Хаку вернулся в тот момент, когда наемник стягивал с рук липкие перчатки. Вернулся и завис, плюхнулся через пару секунд рядом, бесцеремонно привалился к Забузе и, глубоко вздохнув, протянул, заплетающимся языком:
- Ты плохо на меня влияешь.
- Да ну? – саркастично удивился Забуза, косясь на пацана краем глаза и, взявшись за бинт, добавил: - Повернись.
Мелкий с чего-то задавил двусмысленную улыбочку, но приказ выполнил, а когда наемник закрепил узел, неожиданно шлепнул ладонь ему на торс.
- Что?
- Спасибо, доктор, - шутливо, заплетающимся языком ответил Хаку и, кое-как подобрав под себя ноги, потянулся с поцелуем к щеке.
Его кренило, Забуза успел перехватить, и смазанный поцелуй пришелся куда-то в район скулы. Руки пацана вцепились ему в плечи, тело перевесило, и он обвис, столкнувшись с наемником кончиком носа.
- Вот, - как-то утвердительно, будто подводя итог, буркнул Хаку, то ли имея в виду: «Вот до чего доводят твои эксперименты с анестезией», то ли: «Вот, черт…». Забуза пропустил мимо себя, поддавшись моменту.
Он прижался к горячим губам, смешав остатки кислорода, несколько раз смял пробивающуюся улыбку, толкнулся языком и почувствовал, как уплывает, когда парень подался навстречу.
Комната застыла, отдаленные звуки осыпались, сместившись в фокусе до ощущений под перебинтованными пальцами: гладкости кожи и изгиба спины, по которому можно отсчитывать количество позвонков к пояснице.
Хаку пах текилой и антисептиком, немного кровью, теплом и уютом - ближе к вискам и прядкам, которые путались под руками.
- Я… те.. - зашептал парень, мешая паузы с мокрыми поцелуями, - я люблю тебя…
Наемник промычал что-то согласное, горячо выдыхая через нос.
Он уже не помнил, какой вообще был план. Зашить пацана и отправиться спать? Или он с самого начала хотел так как сейчас: целоваться в страстном порыве на смятых простынях, ловя отдаленные тычки боли под пластырями? Он постарался вспомнить, но сквозь туман в голове выловил только ощущения: как ладони пацана гуляют под его борцовкой, оглаживая напряженные мышцы.
Хаку потянул сбившуюся ткань вверх, помогая наемнику стянуть через голову борцовку, и тут же припал к оголившейся шее. Его губы прошлись дразнящим движением, руки огладили пресс, и откинувшийся на стену наемник почувствовал, как пацан медленно сползает вниз.
Тяжело дыша, Забуза скосил расфокусированный взгляд на черную макушку: прикосновения догоняли мысли с опозданием, поэтому, когда кончик языка прочертил по животу влажную дорожку, он резко втянул воздух и сквозь зубы прорычал:
- Ты чего удумал?
Парень вскинул голову, посмотрев снизу вверх, и медленно провел руками по напряженным коленям.
- Нельзя?..
Наемник сглотнул и ничего не ответил.
Сердце бухало о ребра, и на секунду он задался вопросом: когда пацан успел оказаться сидящим на полу, между его ног? Но Хаку опустив ресницы, взялся за пряжку ремня, и все мысли вышвырнуло из головы еще до того момента, как дрожащие пальцы потянули замок на выпирающей ширинке.
- Черт, - прошипел наемник, ощутив прикосновение к напряженному члену сквозь ткань боксеров.
Легкие поглаживания делали только хуже, будто пацан издевался, размазывая момент, хотя это было совсем не в его стиле. Он медлил, то ли набираясь смелости, то ли просто нежничал, прокладывая дорожку поцелуев к оттянутой резинке, пока, наконец, окончательно не стянул ее вниз.
Смотреть на это не было никаких сил, мелкий вытворял что-то невообразимое, что не укладывалось в голове наемника, и дело не в том, что он собирался сделать, а в самом процессе.
Пошлятина, граничащая с невинностью, а может все дело, в том, что это был именно Хаку? Забуза не собирался сравнивать, он собирался смотреть в потолок или вообще закрыть глаза, чтобы не видеть, как растрепанный хвост маячит где-то в районе его пояса.
