Он не сразу понял, что происходит, и, только когда Забуза развернулся, на ходу стаскивая с себя футболку, изменился в лице.
Шмотка упала на ковролин и осталась позади наемника. Хаку сглотнул, туманно соображая: это происходит в реальности или его вырубило и он видит ужасно неприличный сон. Плывущее сознание не откликнулось, и парень заторможенно смотрел, как приближается загоревшее тело, от вида которого под ребрами полыхнуло – обжигающе и ярко.
У него температура, жар, озноб, все сразу – сто раз пожалел, что пошел на поводу у Герки, но что-то подсказывало: он не мог простыть, а от похмелья такого состояния не бывает. Наемник слишком внимательно его рассматривал, будто знал, зачем он натягивает одеяло до подбородка. Смущаться после того, как Забуза делал с ним столько вещей… поздновато, но привычка или характер брали вверх – непонятно откуда нахлынувшее возбуждение выбивало все пробки: хотелось броситься Забузе в руки и целовать, целовать, целовать. Чтобы наемник грубо оглаживал ребра, прижимал к кровати, чтобы на запястьях оставались следы, а шея ныла от укусов.
Воображение бросалось картинками, и Хаку вспыхивал снова и снова, пока махровая ткань стирала с подбородка кровь. Мрачно сосредоточенное лицо было настолько близко, что он чувствовал дыхание на своих губах, будто еще немного, и наемник подастся вперед, наплевав на собственные правила.
- Иди сюда, - донеслось сквозь вату, кровать прогнулась от чужого колена, и парень заторможенно поднял голову.
Темные глаза в полумраке показались совсем черными, суровая линия подбородка - особенно притягательной. Захотелось провести кончиками пальцев, ощущая еле заметное покалывание, но Хаку, противореча самому себе, вцепился в белую ткань. Диссонанс характера и тела: внутри все смешалось, толкало одновременно вперед и тормозило смятением – сердце заходилось в бешеном стуке и грохнуло вниз, когда наемник нетерпеливо обхватил за локоть, притягивая ближе.
Неозвученный вопрос затерялся, распустив шепотом волну мурашек, Хаку уткнулся в обнаженный торс, чувствуя, как шею обжигают поцелуи. От знакомого запаха кружилась голова – гель для душа с древесными нотками, резковатый и терпкий, так подходящий Забузе. Наемник не знал, и это останется скрытым: когда-то он покупал точно такой же. Черный флакон стоял рядом с его цветными, выбивался из общей картины незамысловатым рисунком и был нужен только для одной цели.
Воспоминания бросились в лицо - до чего может довести влюбленность: душевая кабина наполнялась этим запахом, и если закрыть глаза, то можно было представить, что горячие струи воды - словно объятия, которых хотелось до полной отключки. Время замедлялось, звуки сокращались до шума, а окружение до запотевших стекол: краснеть после, смотря наемнику в глаза, как будто он и правда ласкал его под упругими струями, прижимая к кафельной плитке.
Хаку зажмурился на мгновение, теряясь в реальности, запрокинул голову: затылок обхватила чужая ладонь, а скулу обожгло влажным прикосновением. Мысли рассыпались, и единственное, что осталось значимым - требовательный поцелуй с металлическим привкусом давно остановившейся крови.
Капли дождя тарабанили, пробивая стекло, комната заполнилась, нахлынули звуки. Казалось, еще немного, и ливень накроет их с головой, затопит, и эта кровать останется последним местом спасения.
В висках стучало от пульса, он ухватился за наемника, прежде чем Забуза повалил его на кровать. Одеяло сбилось тугим комом, между страстными поцелуями его раздраженно дернули в сторону, но результата это не принесло: взъерошенный наемник, не разжимая объятий, остановился и, тяжело дыша, прижался лбом ко лбу Хаку.
Голос подвел.
- Ты… - парень на секунду замолчал, хватая кислород, закончил обрывком фразы: - Действительно?..
Забуза глянул искоса.
- У тебя всегда есть возможность сказать «нет».
Очередная волна дрожи пробрала до кончиков пальцев, Хаку сжался от тянущего предчувствия и выдохнул: «Здесь куча народа…»
- Тогда не шуми, - хрипловато перебил Забуза и, наконец-то справившись с одеялом, отбросил его в сторону.
Прохладный воздух лизнул обнаженное тело, сгустился и замер, а наемник медленно подался вперед. Шероховатая ладонь, повторяя изгибы, спустилась на талию, Забуза навис угрожающей чернотой и поцеловал, едва заметно прикасаясь губами.
Ощущения, будто по точкам, следовали за его пальцами, отсчитывали шаги, словно последние секунды на таймере, и сошлись на нулях, когда рука наемника скользнула по ткани боксеров. Хаку дернулся и тонко всхлипнул, неосознанно подаваясь навстречу: Забуза неторопливо поглаживал его через ткань, сжимал, проходясь по влажным следам от выступившей смазки, и оттягивал момент. Целовал, небрежно прикусывая губу, то ли издевался, то ли специально растягивал ласки – невыносимая пытка, от которой дышать становилось все трудней.
- Это был… не аспирин… да? – вытолкнул из себя Хаку и задохнулся, когда вместо ответа наемник резко съехал ладонью под резинку.
«Да», - послышалось хрипловатое, но это было уже не важно. Наждачный голос растворился в его сознании, властные движения заставляли инстинктивно сжиматься, Забуза вклинил колено между его ног, обрывая попытки свести их вместе, и, набирая темп, заткнул поцелуем рвущиеся всхлипы. Казалось, его руки обжигали, пробегали электрическими разрядами от живота и сменялись шершавыми подушечками. Проходились до самого края, потирали то жестко, то еле заметно и, когда Хаку был готов биться от разрывающих ощущений, тормозили, давая сделать глубокий вдох, только затем, чтобы повторить все по кругу.
