Кругом было темно. Холод, пробирающий до костей, заставлял ёжиться и вжимать голову в плечи. Не очень приятно босыми ногами идти по ледяному каменному полу. А ещё этот человек, неизвестно зачем так больно вцепившийся в руку…
Чем дальше идёшь по длинному коридору, тем страшнее становится. Сердце бьётся так громко, что создаётся ощущение, будто его сейчас слышит весь мир. Появившаяся впереди дверь пугает ещё больше — она такая огромная, железная… Куда она ведёт?
Человек остановился перед ней, нажал на маленькую кнопку на стене и отошёл на полшага назад. Кнопка засветилась зелёным, после чего дверь разъехалась в стороны.
Лифт!
Дрима грубо пихнули в открытую кабину. Он хотел выругаться, но рот был мало того, что залеплен скотчем, так ещё и перевязан сверху на несколько раз. И ударить противного медика нельзя — руки заломлены назад, перетянуты длинными рукавами белой рубашки и вдобавок перемотаны толстыми кожаными ремнями. Быстро повернув голову в сторону и глянув вверх ненавистным взглядом, паренёк сумел увидеть всё, кроме головы врача. Он был очень высоким и тощим, одетым в потрёпанный, белый медицинский халат. Руки у него, в отличии от других медиков, без перчаток, бледнющие, а на них были какие-то татуировки… В один момент одна из этих рук взметнулась вверх и с силой заехала Дриму прямо по лицу. Он зажмурился, промычав что-то невнятное, за что получил ещё раз, на этот раз по затылку.
Как же он мог забыть. На них нельзя смотреть, при них нельзя говорить. Они запрещают.
Двери лифта снова разъехались в сторону и Дрима бесцеремонно вытолкнули в узкий коридор, отчего он чуть не грохнулся вниз. Тут было так светло, что слезились глаза. Лампы располагались не только на потолке, но и на стенах. А пол тут ещё холоднее…
Сначала не было никаких дверей, а потом они стали появляться с обеих сторон. На табличках, что были прибиты к этим дверям, было что-то написано на странном языке, совершенно незнакомом. Врач остановился у одной такой двери и, распахнув её, втолкнул Дрима внутрь, да так сильно, что тот не удержал равновесия и упал на пол, больно ударившись о белый кафель подбородком. Если бы не скотч и повязка, то он обматерил бы этого придурка, да ещё как.
Медик ничего не сказал, он надел на руки перчатки, схватил парня за волосы и рывком поднял его на ноги.
Как грубо.
Всеми силами пытаясь сдерживать слёзы, Дрим опустил голову вниз, отчего его глаза скрыла белоснежная чёлка.
Белоснежная?..
Человек (человек ли он?) подтолкнул парня к странному креслу и усадил его туда. Дрим хотел было подняться на ноги, но мерзкий тип залепил ему пощёчину и тотчас обмотал его и спинку сиденья ремнями. Дрим сдвинул брови, безуспешно пытаясь вырваться.
Медик тем временем подошёл к медицинскому столу, стоявшему рядом с креслом, взял в руки внушительных размеров шприц и, поколебавшись, повернулся к Дриму. Тот завырывался пуще прежнего, от страха у него сводило внизу живота. Врач вздохнул, положил шприц обратно, достал из кармана небольшую тряпицу и подошёл к парню. Тот по привычке отвёл взгляд в сторону, стараясь не смотреть на него. А медик зачем-то принялся заматывать ему глаза, невнятно бубня какие-то странные слова себе под нос. А голос у него хриплый, чуть надтреснутый. И до жути противный.
Закончив завязывать глаза Дриму, он снова отошёл на полшага в сторону и резко наклонил спинку кресла назад. У парня перехватило дыхание, он думал, что сейчас грохнется на пол, но кожаные ремни не дали этому случиться. Вокруг стало светлее — наверное, ему в лицо направили одну из огромных ламп. В воздухе запахло спиртом. Поморщившись, Дрим снова попытался вырваться из плена ремней. Безуспешно, как и всегда.
Вдруг его голову прижали к спинке сиденья и, зачем-то протерев виски мокрой тряпицей, обмотали рёмнём — более грубым. После этого прошла пара минут, с ним ничего не происходило. А затем …
От его макушки к пяткам прошла сильная вибрация, всё тело заболело, словно через каждые полсантиметра в него начали втыкать тонкие острые иглы. Дрима затрясло, он выгнулся в спине и истерично завопил. Но, разумеется, вместо воплей с его стороны послышалось только невнятное обрывистое мычание. Перед глазами заплясали разноцветные огни, дыхание на миг перехватило от боли и страха. Было настолько больно, что парень едва не потерял сознание… Но постепенно боль начала затихать. Везде, кроме верхней части головы. Дрим протяжно застонал и попытался замотать головой, но ремень мешал ему сделать это.
