Знать, что человека можно обратить в вампира за несколько минут и задаваться вопросом о скорости мутаций?
— Это не естественный процесс, — отсёк Рэй.
— Обращение — тоже не естественный процесс.
— Лекцию решил прочитать?
Тот чуть улыбнулся и поднял руки в примирительном жесте.
— На выраженные мутации у человека уходят тысячи лет, в вампиров превращаются по щелчку. Варианта тут только два: либо ваш покойник родился задолго до нашей эры, либо повлияла чья-то кровь. Что кажется реалистичней? — Гилберт оскалился в уже полноценной едкой улыбке. — Ставлю на то, что это кроманьонец.
Рэй понемногу склонялся к мысли, что пришёл зря и лучше его пристрелить.
— Где ты это видел? — в лоб спросил он, и улыбка вампира ожидаемо превратилась в натянутую.
— Я ведь уже сказал.
— Я знаю, что ты врёшь, — к Рэю вернулось прежнее спокойствие. Он смотрел прямо, без агрессии или презрения, готовый пытать эту брехливую крысу до конца своего отпуска, который начался только вчера.
Тот заметно скис. Да, Гилберт, ты переиграл в невозмутимость.
— Ну? — поторопил Рэй и достал сигареты.
К его удивлению, Гилберт нехотя потянулся к подоконнику и достал из-за шторы пепельницу с остатками пепла. Плюхнул её на стол к фотографиям, снова глотнул портвейн из горла и поставил бутылку рядом с пепельницей.
«Опять тянет время», — Рэймонд, уже затягиваясь, не сводил с него выжидающий взгляд.
— Мне показывали нечто подобное с пару недель назад, — через силу буркнул Гилберт.
— Кто? Где?
— Один парень в баре.
— Что за парень, какой бар?
Гилберт поморщился, а Рэй с невозмутимым видом стряхнул пепел в услужливо предоставленную пепельницу.
— Ты зря думаешь, что я от тебя отстану. Будет лучше и быстрее, если ты сам выложишь всё, что знаешь. Или я вытяну информацию клещами.
Он оставил сигарету в выемке пепельницы, развернулся в кресле и обвёл взглядом гостиную.
— Какова вероятность, что я найду в этой квартире заначку?
— Для этого нужен... — вяло попытался возразить Гилберт, но Рэй повернулся обратно.
— Правда думаешь, что в твоём случае мне нужен ордер? Я уверен, что найду здесь наркоту. Может, посадив тебя за хранение, я и потеряю информатора, зато получу хоть какое-то удовлетворение. А ты обратно за решётку ой как не хочешь. С другой стороны, информатор без полезных сведений роли не играет.
Он взял частично истлевшую сигарету и снова затянулся.
— Среднего пошиба бар, — на кислое лицо Гилберта вернулась улыбка уставшего клоуна. — Недалеко от участка, могу провести экскурсию.
— Обойдусь.
— Тусовка там мрачная, но весёлая, все криминальные сплетни всегда на слуху. Один из ребят под настроение показал фотографии в телефоне. Смазанные, тёмные. Больше похоже на извращённое порно с монстрами, чем на труп человека. Хотя он и трупом на них не был...
— Притормози-ка, — перебил Рэй. — Ты видел фотографии, на которых мужчина ещё жив?
— Я не знаю, — сразу замямлил Гилберт. — Говорю же, качество было отвратным. Может, и не жив. Мне просто показалось.
— Ты просто снова врёшь. Что за парень показал тебе фото?
— Да откуда мне помнить? Мы пили.
Рэй неторопливо прокрутил окурок в пепельнице и снова сцепил руки в замок, глядя на Гилберта.
— Ты сейчас на полном серьёзе пытаешься навешать мне лапшу, что был пьян, когда вампиры не пьянеют? Не потому ли глушишь это дешёвое пойло, — он кивнул на портвейн, — что качественный алкоголь по шарам совсем не даёт?
— Это вместо воды, — не уступил Гилберт. — А тогда я выжрал несколько бутылок текилы и рома. Эффект занятный, можешь проверить на себе, детектив.
Без толку. Почему-то пока всю дурь из таких ушлёпков не выбьешь, нормально говорить они не начинают. А ведь спрашивал по-хорошему.
— Гилберт, я не в угадайку с тобой играть пришёл, — усталость от пустой болтовни и раздражение боролись в нём за первенство. В итоге Рэй отвёл полы куртки в сторону, позволяя насладиться видом пистолета в кобуре. — Если продолжишь в том же духе, получишь огнестрел в колене. А ещё придётся чаще оглядываться по сторонам.
Не сказать, что вид оружия Гилберта напугал. Вампирам с их регенерацией огнестрел что вывих, если только не засадить пулю прямиком в голову, сердце или печень. Из равновесия его выбила вторая угроза, Гилберт буквально посерел.
— Что сделают с тобой оборотни Альери, если узнают, что ты сливаешь информацию о них полиции? — продолжал Рэй, пока вампир не сорвался с крючка. — Не кому-нибудь — полиции. Эти ребята разбираться не станут. Меня ты за столько лет перестал бояться, а их?
Следовало начать с этого сразу, едва переступил порог квартиры. Гилберт говорил по делу исключительно под шантажом и угрозами, а Рэй хоть и не чурался грязных методов, с годами подустал начинать с них каждую встречу. Порой хотелось просто прийти и получить ответы, но Гилберт не изменял себе на протяжении семи лет. Когда они познакомились, то выглядели почти ровесниками, даже характерами в какой-то мере роднились: один просто говнюк, второй легко включал плохого копа. Теперешний тридцатипятилетний Рэй кроме звания и должности обзавёлся первыми морщинами, проблемами со сном и, чего скромничать, большей выдержкой. Гилберт не изменился ни внешне, ни морально, словно они познакомились вчера.