Это было похоже на безумие, в голове плыло, и потолок дрожал, готовый рухнуть в любую секунду, по вискам скользили капельки пота, под ногтями – широкая спина наемника. Хаку цеплялся за него, расчерчивая полосами, в бешеной скачке эмоций уже давно перестав понимать, где заканчивается реальность и начинается бред. Усиленные в сотни раз ощущения бросались снопами искр, сдерживаемое возбуждение вырвалось, с каждым резким движением шумело в ушах, шептало затаившейся паникой на самом краю сознания о том, что вот сейчас, сейчас он сорвется в глубокую пропасть, и вся гравитация окажется абсолютно ни при чем.
Секунды, минуты, часы, сколько отсчитал циферблат этой безумной скачки кислорода – горло першило, губы хватали воздух, встречались с чужими, сталкивались носы, внизу было горячо и мокро, колени дрожали, и живот скручивало от подкатывающих волн. Каждая следующая все ближе толкала в груди, заставляя выдыхать рвано, опустошая легкие, чаще, глубже, громче. Его трясло, тело покрылось холодной испариной, он даже не понял, что сорвался и его растаскивает от оргазма, единственное, что было реально – сильные руки, удерживающие его от падения в бездну.
Забуза пытался выровнять сбившееся к чертовой матери дыхание. Смотрел исподлобья.
Хаку, конечно, был чувствительным до крайности, вечно вспыхивал и дергался, стоило запустить ладонь под одежду, но чтобы настолько… По ходу, та дрянь, что сунула блондинка, действительно работала, и организм пацана отхватил на всю катушку: выгибало его так, что наемника пробрало до самой поясницы, чтобы спокойно реагировать на такое, нужно обладать железной выдержкой. Наемник железной выдержкой не обладал.
Карго уже давно казались слишком тесными, по спине бегали мурашки, будто пустили ток и он искрил через раз, задевая оголенные нервы. Тягучее ощущение, подпирающее дыхалку, в сравнение разве что бои без правил на кулаках - та самая пауза перед выходом очередной рожи, которая будет жрать песок, только башню сносит совсем от другого.
Перебивая поток бессвязных мыслей, еще не до конца пришедший в себя Хаку потянулся с объятиями: слабыми руками обвил шею и запустил пятерню в растрепанные иголки волос. Не въехал, когда Забуза вслепую нашарил подушку и, приподняв расслабленное тело, сунул ее под спину. Будь пацан в адеквате, наверное, сразу бы ударился в краску, даже не уловив суть, где-то на уровне догадок понимая, к чему все это. Но Хаку не спрашивал, а наемник не стал комментировать секундное недоумение во взгляде – промелькнуло и растворилось за полуприкрытыми веками. Казалось, все, на чем сосредоточен парень, - это на бесконечных ласках, которые должны были успокаивать, но Забузу крыло: тонкие пальцы зарывались ему в волосы, сжимались у загривка, скользили по шее и сменялись невесомым прикосновением губ. Голову затягивало туманом, и крыша угрожающе ехала совсем не в ту сторону, Забуза глухо прорычал куда-то в плечо: «Притормози», но парень не отозвался, даже когда наемник стянул с него сбившиеся боксеры.
- Хаку! - собственный голос оборвался хрипотой, а раскрасневшееся лицо оказалось слишком близко. Наверное, он ждал, что наемник продолжит и за именем последует вопрос, но было уже не до разговоров. Кое-как высвободившись из его рук, Забуза бросил на разложенного парня мутный взгляд и потянулся к тумбочке.
Надо отдать должное сервису «All inclusive», у здешних менеджеров мозги работали на опережение: обнаружив утром в ящике презервативы, Забуза мысленно усмехнулся - предположить, что спустя несколько часов этот набор если-вас-внезапно-накрыло окажется у него в руках, ну просто вариант один из сотни. Ничего подобного лично себе в багаж он не закидывал - забил, решив, что работа это работа, рассчитал типа, но все как всегда слетело к херам. Четкие планы, как известно, самая ненадежная штука.
Крышка щелкнула, Хаку моргнул, бросил короткий взгляд и потупился: наблюдать за тем, как наемник стоит перед ним на коленях и растирает межу пальцами гель, было слишком. Ночью такие подробности скрывал вырубленный свет, в этот раз по углам кучковался полумрак, а вспышки молний бросались тенями: вся комната как на ладони, и даже камуфляжная расцветка брюк, не хочешь смотреть - из вариантов только закрыть глаза.
- Да не трясись ты, - на уровне слышимости проворчал Забуза. Расценил по-своему вытянувшиеся ресницы и еле заметный вдох. - Как будто я тебя тут насиловать собираюсь.
Смутившийся Хаку облизал треснувшую губу и замер, когда наемник склонился, нависая угрожающей тенью.
Его фигура исчезла за прикрытыми глазами, а неожиданно холодное прикосновение разогнало толпы мурашек. Рука протолкнулась между ног, раздвигая их шире, и липкие пальцы прошлись, размазывая лубрикант. Хаку ткнулся наугад в горячую шею, поморщился, когда Забуза надавил, массируя тугое кольцо мышц, и послушно откинулся на подушки.
Наемник особо не нежничал, все эти уговоры вроде «Потерпи немного» были для него такой же чушью, как после каждого движения спрашивать: «Ты в порядке?» В каком нахрен порядке? Это подготовка, а не вскрытие, приятного, конечно, маловато, но не настолько, чтобы задавать слюнявые вопросы.
Хаку терпел и сжимал губы: узловатые пальцы раздвигались в стороны, постепенно растягивали, с каждым разом погружались глубже. Он чувствовал на себе пристальный взгляд, будто Забуза решил окончательно его добить, рассматривая в процессе, как меняется выражение лица - от одной мысли обжигало щеки, хотя, казалось, куда сильнее?
Сбитая температура набирала градусы от влажных звуков, пошловатых, в такт движениям и горячему дыханию на щеке. Почему-то пахло клубникой - неожиданный запах посреди всей какофонии чувств, через пару секунд дошло, и осознание этого окончательно выбило из колеи.
