Леди Кусланд хотелось вернуться в Редклиф побыстрее и, очень желательно, не водным путём. Однако законы мира, гласящие, что через Тень не может перемещаться ничего физически, были неумолимы. Пришлось смириться и вновь сидеть в своей каюте, осматривая почти залеченный Винн порез на боку с нескрываемым отвращением. И, с грустью, дыру и вмятины на своём доспехе.
Воительнице было искренне жаль, что такое произведение искусства теперь было испорчено по её вине. Если бы она не растерялась, если бы не отдала Ульдреду инициативу, возможно, ей удалось если не убить, то хотя бы серьёзно ранить обитателя Тени. Впрочем, если принимать во внимание, с какой скоростью двигался и атаковал сильнейший в демонической иерархии, то становилось понятно, что шансы даже на такой исход были практически мизерными.
Гладившая кончиками пальцев алый металл девушка пребывала в смятении. Так ли она достойна быть Серым стражем? Если ей так досталось от Высшего демона, каков же тогда в бою Архидемон, ведущий за собой полчища порождений Тьмы? Справится ли она и её отряд с ним? Сможет ли доспех Феникса помочь своей хозяйке так, как сделал это в Тени? Вопросы кружили вокруг Фелиции, больно жаля её душу в поисках ответов, которых Кусланд не могла дать.
— Не заперто! — раздавшийся стук в дверь заставил её вздрогнуть от неожиданности, и Фелиция тут же собралась с мыслями. Вошедшим оказался Алистер, который, плотно закрыв дверь, внимательно посмотрел на сестру по Ордену, понявшую немой вопрос. — Я в порядке, спасибо Винн за её магию.
— Точно? — парень даже наклонил голову набок, насторожённо вглядываясь в лицо Кусланд. — Ты выглядишь… не такой уверенной как обычно.
— А с чего мне вдруг быть такой? — даже удивилась Фелиция. — Ты забыл, как меня гонял Ульдред? Да, я бросила ему вызов, отвлекла на себя, но что с того? Мы спаслись только благодаря сэру Харриту, который умел читать Литанию. Я всего лишь человек, Алистер! Обычная, Бездна меня задери, девушка, которая умеет обращаться с оружием и совершенно не знает, как ей убивать Архидемона, который, наверняка, куда сильнее Ульдреда!
Последняя фраза, несмотря на вполне успешные попытки сдерживать рвущееся наружу расстройство, всё же прозвучала на повышенных тонах. Поняв, что ещё немного, и она сорвётся, спасительница Круга рвано вздохнула, отводя взор. Её щёки запылали от поднявшейся изнутри волны стыда: так вести себя перед товарищами по отряду было недопустимо. Она должна быть для них другим примером.
Должна. Но сейчас это было выше её сил.
Однако, сложивший руки на груди Алистер никак не прокомментировал поведение командира. Он совершенно не знал, как вести себя с женщиной, близкой к истерике, и сейчас парню было крайне неловко. К тому же, он пришёл к ней совсем по другой причине, и сейчас происходящее с собеседницей сбивало его с привычного хода мыслей.
— Извини, — наконец выдохнула Кусланд и потёрла лицо ладонями, окончательно беря себя в руки. – Просто усталость. Ты что-то
хотел мне сказать?
— Да, хотел. — Алистер кашлянул, собираясь с духом. — В общем, это касается того плена у Праздности… — собеседницу передёрнуло от отвращения, и Страж продолжил, очень внимательно наблюдая за реакцией девушки. – Ты видела только тот сон? Или мне нет смысла рассказывать то, что я долго хранил в тайне?
— Я видела только как Логейн и Эамон обсуждали возможность отдать тебя Церкви в роли храмовника, — удивлённо моргнула воительница, не понимая замешательства собрата по Ордену. — Но вот почему…
— Потому что я — королевский бастард! — единым духом выпалил Алистер, перебивая собеседницу.