Перед тем, как потерять сознание, он почувствовал, как липкие от чего-то слёзы заструились по его щекам. А ещё он услышал полный ужаса вопль того самого противного врача.
Дрим распахнул глаза, подскочив на кровати, точно ошпаренный. Сердце в его груди бешено скакало, а кожу на груди жгло огнём. Трясущимися руками оттянув ворот футболки, парень потянул за металлическую цепочку и вытащил красный с белым кругом внутри медальон. На миг он показался горячим. Только на миг.
Посидев немного и успокоив трясущееся тело, Дрим снова спрятал медальон под футболку, потёр лицо ладонями и бухнулся на спину, всё ещё тяжело дыша.
Господи, ему впервые в жизни приснился кошмар.
Дрим прикрыл глаза, зачем-то пытаясь вспомнить то, что видел.
Белые стены, ослепительно светящиеся лампы, высокий и худой человек с татухами на руках… Ремни, смирительная рубашка, шприц. А потом сильнейший удар током.
Парня передёрнуло, он снова раскрыл глаза и судорожно вздохнул, обняв себя руками за плечи.
Как же это было реалистично и страшно. Эта боль, охватившая всё его тело… Он даже заревел, а после и вовсе потерял сознание.
— Эй, — послышался шёпот справа. — Ты чего?
Дрим вздрогнул и резко повернул голову в сторону кровати, на которой лежал его сосед по комнате — Найтмер Кошмарный. Парень спросонья был похож на ободранную и потрёпанную жизнью ворону, сузив лазурный глаз, он с тревогой смотрел на золотоглазого.
— Я?.. — Дрим понял, что его голос охрип, поэтому он поспешил откашляться. — Я ничего…
— Ага, — Найтмер зевнул, подперев голову рукой. — Ты весь трясёшься.
— Мне приснился плохой сон, — Дрим вновь увидел перед глазами длинный коридор с лифтом в конце и вздрогнул. — Очень плохой.
— Оу, — Кошмарный запустил пальцы в чёрные волосы. — Я понимаю… Мне они каждую ночь снятся. Ничего, это же просто плохой сон.
— Ага… — Дрим отвернулся к стене. — Просто…
Он прикрыл глаза, шумно вдохнув в себя воздух.
Почти месяц он не думал об этой проклятой психбольнице. Он не вспоминал ни бумаги, ни Феллсвапа, ни обладателя красного с белым кругом внутри медальона. Всё было хорошо, Дрим думал, что его жизнь начала налаживаться и заметно повеселел…
Глупо было надеяться на то, что всё закончится так быстро. Воспоминания ни за что не оставили бы его в покое, это стоило понять. Слишком страшным было то, что произошло совсем недавно. Слишком плохо это повлияло на бедный рассудок блондина.
— Сколько времени? — спросил Найтмер. Его голос снова заставил Дрима вздрогнуть. — Я надеюсь, вставать ещё не скоро.
Несколько дней подряд небо было затянуто тяжёлыми серыми тучами. Ни дождя, ни грозы не было, но тучи всё висели и висели над городом, ветер был холодным и противным, из-за него не было никакого настроения тащиться на улицу. Интернатские ребята целыми днями сидели у себя в комнатах и маялись всякой ерундой. Все они уже более-менее смирились с потерей двоих приятелей — Фреша и Киллера. О смерти Фреша знал каждый из них — несчастный случай с машиной. А вот о смерти Киллера знали только Дрим, Найтмер и Лав, все остальные посчитали его без вести пропавшим. Мама днями напролёт лила слёзы, но потом всё-таки пришла в себя и вернулась к своим обычным делам. Единственным, кто не успокоился до сих пор, был Блуберри. Он рыдал целыми днями, бегал на могилу Фреша и постоянно винил себя в его гибели. Почему он делал это — никому не было известно. Черри тоже по сей день был мрачным, как тучи, висящие над городом. Он постоянно ходил за Блу и пытался успокоить его, но всё это было безуспешным.
Дрим вздохнул. Он поднялся с кровати и потянулся. Ладно, Найтмер прав — это просто плохой сон. Нужно взять себя в руки и снова радоваться жизни. Если постоянно думать об одном и том же, то с ума сойти недолго.
— Поднимайся, увалень, — сказал он, взглянув на зарывшегося лицом в подушку соседа по комнате. — А то всю жизнь проспишь.
