- Не понял.
Помимо викинга не понял никто, но самое озадаченное лицо оказалось именно у Романа. Он собрал складки на переносице, потер пыльный лоб и снова уставился на красную точку.
- Чего ты не понял? Видишь, движется? – дед ткнул в заляпанный экран.
- А если точнее?
- Точнее будет, когда ты выйдешь навстречу, - проворчал он, - мне тут своей хуйни хватает. У своих девчонок спроси, где мобилка, стырили наверно и шарятся по твоей истории браузера.
- Почему…у девчонок? – хрипловато спросил Роман, и перевел взгляд на Забузу.
- Так на вашем этаже телефон!
После этих слов наемника вместе с викингом сорвало с места.
Казалось, так быстро лестницы еще не мелькали никогда. Они вжались одновременно в стену по краям дверного проема и уставились друг на друга.
По линолеуму шагали – осторожно, но не особо скрываясь. Позвякивало железо, скрипела кожа ботинок. Наемник хорошо различал за общей какофонией дальней перестрелки знакомые звуки – так задевает о приклад рукоять ножа.
Он стиснул зубы и кивнул Роману: какой план? Тот мотнул в сторону коридора. Перекрывая свет из окна, мимо проема медленно прошло несколько фигур
- Ну, сколько еще тащиться? – раздраженный шепот. - Ты сказал, что шаришь! Ну, и где?
- Все схвачено на триста процентов! – заверил второй, и за его спиной раздались смешки.
Процессия двигалась в сторону комнат, уверенно подсвечивая себе путь мобилой – по всей вероятности, той самой – и Забузу неприятно окатило холодком. Оставалось надеяться, что пацан не выпрыгнет им на встречу. Он, конечно, хорош, но перестрелять эту ораву в темноте… даже для него за гранью возможностей.
Нужно было увести их подальше от комнат, желательно вообще вниз, если они доберутся до сестер, считай, все будет просрано.
- Эй, - гаркнул Роман, вскидывая пушку, - заблудились?
Шаги стихли, и на пару секунд повисло молчание. Процессия вдупляла откуда идет звук и что это значит конкретно для них, но догадаться, что ничего хорошего, было не сложно.
- А ты хочешь подсказать дорогу? – наконец, с наездом, поинтересовались у Романа.
- Я хочу, чтобы вы развернулись и свалили отсюда.
- О-о-о, ну да, конечно!.. Никуда не уходи, сначала мы заберем одну вещицу, и потом разъебем тебе хлебальник!
- Если вы о диадеме, то она у меня.
Повисла снова пауза, и быстрые шаги дали понять, что народ занимает позиции.
- Ну, а чего ж ты раньше молчал! Тогда СНАЧАЛА разъебем тебе хлебальник!
Щелкнул метал, и вместе с воплем пулеметная очередь разнесла к чертовой матери дверной косяк. Наемник вжался в стену, чувствуя, как дрожат под его спиной кирпичи – в проем летели щепки, обломки камней, сыпалось с потолка, и пыль забивала легкие.
По ту сторону драли глотки, тупорылый гогот смешивался с грохотом пальбы, и было не понятно, то ли уебки реально отбитые, то ли действительно хотят перемолоть их в фарш.
- Давай вперед! – заорали из коридора, и на лестницу вырвалось чье-то тело.
Роман тут же схватил, дернул на себя, вмазал со всей дури и, особо не разбираясь, швырнул по ступеням вниз.
Палить в темноту – как игра на удачу, Забуза высунулся, прикрывая викинга, попал или нет – не понял – еле успел пригнуться - где-то рядом отлетел кусок древесины. Заполошно лязгнул затвор, но Забузу догнало откуда стреляли, только когда позади грохнулось чье-то тело.
- Это что за хуйня?! – наемник резко обернулся и увидел, как Мара потряхивает кулаком. Свободной рукой она держала за шкирятник отправленного в полет мужика.
- Я вас всех порешу, мрази! – завопил кто-то, его тень на секунду мелькнула перед дверью и с внезапным хлопком рухнула на пол.