- Не уверен, что тебе понравится, - донеслось снизу, изогнувшийся член обхватила ладонь, и наемник почувствовал, как он пульсирует под горячими пальцами, - но я попробую.
Забуза хотел зарычать, чтобы пацан заткнулся, не хватало еще пошлых разговорчиков, ко всему прочему, но не успел.
Язык Хаку оставил мокрый след по всей длине, обвел кончиком по кругу, и облизнул дернувшуюся головку. Руки наемника вцепились в матрас.
Он зажмурился, сжав зубы, но темнота тут же подкинула картинку, и вместе с ощущением обжигающей тесноты, сомкнувшейся на его члене, он увидел, как в тусклом свете лампы блестят влажные губы Хаку.
Парень был абсолютно неопытен, больше игрался, руководствуясь фантазией, но Забузу крыло. Он шумно дышал через нос, сминая в кулаках простынь, пытался смотреть куда угодно, только не вниз. Живот щекотали прядки черных волос, воображение следовало за ними и наемник, протирающий стену вспотевшей спиной, чертыхнулся сквозь хриплый стон.
Не выпуская затвердевший член изо рта, Хаку обвел его языком и попытался взять глубже, но слишком быстро понял, что это плохая идея.
- Черт! – зарычал Забуза, хватая его за плечо.
Перед глазами запрыгали мушки, уши заложило и холодным приливом окатило с головы до ног. Хаку отстранился, стирая ниточку слюны, протянувшуюся от его губ.
- Притормози, - вытолкнул из себя наемник, усилием воли отгоняя подступающий оргазм.
Не хватало еще кончить спустя пару минут, и пачкать лицо пацана тоже в планы как-то не входило.
Он снова привалился к стене, дыша саднящим горлом.
- Плохо?.. – донеслось сквозь туман, и вес чужого тела придавил к кровати.
Забуза разлепил глаза.
- Хорошо, - скомкано ответил он и, не сдержавшись, добавил, - какой порнухи ты насмотрелся?
- Никакой, - в полупьяном голосе Хаку зазвучали смешливые нотки и, зависнув черным силуэтом, он опустил глаза на член, пачкающий его живот смазкой. – Хочешь… я продолжу?
Наемник чуть не загнул матом во второй раз.
Если мелкий не прекратит свои эксперименты, его точно надолго не хватит – отступивший оргазм маячил где-то поблизости, от него немели пальцы на ногах, а низ живота приятно скручивало холодной спиралью. То ли стресс, то ли долбанный пацан со своими выходками – в общем-то, причина была не особо важна, но Забуза упрямо не хотел поддаваться на провокацию тела.
Он окинул взглядом из под сдвинутых бровей сидящего на его коленях парня, и показал края острых зубов.
- Я хочу тебя́.
От ударения на последнем слове Хаку пополз натертыми уголками губ и медленно слез с колен наемника.
Его все еще покачивало, полуприкрытые глаза, черневшие радужкой, смотрели с каким-то новым выражением, то ли игривости, то ли чего-то, чему наемник не мог дать названия, и он не стал копаться в терминах. Оттолкнулся от стены, стянул карго вместе с бельем и, отшвырнув их на соседнюю кровать, притянул голого Хаку обратно к себе.
Мягкая кожа под шершавыми ладонями отдавала контрастом: влажная от пота, покрылась мурашками, как только Забуза провел вдоль позвоночника. Хаку выгнулся, выставляя ребра, чуть слышно охнул от прикосновения к затвердевшим соскам, и совсем не въехал, когда наемник вложил ему в руку лубрикант.
- Сегодня тебе придется позаботиться о себе самостоятельно, - Забуза задавил ухмылку, дернув уголком рта, и поднял на уровень глаз перебинтованные пальцы.
Мелкий завис на пару секунд, а потом вдруг начал быстро краснеть лицом. Смотрелось это настолько комично, после всего, что он за сегодня наворотил, что наемник, не сдержавшись, хрипловато рассмеялся.
