Выйдя на улицу, Сёма огляделся.
«Малыш… Спустись, пожалуйста, ко мне».
— Помоги спуститься, — проговорила Сира.
Обернувшись на звук, он увидел её, сидящую на нижней ветке. Раскрыв объятья и приняв упор, он улыбнулся и сказал:
— Ловлю!
— Ты уверен? — её тонкая бровь задралась вверх.
— В себе я уверен, но если хочешь, чтобы я спустил тебя как-то иначе… — он скорчил обиженную мордашку, — могу позвать Эра, он будет держать тебя сверху, а я хватать снизу!
— Сёргилэнт, хватит издеваться!
— Взаимно, Леди… Эль-ви-ни-си-раэль! Кажется, правильно запомнил? Четверо меня забери! Я смог! Тьфу ты… Сири, хорош! Или говори, как тебя спустить, или жди, когда я допрыгну и совью там гнездо! — он с обеспокоенным взглядом стоял внизу и ждал.
Сира хихикнула:
— Правильно… Не прошло и половины цикла. Делаешь успехи. Подставь руку, чтобы у меня хоть какая-то опора под ногой была. Надеюсь, мы с Лари своей массой ее не сломаем.
— И всё?! На плечо становись… — сказал он со вздохом и принял упор. — Если моя госпожа того желает, можете даже сесть на шею…
— На ней не сидеть, а кататься удобно.
Ощетинившись чешуей, он поставил сцепленные ладони под ее ступни.
— Давай, Лучик… Слазь! И больше ты так высоко у меня не полезешь!
— Если потребуется, придется.
Она использовала его руки только для того, чтобы развернуться, а затем, повиснув на ветке, уже позволила ее подхватить. Аккуратно подхватив, он обнял и задержал её в воздухе.
— Надеюсь, не придется… А то я каждый раз всё больше и больше боюсь за вас, — он поставил её на землю. — Спать идите, я покараулю пока.
— Как Эр? Ты выяснил, что с ним? — она и не думала выпускать его из объятий.
— Новая война, старые переживания… Даже такому мудрому, сильному и опытному иногда надо просто поговорить… — он зарылся лицом в её золотые пряди.
— Спасибо тебе… За последние годы ты единственный, с кем он хотя бы разговаривает нормально. А о том, что ты — лучший, — Сира потрепала его по отросшим волосам, — я знала с самой нашей первой встречи.
— Мне есть на кого равняться, любимая… Ты ведь не против?
— Я никогда не против, — она чуть отстранилась, чтобы видеть его лицо, а затем нежно коснулась его губ своими.
— Не распыляйся, малыш… — он нежно отвечал на её ласку своими прикосновениями. — Не хватало, чтобы нас засекли по вспышке.
Она лишь чуть покраснела, что было заметно по ее ушкам:
— Я лишь хотела, чтобы ты знал, что я тебя люблю… — она прикоснулась своим лбом к его. — И что… Ой… — она внезапно улыбнулась. — Кажется, кто-то тоже любит папочку…
Сёма замер, пытаясь понять, не почудилось ли ему.
— Как, уже? Я… думал ей надо для этого родиться и научиться говорить… — он смутился и опустил глаза. — Может, ты пойдешь полежишь? А то на нервах даже я пинаться начну!
Сира, все еще улыбаясь, взяла его руку и приложила к своему животу там, где чувствовала лёгкие толчки.
— Нет, мой лучик, это так не работает… Марш спать, а то я буду пытаться подобрать к толчкам шифр и у меня будет получаться всегда одно и тоже…
Она поморщилась, но эта странная светящаяся радость все равно никуда не ушла:
— Вредный ты… — затем погладила животик. — Вредный у тебя папа, Лари, не хочет здороваться… — и повернулась, чтобы пойти в землянку.
Он лишь рассмеялся.
— А по-моему там было что-то вроде «спасите-помогите, моя мать скачет по деревьям, как белка, и не хочет идти спать на кроватку». Тебя проводить? Спеть колыбельную?
— Я лучше знаю, что там было! По крайней мере, пока… — и начала спускаться вниз.
«Конечно, лучше, малыш… Конечно, лучше!» — и он ушел на наблюдательный пункт над обрывом.
Ее теплая светлая радость все еще колыхалась на границе сознания, как и то, что она заснула.
Эрлонд лежал, пытаясь восстановить дыхание, привести мысли и чувства хоть в какую-то систему. Речь Сёмы стала для него тем самым холодным отрезвляющим душем. Бред, который он наговорил, никак не укладывался в голове. Сёма высказал все то, чего сам Эрлонд высказать боялся. Да, он виноват… И в первую очередь — перед Ланой.