Последний раз толкнувшись, пальцы наемника исчезли, Хаку глотнул спертый воздух, не видя, но ощущая спиной, как прогибается кровать. Замер, сквозь темноту вылавливая звуки: очередной щелчок, шуршание картонной коробки, металлическое бряцанье пряжки ремня.
Наемник двинул плечами, выдергивая ремень из петли, язык царапало о край фольги, зажатой между зубами. Кислорода не хватало: легкие сжимало волнами удушающего возбуждения, а кусающий губы пацан делал только хуже. Беззащитный, стройный, с растравленной от поцелуев кожей. Крышак подрывало, и, твою мать, да за такую выдержку нужно давать медали!
Забуза раздергал молнию, разорвал упаковку прямо так, не разжимая зубов, и столкнулся взглядом с дрогнувшими ресницами. Пунцовый до невозможности, Хаку замешкался, хотел отвернуться, но все-таки замер и через секунду поехал глазами вниз - от лица и по торсу, до подтянутого живота с темной дорожкой волос. Камуфляжная ткань разъезжалась замком, выставляя край черных боксеров - слишком оттянутых, чтобы не понять, насколько кроет наемника, и, когда Забуза сдвинул резинку, высвобождая напряженный член, Хаку вспыхнул поломанным светофором.
Реакция у него, конечно… Наемник криво ухмыльнулся, глядя на четкий профиль. Такое ощущение, что для парня каждый раз будто первый, хотя, если припомнить, не так уж и много их было, этих разов: все какие-то гонки за ебланами до трех ночи, перевозка огнестрела и прочая хуйня – приползаешь и тупо отрубаешься, чтобы с утра опять чистить кому-нибудь хлебальник.
Секс никогда не стоял на первом месте, с появлением Хаку это не так чтобы сильно изменилось… но если башню рвало с петель, то конкретно, до полной отключки. Раньше такого не было, и Забуза даже представить не мог, что когда-нибудь случится.
Бутылек лубриканта полетел куда-то в сторону. Наемник быстро провел по латексу, но горло все равно перехватило: страсть толкнула вперед, заставляя опереться на локоть. К бедрам сразу прижались колени пацана, Забуза отвел левое, скользнул по внутренней стороне и, обхватив твердый член, вдавил в покрасневшую кожу.
Перед глазами потемнело, где-то на заднем плане промелькнуло неуместное дежавю: этот момент преследовал его с первой ночи, каждый раз мигало оборванной кинопленкой загнанное в глубину волнение. Запомнилось слишком хорошо, слишком интимно, словно не у Хаку был первый раз, а у него самого.
Сентиментальности в пару секунд, пока брови парня не сошлись на переносице - даже после растяжки он все равно был слишком узкий. Наемник медлил, с трудом удерживаясь на грани адекватных мыслей: напряженный член плотно сжимало внутри, инстинкты вопили, на грани рефлексов подгоняя войти слитым рывком до самого основания. Забуза стискивал зубы и слал нахер предательские позывы – делать больно пацану в планах вообще не стояло.
«Не зажимайся», - хриплый шепот показался грубоватым, в противовес наемник мазанул сухими губами по щеке.
Ребра парня ходили ходуном, плечи были собраны, и ключицы выступали темными линиями. Первый толчок всегда болезненный, Забуза в курсе, но вестись на дрожащие ресницы - дело последнее: это как рубеж, через который нужно перешагнуть.
Затянувшаяся пауза искрила напряжением, наемник смотрел в лицо парню, тот - куда-то ему в подбородок, дышал так, будто собирается кинуться в ледяной бассейн. Не выдержал - обхватил ладонями скулы и уставился черными колодцами зрачков в немой просьбе: без слов, одним взглядом, но Забуза понял и поцеловал сам прежде, чем толкнуться бедрами.
Перед лицом заплясали белесые пятна, наемник мысленно заставил себя не гнать: раскачивался короткими толчками, пока тело пацана не расслабилось, прекратив сжиматься обжигающей теснотой. По спине скользили капельки пота, исчезали, впитываясь поясом брюк – нужно было стащить их с себя полностью, но сейчас было уже не до раздеваний: голову обволакивало черным туманом, и мысли гасли, уступая место чистейшей остроте чувств.
Наемник зарылся в волосы у виска, прижался носом к шее и еле сдержался, чтобы не впиться, оставляя бардовый засос – метку, которая вопила о собственничестве, хотя какой придурок осмелился бы протянуть лапы к чужому? Каждая рожа в группировке знала, что к пацану с сальными подъебками лучше не лезть. Никто не афишировал, Морес был тот еще распиздяй, но даже он молчал, а рожи все равно где-то на подсознательном уровне секли: все шутеечки, кинутые за бутылкой пива, отпахивают пиздец какой правдой. Секли и пялились, ожидая, что в какой-нибудь из вечеров поднабравшийся босс усадит пацана на колени и разом подведет черту затянувшемуся спору.
Не дождутся.
Не сбавляя набранного темпа, Забуза обхватил ногу парня и закинул себе на плечо. Потерся щекой о мягкую кожу, прижался влажным поцелуем к голени. С чего-то подорвало на нежности, хотя мозг плавился, а Хаку скулил в зажатую ладонь.
Наемника уносило волнами раскаленного воздуха, глушило, и, только когда парень вцепился ему в колени, собирая сбившуюся ткань, с трудом разобрал надрывный шепот: «Пожалуйста… помедленнее».
Это должно было сработать как-то иначе, но за пояс будто подкинули углей. Забуза сжал зубы, меняя угол проникновения, выпрямился и, уставившись сверху вниз, перешел на плавные глубокие толчки.
Хаку дышал загнанно, весь мокрый от выступившей испарины, от каждого движения проезжался по скомканным простыням. Щеки горели, а тело трясло мелкой дрожью, казалось, еще немного, и его снова вышвырнет из реальности.
В такие моменты киношные герои клянутся в любви, в верности, хер пойми в чем. Каждый раз в голове щелкало: как хорошо, что пацан ни разу не додумался до подобного. Говорить «Я тебя тоже» - такая лютая дичь, а промолчать уже как-то не к месту. Одного раза было достаточно, не умел Забуза признаваться в любви: умел выбивать из уебков дерьмо, умел рулить группировкой в двадцать рыл, умел отстреливаться и крыть матом. Признаваться в чувствах – нет.