Фелиция распахнула глаза так широко, что они стали похожи на золотые соверены*. Уж чего-чего, а такой новости она совершенно не ожидала. Конечно, у нее однажды как-то возникало чувство, что черты лица и цвет волос воина напоминают кого-то властного и величественного. Например, короля Кайлана Тейрина. А теперь первоначальные, казавшиеся бредовыми, догадки — подтвердились.
Кусланд едва не взвыла от такого откровения. Задница Андрасте, ей что, мало приключений?! Сначала предательство, затем встреча с Порождениями тьмы и ещё одно предательство, оставляющее её практически самостоятельно разбираться с нечеловеческими врагами. И тут ещё и незаконнорождённый принц в отряде. А потом что ещё свалится на её плечи?
Да, леди училась быть сильной, но всему есть предел.
— Странно, — собеседник осторожно наклонил голову набок, видя, что девушка впала в ступор. — На моей памяти ты первая, кто так… сдержанно реагирует.
— Слишком много потрясений за один день, — вздохнула та. — Кроме Эамона и Логейна, кто-нибудь ещё об этом знает?
— Я и теперь ты, — криво улыбнулся Страж, пытаясь разрядить обстановку. Кусланд вознаградила принца испепеляющим взглядом, и тот, кашлянув, торопливо пояснил: — Откуда мне знать? Никаких особых поблажек я не получал, если ты об этом.
— Хорошо… — устало кивнула Фелиция. А затем — слегка улыбнулась молодому Стражу. — Спасибо, что рассказал мне.
— Назовёшь меня «ваше величество» — все твои ужины будут без сыра, — клятвенно пообещал тот, разворачиваясь в сторону выхода, оставляя девушку в одиночестве, и, наконец, чувствуя неподдельное облегчение. Он был действительно рад сдержанности реакции сестры по Ордену и верил, что у той хватит порядочности не пользоваться этим щекотливым для него самого положением.
***
Морриган хотелось убивать.
Лесную ведьму откровенно раздражало людское общество, а вынужденная компания храмовников и вовсе доводила до белого каления и зубовного скрежета. К вящему недовольству Морриган у рыцарей Церкви хватало мозгов и выдержки не отвечать на её провокации. Так что наблюдения за по-прежнему мирно спящим Коннором превращались для колдуньи в настоящую пытку.
Её бесило также и то, что за ней наблюдали куда более пристально, чем за мальчишкой или малефикаром. А пояснить это более чем доходчиво мешала угроза репутации Стража-командира. Поэтому, едва услышав о возвращающемся отряде, Морриган поспешила на пристань, стремясь высказать всё накопившееся на душе.
— Решенье, что ты приняла насчёт меня, я не оспариваю, знай, — едва Фелиция сошла на твёрдую землю, ведьма заговорила прохладным голосом, сверля девушку взглядом и демонстративно игнорируя остальных. — Но то, что очень недовольна этим — прими в свои дальнейшие расчёты. И лучше больше так не поступай.
— Что я слышу? — Алистер демонстративно вытаращил глаза. — Морриган угрожает не мне? Кажется, зима будет тёплой.
— Какая горечь мне, что ты не магом уродился, — огрызнулась в ответ колдунья, глаза которой горели неприкрытой злобой. — Оставили тебя бы в Башне, чтобы…
— Алистер, Лелиана, отведите магов к Коннору, — Кусланд оборвала Морриган решительным и бескомпромиссным тоном. Её спутники, многозначительно переглянувшись между собой, зашагали в сторону замка, ведя четвёрку магов, возглавляемых Винн. Но, что было весьма хорошей новостью, женщина не собиралась возвращаться в Круг: ещё в Башне она спросила у Ирвинга разрешения помочь Серым Стражам, и Первый чародей дал на это добро.
А умелая целительница была отряду весьма и весьма кстати.
Сопровождавшие магов храмовники во главе с капитаном Харритом многозначительно посмотрели на Морриган, глаза которой злобно засверкали от такого внимания, но всё ограничилось лишь молчаливыми взорами. Рыцари прибыли не только в качестве конвоиров носителей посохов: в задачи отряда также входила транспортировка беглого Йована до справедливого суда в Башне Круга.
