Он сидел на кровати и отсутствующе глядел в пол. Внутри же него бушевал настоящий вихрь.
Лав обнимал его, уткнувшись раскрасневшим и опухшим лицом в грудь. Он больше не сотрясался от рыданий и теперь тяжело и хрипло дышал. Дрим всё ещё машинально гладил его по спине, переваривая то, что друг ему рассказал.
Как только Мечта заметил Лава, лежащего на земле в саду, он тут же бросился к нему, весь встревоженный. С усилием подняв парня и усадив его у дерева, Дрим принялся тормошить его, но безуспешно — Лав был в ужасном состоянии и постоянно съезжал по стволу на землю. Он пытался что-то говорить, но его слова звучали абсолютно бессвязно. Утерев другу слёзы, Дрим закинул его руку на своё плечо, подхватил его обеими руками и поволок в дом. Это далось ему довольно легко — Лав был меньше него и, к тому же, намного легче.
К великому облегчению, матери не было ни на кухне, ни на нижнем этаже. На втором она также им не попалась — должно быть, принимала душ, так как за самой последней дверью слышался шум льющейся воды. Да и никто из ребят не вышел навстречу, так что двое без всяких происшествий добрались до нужной комнаты. Там Дрим осторожно уложил Лава на его постель и тут же выбежал из комнаты, помчавшись вниз. Делал он это тихо, стараясь не создавать шума — лишнее внимание сейчас было бы очень некстати. Он спустился на кухню и подошёл к серванту с посудой. Вытащив из него стакан, Мечта налил в него холодной воды и затем отправился назад.
Лав лежал в том же положении, в котором его оставил Дрим. Блондин поставил на прикроватную тумбочку стакан с водой и дотронулся до руки друга. Затем потормошил его и заставил сесть. Вручив ему принесённый стакан, золотоглазый опустился на корточки напротив подрагивающего Лава и заглянул в его глаза. Тот посмотрел на него, всхлипнув, затем трясущимися руками поднёс стакан к губам и залпом выпил всю воду. А потом, немного посидев и отдышавшись, охрипшим тихим голосом рассказал обо всём, что с ним произошло.
Как только беловолосый закончил, уткнувшись лицом в свои трясущиеся ладони, Дрим резко встал и отшатнулся назад, не в силах что-либо сказать. Разные мысли проносились в его голове, он чувствовал много всего, но потом понял, что по-настоящему испытывает.
Он был зол.
Нет, не так.
Он был в бешенстве.
Горящими глазами бегая по комнате, он опустился рядом с другом на край кровати и обнял его, стараясь хоть как-то успокоить. Он гладил его по спине и думал о том, как этот мерзкий, отвратительный и просто ужасный тип, совершивший такой низкий и подлый поступок, сейчас преспокойно лежит в своей комнате и наверняка улыбается этой жуткой и раздражающей улыбкой.
Дрим никогда не желал причинять вред кому-либо. Любой, просто оскорблять человека ему не доставляло особого удовольствия, даже если тот и доставал или задирал его. А уж желать кому-то смерти… Но сейчас всё было по-другому.
Он был в ярости, он хотел драться, он хотел, чтобы Киллер получил по заслугам. Заставить его испытать ту же боль, не физическую, нет. Душевную. Чтобы этот мерзавец, выползший из самых глубин ада, понял, что он натворил.
— Всё в порядке, — произнёс Дрим тихо, очнувшись от своих мыслей и опустив взгляд на друга. — Давай я посмотрю, как там твои раны?.. Их нужно было сразу обработать, ох…
Лав отстранился от него, протёр глаза и, поморщившись, стянул со своей шеи красный шарф, испачканный землёй и промокший от росы и, должно быть, слёз. Выкинув его на пол, беловолосый опустился на подушку, осторожно запрокидывая назад голову и закрывая уставшие глаза. Дрим в это время копался в своём рюкзаке, доставая из него вату и перекись с йодом. Он всегда таскал с собой всё необходимое, потому что понимал, что в любой момент это может понадобиться. И с недавних пор подобные ситуации были не редкостью, так что сейчас он твёрдо решил постоянно брать с собой рюкзак.
Щедро смочив клочок ваты перекисью, он склонился над Лавом и осмотрел его царапины. Они были крупными и разной толщины, но кровь уже не текла, а запеклась по краям. Дрим прищурился, неожиданно замечая кое-что странное. Он внимательно пригляделся к каждой царапине. Вдруг его глаза расширились и он едва не выронил вату из рук.
— В чём дело? — заметив, что его друг замер, Лав встревожился, приоткрыв один глаз.
Дрим не сразу ответил ему. Он не мог оторвать взгляд от ран, судорожно гоняя по лёгким воздух. Он вновь почувствовал ярость и желание драться. Поднеся пальцы к шее друга, Мечта невесомо провёл ими по царапинам, которые, к невероятному ужасу, выкладывались в надпись.
