Народ ликует и трубит всюду – аватар вернулся! Огненная армия носом землю пашет, Царство Земли оживает постепенно, и в многолетней войне случается сдвиг. Аватар – это надежда, мост, между миром духов и реальностью, хранитель равновесия и миротворец.
Жираф прокручивает это у себя в голове лениво, вспоминая пустые глаза статуи предыдущего аватара и откупоривая бутылочку хорошего спиртного. За спиной он чует осуждающе сопение – тот огненный придурок, которого Модди притащил зачем-то, демонстративно закрывает нос и отворачивается. Больно надо.
– Ты будешь? – спрашивает у Модди Жираф великодушно, подталкивая к нему один из двух металлических стаканов.
– Ты клялся в прошлый раз, что не станешь больше пить, – скептически хмыкает этот засранец вместо благодарности.
Фыркая недовольно, Жираф с булькающим звенящим звуком наполняет сначала один стакан, потом второй. Бутылку чуть в сторону отставляет, приподнимает свой, словно собрался тост говорить.
– Я не пью, – заявляет, а потом опрокидывает потихоньку содержимое в себя.
Модди берет свой стакан в руки, разглядывает его, в руках болтает, но пробовать не спешит. Гадский огненный покоритель, который до этого так замечательно хмуро молчал, зачем-то подаёт свой противный звонкий голос:
– Серьезно, вы меня наглым образом забрали и заставили работать на себя просто чтобы я смотрел, как вы тут надираетесь?
У Модди глаза смеются. Жираф хихикает, ничуть не стесняясь.
– Нам нужен кто-то, кто вытащит наши пьяные задницы из неприятностей после этого, – поясняет он, делая на миг очень серьезное лицо.
– Я скину ваши задницы в овраг, чтобы вы не мучились, а я мог вернуться домой, – гневно угрожает… блин, как там его имя-то?
Жираф смотрит в поисках помощи на Модди, словно бы у него это на лбу написано. Тот только вскидывает насмешливо брови и пожимает плечами. Обращается к огненному ублюдку:
– И тогда мы умрем и превратимся в мстительных духов, и будем доставать тебя по ночам, пока не сведем в могилу.
Есть у Жирафа совсем смутное ощущение, что мир духов работает немного не так, но он нарочно держит свои мысли при себе, просто чтобы увидеть, как лицо их вынужденного союзника (пленника) вытягивается в негодовании.
– Да ладно тебе, Пугод, – веселится Модди. Кивает в сторону Жирафа, потягивающего свой драгоценный алкоголь уже из второго, отставленного им прочь стакана. – Ему нужен учитель, чтобы он сумел изучить всякие аватаровские штуки и спасти мир от уморительного самодура… ой, прости, от Лорда Огня. А нам как раз нужны мир и спокойствие, и другая тому подобная ерунда. Разве это не выгодная сделка?
Ах, так вот как его зовут. Пугод. Жираф точно не забудет это имя через минуту.
Если бы количество неприязни во взгляде могло бы быть смертельным, этот Пугод, кажется, давно бы их убил.
– Этому-то нужен учитель? – он пренебрежительно складывает руки на груди. – Да такому беспробудному пьянице ни один учитель не поможет!
Да, вот оно. Аватар – беспробудный пьяница. Жираф коротко смеётся с ехидством на выдохе. Конечно. Аватар – вовсе не монах-пацифист, какими были кочевники, его подобравшие. И он не кажется достаточно духовно развитой личностью для моста между мирами.
Аватар это Жираф, грубый и нелепый, любящий риск и выпить, шутящий глупые шутки и засовывающий забавы для себе какие попало ягоды в рот. Некто, на героя и спасителя от слова совсем не тянущий, даже если принять во внимание, что его личность одним только алкоголизмом не заканчивается.
Когда он себе пальцем в грудь пафосно тычет, называя свой глупый титул, люди не верят. Косятся на Модди подозрительно – не шутка ли знаменитого правителя? А когда получают доказательства, не могут скрыть странного разочарования на лицах.
– Они завидуют, – заверяет улыбчиво Модди, выслушивая позже ворчание Жирафа по этому поводу.
– Вот именно! – горячо поддерживает тот. – Завистники, блин, поганые.
Не к лицу аватару оскорблять народ, который он должен защищать. Но Жираф прежде всего человек.
– Смотри Пугод, – зовёт Модди, опасно высовываясь из седла летающего бизона. Его палец указывает вниз, на землю обугленную чёрную, носящую уродливый шрам пожара. – Вот твой народ делает такие вещи, а тебе даже не стыдно.