— Было что-то из ряда вон выходящее? — аккуратно уточнила Фелиция, когда гремящие доспехами храмовники отошли на достаточное расстояние. Собеседница молча покачала головой, и командир, облегчённо выдохнув, поманила к себе лесную ведьму. Отойдя на достаточное расстояние от занимающихся своими делами на пристани людей, девушка полезла в поясную сумку и вытащила чёрный гримуар, который тут же принял прежние размеры и вес.
Морриган замерла, словно статуя, впившись в книгу жадным взглядом. От удивления и неверия своим жёлтым глазам колдунья даже дышать стала едва заметно, хотя сердце её, напротив, учащённо заколотилось от волнения. И тем более неожиданно для ведьмы было то, что столь желанную много лет книгу протягивали именно ей. Причём совершенно искренне: наученная горьким опытом дочь Флемет могла определить, когда ей просто демонстрировали что-то, что отдавать не собирались.
— Как? — едва слышно прошептала девушка пухлыми губами. — Неужто в Башне старой Флемет гримуар ты отыскала? И привезла его сюда, тем самым дар бесценный предлагая?
— Я подумала, что он поможет тебе овладеть чарами, которым, возможно, мать тебя не учила, — наклонила голову Фелиция, отмечая взглядом искреннюю взволнованность Морриган. И, искренне улыбнувшись, Страж сунула книгу в дрогнувшие от волнения руки спутницы. — А это было бы очень большим подспорьем в нашей борьбе с Архидемоном.
Морриган молчала, подбирая слова. Ведьма поначалу совсем растерялась, подумав, что предводительница предлагает материнский гримуар просто так, но едва Кусланд сказала про необходимость помощи в борьбе с Мором, как всё стало на свои места. Она сделала это для увеличения своих шансов на победу, это был обычный акт услуги за услугу.
И всё же, на самом деле, это было не совсем так. То, что командир сначала протянула книгу, а затем озвучила просьбу о помощи не в приказном тоне, а стараясь держать себя, как равную — это было для желтоглазой ведьмы в новинку. Хотя и колдунья во время путешествий наблюдала за поведением Стража, она по-прежнему считала, что воительница просто пытается выстроить со своими спутниками негласную договорённость: она относится к ним как к равным, а они — помогают ей с Мором. Вот только сейчас Морриган засомневалась в своих прежних выводах.
— Тебе я чрезвычайно благодарна, — ведьма прижала книгу к груди, улыбнувшись командиру в ответ. — Немедля сяду книгу изучать.
***
— Итак, Йован, тебе есть, что сказать в своё оправдание?
От сурового и хлёсткого голоса сидевшего в кресле эрла банна Тегана стоявший на коленях маг, казалось, стал ещё меньше. Схватившие его прямо в комнате Коннора храмовники хоть и не били беглого малефикара, но на их лицах было написано такое отвращение, что незадачливый Йован хотел провалиться сквозь землю от стыда. Ему перетянули руки верёвкой настолько туго, что бедняга не мог даже пошевелить пальцами, а кожу между лопаток больно царапал наконечник кинжала капитана Ульрика, готового в любой момент оборвать жизнь бывшего ученика Круга.
Собравшись с силами, Йован бросил быстрый взгляд на стоявших рядом с банном Теганом женщин, цепляясь за слабую надежду, что ещё не всё потеряно. Быть может, ему дадут шанс попытаться исправить ещё хоть что-то, пусть даже для этого придётся сделать что угодно. Но Изольда упорно избегала взора малефикара, которого сама же тайно наняла: эрлесса, нервно теребя складки на своём платье, с нескрываемым беспокойством смотрела в сторону выхода из зала, ведущего к комнатам. Маги выгнали оттуда практически всех, оставив при себе только Харрита и Алистера на тот случай, если отправлявшейся в Тень Винн вдруг не удастся выполнить задачу.
Облачённая в заметно помятый ало-золотой доспех девушка-Страж, которая и выпустила Йована ранее, лишь холодно посмотрела на опального мага, и тот понял, что она знает обстоятельства его побега. И теперь у него точно нет никаких шансов хоть как-то избежать страшной участи Усмирения.