«Киллер».
Слово, словно огромный колючий ком, застряло у блондина в горле и он с трудом проглотил его.
— Ничего, — отозвался он тихо, принимаясь обрабатывать раны. — Я… ненавижу его.
Лав поджал губы, а затем тяжело выдохнул.
— Я теперь тоже, — едва слышно произнёс он.
Какое-то время они провели в молчании. Дрим благополучно обработал каждую рану, после чего, сопровождаемый неприятными мыслями, принялся убирать вещи обратно в рюкзак. Лав приподнялся на локтях и сел, осторожно двигая головой.
— Это ведь я во всём виноват, — сказал вдруг Мечта, резко застёгивая молнию.
— Что? О чём ты? — Беловолосый поднял брови и встревожено взглянул на него.
— Это по моей вине он опять здесь. По моей вине всё это случилось с тобой… Прости меня. Если бы я вернулся немного раньше… И вообще, я должен был оставить всё это в покое. Если бы в тот день я не пошёл к пролому в стене и не встретил там его, то всё, возможно, было бы иначе. Если бы я вообще, чёрт побери, не ходил никуда… То…
Блондин сжал подрагивающими пальцами рюкзак, так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он чувствовал ужасную вину, прожигающую его изнутри. Вину и обиду на свою собственную глупость.
Рука Лава опустилась на его плечо, Дрим поднял голову и с отчаянием взглянул на него. Тот выглядел потрёпанным и сонным, но это не помешало ему тепло улыбнуться.
— Пожалуйста, не нужно винить себя, ты тут совершенно ни при чём. Это всё манипуляции Киллера. Он обманом заставил тебя воскресить его. Ты не мог предположить, что такое произойдёт. Никто бы не был к такому готов, поверь. Это ужасно, да, но ты не виноват, так что не говори такого. Знаешь, о чём я думаю? О том, что нельзя сдаваться и позволять ему вытворять такое дальше. Нельзя просто смотреть на то, как он совершает злодеяния и пугаться его. Хватит это терпеть. Он хочет разрушить твою жизнь и жизни других, но сделать у него этого не получится. Знаешь, почему? Потому что он один. А мы — семья. И мы справимся. Обязательно, чего бы нам этого не стоило, мы покажем ему, где раки зимуют.
От этих слов стало невероятно тепло на душе, Дрим сразу приободрился. Он тоже улыбнулся, широко-широко, накрыв руку беловолосого своей.
— Да!
Лав тихо рассмеялся. От его улыбки, казалось, шло какое-то таинственное сияние, которое грело душу и давало место надежде.
— Спасибо тебе, — выдохнул Дрим. — Да, сейчас просто необходимо поддерживать друг друга… Только сейчас я понял, насколько это важно. — Он опустил взгляд на рюкзак и вдруг встрепенулся. — Ах, да… Совсем забыл. — Золотоглазый расстегнул молнию и выудил из рюкзака розовый блокнот, после чего протянул его Лаву. — Вот, возьми. Нашёл его в траве.
— Ох, я даже забыл про него, — Любовь взял книжку в руки и быстро пролистал её. — Да уж… Половина листов промокла. И та, на которой я отмечал свои наблюдения за нитями… Придётся заводить новый блокнот, эх, а этот так нравился мне…
Дрим вздохнул вместе с ним, запуская пальцы в свои волосы и вороша их. Затем он неуверенно взглянул на погрустневшего Лава, не решаясь задать ему вертевшийся на языке вопрос.
— Послушай… — осторожно начал блондин, отводя взгляд. — Ты говоришь, что людей, которым суждено быть вместе, связывает красная нить… И ты можешь сказать, с кем она связывает, например, Инка или Черри… — почувствовав на себе заинтересованный взгляд друга, парень смутился и с усилием продолжил. — А… С кем тебя связывает твоя красная нить?
Лав замер, затем неуверенно почесал кончик носа и потупил взгляд.
— Оу, ну, знаешь… Я не могу видеть свою нить.
Дрим удивлённо вскинул брови и уставился на него.
— Надо же, — промямлил он, заметив неловкость беловолосого и снова отводя взгляд. — Э-э-э-, это, наверное, обидно?
— Не знаю, — пожал плечами Лав. — Если посудить, то так мне было бы проще найти свою любовь. Но тогда пропадает интерес. А с другой… Сколько раз мне разобьют сердце? Кто знает.
Дрим повернулся к нему и дружелюбно пихнул его в плечо.
— Надеюсь, что нисколько и твоя любовь окажется настоящей сразу же.
Лав снова рассмеялся. Видеть его таким было намного приятнее, чем заплаканным и помятым.