Хаку запрокинул голову, выставляя беззащитное горло, обхватил ногами поясницу наемника и с откровенным стоном выгнулся навстречу грубоватому толчку. Он был уже на той грани, когда привычное стеснение летит к херам, оставляя после себя сплошные инстинкты. Здесь уже «помедленней» не работает – осталось где-то там, на задворках здравого смысла, вместе с опущенными ресницами и отведенным взглядом. Попроси он сейчас, Забуза все равно бы не смог остановиться – то, что пацан съезжает от грубых ласк, не было для него открытием, но когда он напрашивался так откровенно…
Наемник перехватил тонкие запястья и вжал в кровать, заткнул поцелуем оборвавшийся голос. Его тащило от этой игры: от осознания, насколько хрупкое под ним тело, насколько он сильнее, больше, шире в плечах. Кровь стучала в висках, дыхание резало легкие, звериная страсть поджигала взвинченные рецепторы. Подбиралась с каждой секундой, с каждым глотком кислорода, поделенного на двоих, в какое-то мгновение слилась в один жадный поцелуй, и Забузу окончательно сорвало с катушек.
Сильные руки обхватили талию, грубо перевернули и вздернули, ставя на колени. Хаку уткнулся лицом в кровать и всхлипнул от размашистого толчка, затрясся, хватая ртом воздух. Между лопаток резко надавили, вжались пальцами в бедра, и острое возбуждение накрыло до того, как Забуза глубокими рывками задал жесткий темп, выбивая рваные стоны.
У Хаку подгибались ноги, колени скользили по простыням, по комнате разносились пошлые звуки. Было слишком горячо, жгло, и в голове мельтешил белесый шум, за которым осталась вилла, громыхающее небо, ливень и молнии, чертящие вспышки то ли перед окном, то ли по напряженному телу.
Парень скомкал в руках одеяло, закусил губу, зажмурился до мокрых ресниц. Острая эйфория напирала и неожиданно вонзилась иголками с такой силой, что Хаку забыл, как дышать: наемник обхватил его член и быстро задвигал горячей ладонью, игнорируя исступленные всхлипы.
Подушка глушила звуки, Забуза не слышал - чувствовал, как пацан извивается под его руками - все остальное перестало существовать: на какую-то долю секунды сузилось до микроскопической точки, зависло и шарахнуло о ребра.
Неожиданная разрядка хлестнула адреналином, дыхание наматывало обороты, почти невыносимо подпирало изнутри. Ладонь под животом пацана стала липкой, с пальцев текло, пачкая простыни. Слух отрезало, и комната превратилась в сплошную черную дыру, начисто стерев последние секунды из памяти.
Последний этап конкурса радовал на сто процентов только одним: сегодня эта херня закончится, Милана соберет в три чемодана свои манатки, и заказ можно считать отработанным. Прошло всего несколько дней, а Морес уже давился воплями на той стороне трубы: «Они совсем охерели, весь первый этаж в коробках! Тут, блять, гранаты, ты понимаешь?! Гранаты, сука!»
Забуза потер лоб и, пытаясь перекрыть грохнувшую музыку, зарычал сначала на патлатого с требованием врубить громкую связь, а потом в динамик:
- Что за хуйня?!
Сквозь трескотню полезла какая-то каша, и пришлось завернуть за угол, оставив Романа топтаться рядом с блондинкой. Морда уперлась в неоновую подсветку, а перед глазами замаячили плакаты.
- Вы нахуя на территорию приперли гранаты? Совсем ебанулись?
- Так… халява же. Толкнем!
- Себе затолкай по самые гланды! Сгрузили и вывезли на сорок пятый под склад!
На заднем плане захрюкали смешки, а в трубку замычали что-то согласное - без особой радости, но с этими по-другому никак. Понимают раз на раз и только голимым матом: в группировке, где половина народа с дырой в башке и талантом виртуозно чистить ебало, прогнозирование как-то не их конек. Издержки профессии, а подтянуть поближе и толкнуть подальше – тупо черта характера. Сложилось, так сказать, стало почти хобби.
- Все? Или тебе еще что-то от меня надо? – поинтересовался наемник, переходя на разговор с патлатым.
Морес засомневался.
- Ну… в общем-то все. Остальное по мелочи, но тут уже Лось разгребается. Пиздец он стремный, когда пучит глаза… - в порядке трепа поделился компаньон и спросил: - Че, когда вы на малую родину?
- Скоро. Завтра-послезавтра. Сдадим блондинку Торесу - и обратно.
- Выгодные каникулы получились, - оживился патлатый, и в его тоне заплясали еврейские нотки. - Скатался, позагорал, сумку бабла отработал. Красота!
Знал бы Морес, во сколько эта красота обошлась... Но он не знал, и поэтому где-то у себя в голове стучал по импровизированному калькулятору: после южан навар получился чуть ли не в семьдесят процентов, космическая сумма, почти на грани обдираловки, хотя тут как посмотреть. Напрямую поставщик скорее бы разрядил обойму в сунувшегося к нему секретаря, чем продал хотя бы одну пушку, и Юг если не знал, то уж точно догадывался об этом. С военными у них всегда было как-то через жопу.
- Так и че? – услышал Забуза через помехи и не въехал, из какого контекста вопрос. - Никого к вам так и не занесло?
- В смысле?
- Леваков из числа на покататься. Глава семейства, по ходу, не просто так отправил обеих дочек за кордон, от разборок подальше, ну, и чтобы не зацепило. Тут каждая газета строчит о ювелирках, типа не ограбление, а предупредительный. Отработка территории, рекет бешеных масштабов, только с упором на современность, ну ты в курсе, как это происходит: устроят пальбу, а после «Добрый вечер - я диспетчер», и либо отстегивай бабки, либо пали в ответ. Как в пятнадцатом… Хорошо, что не сунулись.