— Нет, — опустив голову, ответил подсудимый. — Я полностью признаю свою вину.
— Ещё бы ты её не признавал, — буркнул Ульрик. — Банн Теган, я прошу вашего разрешения забрать беглого малефикара в Круг для исполнения вынесенного ему приговора!
— Я ещё не вправе принимать решения за моего брата, — поморщился мужчина. А затем повернул голову в сторону девушки-Стража. — Серый Страж. Благодаря вашему отряду Редклиф выстоял, а мы поняли, что здесь случилось. Вы, вроде, упоминали, что Йован находится под вашим покровительством. Посему, скажите и своё слово.
— Прежде, чем озвучить его, я бы хотела получить ответ на один вопрос, — осторожно ответила Фелиция. Теган Геррин коротко кивнул, позволяя леди продолжать, и та внимательно посмотрела на пленника. — Что такое Усмирение, Йован?
— Это ритуал, обрывающий связь с Тенью, — маг поначалу ответил тихо, но последовавший пинок Ульрика заставил малефикара говорить громче. — У того, кто будет ему подвергнут, не будет возможности творить магию. Но также он или она лишится и своих снов, мыслей и чувств…
Капитан бросил на пленника испепеляющий взгляд, красноречиво обещавший покарать того намного ужаснее Усмирения за явно излишние подробности. Однако Кусланд, сглотнув, молча кивнула, показывая, что ответ её более чем удовлетворил. Точнее, привёл в ужас.
Девушка знала, что в мире есть очень жестокие казни, и была готова к тому, что опального мага подвергнут как раз одной из них. Но участь, которую уготовили Йовану, пусть даже и малефикару, буквально промораживала душу Фелиции насквозь. Быть всего лишь пустой оболочкой, фактически, ходячим трупом.
Не жить. Существовать.
Это было хуже самой мучительной смерти. Такого «наказания» Страж не пожелала бы и предателю Хоу. Но сейчас собравшиеся в зале ждали именно её решения, и леди почувствовала, как язык внезапно стал очень тяжёлым.
— Если моё мнение принимается во внимание, — воительница постаралась взять себя в руки, но голос ещё звучал надломлено, — то я бы попросила немного изменить приговор.
На неё с неприкрытым изумлением вытаращились все присутствующие, даже Изольда на миг позабыла о своих переживаниях за сына. Ошарашенный Йован тоже поднял голову, таращась на Стража, но никто не проронил ни слова, позволяя девушке закончить свою мысль уже более ровным голосом:
— Заменить Усмирение на смертную казнь. Желательно, быструю. Это будет более… заслуженным наказанием.
— Я передам вашу просьбу, — ответил Ульрик, в то время как пленник едва заметно кивнул, выражая свою благодарность за попытку хоть как-то облегчить его участь.
Банн Теган открыл было рот, чтобы что-то сказать, но осёкся, увидев вошедшую в зал Винн. Женщина тяжело опиралась на посох и выглядела так, словно постарела на ещё пару десятков лет. Однако Старшая чародейка выглядела больше озадаченной, нежели усталой или же скорбящей, и это настораживало ещё больше.
Неужели с эрлом Эамоном всё было настолько плохо, что с этим не справилась даже одна из сильнейших, как обмолвился Ирвинг, целительниц Круга? Впрочем, даже в совершенстве владеющим исцеляющей магией были не по силам некоторые вещи. После признания Алистера Кусланд убедилась в этом лично, пусть и правда оказалась достаточно тяжёлой для неё.
— С Коннором всё хорошо, — голос чародейки сохранял чистоту и ясность, и Изольда облегчённо выдохнула, едва не осев на пол. Теган, подавшись вперёд, ждал дальнейших сведений, и Винн продолжила, осторожно подбирая слова. — Но состояние эрла не улучшилось.