Он бросил их учеников, детей. Только сейчас он понял, что и воюет он скорее чисто автоматически — у него как у главы базы на Сайре были обязательства сделать все возможное и невозможное, чтобы база выстояла, у него были обязательства защиты женщины со способностями странника. Он их тоже выполняет. Но вот хотеть все это его лично почему-то заставил именно этот драконид.
Сёма сидел на наблюдательном посту и думал. Вдали петляла дорога и выход с форта, за спиной стоял их лагерь. А он опять был между всеми и сам по себе. Вроде всё хорошо и правильно, а сердце не лежало спокойно. Вглядываясь временами в ночное небо, он всё ждал и ждал… Одобрения? Похвалы? Просто направляющего пенделя? Казалось, все моральные силы кончились, и теперь он безвольно плыл по течению. Благо, ночь была спокойной…
В ущелье дрогнула реальность легким маревом, а затем возник человек в сером плаще. Он почти сразу же присел, ощупывая пальцами землю под ногами.
Сёма резко рухнул на землю и подполз к краю обрыва. Марево было знакомым. Он внимательно наблюдал…
«Малыш! Срочно! Разбуди Эра ко мне!»
Человек поднял ладонь в перчатке, и над ней появился маленький светящийся шарик. Свет озарил лицо, скрытое под капюшоном. С того места, где находился незваный гость, увидеть само его лицо было невозможно. Мужчина, расправив плечи, сделал пару шагов, осматриваясь.
Сира всполошилась и пошла будить брата.
Вороны в округе смотрели на существо спокойно, да и шарик даже издали не казался изменчивым пламенем. Драконид приподнялся. Предрассветное время — самое темное, а расстояние столь велико, что без сканера в черной чешуе увидеть его было невозможно.
«Лучик, похоже тут кто-то из наших, но он один…»
Рядом материализовался Эрлонд, натягивая стрелу. Человек поднял голову, теперь его можно было узнать. В ущелье стоял Вентор. Он помахал рукой, улыбнулся, выдохнув с облегчением, и скинул рюкзак, а затем исчез в мареве Шага.
— Я же сказал, что о нас помнят, просто искать нас было небезопасно… — сказал Сёма совсем уж неуверенным голосом, почесывая старый шрам от печати. — Кажись, гостинцы с главной базы передали…
— Или от Эли… Это Вентор был.
Он улыбнулся наконец-то.
— Ну послали наверняка… Чтоб уж точно дошёл! — Сёма растерянно, но радостно смотрел на наставника. — Как пытался меня убедить один из этих, со звездой… Нельзя убить Странника на Дороге… — и добавил чуть тише. — Правда, ему это не помогло…
— В смысле…
Эрлонд подавился улыбкой.
— Мальчики, вы будете трепаться или спуститесь вниз? — Сира, хоть и беременная, умела подкрадываться незаметно.
— В прямом. Главное правило на Изменчивом Тракте: без цели нет пути. Пойдём заберем мешок, пока патруль не пришёл. Дома расскажу, если захотите…
Эрлонд вздохнул:
— Не только на изменчивом… Оставайтесь тут, я быстро, — и, закинув за спину лук, за несколько секунд почти материализовался в ущелье, подхватывая рюкзак.
Воспользовавшись свободной минуткой, Сёма взял Сиру за руки:
— Когда-нибудь я или умру от страха, или привыкну к тому, как ты тихо ходишь, мой лучик. Прости, что разбудил… Лари не беспокоила мамочку?
— Лучше привыкай… Топать как слон я не приучена. Нормально, больше не пиналась, скорее всего спит.
— Эр тоже не топает, но его я чаще замечаю… — виновато сказал он, но всё же обнял. — Вот так всегда, сейчас она выспится, а потом будет нас терроризировать?
Эрлонд уже поднялся, следов, что там кто-то был, не осталось. Эльф отправил их в землянку разбирать припасы, а сам возобновил слежку. Шаг явно должны были заметить, то есть вскоре их ждёт новый дрон.
В голове роились воспоминания: холодный тон Пресветлой, взбешенный Первый Странник, названном Артуром и Лабиринт… В зеркальных крошках и отражениях смешались несколько месяцев его взбалмошной жизни. До лагеря они добрались молча. Драконид легко нёс рюкзак, помогая своей Леди преодолевать ставшие сейчас затруднительными препятствия и окончательно погрузившись в раздумья о том, как и стоит ли рассказывать всё Эру.