Наемник процедил согласное «ага» и бросил взгляд на массивную спину викинга.
Леваков-то не занесло, если не считать истоптанных клумб под окном блондинки да того трупака… Забуза промолчал и решил не вдаваться в подробности. Зная Мореса, тот распустит язык и начнет чесать им, пока баланс не съедет к нулю. Трепаться настроения не было, но патлатый успел бросить свою копейку, прежде чем наемник нажал отбой.
- А знаешь, кто прет на Тореса?
- Ну и? – нехотя буркнул Забуза и дернул бровью, когда услышал ответ.
- Везде свой нос сунули, - возмущенно запыхтел Морес и протянул язвительным тоном: - Южа-а-а-ане-е…
И похеру бы вообще, но что-то щелкнуло.
- Подожди. Хочешь сказать, Юг отстреливал Тореса из тех пушек, что мы им толкнули?
- Я хочу сказать, что таких совпадений не бывает, - Морес заткнулся, наверное, собирая извилины в кучу, и через пару секунд добавил: - Будем надеяться, что обижалка у Тореса не выкручена на максимум, а то такой пиздец вырисовывается…
Тут и без разъяснений было понятно, к чему он клонит. Ситуация двойственная, и хер знает, какая шиза клюнет главу семейства, если очевидное всплывет, как трупак после отлива. По сути – бизнес. Огнестрелом барыжит чуть ли не каждый второй, да и в охранники Забуза не набивался, так что…
- Хуй знает, - отмахнулся наемник, - ты со своей паранойей когда-нибудь…
- Моя паранойя спасает ваши жопы! – оскорбился патлатый. - Взять хотя бы тот раз, когда ты решил подохнуть на пару с пацаном в каком-то бомжатнике!
- Так, блять!.. - зарычал Забуза, и Морес быстренько сообразил, что лучше захлопнуть варежку.
- В общем, я инфу донес, а там тебе решать, что с ней делать, - на одном дыхании выпалил компаньон и отсоединился, оставляя последнее слово за собой. Что-что, а чуйка у патлатого за столько лет выработалась на триста процентов.
Из угла, в котором приплясывала блондинка, махнул Роман.
- Через пятнадцать минут наша очередь, - сказал он так, будто они тоже попрутся на сцену. - Я в зал, встретишь Милану после выхода.
Забуза ограничился кивком и бросил взгляд в сторону блондинки - та переступала на высоченных каблуках, одергивала блескучее платье и была вся на нервах. Викинг окликнул ее, ободряюще похлопал по плечу и растворился в темноте кулис.
- Как я? Как мэйк, не размазался? Стрелки, помада?
- Нормально все, - буркнул Забуза.
Блондинка почему-то схватилась обеими руками за грудь, потом за бедра, взбила идеальную укладку и выдохнула. Что бы с ней творилось, если бы она шла на облаву, где вооруженные до зубов тупари только и поджидают момента, чтобы расстрелять обоймы? Наемник усмехнулся сравнению.
Хаку тоже нервничал во время облав, но делал это иначе: круглил глаза, весь как-то собирался, словно кошак, готовый к прыжку, и стискивал ручку пистолета. Облегченная модель, везли на заказ. Обычным подросткам родители на день рождения дарят гаджеты - пацану вручили огнестрел. Вышло странновато, но Забуза не был ему отцом, а Хаку не был обычным подростком, и такой расклад наемника больше чем устраивал.
В микрофон заорали, Милана подпрыгнула, потух свет, и в центр сцены направили прожектор. Колонки затихли и, только когда блондинка двинулась вперед, томно завыли сахарным голосом.
Последний рывок недельной трясучки завершался конкурсом свободного танца. Хочешь, выплясывай румбу, тряси маракасами, вальсируй - для особо эксцентричных притаранили даже пилон. Наемник думал, что блондинка как раз о последнем, но на шест Милана не полезла, ее опередила в этом заклятая подруга. Может, специально, а может, нет, заключительным номером явила себя публике и начала выделывать такие пируэты, что у бедного дедка в жюри запотели стекла.
Блондинка цедила что-то на испанском, Лина обтирала шест, Саймон давился лыбой со своего судейского кресла. По роже было заметно – у этого все схвачено, за исключением остальных судей, но те были уже не в счет: сосредоточенно пялились на сцену, роняли слюни, и только высушенная бабенка с прической пуделя поджимала губы, но, оказавшись в меньшинстве, смирилась с итоговыми баллами.
Спустя час Забуза был уже в курсе, что надежды Миланы не оправдались. Гнусавый голос с преувеличенным восторгом сообщил, что блондинка заняла второе место, белозубые пареньки в обтягивающих штанцах завалили ее всякой дребеденью: дипломом в позолоченной рамке, цветами, статуэтками, а когда у Миланы закончились руки, всучили Роману, который поднялся вместе с ней на сцену, огромную корзину с хер пойми чем. Тот даже не посмотрел в их сторону, пялился куда-то сквозь пространство и хмурил брови.
За награждением открыли финальный банкет, на котором те, у кого еще остались силы, могли накидаться и подрыгать телом под биты. Вопреки ожиданиям, народ толпился, Забуза машинально окинул взглядом периметр и боковым зрением увидел, как Милана дуется и душит огромный букет. Можно было валить к машине, но они почему-то стояли на месте и никуда не двигались. Зато двигались к ним.
- Поздравляю, подруга, стабильность - это тоже хорошо! - язвительность голоса перетекла в голливудскую улыбку. - Ты же не в обиде, да? Глупо было бы обижаться на правду.
Забузе на секунду показалось, что Лина сейчас отхватит букетом по лицу, но блондинка растянула губы, старательно изображая позитивный настрой. Ответа в виде речевых колебаний Лина так и не дождалась, поэтому заговорила сама.
- Завтра я устраиваю вечеринку по случаю, ты же придешь?
- Ну конечно!