— Хотите сказать, он умирает? — банн даже встал со своего кресла, вперив в женщину полный шока взгляд. И прежде, чем хоть кто-то сумел что-то сказать, стремительно шагнул в сторону Йована, а затем схватил малефикара за грудки, едва не насадив того на кинжал Ульрика. Храмовник, к счастью, успел убрать оружие прежде, чем случилось непоправимое, поскольку потерявший самообладание банн встряхнул запаниковавшего малефикара.
— Что ты ему дал?! — зарычал Геррин в лицо Йовану. — Чем ты отравил моего брата, поганый выродок?!
— Банн Теган, придите в себя! — Винн даже гневно стукнула посохом о пол, и стушевавшийся за своё поведение мужчина отпустил пленника. Убедившись, что никто не делает резких движений, старая магиня устало вздохнула, а затем продолжила: — Эрл Эамон ещё жив, но яд действовал на него слишком долго. Даже если мы узнаем состав отравы и сумеем приготовить противоядие, надежды на положительный исход крайне мало…
Теган сделался совсем несчастным, и Фелиция сочувственно посмотрела на младшего брата эрла. Ни её отец, ни старший брат никогда не выглядели такими разбитыми, и девушка чувствовала себя совсем растерянной, не зная, какие слова утешения будут уместны в данной ситуации.
Алистер до сих пор не появился в зале, однако леди догадывалась, что Страж уже в курсе новости, сообщённой Винн. Но прежде, чем девушка успела сказать хоть что-то, как оглушительную тишину прорезал голос леди Изольды:
— Значит, нам остаётся только найти Урну Священного праха Андрасте, пока ещё не слишком поздно!
— Изольда, это всего лишь сказки! — глухо ответил мужчина. — Будет настоящим чудом, если её хоть кто-то хотя бы найдёт.
— А чудеса, как мы уже убедились, могут случаться, — серьёзным тоном произнесла носительница доспехов Феникса, шагнув вперёд. И слегка улыбнулась в ответ на полные шока и надежды взгляды, обращённые к ней. — Леди Изольда, кто помогал вашим рыцарям в поисках? К чьим советам вы прислушивались, когда отправляли людей на поиски Урны?
— К брату Дженетиви, — эрлесса заметно приободрилась. — Это исследователь Церкви, с которым тесно общался мой муж. Но он уехал вскоре после отравления Эамона куда-то на запад в Морозные горы. Вроде бы, он собирался изучить одну малоизвестную деревню, рядом с которой находились древние руины. Но от него уже давно не было вестей.
— Значит, горы, — медленно кивнула Кусланд, размышляя над словами женщины. — Банн Теган, леди Изольда, мне понадобятся самые подробные карты хотя бы подножия этих гор. А также съестные припасы и лошади. Завтра на рассвете мы выступаем. Винн, сколько, по твоим прикидкам, сможет продержаться эрл с твоей помощью?
— Максимум — две недели, — серьёзно ответила старая женщина, и командир понимающе кивнула, показывая окончание разговора.
***
Пока Стражи плавали до Круга магов и обратно, Редклиф привели в относительный порядок. Хотя ещё много зданий нуждалось в ремонте, всё же жизнь входила в привычное русло. По улицам бегали дети, а взрослые занимались либо своим хозяйством, либо торговлей на местном рынке, куда сейчас направлялась Фелиция в компании Лелианы и своего пса Хана.
Лучница тепло улыбалась, наблюдая за местными, и от этой улыбки на душе Кусланд становилось легче. Излучаемая девушкой неподдельная радость от того, что для обитателей деревни миновала страшная угроза, передавалась и воительнице, которая чувствовала себя так, словно сидела у горящего камина. Расслабленно и уютно.
Фелиция прекрасно осознавала, что ей нравится Лелиана, что её саму тянет к этой неунывающей девушке с восхитительным голосом, причём не просто, как к другу. Леди впервые чувствовала в себе такую чистую тягу к кому-то, потребность быть рядом, слушать голос, наблюдать за движениями. Это чувство манило последовать ему, но в то же время, вызывало и неуверенность в себе.