Сира же сосредоточилась на пути, на немного ноющей спине, которую нельзя было лечить силой из опасения, что их заметят, изредка она улыбаясь и чуть касалась пальцами руки мужа, немного играя.
В землянку он привычно шагнул первым. Пройдя вглубь, разжег лучинку и закрепил её над столом.
— Давай посмотрим, что нам передали и что с этим делать… — задумчивый голос драконида казался отрешённым.
Сира кивнула, открывая мешок. Сверху лежала записка, написанная их старым с Элей шифром — на смеси эльфийского и древнеэльфийского языков.
— Это от Эли… — она указала на записку. — Этот шифр знают всего несколько человек. Сейчас попробую перевести.
«Моя любимая старшая сестренка.
Надеюсь, мы правильно все вычислили. Хотя мама никогда не ошибалась. Кроме нас с Вентором о твоем местоположении знают только она и папа. Так даже веселее. Орден носится за хартши, думая, что они нашли тебя, хартши носятся за Орденом, думая, что они так тебя скрывают… Как только мама узнала, что Шагнула ты с Эром, сразу же указала на вход в старый туннель форта. И даже если тебя там нет, Эрлонд будет там, и он точно сможет с тобой связаться. Ну, понимаешь, мама — это всегда мама. Я там собрала тебе травок. Надеюсь, токсикоза нет, но если что, пей. Еще положила сборов, ну, моих любимых, которые и понос, и золотуха, используйте с умом… Там же нам принесли травку с милым свойством, отдай Сёме. Нам сказали, что он знает, что с ней делать. Вентор с папой тоже что-то положили, я не смотрела.
Любящая вас всех, Эля».
— Сири… — начал было Сёма, но, услышав счастливое щебетание любимой, осёкся. Пакетик «для Сёмы» был пухлым и мягким. Аккуратно развязав его, он отпрянул и резко стянул тесёмки. — Да уж… Знаю… Эру понравится.
— Что это? — жена улыбалась; она давно так не улыбалась, как с этого простого письма на простой бумаге.
— Буянка… — коротко охарактеризовал Сёма. — Если выварить настой и добавить в воду, гончие с ума сойдут. Да даже если не вываривать, можно шороху навести. Она почти на всех хаотов действует. Глюки с нее ловятся задорные.
— То есть тебе с ней не желательно иметь дело?
— Приходилось. Я случайно один раз травы перепутал и её сожрал… От Риги меня выпорола! Когда связать смогла…
Сира хихикнула:
— Неужели ваша целительница смогла связать целого дракона? Она что, тоже дракон?
— Нет… Она из погонщиков. Вольная. Отец её правда из местных эльфов был, но его форму она принимает редко… Когда очень злится.
Сира похлопала глазами:
— Местный эльф? Это какой?
— Наш, он в Лабиринте умер, когда я ребёнком был. Чуть позже матери… Кожа такая пепельная была, уши длиннющие… Он их собирал как-то витиевато. Лечить мог, магию творил, они с матерью часто болтали, когда передышка была. Но от химеры его это не спасло…
— Я слышала про эльфов Хаоса, но в жизни увидела только один раз… И то, недавно… И тот оказался драконом, — она хихикнула, вспоминая, как парня пытались заставить усидеть на месте.
— На полукровок трава хуже, но действует. Глюки только ловишь и потом без сил, сушняк дикий, словно ведро бегунка выпил. Собственно, с бегунком я его и спутал…
Сира достала из рюкзака травы от тошноты и убрала их к себе. Сейчас токсикоза уже не было, но, бывало, накатывал. Лучше иметь запас.
— А с запасом боевых трав будем делать, что и в прошлые разы?
— Мне кажется, Эру нравилось развлекаться… — пожал плечами Сёма. — А тут и боезапас обновили, и цель есть!..
— Так, а что положили папа с Вентером? — она заглянула в рюкзак глубже.
— Надеюсь, они прислали там что-то типа плана дальнейших действий нашему партизанскому отряду?
На самом дне рюкзака лежал объемный сверток, раскрыв который, пара увидела завернутые в зеленый плащ ЭЛС старые, отделанные серебром, наручи. Сёма замер, аккуратно прикасаясь к знакомой гравировке, царапинам, выбоинкам. Внутри наручей были закреплены еще несколько свертков. Часть из них была со знакомыми ему травами, мазями и даже сушниной, а во второй, помимо его мешочка со слезами и пояса, лежала небольшая костяная фигурка свернувшегося дракона. Он удивлённо поднял глаза на Сиру.
— Почему? — едва слышно спросил он.
— Ты о чем? — для Сиры все эти вещи были незнакомы, но, кажется, для ее мужа они были важны. — Объяснишь?