- Блять! Блять, они слева! Стреляй!
В это мгновение все мысли вынесло из головы. Слева не было ничего кроме комнат и Хаку.
- Куда?! – через выстрелы заорал Роман, но Забузу швырнуло вперед, за ним выбежала взбешенная Мара и все, что было дальше – мелькающие кадры из ощущений.
Разбитые костяшки, липкие пальцы, напряжение в каждой мышце – наемник стрелял, уворачивался, пропускал удары, вжимал дуло кому-то в башку, спускал курок, и бил снова. За вспышками не разбирал дороги – пробивался, ориентируясь на прямоугольник окна. Какофония звуков сделала сальто, полоснула холодом – наемник отскочил, вмазал кому-то наугад, и бросился к комнатам.
- Эй! – заорал он, и чуть не полетел мордой в пол, запнувшись о грузное тело.
Возле трупака, привалившись к стене, сидела знакомая фигура и, пригибаясь то ли от выстрелов, то ли всего лишь от их звуков, Забуза врезался спиной в темноту рядом.
- Черт… не кричи, - четко очерченный профиль поморщился.
Хаку откинул голову назад и хрипло выдохнул, сжимая руку выше локтя.
- Зацепило? – окинув взглядом темный силуэт, коротко бросил наемник.
- Ну, - нехотя отозвался парень и добавил, когда Забуза дернулся. - Не огнестрел.
В первую секунду будто окатило приливом, наемник шаркнул ладонями по пыльному линолеуму и, передернув затвор, пробормотал:
- Это хорошо, все остальное заштопается… - с левого плеча слабо усмехнулись. - Что с голосом?
Хаку кашлянул, и уже собирался ответить, но не успел.
Свет внезапно вспыхнул, Забуза сощурился, а когда приоткрыл глаза, неожиданно увидел забившегося в угол мужичка. Тот пучился на него, терял цвет лица и сжимал в трясущихся руках мобилу.
- Что за… - начал Забуза, смутно улавливая, что где-то уже видел эту тупую рожу, и вдруг пополз бровями: перед ним, пытаясь слиться со стеной, в измятом костюме, без привычного портфельчика, исходился паникой секретарь.
- Я… я… - заблеял он, приподнимаясь на ватных ногах, цепляясь за подоконник, выпрямился, и рванул вперед с такой скоростью, что наемник не успел даже отреагировать.
Щуплая фигура виляла, огибая тела, поскальзываясь, неслась к выходу, но это было уже не важно - убежать южанин все равно не успел. Ему на встречу вывалилась толпа, и только сейчас, увидев в коридоре вооруженного до зубов Тореса, наемник понял, что звуки перестрелки давно уже не слышны.
Трупы можно было складывать штабелями. Такой масштабной резни территория Лу еще не видела. Откуда столько народа, кто это вообще, оставалось загадкой, пролить свет на которую мог только секретарь и его, как единственного свидетеля, упаковали по всем правилам: в наручники и подавал, выход из которого был только один – ногами вперед.
Наемник поморщился, рассматривая отражение в зеркале: в общей потасовке красиво отделаться разбитой губой не удалось. По скуле растекалась синева, тело ломило, и мышцы обещали слать флешбеки еще несколько дней. Костяшки, как отдельная песня - по ощущениям, сбил он их знатно, Док снова будет нудеть, а хули делать? Здесь не о боксерской груше и эластичных бинтах – о том, чтобы тупо не сдохнуть.
Забуза недовольно оскалился, прижимая к лицу пакет со льдом, и пришлепнул свободной рукой загибающийся пластырь. После душа стало лучше, но будто все равно в дерьмо – отходняк будет жестким, и накроет сразу после того, как он продерет утром глаза. Знаем, проходили.
На кровати, поджав под себя ноги и завесившись влажными волосами, сидел Хаку. Из одежды на нем был только низ – откуда-то выдернутые бриджи веселенькой гавайской расцветки, совершенно не сочетавшиеся с заебанным выражением лица.
- Дай, посмотрю, - сев рядом, наемник осторожно отодвинул полотенце, которое Хаку прижимал выше локтя.