Лучше бы она просто закивала. Похожим тоном Лось задавал вопросы будущему трупаку, пока тот работал лопатой. Зачастую счастливый обладатель казенной жилплощади два на полтора на метр семьдесят в глубину кололся раньше, чем ложился, и тогда уползал на своих двоих, а если не кололся, тогда уж как попрет.
- Отличненько, я пришлю тебе персональное приглашение, - заверила брюнетка, и две тумбочки, изобразив что-то вроде профессиональной улыбки, затопали следом, прикрывая ее квадратными спинами.
Ехали молча, по крайне мере, до того момента, пока Милана не заявила, что ей вымотали все нервы и единственное, чего ей хочется, это завалиться в джакузи с бокалом красного, а потом выспаться так, чтобы завтра не выглядеть побитой молью.
- Эта сучка только и ждет, что я буду опухшая!
- Ну и зачем тогда согласилась прийти на эту ее вечеринку?
- Ромик, - повысила блондинка голос, как будто викинг не мог не знать настолько очевидных вещей, - отказаться - значит… как ты выражаешься, дать слабину. Вся тусовка строит лица, делает вид, что все замечательно и прекрасно, и такой расклад, что она насосала победу, в порядке вещей, хочешь не хочешь, а подыгрывать нужно, такие правила. В лицо говорить только хорошее, а правду - за спиной.
- Сложно-то все как у вас… - протянул Роман и обеспокоенно ткнул в телефон, из динамика которого механический голос сбоил: «Абонент выключен или находится…»
Дальше этого разговор не пошел, и Забуза не стал его поддерживать: выкручивал руль, щурясь от мелькающих фонарей, и думал о том, что выспаться было бы и правда неплохо. Пара часов, которые удалось урвать после крышесносного секса, оказались ни о чем: разбудила его трель мобильного, как выяснилось, времени оставалось только на то, чтобы по-спартански запихнуть себя под душ, натянуть в темпе шмотки и перекинуться парой фраз с сонным Хаку.
Наемник ухмыльнулся, вспоминая, как пацан сел на кровати и, охнув, схватился за поясницу. Сначала не въехал, и только когда заметил, как понимающе давит лыбу Забуза, болезненно морщась, протянул: «Смешно…» Не удержал лицо, уголки губ все равно поползли вверх – занятное зрелище, особенно в сочетании с охрипшим голосом. Похеренные связки и палево во всей красе, оставалось надеяться, в сумке у пацана есть что-нибудь более-менее закрытое.
- И че? Че?!
- Ниче, - передразнила Милана и скинула объемный букет прямо на стол перед Геркой. - Спать иди, почти два ночи.
Девчонка хотела закачать права, но быстро передумала, наверное, и правда сжалилась над сестрой.
- В следующий раз получишь свою корону, все равно каждый год ездишь!
- Диадему, - машинально поправила блондинка и сморщила нос, видимо, вспомнив, что завтрашний день не предвещает ничего хорошего.
- Давай еще потусим, че за каникулы вообще?
Милана отмахнулась от Герки и, кое-как стянув туфли, пошлепала в сторону лестницы. Весь ее вид говорил, что в данную минуту ей абсолютно фиолетово на каникулы, на море и по большей части на все вокруг. Такая клиентка наемника устраивала по всем параметрам - никаких подкатов и минимум слов, все равно что охранять тумбочку.
Из-за букета мягко спросили:
- Какое место?
- Второе, - ответил Забуза и, бросив взгляд на улыбчивого Хаку, тоже двинул к себе.
Спонтанное желание потрепать его по макушке было задвинуто на задний план.
За спиной раздалось фырканье и недовольный голос девчонки, которая, по-видимому, перехватила настроение сестры:
- Бля-я-ять… Слышь, убери вот это вот, - наверное, она зажестикулировала руками.
- Что убрать? – не понял Хаку. - У меня что-то на лице?
- Аха, бегущая строка: «Примирение прошло успешно!»
Забуза дернул уголком рта и ускорил шаг, не хватало еще услышать продолжение, а в том, что оно ему не понравится, наемник не сомневался.
Спину неприятно саднило, он уже представлял, что его ждет в отражении зеркала. Пошарахался в темноте по комнате и распахнул окно: ночной воздух окатил порывом вперемешку с запахом табака. Забуза облокотился на подоконник и, уставившись вдаль, отстраненно подумал: пофиг. Вариант заснуть в одной кровати с Хаку его устраивал сейчас больше, чем мозговой штурм на тему негласных правил и субординации, да и, в конце концов, на дверях все еще имеется такая штука, как замки.
Наемник еще раз принюхался к дыму, лениво потянулся к спортивным штанам и услышал, как вибрирует телефон. В последнее время патлатый сдавал позиции: попеременно строчил текстовые и нудел голосом - слишком много темпераментных рож на квадратный сантиметр его психики, но в чем-то он был прав, ну не его это - рулить группировкой.
- Да чтоб тебя… - недовольно проворчал Забуза и подцепил с кровати мобильный.
Черный экран хранил молчание, зато откуда-то со стороны раздался еле слышный голос:
- ...в порядке?
Сбитый с толку, наемник непонимающе уставился на телефон, потом обернулся к окну и отбросил трубку. Приехали.
- ...нет, - секундная пауза затянулась, и Забуза решительно взялся за створку: знать, что там снова мутит Роман, ему абсолютно не хотелось. - Я все сделаю, но мне нужна информация. Да, я почти уверен, больше некуда. Особняк по Маунтай Стрит, двадцать пять А.
Зацепившись за адрес, Забуза машинально притормозил. Память царапнула знакомым названием, которое он уже где-то слышал, а викинг кашлянул и добавил, понижая голос:
- Под нас копнули, таких случайностей не бывает. Не мог он сам по себе…
Что имел в виду Роман и с кем был его разговор, осталось смутным воспоминанием вчерашней ночи. Стерлось, как будто наждачкой, и отоспавшийся наемник чувствовал, как настроение ползет стабильно вверх, что само по себе случалось очень редко. То ли надвигающееся ощущение аэропорта, то ли объятия Хаку, в которых он проснулся, а может, все вместе задало положительный настрой, но Забузе это определенно нравилось.