За свою жизнь у Фелиции было совсем мало отношений. Вначале был сэр Роланд Гилмор, потом, совсем немного, один из дворянских сыновей, с которым Кусланд после небольшого скандала с родителями, всё же согласилась хотя бы попытаться немного пожить вместе. Даже несмотря на своё сословие, Брайс и Элеонора прекрасно понимали, что нрав дочери может принести куда больше проблем, если принуждать её, и посему всё же согласились на компромисс. Как оказалось позже, не зря.
Причина скандала была проста: Кусланд хотела видеть в своём выборе того человека, кто будет равным ей. Кто будет разделять её взгляды, понимать её чувства и если не поддерживать, то хотя бы обсуждать сделанные выборы. Избалованные вниманием и властью дворянские сыновья не могли ей дать это, в отличии от этой необычной спутницы.
Лучница часто составляла компанию командиру в дозорах, да и сама воительница задерживалась рядом с ней чаще, чем с другими, совершенно забывая, что они болтают о пустяках. Но всё же, несмотря на эти милые моменты, Фелиция волновалась внутри: понимала ли Лелиана, что симпатия к ней уже не только как к собеседнику или подруге? Как она к этому относится, пусть и явно не возражая таким знакам внимания? И, самое главное, сможет ли она сама принести этой девушке достаточно счастья в её жизнь?
— О чём задумалась? — менестрель осторожно тронула Стража за руку, и от этого прикосновения по коже воительницы пробежали мурашки.
— Какую обувь брать в горы, чтобы было удобнее передвигаться по снегу, но чтобы не мёрзли ноги. Или не развалилась от холода, — немного рассеянно ответила та, отвлекаясь от своих мыслей.
— Да уж, местные сапожки хоть и практичны, но на внешний вид — жуть, — вздохнула собеседница. — Жаль, что в горах не так тепло, как в Орлее…
— Ты ведь никогда не рассказывала почему уехала оттуда, — мягко и как бы невзначай заметила Фелиция. Лелиана в ответ только глубоко вздохнула, однако всё же посмотрела в глаза Феникса с неприкрытой грустью.
— Не рассказывала, хотя стоило давно это сделать, — заговорила девушка, сжимая свои пальцы, словно нашкодившая девочка.
Воспользовавшись тем, что его хозяйка отвлеклась, Хан с радостным гавканьем бросился куда-то в сторону прилавков. Однако сейчас Кусланд действительно куда больше интересовала история Лелианы, тем более, что её мабари был достаточно умным псом. Хан даже позволял играть с собой маленькому Орену, так что за жизнь и целые конечности окружающих беспокоиться не стоило.
А вот про продукты, оставленные без присмотра, такого сказать было нельзя.
— Я покинула Орлей из-за того, кого считала своей наставницей и… другом, — менестрель слегка запнулась, словно хотела сказать другое слово. Зато страх в душе собеседницы словно стал немного слабее: получалось, что у лучницы тоже были проблемы в отношении с противоположным полом. Хотя и, как оказалось чуть позже, это было не совсем так. — Её звали Маржолайн. Именно она учила меня искусству орлейских бардов: как очаровывать собеседников словом или песней, как выдавать себя за знатную даму или служанку, как сражаться… — Лелиане явно было неловко, однако во внимательном взгляде собеседницы не было ни намёка на осуждение. И это подталкивало девушку к продолжению своей истории: — Преданность ей ослепляла меня до того момента, пока я не убила одного человека…
— Маржолайн послала тебя сделать это? — чуть наклонила голову набок Фелиция. Девушка, закусив губу, слегка кивнула, и Кусланд медленно моргнула, приглашая продолжать рассказ.
— При нём были запечатанные письма — документы, которые я должна была доставить моей наставнице, — вздохнула лучница. — Но я распечатала их: что-то внутри меня подтолкнуло моё любопытство. И узнала, что Маржолайн была государственной изменницей: продавала сведения другим странам. Испугавшись за неё, я запечатала эти письма и отдала ей, да ещё и рассказала о том, что узнала. А потом…
— Она подставила тебя, — догадалась Страж, и бард, зажмурившись, едва заметно кивнула. Она выглядела так, словно сейчас заплачет, но Фелиция не хотела, чтобы эта девушка расстраивалась ещё больше. И осторожно обняла собеседницу, показывая своё понимание. — Я не осуждаю тебя за сделанное. Ты беспокоилась за дорогого тебе человека. Возможно, что я поступила бы также.