— Дракончик… Первого я похоронил с матерью. Второго мне Риги вырезала уже сама… Когда мы ушли, такой же остался в моей комнате.
Сира обняла его, садясь рядом.
— Как думаешь, они уговорили Риги переехать? Хоть познакомишь, а то наслушалась о ней столько, что ощущение, что знаю целую жизнь.
Она нежно улыбалась.
— Нет… Это вряд ли. Чтобы она бросила Таверну… Даже не знаю, что должно случиться, хотя… В Лабиринт она бегала. Думаешь, ваши решили, что мы спрячем тебя у неё?
— Не знаю, может быть. Проверяли все варианты, скорее всего, пока не нашли. Только откуда они узнали, где ее искать?
— А откуда… — он резко замолчал. О Непорочной Грани Сире знать не следовало… Хоть она могла о ней и не знать, но, если хоть слышала, объяснить ей всё было бы еще сложнее. — Они же знали, что я с Тракта и могу призвать Лабиринт. А самый короткий Лабиринт проходится меньше, чем за неделю! Куда идти на Тракте, как не в стабильные зоны?
— А, да… логично, — она нахмурилась, муж явно о чем-то недоговаривал, но это что-то было для него по какой-то причине болезненно, поэтому Сира не стала настаивать. — Отец говорил, только я, наверное, плохо слушала…
О том, что самый короткий Лабиринт был самым тяжелым и опасным, он умолчал. Память услужливо напомнила брызнувшими зеркальными осколками, и Сёма непроизвольно сжал кулаки.
— Я говорил. Там ты была, сестра твоя была и парень её. Что сумку оставил… — произнес он тихо.
— А что Эля с Вентором там делали?
— Она меня еще аномалией обозвала…
— Ну, аномалией она тебя еще на базе при мне называла… — Сира отвела взгляд, всматриваясь в темные углы их землянки, которые были не подсвечены лучиной.
Она смахнула пару слезинок, снова утыкаясь ему в плечо. Она проглатывала вопросы, на которые во многом не хотела — нет, даже не так, — хотела, но боялась услышать ответы, а ведь она поймет, если он начнет врать. Сира коснулась пальцем обручального кольца: теперь поймет. А сейчас до нее начало доходить, что его «плохо» было еще хуже, чем ее. Она-то просто перерасходовала силы, вплоть до резерва, долго, муторно, но восстановимо, а вот то, что ради него Эля с Вентером отправились в миры Хаоса, значило лишь одно: у себя они найти лекарство не могли.
Ласковым котенком Сира прижалась к Сёме, и он обнял ее, ласково потрепав кончик дразнящегося ушка.
— Дай мне время, котёнок… Я запутался. — честно признался он. — И не знаю, как что принимать и понимать правильно… Даже не знаю, стоит ли говорить Эру о том заказе… Нет, он поймёт, но в праве ли я? Как думаешь? Я же не убивал…
Она чуть мотнула головой, с улыбкой утаскивая у него свое ушко.
— Ты имеешь ввиду — сделать Вентора главой Странников? Учитывая, что это фактически приказ мамы… Эрлонд слишком хорошо ее знает. Только я так и не поняла причины ее плохого расположения к Артуру… Но мама ничего не делает просто так и без оснований. Значит, основания были и очень серьезные. Эр не идиот.
— Тогда, когда мы ушли… — начал он тихо, прижав её к себе, словно боялся, что она исчезнет, — Артур требовал тебя забрать… А я помнил, как ты не хотела. Да и Старший Лорд пришёл. Сердитый был, аж пламя призвал. Я боялся, что они сцепятся и тебя заденут.
— Отец? Злой? Почему?
О том, что Артур хотел, она понимала, она вроде даже как обязана была, но…
— Как я понял, он кого-то убил… — глухо произнес Сёма. — Женщину. Но я не понял ничего больше, прости… Я просто боялся, что он сделает что-то с тобой.
«Ту, кто мог бы продлить его жизнь, он сам и убил», — слова Пресветлой Леди непроизвольно всплыли в памяти.
— Я не знала… — тихо прошептала Сира, поглаживая Сёму по волосам.
— И не надо! — он тряхнул головой, силясь прогнать память. — Теперь он тебя не заберёт! Забудь! Если надо будет, я его протащу по всем Лабиринтам, пока сами Четверо не придут за ним!
Его трясло мелкой дрожью. Старые воспоминания напомнили не только о том, сколько было уплачено, но и каким хрупким было счастье в его руках. Сёма закрыл глаза и гладил Сиру, пока страх не улёгся. Чуть позже он разжал руки и извиняющимся взглядом посмотрел на любимую.