Порез был не глубокий, но затягиваться даже не собирался. Кровил, пачкая махровую ткань, и заставлял пацана морщиться.
Забуза поднял голову, и задумчиво кивнул:
- Ну, пару швов наложить бы, конечно…
Мелкий промычал что-то согласное, хотя расклад его не обрадовал. На честность – он плохо переносил все эти хирургические штучки, а профессия время от времени обязывала.
Рассмотрев на бледном лице всю гамму эмоций, наемник усмехнулся и, поднявшись, бросил на ходу:
- Расслабься, я буду нежен.
После того, что творилось здесь пару часов назад, коридор выглядел мертвецки тихим. Пока он не вышел к лестничному пролету, о ночном мордобое напоминали разве что стены: дырки от пуль, трещины и сколы штукатурки. Дальше – все та же картина, за исключением молчаливых фигур в спецодежде.
Чистильщики. Забуза сразу узнал.
Полускрытые масками, все на одно лицо: темно-синий комбинезон, куртка, резиновые перчатки и ботинки с гладкой подошвой. Как говорится - привет с малой родины. Наемник даже удивился: думал, эти ребята привилегия их многомиллионника, а выходит, все куда интереснее. Филиалы, значит. Ага…
Чистильщики работали молча, и когда Забуза поравнялся с ними, даже не подняли головы́: трупаки в черных пакетах все так же выносились с этажа, разводы высохшей крови отмывались с пола, мусор собирался в мешки.
В нос ударил мерзкий запах химии и наемник ускорил шаг - как только закончат, здесь будет пахнуть, чуть ли не розами, но в процессе, лучше вообще не дышать. Когда после очередного разгрома Морес вызвал чистильщиков, первый этаж стоял на распашку еще пару дней и народ, как выразился кто-то из рож, «манал травиться».
В комнату наемник вернулся спустя минут двадцать, с двойственным ощущением, что просто так не получится. Изрядно подбитая Мара, такая же обклеенная пластырями, как и он сам, мрачно изворошила полки и выдала набор домашнего хирурга: все в стерильных пакетах, запечатанных наглухо. Были даже перчатки, а вот обезбола не было. Точнее был, но не совсем то, что ожидалось.
Забуза озабочено взъерошил волосы на затылке, вспоминая, как на вопрос про обезбол, Мара посмотрела долгим взглядом, и с кирпичным выражением лица грохнула перед ним бутылку текилы. В тот момент наемник понял: пацан офигеет.
- Ну… - когда Забуза свернул крышку, Хаку поднял на него глаза, а после дернул бровями. То ли вопросительно, то ли как-то нервно, - лучше, чем ничего.
Сомнительное утверждение, хотя бы припомнить, что было с ним от бутылки вина, а тут полтинник в процентном соотношении.
- Ты серьезно?
Наемник неопределенно двинул плечом, и плеснул в шот прозрачную жидкость. А что, есть варианты?
- Можешь, конечно, не пить, насильно вливать не буду, но зашить тебя все равно придется.
Договорив, он опрокинул в себя текилу и прицокнул сквозь зубы – точно не дешманское пойло. Вкус был занятный, а этикетка блестела золотом «Codigo Anejo», прозрачно намекая о количестве нулей в ценнике.
- Нормальная, - пробормотал Забуза. Заполнил снова шот, поставил перед мелким и взялся рассматривать бутылку, - получше той бодяги, которой спаивала тебя девчонка. На утро закинешь в себя что-нибудь и будешь как огурчик.
Ожидал, что пацан смутится, но Хаку сгреб шот и резким движением залил в себя ядерную жидкость. Вцепился свободной рукой в одеяло, крепко зажмурился, и сквозь спертое дыхание процедил:
- Зеле…ный и с пупырыш..ка-ми?
Забуза фыркнул смешком.
- Дальше сам, - и добавил, ставя бутылку на тумбочку, - как будешь готов, сообщи.