Лелиана заметно расслабилась от сказанного. Теперь ей стало не только легче от того, что груз, лежащий на душе, был сброшен. Внутри разливалось приятное тепло от того, что её поняли, не стали осуждать за прошлую жизнь и скрывание истории о ней. К тому же, Страж сказала, что поступила бы также — было ли это знаком, что она переживает за членов своего отряда также глубоко, как сама бард переживала за свою бывшую наставницу? Определённо — да.
И именно это откровение позволило пугливой неловкости внутри двух девушек, которые начали ходить по рынку, немного притихнуть.
Рядом с торговцем оружием — крепким черноволосым гномом, одетым в сверкающую кольчугу — внезапно обнаружился Стэн, который неторопливо осматривал выложенный на прилавок товар. Кунари уделял очень много внимания немногочисленным удостоенным его внимания экземплярам: тщательно щупал эфесы двуручных мечей, брал в руки и взмахивал, приближал к лицу, словно стремясь увидеть хоть малейший изъян. Даже глубоко втягивал носом воздух, словно пытаясь по запаху определить недостатки клинка.
Хозяин прилавка откровенно маялся, поскольку его предложение о помощи просто проигнорировали. К тому же, неразговорчивый коссит раз за разом клал выбранный им меч на место, сопровождая этот жест глубоким и печальным вздохом, что заставляло гнома потихоньку закипать от злости. Поведение покупателя подневольно ощущалось как издевка.
Однако вся раздражительность, уже начавшая появляться на лице торговца, вмиг испарилась, когда к его прилавку подошли две прекрасные, юные и рыжие, словно пламя в кузнечной печи, девушки.
— Рад приветствовать славных воительниц, — пробасил гном, широко разведя руки, и те улыбнулись в ответ, явно довольные обращением. — Чем торговец Двин может вам помочь? О, позвольте догадаться, — взгляд торговца зацепился за лук Лелианы, и гном проворно выхватил из-под прилавка колчан, полный стрел.
— Приятно удивлена вашей осведомлённостью, — захлопала серыми глазами та, вытаскивая одну из стрел и осматривая её.
— Это совсем несложно, — ухмыльнулся Двин. — Любому стрелку, помимо добротного лука, нужны также и хорошие стрелы. А раз уж…
— Откуда у тебя мой меч?
Стэн спросил это настолько неожиданно, что вздрогнули все. Фелиция впервые слышала такие ледяные ноты в обычно невозмутимом голосе спутника, и это действительно пугало её. Кунари был в ярости, и Стражу требовалось срочно разобраться в сложившейся ситуации, поскольку коссит никогда не вёл себя так… напряжённо.
Даже Двин растерялся от такой резкой смены настроения.
— Подожди, Стэн, — Кусланд заговорила первой, решительно шагнув в сторону спутника. — Почему ты считаешь этот меч своим?
— Потому что он сделан под мою и только мою руку, — отчеканил кунари, каждое слово которого походило на удар молота по наковальне. — Для нас оружие — не просто продолжение руки, это Бен** и Асала***, тебе ли не знать об этом?
— Хорошо, с этим разобрались, — кивнула девушка, которая не совсем поняла слова из другого языка. Но то, как Стэн выделил их, позволило ей понять, что они обозначают что-то сокровенное и важное. — Как у тебя, Двин, появилось оружие моего товарища по отряду?
— Знал бы я, что это оружие не бесхозное… — пробормотал гном. Кусланд сверкнула глазами, выдавая своё недовольство, и торговец, вздохнув, ответил: — Продали мне его. Был тут незадолго до бедствия мужичок-оборванец, так он его и притащил. Купи, говорит, редкая вещь, озолотишься. Я-то, не будь дураком, спросил его, откуда он меч косситов достал, так тот наплёл мне, что у Лотеринга отряд кунари перебили. А мёртвым-то зачем вещички, тебе нужнее, говорит.