— Я видел снимки ранее, — по-змеиному процедил Гилберт и разве что не зашипел. — Дерьмового качества. Не имеет значения у кого, потому что это действительно бесполезная информация.
— А ты следователем, гляжу, заделался. Можешь оценить пользу информации для дела.
— Я достану исходные файлы. Сойдёмся на этом, детектив? Либо можешь сдать меня оборотням, но тогда я провалюсь сквозь землю уже ночью, и в выигрыше не окажется никто. А к тебе ещё нагрянут гости с вопросом, куда я делся и почему меня невозможно найти. Подумают, что бравый капитан полиции нагрел их с дезой. И без того ведь пасут.
Для информатора, который больше всего на свете дорожил собственной шкурой, у Гилберта был на редкость длинный язык.
Рэя не задевала правда. Он знал — от Гилберта — что примерно с месяц назад Альери взяли его на мушку. Велась ли слежка круглосуточно или их волновал только ход дела, сказать трудно, во всяком случае, прослушивающих устройств дома, в машине или в офисе Рэй не нашёл. Это не мешало им слушать телефонную линию, но по телефону расследование он не обсуждал. Что касается наблюдения через оптику, то, если верить всё тому же Гилберту, снайпера по его душу пока не отправили, однако главный каратель уже на низком старте. Личность известная, особенно тем, что виртуозно уходит от правосудия. Устранит Рэймонда Форса, как лёгкую простуду, и останется безнаказанным, а полицейское управление месяцами будет отбиваться от шакальных юристов Альери, пока и это дело не заморозят. Он знал и понимал. Если бы не усталость от такой же бессонницы, что по совпадению мучила и Гилберта, врезал бы ему просто для профилактики.
— Интересно, тридцать лет назад ты был таким же кретином? — Рэй сдавил пальцами глаза и, не дожидаясь ответа, поднялся с места. — У тебя два дня.
Время потрачено впустую. На Гилберта он больше не смотрел, но чувствовал его взгляд, впивавшийся в висок точно игла. Рэй давно заметил, как остро тот реагирует на любые, даже отдалённые намёки на своё человеческое прошлое. Гилберт-человек и Гилберт-вампир — личности взаимоисключающие, последняя не выносит даже упоминания о первой. Рэй этим умело пользовался с тех пор, как через старых знакомых в армейском штабе откопал досье на лейтенанта военно-воздушных сил. В поисках компромата на Гилберта он ожидал найти что угодно, любую подходящую для шантажа грязь, но только не офицерское прошлое. Работал этот рычаг безотказно, лучше любых угроз: Гилберт мгновенно прикусывал свой гнилой язык и молча принимался за работу. Вот и сейчас только злобно пялился, даже не возмутился из-за сжатых сроков, хотя с него сталось бы.
— Жду информацию и файлы к четвергу, — с этими словами Рэй вышел из квартиры.
Снаружи совсем стемнело. В соседних домах зажглись окна, и безжизненный квартал словно задышал полной грудью, разве что на улице по-прежнему не было ни души. Если забыть, какой контингент здесь живёт, то район почти не отличался от спального. Из приоткрытых окон долетали обрывки голосов, телевизора, слышался шум воды на кухне; на верхнем этаже играл старый панк, а в квартире первого, мимо окон которой прошёл Рэй, кто-то выкрутил громкость у порнофильма.
На обратном пути к заброшке он сунул в рот очередную сигарету. Чем больше становилось расстояние между ним и домом Гилберта, тем больше напоминало о себе раздражение, которое прорывалось сквозь усталость и алкоголь. Послевкусие от встречи, по обыкновению, осталось гадкое. У Гилберта природный талант выводить людей, причём с замедленным эффектом.
Сигарета истлела в несколько глубоких затяжек. У машины Рэй сердито подкурил ещё одну, чтобы не утопить педаль газа до ближайшего патрульного. Прилетит как за превышение скорости, так и за вождение в нетрезвом виде, а он не гражданский, легко не отмажется. Выводил не столько разговор, сколько мысль, что Гилберт злит его, ни черта для этого не делая: просто открывает рот и выедает мозг одними интонациями. Тут не заноза в заднице, а полуметровый дилдо. И как его ещё никто не грохнул? Порой встречаются в жизни люди, неприязнь к которым ничем не обоснована. Тебя раздражают слова, звук голоса, мимика, присутствие. Инстинктивное отторжение, которое рождается в первую встречу.
С третьей сигаретой в зубах Рэй всё же сел за руль. Надо успокоиться, насытиться никотином под завязку и убраться отсюда как можно дальше. Он повернул ключ зажигания, но через пять секунд заглушил мотор.
— Уёбок, — процедил Рэй, гипнотизируя улицу невидящим взглядом.
Он со вздохом облокотился на боковое окно. Если Гилберт не добудет мало-мальски полезную информацию за следующие два дня, зубы он ему точно выбьет. Всё равно кулаки приятно чесать только об его лицо. Этому хитрому подонку точно что-то известно, но чем серьёзнее становилась заварушка, тем больше он утаивал. Козлил просто из принципа.
В любом случае Рэй подстроится под ситуацию, найдёт обходные пути. За это можно, не кривя душой, благодарить Альери и его юристов: научили работать даже в искусственно созданных тупиках, изворачиваясь ужом. Зря. Когда систему используют против общечеловеческих законов и порядков, грош такой системе цена. До горла Альери его руки когда-нибудь дотянутся, а пока займётся Каннингемами — при содействии Гилберта или без.
С последней мыслью он завёл двигатель и выехал из квартала.