- Можешь паковать чемодан, завтра сваливаем отсюда, - мимоходом бросил он, застегивая толстовку.
Хаку посмотрел удивленно.
- Это оказалось быстрее, чем я думал.
- День в твоем распоряжении, сгоняйте к морю. Следующий раз будет нескоро.
- А ты?
- Что я?
- Давай сходим все вместе.
Можно было ограничиться простым ответом, но настроение располагало, и Забуза ухмыльнулся.
- Спину мою видел?
- Видел… - Хаку смущенно потупился, старательно пряча улыбку.
- Сам будешь объяснять блондинке, откуда вся эта красота, - наемник сунул телефон в задний карман и, попеременно скалясь, обронил: - Время останется - вдвоем сходим.
Но, когда в одиннадцатом часу их машина притормозила возле роскошного особняка, Забуза начал подозревать, что самонадеянность подкачала.
Гламурное местообитание Лины раскинулось у черта на рогах, петляли они знатно, только на дорогу ушло около часа, и это без учета пробок, а пробки, как выяснилось, здесь тоже были. Огромное пространство блестело, будто новогодняя елка, такое количество гирлянд в одном месте полностью заменяло привычное освещение. Раскидистые пальмы качались, отбрасывая длинные тени, им вслед тянулись столы в лучших традициях Швеции, и все по стандарту «дорого-богато»: официанты, припизднутый диджей, бассейн размером с хороший теннисный корт… Герка была бы в восторге, но она, как и Хаку, принудительно осталась на вилле. Милана наотрез отказалась брать сестру прицепом, объяснила это простым «Рано тебе еще шляться по таким местам» - девчонка не повелась и, уперев руки в бока, орала оскорбленной выпью, но результата это все равно не принесло.
Народу была куча. Наверное, если собрать всех, кто рассекал на фуршете, и то набралось бы меньше. Мимо прохаживались фигуристые телки в купальниках, фотографы мигали вспышками камер, из каждого угла лыбились пафосные рожи, и разноцветная толпа проглотила блондинку, как только она вылезла из машины. Пришлось таскаться, дыша чуть ли не в затылок, лавировать между пританцовывающих тел, пока наконец Милану не вынесло на открытое пространство.
- Ну наконец-то, я уж думала, ты забилась мышью в четырех углах!
Недавняя компашка с первого этажа была вся в сборе. Рыжая с локаторами на пол-лица обвела Романа с Забузой нечитаемым взглядом и, задержавшись на последнем, улыбчиво протянула:
- Ну, здра-а-асьте…
Вокруг блондинки тем временем уже плелись сплетни.
- Это просто шок-контент! – шипела одна из моделек. - Ты Лину уже видела?
- Нет, - Милана тоже зашуршала, сразу же окунувшись в атмосферу, - а что?
- Короче, - выразительная пауза для эффекта добавила остроты, - напялила платье из последней коллекции Фавинни Мод, кэблы в пятнадцать сантов и… прикинь… диадему.
У блондинки отвисла челюсть.
- Она совсем чокнулась?! Таскать на башке целое состояние!
- Да тут охраны – под каждой пальмой! – встряла рыжая. - Куда ни плюнь, везде жопа с автоматом!
- Да где?! Камеры, может, и да, но лично я ни одного секьюрити не видела!
- А они, блин, прямо так и будут стоять нараспашку со стволами, ага! – съязвила рыжая. - Работают под прикрытием. За Линой таскается целый хвост, вот стопроцентно, а иначе, че, она совсем тупая, выебываться блестяшкой?
Забуза состроил мрачную рожу кирпичом и сунул руки в карманы. Ночь обещала быть долгой.
- Принесу чего-нибудь, - вздохнув, сказал Роман: видимо, тоже понял, что они тут застряли - пока блондинистая компашка не перемоет все кости, двинуться обратно им не светит.
Наемник кивнул и невольно обернулся в сторону широкой лестницы. Модельки оживились:
- Смотри, вон она, вон, да блин, куда ты смотришь! У фонтана! – Милана уставилась по направлению и не смогла сдержать гримасы.
Совпадение или нет, Лина красовалась в свете софитов, вся блестящая и до невозможности улыбчивая. Рядом с ней приплясывал Саймон, терлись фотографы и толкались то ли поклонники, то ли просто желающие задружиться и повысить свой рейтинг. Непонятно, в чем был прикол, но с каждой минутой гости подтягивались ближе, напирали, селфились, о чем-то ее спрашивали, словно ищейки из желтой прессы, учуявшие скандал. В какой-то момент кто-то кого-то толкнул, кто-то неловко развернулся, и логичный итог столпотворения выплеснулся под ноги брюнетке. Разбитый бокал разлетелся осколками, из ниоткуда вынесло официантов, но туфли Лины этим было уже не спасти.
- Карма, - удовлетворенно зафыркала одна из моделек, будто иначе и быть не могло, проводила взглядом Лину, которая в спешном порядке удалялась, видимо, чтобы обновить красоту, и закатила глаза.
- Разрешите?
Забуза мрачно уставился на выросший из ниоткуда пиджак.
- Журнал «Ху из ху», меня зовут Тод, - заученная фраза вылетела изо рта пулеметной очередью. - Вы Милана Торес, я не ошибся?
Блондинка заулыбалась, а юркий пацанчик сунул под нос диктофон.
Как выяснилось, журналюги тут и правда шныряли. Без соответствующих бейджей на глаз их было не определить, и они успешно сливались с толпой, приодевшись так же дико, как и остальная масса тусовки.
Польщенная вниманием блондинка трещала и хлопала ресницами, модельки вставляли свои пять копеек, манерно отбрасывали волосы, хихикая над шуточками глянцевого пацанчика, и синхронно словили паузу, когда он выдал:
- ...и последний вопрос: как вы прокомментируете сегодняшний пост в Твиттере победительницы?
- Э-э-эм… - Милана обернулась на моделек, словно ища подсказку. - Какой пост?