- Хочешь на это посмотреть? – с напускным возмущением, констатировал пунцовый Хаку и, видимо решив идти до конца, отщелкнул крышку.
Вязкий гель стек ему на ладонь, наполнив пространство между наемниками запахом синтетической клубники. Парень замешкался, не зная с чего начать, наверняка вспоминал, как это делал Забуза, но в том состоянии, что он вообще мог запомнить?
- Помочь словесно? - наблюдая за выражением лица, не без удовольствия протянул Забуза.
В ответ Хаку зыркнул и, кажется, покраснел еще больше, когда наемник, оскалившись в ухмылке, заговорил.
Кто мог подумать полгода назад, что они до такого докатятся. Нет, Забуза был совсем не против, даже «за», если на то уж пошло. Эта новая сторона Хаку, набиравшая обороты, как снежный ком, доставляла, и мужчина, прищурившись и скрестив руки на широкой груди, следил за его неловкими движениями.
По бедрам Хаку стекал лубрикант, парень опирался свободной рукой в стену рядом с плечом наемника, и его сбивчивое дыхание щекотало Забузе шею.
- Глубже, - прокомментировал он, - добавь третий и разведи в стороны.
- Когда ты стал извращенцем и почему я упустил этот момент? – прошипел мелкий, глотая окончания.
Его лицо, с прилипшими ко лбу прядками, на секунду мелькнуло перед Забузой, парень откинулся назад, разводя колени. Его аккуратный член покачивался от движений, и наемник невольно цепанул взглядом контраст относительно их размеров. Темный, с выступающими венами, крепкий член Забузы и розовый нежный – Хаку. Занятное зрелище, но не когда от хлюпающих звуков подкатывает и, кажется, что кончить можно только от одного взгляда на растягивающего себя пацана.
- Скажи еще, что ты не делал чего-то подобного раньше.
- Совсем раньше? – уточнил Хаку, морща нос и закусил губу, сгибая внутри себя пальцы.
Наемник издал согласное мычание, на ощупь раскатывая презерватив.
Налившийся кровью член увесисто лег в руку, потребовалась огромная выдержка, чтобы не сорваться под взглядами Хаку, которые тот бросал сквозь ресницы. Несколько рваных движений и сдерживаемая разрядка точно накрыла бы Забузу: лицо уже жгло от прилива, но позволить себе так бездарно просрать момент – почти подстава.
«Не делал» - донеслось сквозь мельтешащие кадры, и наемник стряхнул видение, где по животу пацана стекает его сперма.
- Да ну. А как же мой брутальный образ по ночам?
Он осклабился, стараясь перебить растущее возбуждение сомнительными шуточками.
- Я… Ну… у меня был такой же гель для душа, как у тебя … - пробормотал Хаку и, кажется, его щеки покраснели еще больше. Он смутился, замолчал на пару секунд, теряясь где-то между флешбеками и ощущением спирали в животе от погрузившихся до основания пальцев, - и я… бывало такое, что я представлял…
Он согнул костяшки и внезапно охнул, распахнув глаза. Вцепился свободной рукой в плечо наемника и задрожал, даже не замечая, как по окончательно вставшему члену стекает предэякулят.
Забуза возбужденно скривился, обнажая клыки.
Хохмить больше не хотелось, он весь напрягся, потемнев глазами, уставился на Хаку, и процедил: «Достаточно». Его перебинтованные руки прошлись в грубой ласке по талии и остановились на бедрах, заставляя парня встать на колени.
Не отдышавшийся до конца Хаку глянул вниз и понятливо обхватил член Забузы. Такого он раньше не делал: по виду пацана, кусающего губы, было заметно, что его потряхивает от волнения.
Придерживая твердый член, он опустился на обтянутую латексом головку и, не давая ей выскользнуть, вдавил в себя. Узкий проход сжал наемника, Забуза шумно задышал, впиваясь пальцами в бедра – «один рывок» – в голове как счетчик, у которого вот-вот выбьет пробки. Он сдерживал животный порыв резко засадить во всю длину, глушил рычание сцепленными зубами и, будто в остановленной съемке чувствовал, как невыносимо медленно раздвигается Хаку изнутри.