– Чего?! – возмущается Пугод, переваливаясь за край следом. Высокомерно хмыкает. – Да мой народ вообще-то умеет контролировать огонь, и не допустил бы такого бессмысленного поджога, в отличие от некоторых.
– Я бы допустил, – полушутливо отзывается тут же Жираф, смотрящий задумчиво на то, что осталось от некогда густого леса. – Случайно. Конечно же.
Пугод изумлённо поднимает брови, сдувает лезущую в глаза челку.
– Мне казалось, что аватар должен быть за природу и все такое.
– А мне казалось, что мы про неосторожное обращение с огнем говорим.
– Неужто тебе не жалко лес, Жираф? – подкалывает Модди, придурок.
Жираф закатывает глаза.
– Снижаемся, Бизон, – командует резко.
Его попутчики доставляют ему немалое удовольствие, растерянно переглядываясь.
– Серьезно? – смеётся огненный парень-идиот. – Он даже не придумал имя своему священному питомцу.
– Это и есть имя, – охотно поясняет Модди.
– Что?
Жираф их не слушает, а плавно садит Бизона на землю. Пугод резонно спрашивает:
– И зачем?
– По поводу леса горевать будем, – заявляет Жираф. – Раз уж мне, как аватару, положено.
– Или ты пьян и не сможешь пока что управлять Бизоном, – уточняет Модди.
– Или ты идёшь нахуй, – любезно предлагает Жираф.
Вниз спрыгивает, натыкается на что-то твердое ногой и машинально отпинывает в сторону. Потом только смотрит и хмыкает тихонько, подбирая находку.
– Зря сопли распускали, вон тут жёлуди валяются, вырастут ещё.
– Никто не распускал сопли, – напоминает Пугод.
– Тебя кто-нибудь спрашивал? – грубит Жираф, и не чувствует по этому поводу никаких угрызений совести.
Позже Модди, следуя за каким-то отыскавшим их стариком в деревню, которой «срочно нужна помощь от аватара», шепчет чертовому огненному говнюну:
– Ты задел его нежные чувства, – так, как будто бы Жираф на расстоянии нескольких шагов не может его услышать.
– Ха, – непонимающе протягивает тот. – Это чем же?
– Напомнил ему, что он аватар.
Жираф едва ли от возмущения не задыхается. Хорошие новости – Пугод тоже. Он издает неясные задушенные звуки и размахивает руками прежде чем просто посмотреть на Модди, как на последнего дурака и выдать:
– Что?
– Ну, ты знаешь, он не любит, когда его носом тыкают в его обязанности. Безответственный он.
– Ага, – Пугод издает глубокомысленно. А затем указывает на их проводника. – И почему тогда у тебя ноль претензий к этому парню?
Старик косится на Жирафа с равным снисхождением и сомнением и поспешно отворачивается, делая вид, что не подслушивал и вообще не при делах.
Замечательно. Напомните-ка, а почему он вообще должен помогать людям? Ну, тем самым, которые к наступлению ночи просто выставляют его за порог и велят: разбирайся!
И тем самым, которые Пугод, не успевший вовремя убежать вместе с остальными и попавший под раздачу. Когда злобная чёрно-белая громадина утаскивает его в чашу, Жираф раскрывает планер и несётся следом чисто машинально. А потом к нему приходит осознание.
Он врезается в какой-то гигантский пень и задумчиво рассматривает с земли небо. И после этого ничего не помнит. Открывает глаза уже сидя на этом самом пне и хлопая ошалело глазами. В голове мелькают образы какого-то дракона, какого-то храма и какой-то кометы, и у него нет даже малейшего представления о том, что это может значить.
На горизонте поднимается рассвет. Неужто целая ночь пролетела? В таком случае, дух уже должен быть далеко-далеко. Жираф жмёт плечами. Покорителя огня не жалко. Не то чтобы он собирался его спасать с самого начала, там уже просто мозг отключился.
– И где он? – строго спрашивает Модди, когда он возвращается в деревню.
– Где есть, там нас нет, – отмахивается Жираф равнодушно. – Эй, народ, я ещё раз попробую, конечно, но ничего не обещаю!
– Ты ужасен.
– Спасибо, ваше величество.
Конечно же, происходит какая-то аватаровская муть. Конечно же, всех получается каким-то задом спасти и начинается мир-дружба-жвачка. Конечно же, уже на завтрашнее утро они мчат на всех порах искать какой-то там храм, потому что «видения это важно Жираф!». И, конечно же, покоритель огня оказывается жив и вновь с ними.
К черту, Жираф собирается напиться после этого, потому что ему надоело соответствовать чужим ожиданием.
В первую очередь он это он, а аватар он – уже во вторую.