Страж молча поджала губы, гадая, как ей поступить дальше. Получалось, что Двин приобрёл меч у обычного мародёра, а Стэн во время одной из стоянок всё же поделился с командиром причиной убийства семьи с фермы, из-за которого коссит и угодил в клетку. Возглавляемый им небольшой отряд кунари попал в засаду порождений Тьмы, выжил только сам Стэн, которого смогли выходить местные фермеры. Но, к несчастью для них, они не догадались забрать с собой оружие воина. И поплатились за это своими жизнями.
Лелиана обеспокоенно переводила взгляд с углубившейся в размышления Кусланд на по-прежнему прожигавшего торговца взглядом коссита, но не вмешивалась. Спустя несколько мучительно долгих секунд Страж заговорила первой, стараясь держаться спокойно и непринуждённо:
— За сколько ты хотел его продать?
— Э-э-э… — Двин непонимающе захлопал глазами, стараясь не обращать внимание на хозяина меча, красноречиво игравшего желваками. Девушка не пошевелилась, ожидая ответа, и гном, вздохнув, всё же назвал цену: — За соверен.
— Получишь половину, поскольку оружие возвращается своему владельцу, у которого оно было украдено, — отрезала Феникс, доставая из поясного мешочка деньги. Она подозревала, что изначальная цена была куда выше, но Двин благоразумно решил умолчать об этом. Стэн тоже не проронил ни слова, задумчиво рассматривая свой меч, словно пытаясь найти в написанный на клинке ответ на незаданный вопрос, и Кусланд внутренне облегчённо выдохнула. Конфликт был исчерпан, а её спутник получил назад своё оружие, которое более чем могло сделать своего владельца ещё опаснее в бою, чем ранее.
— Ты уверена, что ты Серый Страж? — когда Лелиана приобрела себе стрелы, а Фелиция выяснила, что Двин не в состоянии починить её доспех, и ей придётся искать ещё кого-то, озадаченно спросил Стэн. — Сейчас ты была, по крайней мере, китшоком****, с остальными ты держишься не так, как я ожидал.
— Мне принимать это как похвалу или недовольство? — осторожно уточнила Кусланд.
— Как первое. Мне трудно понять твою изменчивость, но то, что она направлена не на личную выгоду — внушает уважение. Я бы поблагодарил тебя за помощь в возвращении моего меча, если бы знал как.
— Давай просто убьём Архидемона и покончим с Мором, — отшутилась Фелиция и могла поклясться, что в лиловых глазах промелькнуло нечто похожее на теплоту.
Хан тем временем прибежал обратно, тяжело дыша, но явно довольный прогулкой. К тому же, пёс был не один: рядом с ним находился запыхавшийся, но не менее счастливый мальчик, и Кусланд улыбнулась такому зрелищу. Откровение Лелианы и благодарность Стэна весьма поспособствовали духовному подъёму леди-Феникс.
— Это за такой покупкой ты бегал? — усмехнулась девушка, глядя на питомца. Хан выжидающе смотрел на хозяйку, которая покачала головой. — Нет, ты не можешь оставить его себе.
Пёс разочарованно заскулил.
— Ой, да ладно, не прибедняйся, как будто тебе нас мало, — фыркнула Фелиция, а затем посмотрела на паренька. — А что касается тебя: спасибо, что присмотрел за моим псом. А любой труд должен оплачиваться, — подмигнула девушка, вручая мальчику несколько медяков.
Даже несмотря на не слишком лёгкое утро, сопровождающееся вынесением приговора Йовану и выяснению состояния эрла Эамона, всё же остаток этого дня был достаточно приятным. Леди смогла порадовать тех, с кем странствовала, узнала их получше и, что было самым главным, приглушила свой страх перед Лелианой. И, хотя неуверенность в себе ещё никуда не делась, всё же огонёк надежды стал более ярким.