Черный латекс перчаток обтянул забинтованные пальцы, будто вторая кожа. Наглухо запечатанные пакеты шуршали, поддаваясь с трудом. Хаку искоса следил за манипуляциями, забив на шот и, обхватив стеклянное горлышко, морщился, но глотал градус. К тому времени, когда Забуза, разложив все инструменты, откупорил антисептик, мелкий уже уплывал от реальности.
- Ну че?
Пацан нетвердо качнул головой и спустил ноги с кровати.
- Ясно, - подытожил Забуза, забрал бутылку, и пересел ближе, - сначала обработаю.
Первый этап Хаку перенес стойко, наверняка дико жгло, но он отмалчивался, а когда стало поджимать, выдал:
- Отделали тебя, конечно…
- Ты тоже тот еще красавчик, - ухмыльнулся наемник, и кивнул на тонкую шею в синяках, - не пойму, с какого хера каждый раз тебя пытаются задушить?
Пацан задумчиво облизнул нижнюю губу, улыбнулся расползающимися уголками и пообещал, что в следующий раз обязательно уточнит.
Вообще, отделался он легко, легче него только сестры, рёв которых было еще долго слышно в коридоре. Как только положили всех кого могли положить, Торес заперся с ними в комнате, и наверно до сих пор вешал им лапшу про конкурентов.
Забуза бросил взгляд на голый торс пацана, попутно отметив еще пару синяков, и взялся за иглу. Зашивать себя было куда проще, кого-то из рож, так вообще, а тут не положишь швы на отъебись, нужно поровнее как-то, все-таки под руками не бревно из бывших спецназовцев.
- Терпи, заяц, - пробормотал, наемник. Где-то на задворках взвесил последнее слово, но крутить мысль не стал, в конце-концов, иногда можно. В конце-концов, «заяц» это не что-то слащавое, даже звучит как-то нормально.
Кусающий губы Хаку повернул к нему покрасневшее лицо, и тут же зашипел от боли.
- Ты обещал быть нежным, - сквозь зубы с усмешкой процедил он.
- Я сама нежность! - возмутился Забуза, сдвигая края пореза и делая новый прокол.
Протянул нить, вдавил снова, и чуть не выронил иглу, когда парень, охнув, резко схватился за его колено.
- Я, конечно, люблю пожестче, но сегодня это уже напоминает БДСМ!
Он сдавлено зафыркал, утыкаясь макушкой в грудь наемнику, сквозь приступ ненормального веселья поинтересовался какое стоп-слово и Забуза, выпав в осадок, понял, что по-настоящему текила догнала парня только сейчас.
- Сядь нормально, я почти закончил, - заворчал наемник, возвращая Хаку в вертикальное положение, но парня кренило, и ему пришлось сменить опору с колена Забузы на спинку кровати.
Он вцепился в металлический прут, тряхнул забранным хвостом, и уставился туманно. Сначала просто рассматривал синюшность скулы, затем пополз глазами, цепляясь за все подряд: борцовку, открывающую напряженные плечи, металлический жетон, исчезающий в вороте, бинты на руках, пряжку ремня и складки на камуфляжной расцветке карго…
Теперь было ясно, что имел в виду Морес, несколько месяцев назад бросив Забузе в лицо: «Парень тебя глазами ест».
Не зная, как на это реагировать, наемник затянул последний шов, щелкнул ножницами, и наконец, выпрямился.
- Смой кровищу, перебинтуем, - буркнул он, испытывая странные ощущения, будто руки пацана оставили прикосновения по всему телу.
Хаку, пошатываясь, послушно поднялся с кровати и, цепляя по пути каждый угол, исчез в ванной. Видок у него был тот еще: растрепанные волосы, прилипшие к влажной шее, светлая кожа с яркими пятнами синяков и долбанный румянец от щеки до щеки.
Забуза мрачно глотнул из бутылки, стараясь игнорировать ползущую вверх температуру, потому что ну, черт, сколько можно пялить на пацана. Думал, отпустит спустя пару месяцев, по итогу ко всему привыкаешь, а вот хер-то там. Что ни день, то новый прикол, от которого начинает поджимать ширинку.