— Я подарю драконёнка Лари, когда она сможет его сохранить…
Она коснулась его руки.
— Не мучай себя… — она перенесла его руку на животик. — Подаришь, обязательно.
— Прости… Я слишком хорошо знаю цену жизни… Я всегда буду бояться за тебя…
— А я за тебя тоже переживаю.
Она чувствовала его состояние, но не могла многое объяснить. Клоки боли и переживаний внутри него настолько въелись в саму его суть, что отделить их без того, чтобы забрать личность, было невозможно. А она его любила всего, полностью и без остатка. Она не будет его переделывать под себя, ведь тогда он станет не тем, кого она любит.
— Я, как выяснилось, тварь живучая и очень к эльфийкам прилипучая… А теперь еще и с такой роднёй, от которой даже в Хаосе не скрыться… — сказал он скорее с восхищением.
Сира прикрыла глаза, чтобы он не видел ее слез; уткнувшись в его грудь, она безошибочно нашла место, куда его ранили на Хортоне.
— Не хочешь, не говори, — прошептала Сира. — Я все равно тебя люблю… со всеми твоими заскоками, знаниями и опытом, пусть не всегда приятным. И буду тебя любить и верить, даже если все вокруг будут говорить, что ты этого не достоин… Просто потому, что я тебя люблю.
— Зачем плакать, малыш? Ты сейчас разбудишь Лари, и она начнёт возмущаться… А я не умею вести себя правильно ни с плачущими жёнами, ни с возмущающимися от этого детьми! Вы же меня на пару запинаете! — он постарался улыбнуться, хоть вышло очень криво. — Я… расскажу. Позже… Прости…
— Если тебе больно, не рассказывай. Сём… для меня важен только ты. А весь мир… Ну и пусть с ним! Ты мне веришь? — она подняла на него глаза, чуть улыбнувшись.
— Я не знаю, почему, но это… Я не хочу ничего скрывать или даже боюсь. Правда, иногда мне бывает страшно не от того, что ты узнаешь что-то неприятное, а что поймешь… — он встал перед ней на колени и опустил голову. — Есть вещи, которые я пытаюсь скрыть от себя даже больше, чем от других. Я пытался привыкнуть, смириться, забыть, может, даже простить… Как видишь, пока не вышло.
Сира попыталась встать рядом, но малышка явно мешала этому, она присела на кончик лежанки и постаралась коснуться его головы своей.
— Вместе мы сможем.
— Да, конечно, прости малыш. Тебе сейчас не надо об этом думать. Прости. Хочешь, я тебе рагу сделаю? Вроде, мясо оставалось…
— Нет… Просто побудь рядом. И я не настолько фарфоровая, как тебе приятно об этом думать, — она щекотнула его по шее.
— Я надеюсь, у тебя не будет повода доказывать мне обратное, — и он положил голову ей на колени.
Сира, скорее по привычке, начала играть с его волосами, задумавшись о чем-то, хотя в голове было пусто, она словно выпала из реальности. А он просто поднял голову и смотрел в её глаза. Просто жил, просто любил… И всё остальное отходило на второй план. Она непонятно чему улыбалась, перебирая его волосы.
За этим высокоинтеллектуальным занятием их и застал Эрлонд. Сира улыбнулась:
— Эля трав прислала. И письмо…
— Мама, — чуть слышно произнес брат.
— Именно она показала место. Судя по всему, они хотят, чтобы мы оставались тут.
Эрлонд вздохнул с облегчением.
От поглаживаний, волнений, бессонной ночи Сёма даже не заметил, как от почесываний заснул так крепко, что к моменту, когда Эр пришёл, он спал, замерев в этой странной позе. Сны и мысли не тревожили его…
— Дай ему поспать, — тихо проговорила Сира, продолжая почесывание. — Письмо от Эли нашим кодом зашифровано. И они прислали траву, от которой сходят с ума гончие. И, по-моему, что-то из вещей матери Сёмы, — она показала на лежащие рядом наручи.
Эрлонд, тяжело вздохнув, присел, касаясь их, чуть прикрыв глаза, прочитал молитву. Сёма улыбался во сне, сопел едва слышно и непроизвольно словно напевал. За многие последние годы и даже десятилетия ему было спокойно:
— Может, его все же переложить? — предложил Эрлонд, просматривая письмо.
— Нет, — шепнула Сира, смотря на свернувшегося у ее ног урчащего дракона. — Сейчас он счастлив.
Эрлонд, выпив чаю, отправился дежурить, а Сира, не меняя позы, задремала, продолжая чесать мужа.