Все рынки больших городов обладали каким-то особенным шармом. Множество цветных лавок, яркая одежда и надписи, руны и южная вязь, шум и перекличка бодрых торговцев, свисающие с поясов неосторожных прохожих кошельки, всевозможные запахи — специй, благовоний, жареного мяса — блеск металла, узоры на искусно выделанной коже... Если где-то и можно было испытать жизнь во всей ее многоцветности — то именно здесь, в центре торговли, где сходились, сплетались сотни дорог, где у каждого встречного была своя история побед, потерь, приключений.
После лесных похождений каждая секунда, проведенная в Балкуре, казалась Риэсу божьим даром.
Они пробирались сквозь толпу: Риэс — во главе их небольшой процессии, Орф — за его спиной (полурослику вряд ли кто-то успел бы уступить дорогу, предварительно не снеся его с ног). Новый — или не очень? — знакомый Риэса, впрочем, не сильно переживал по этому поводу. Когда они добрались до ремесленных рядов и толпа немного рассосалась, он на мгновение остановился, чтобы набить трубку. Щелкнув огнивом, поджег табак, поднес мундштук ко рту и аккуратно, неспешно обхватил его губами.
— Погоди, — пробормотал Риэс. — Эта трубка... откуда она у тебя?
Орф выпустил в воздух три аккуратных колечка.
— Честно сказать — понятия не имею, — сказал он с усмешкой. — Просто около недели назад обнаружил её в своей сумке. До этого давно не курил, кстати, а тут опять понеслось. Но табак мне продали вкусный. Хочешь попробовать?
Риэс рассеянно принял трубку из его руки и, машинально засунув ее в рот, затянулся; потом выпустил дым через нос. Сомнений не оставалось. Длина трубки, шершавая древесина в ладони, пожеванный кончик мундштука...
— Это моя трубка, — сообщил он. — Я думал, что потерял её.
На лице Орфа за секунду сменилось несколько выражений: удивления, недоверия, лукавого веселья и, наконец, узнавания.
— Так вот почему ты показался мне знакомым тогда! — воскликнул он, рассмеявшись. — Теперь-то я припоминаю! Пятого дня, "Голый сатир", ты подпевал мне, когда я начал играть про крысиный яд!
— Я подпевал?.. — ошарашенно протянул Риэс.
— Ну да. Неплохо. В терцию, думается мне. До сих пор не могу понять, это ты так удачно фальшивил — или сознательно строил двухголосие?.. Ну да какая разница, хорошо повеселились той ночью.
Риэс побледнел.
— Между нами... что-то было?
Орф посмотрел на него озадаченно; потом нахмурился.
— Не. Я не... Слушай, даже если к этому сначала и шло, потом ты уже совсем перестал соображать. Это было бы... Не, я так не делаю, Риэс.
Риэс моргнул. Орф слегка наклонил голову набок; потом протянул руку и без обиняков забрал трубку обратно.
— Кажется, — продолжил он, слегка улыбаясь, делая паузы, чтобы снова выпустить пару-другую колечек, — тебе стало нехорошо уже на лестнице, по дороге в твою комнату. Хорошо, что у тебя там в углу нашлось ведро... Пришлось немного помочь тебе с волосами, конечно. Потом я подождал, пока ты заснешь — ну и оставил тебя в покое. Ума не приложу, когда ты успел положить трубку мне в сумку... Но видимо, эта тайна будет покрыта мраком до конца наших дней.
— Табак и правда неплохой, — помолчав, кивнул, наконец, Риэс. — Мягковат на мой вкус, но неплохой.
Орф подмигнул ему.
— Что ж, — произнес он, ткнув мундштуком трубки в сторону какой-то лавки с изделиями из дерева, — пойдем уже загоним эту твою резную ложку. Я еще покурю немного, не против?