- Довольно своеобразный, я бы даже сказал, меткий. Вас он не задел? – пропустив мимо себя замешательство блондинки, пацанчик впился прищуренным взглядом, ожидая ответа.
- Не хотела тебе говорить, - после секундного молчания протараторила одна из моделек.
Милана дернула бровями и затыкала в телефон.
По мере того, как ее глаза бегали по строчкам, всем присутствующим становилось ясно: сейчас рванет. Щеки блондинки краснели пятнами, губы сжимались в тонкую линию, и, когда журналюга сунулся к ней, решив подловить момент, вскинулась, как раздраконенная кошка.
- Никак! – опережая его вопрос, прошипела она, резко цокнула каблуками и рванула к особняку. - Я ей сейчас лично прокомментирую этот сраный пост!
Наемник охренел, но сориентировался быстро: в несколько шагов догнал взбешенную клиентку и зашагал рядом. Останавливать ее он не собирался: хочет устраивать девчачьи разборки - да пожалуйста, пока ничего серьезного не маячит на горизонте, пусть хоть до посинения поливают друг друга дерьмом, его это в принципе не колышет.
Народ расступался скорее на автомате, Милану целенаправленно несло сквозь толпу: с ее стройной фигуркой лавировать не составляло труда, а Забуза несколько раз зацепил кого-то плечами. Извиняться или притормаживать даже не думал, от обостренного такта он никогда не страдал, тупо смотрел по сторонам, чтобы избежать лишней траты времени: мордам с завышенным ЧСВ только дай повод – разведут истерику на пустом месте. В общем, нахер надо. Только вот дверной проем оказался узковат сразу для всех.
От внезапного толчка наемника дернуло, он круто развернулся, уцепившись за знакомую рожу: перекошенный Саймон даже не заметил, что вписался, – протиснулся мимо, бегая осоловевшими глазами по толпе, и чуть ли не бегом нырнул в первую попавшуюся кучу. Забуза особо не вникал – спина блондинки уже маячила на втором пролете, пришлось ускориться, чтобы догнать горящую клиентку – весь путь занял пару минут, но казалось, что извилистые коридоры затягивают их, как черная дыра, где само понятие времени теряет свой смысл.
Очередной поворот вильнул, и наемник круто затормозил, чтобы не врезаться в Милану.
- Ромик! – взвизгнула та. - Ты представляешь..?!
Викинг, непонятно как оказавшийся здесь, уставился на нее со странным выражением лица.
- Я ей все выскажу! Эта сучка подавится своей диадемой! – зашипела блондинка, обогнула Романа и решительно схватилась за ручку двери.
Именная позолоченная табличка звякнула, створки распахнулись, и грохнувшее эхо вытянувшегося коридора слилось в единый звук:
- Слушай, ты!.. – завопила Милана, врываясь в комнату. - Завали сво…
Ее голос внезапно скакнул и оборвался на самой высокой ноте. Тишина застряла между дверями, и заткнувшаяся блондинка остановилась как вкопанная.
Какое-то неуловимое предчувствие толкнуло наемника в грудь, он уставился на спину клиентки, но темная фигура Романа перекрыла обзор. Викинг замер, смотря в одну точку, затем нервно оглянулся по сторонам и, оттеснив Милану, быстрым шагом пересек комнату.
В голове наемника пронеслась единственная здравая мысль: «Блять…»
Открывшаяся картина не предвещала ничего хорошего: на шикарном ковре, неестественно завернув голову, раскинулась Лина. Ни луж крови, ни дырок от пуль – Забуза не был экспертом, но даже ему стало ясно, что виновница торжества – всё.
Синяки на шее исключали спонтанную смерть, стеклянный взгляд бессмысленно смотрел на погнутую диадему – Роман схватил украшение и, повертев в руках, отбросил в сторону.
- Твою мать… - он выпрямился одним рывком и заметался взглядом по комнате.
От уравновешенного характера осталась только слаженность движений: лицо выдавало комбинацию эмоций, а тело двигалось по заданному маршруту. Траектория была неясна, причины поступков - тоже, а когда викинг бросился к шкафу, вся логика отъехала на второй план.
Из угла загремели вешалки - тот факт, что посреди комнаты остывает труп, а за окнами тусуются человек пятьдесят, видимо, был для него таким себе аргументом. Казалось, все, что его волнует в данную минуту, - это гардероб бывшей Miss Reef, но, как только Роман вынырнул из шкафа с посеревшим лицом, хватаясь за лоб, Забуза ощутимо напрягся.
Ситуация все больше походила на ту, где свидетелям не рады, даже тем, что по воле случая оказались не в том месте не в то время. Что за хуйня творится, наемник знать категорически не хотел, но теперь было уже поздно – ощущение, что он в полном дерьме, медленно подбиралось на мягких лапах.
- Что за…
Всхлип блондинки будто щелчком запустил остановившееся время. Она прижала руки к губам и округлившимися глазами уставилась на Романа. Викинг не ответил. Нашарил телефон, смотря почему-то не на труп и даже не на блондинку, затыкал в клавиши, бросил несколько коротких фраз и только потом приобнял Милану за плечи с коротким мягким: «Давай».
Дверь закрылась бесшумно, цокнула металлическим язычком за их спинами, а дальше все как в тупорылом сне: народ, копы, журналюги, суета, мигалки и допрос с пристрастием всех и каждого до пяти утра. Когда эта свистопляска закончилась, горизонт размазывало бледно-желтым, а утренний воздух оседал неприятной влажностью на плечах.
Мрачный и вымотанный Забуза смотрел угрюмым взглядом, как расползаются облака, и даже не обернулся, когда рядом остановился Роман. Боковое зрение выловило протянутую пачку сигарет, наемник молча вытащил одну и щелкнул зажигалкой. Сероватый дым обжег легкие, растекся по губам и с выдохом исчез в предрассветной тишине.
- Слушай, - донесся голос Романа. Наемник не отреагировал, викинг замолчал, стряхивая пепел, а Забузе вдруг стало ясно: их возвращение отодвигается на неопределенный срок. - Мне нужна твоя помощь.