— В ней всё равно нет ничего интересного, можно и проспать, — отозвался Найтмер.
— Да ладно? Совсем ничего? — нарочито грустно протянул Дрим. — Даже я не интересен? Ну-ну…
Найтмер заворчал, откинул в сторону одеяло и поднялся на ноги. Пару минут он молча потягивался, потом в один шаг оказался рядом с Дримом и сжал его в объятиях. Тот довольно улыбнулся и обнял его в ответ.
— Хорошо, — сказал он. — А теперь будь добр, сходи в душ. Такое ощущение, что ты десять лет жил в пещере и не мылся.
Найтмер пихнул его рукой в бок, отчего Дрим не удержал усмешки. Черноволосый поцеловал его в макушку и нехотя вышел из комнаты.
Дрим вздохнул, зачем-то растрепал себе волосы, потом повернулся к взъерошенному спальному месту Кошмарного и принялся заправлять его. Хоть раз в жизни его кровать будет выглядеть, как кровать, а не как поле битвы. Закончив это занятие, Мечта на несколько минут замер, задумавшись непонятно о чём. Ему неожиданно стало прохладно, парень поёжился и быстро отогнал сон о психбольнице.
Слишком реальный сон о психбольнице.
Нащупав под футболкой медальон, который снова обжёг его холодом, Дрим закусил нижнюю губу.
Он просто хотел оставить хоть какую-то память о Киллере, несмотря на то, кем он оказался.
Снова вздохнув, Дрим отошёл от кровати Найтмера и принялся заправлять свою.
В дверь постучали. Дрим вздрогнул и повернул голову в её сторону.
— Да?
— Это я, — Лав возник на пороге его комнаты. — Мама просила меня сходить с кем-нибудь до библиотеки и принести какие-то книги. Я решил позвать тебя. Ну, если ты не занят, то… Пойдёшь?..
Дрим поколебался. Ему очень хотелось сходить в душ, но тот был занят, поэтому он кивнул.
— Хорошо. Жди меня внизу, я сейчас.
Лав угукнул и скрылся за дверью. Дрим достал из-под кровати рюкзак и выудил из него синюю кофту. Накинув её на себя, парень вышел из комнаты и быстро сбежал по лестнице на первый этаж.
Лав мялся у выхода из интерната и иногда бросал встревоженный взгляд на дверь, что вела на кухню.
— Мама сегодня злая, — сказал он, когда парни вышли в сад. — Всё утро ходит хмурая, чуть на Эррора не сорвалась. Не понимаю, что с ней…
Дрим на это ничего не ответил. Мало ли, что могло случится с ма… С этой женщиной. Которая никаким боком не являлась их матерью.
На улице было прохладно, прохожие то и дело щурились и ёжились из-за ветра, кутаясь в лёгкие куртки и постоянно поправляли трепавшиеся волосы. Тучи казались ещё более тёмными, Дрим постоянно поднимал голову вверх, ожидая почувствовать, как капли дождя начинут падать на его щёки. Но дождь не начинался.
Зайдя на школьную территорию, Дрим сразу начал искать глазами вредную библиотекаршу.
— Странно, мама сказала, что она нас встретит, — протянул Любовь, нахмурившись.
— Ей просто лень тащить свой зад на улицу, — усмехнулся Дрим. — Ладно, пойдём в библиотеку.
В школе было холоднее, чем на улице, по коридорам никто не ходил, даже постоянно ворчащие уборщицы. Парни пересекли небольшой холл и открыли дверь в библиотеку.
А вот там было намного теплее, рядом со входом стоял большой обогреватель. Библиотекарша сидела за своим столом и мило беседовала с кем-то, кто стоял за книжными стеллажами.
— О, а вот и вы! — её тонкие губы, всегда поджатые, вытянулись в улыбке, ребята даже опешили. — Погодите минутку, я сбегаю за нужными книгами.
— А раньше этого сделать нельзя было? — тихо прошипел Лав, когда дама убежала, цокая каблуками. — Пока мы шли, например…
— Видимо, она была чересчур занята, — Дрим усмехнулся, расстегнув кофту.
— О, не представляешь, насколько.
В который раз за сегодняшнее утро золотоглазый вздрогнул, его сердце от неожиданности пропустило удар. Встретившись взглядом с алыми глазами бывшего охранника психбольницы, Дрим сглотнул и сжал руки в кулаки.
— З-здрасте, Блэкберри, — услышал блондин свой собственный голос.
Феллсвап усмехнулся, рукой оперевшись о стол.