Колени пацана дрожали, припухшие губы делали короткие судорожные вдохи, а блуждающий взгляд ловил ощущения: чем ниже он опускался, тем больше казался член Забузы.
Липкие от лубриканта ягодицы прижимались к его руке и скользили вниз по латексу вместе с ладонью, пока Хаку не остановился, упираясь растянутым входом в основание.
Он бросил пьяный взгляд на взъерошенного наемника и, приподнимаясь, начал медленно насаживаться.
Короткие неловкие скольжения, будто парень замирал каждый раз, боясь чего-то не озвученного, разгоняли в Забузе кровь. Шкала внутреннего терпения била все рекорды и, черт, если бы не это выражение лица с жалобным заломом бровей, Забуза бы поклялся: пацан специально доводит его до ручки. Это было похоже на изощренную пытку: слишком медленно, для разрядки - слишком возбуждающе для прелюдий.
Головка потиралась о стенки, Хаку сжимался вокруг члена, неловко двигая бедрами. По его груди, с припухшими бугорками сосков, стекал пот и Забуза, подавшись вперед, слизнул соленую каплю. Его перекручивало от желания, с каждым новым движением адреналин закипал в венах, и наемник рвано дышал, балансируя на грани животных инстинктов, пока Хаку, не уткнулся ему в шею.
Мелкий присосался, покусывая солоноватую кожу, поднялся выше, медленно облизывая Забузу, как какой-нибудь кот. Его кончик языка очертил по уху мокрый след и неожиданно скользнул внутрь. Охуевшего Забузу прошибло электрическим разрядом, в лицо бросилась кровь, и натянутые до предела нервы сорвало за долю секунды.
В голове щелкнула чернота, теряя остатки выдержки, наемник стиснул влажные ягодицы и жестко подтолкнул к себе, входя до самого основания. Над ухом раздался заполошный вдох, Хаку захлебнулся воздухом и вцепился острыми ногтями в лопатки, когда ощетинившийся Забуза начал вбиваться, рывками насаживая его до влажных шлепков.
Пошлые звуки распаляли, отлетавшие брызги смазки пачкали простынь, и голос парня срывался на возбужденные всхлипы, разгоняя по телу наемника толпы мурашек.
Покрасневший член Хаку раскачивался, выставляя истекающую липкостью головку. Мелкий потянулся, в попытках накрыть ее ладонью, догнать острые ощущения, но Забуза не дал этого сделать: подхватил под колени и слитым толчком припечатал к себе. Хаку еле успел: вцепился, обхватывая за шею, на исступленном выдохе зажмурился до мокрых ресниц.
Изогнутый член Забузы натягивал латекс, быстро входя до самого основания. Растянутый вход жгло, Хаку чувствовал, как внутри все пульсирует, от трения по чувствительной точке. Он хотел заглушить звуки, но не мог сдержаться - из раскрытого рта вырывались короткие стоны, он захлебывался от скачки кислорода и, уткнувшись, пачкал рельефное плечо слюной.
Наемник с силой опускал пацана на свой член, одновременно работая бедрами. Его крыло от ощущений: как мелкий не контролируя свое тело, держался за него, будто он был единственной опорой, не дающей сорваться в адовы топки. Острые колени прижимались к груди, и единственное, что он мог сделать – кусать припухшие губы, позволяя Забузе делать с собой все, что тот захочет.
Доведенный до предела наемник, сквозь белый шум ловил накатывающие приливы – обдавало льдом, глушило звуки стуком крови в ушах. Хотелось глубже, острее, сильнее - впиться пальцами до синяков, оставить багровые засосы и следы от зубов. Перед глазами взрывался фейерверк, в голове не было ни единой мысли – плотный туман, состоящий из хриплого шепота Хаку: пацан бессвязно скулил, что «он почти», извивался в руках Забузы, окончательно слетев с катушек, подталкивал себя к оргазму лихорадочными движениями, пока перед глазами наемника не потемнело. Он зарычал, выстанывая скомканные ругательства, вжался содрогающимся членом в тугую задницу, и кончил вместе с Хаку, который трясся, выплескиваясь на его торс.