Иль открыл глаза, уставившись в густой полумрак. За эти несколько недель он настолько привык к постоянному яркому свету, что к темноте глаза подстраивались с большим трудом. И все же понять, что он лежит на большой кровати, вполне получилось. Как и то, что находится он в комнате с огромным в полстены окном, с нормальной дверью, а ещё он не связан, и к нему не тянутся никакие трубки.
Это обнадеживало. Настолько, что он решил встать, и тут же чуть со стоном не рухнул обратно. Болело все, что только могло болеть. Буквально каждую косточку выкручивало противной ноющей болью. Но больше чем это, его мучила жажда. Поэтому, кряхтя словно древний старец, Иль всё-таки поднялся и направился к выходу из комнаты.
За дверью горел яркий свет. Первое, на что наткнулся взгляд, был сидящий за столом человек.
— Проснулся? — Он приветливо улыбнулся и отодвинул от себя чашку.
Иль просто кивнул, казалось, пересохшее горло не в состоянии выдать ни звука. Он сделал ещё шаг и пошатнулся.
— Воу, аккуратнее. — Мужчина подскочил к нему и поддержал под руку. — Давай по-тихоньку.
Он довел его до прозрачного табурета, отвернулся, чтобы налить воды, и протянул Илю полный, слегка запотевший стакан. Если до этого момента Иль сомневался, друг перед ним или нет, то этот жест расположил его к незнакомцу.
Только опустошив стакан, Иль осмотрелся. Он находился в достаточно большом помещении. Отсюда выходило несколько дверей. Одну стену так же занимало сплошное окно, за которым царила ночь. А вот внутри было по-дневному светло, хотя никаких источников света Иль так и не заметил, как не вертел головой. Снова странная мебель, какие-то приспособления, о назначении которых он даже не догадывался, уходящая на второй этаж лестница.
Мужчина терпеливо ждал, пока Иль осматривался, не поторапливая, не задавая вопросов. А может он и так все о нем знал? Иль так и не понял, кто удерживал его в плену и что им было от него нужно. Были ли это люди, или боги, или демоны. И был ли этот незнакомец тем, к кому он должен попасть? На бога он был не похож, как и на демона. Чуть выше Иля и, возможно, чуть шире в плечах, но никакой массивности, или внутренней мощи. Пожалуй, он выглядел старше Иля, но на сколько, сразу не скажешь.
— Кто вы? И где я нахожусь? — голос звучал хрипло, но Иль надеялся, что он не подрагивает, выдавая страх и напряжение.
— Меня зовут Пауль. Находишься ты у меня дома. В Торонто. — Видимо, по лицу Иля было заметно, что данная информация ничего не пояснила, поэтому Пауль продолжил: — Это город… Большое поселение, где живут люди. Я — человек, если тебя это интересует. Но гораздо интереснее, кто ты.
— Я тоже человек.
Но Пауль покачал головой.
— Не совсем… — он бросил на Иля осторожный взгляд, — ты уверен, что хочешь поговорить обо всем сейчас? Возможно, будет лучше, если ты перекусишь и отдохнёшь до завтра, а завтра я все расскажу, обещаю.
Иль отрицательно покачал головой.
— Я не понимаю, что происходит, где я, зачем я здесь. Я должен был встретить кое-кого и… Я хочу знать…
— Хорошо, — Пауль вздохнул, — тогда я буду говорить, постараюсь, чтобы было понятно, а ты, если что, спрашивай…
Дождавшись согласного кивка, он продолжил:
— Ты должен был встретиться со мной. Я решил, что лучше не идти навстречу, но в твоём планшете был включен маячок, и когда я увидел, что ты долго не двигаешься с места, то нашёл тебя сам. Увидел, что ты не совсем адекватен и на всякий случай вырубил тебя смесью успокоительного и снотворного.
Понятно было не все. Но Иль предположил, что Пауль тоже видел точку на карте, как и он сам, поэтому кивнул. Он попал по месту назначения. И что бы это не несло в дальнейшем, сейчас успокаивало. Что до остального, то было стыдно. То, что он вытворял вчера, всплывало обрывками, хотя лучше бы он не помнил вовсе.
— Они напали на меня… — решил Иль оправдаться.
— Выглядело это по-другому, — усмехнулся Пауль, но поспешил исправиться, — но я не удивлен. Во время течки ты выделяешь феромоны, так что устоять тяжело.
— Что выделяю? — Это Илю не понравилось, чем бы оно ни было, звучало, как будто причина была в нем, а не в агрессивности чужаков.
— Феромоны — это вещества без цвета и запаха, которые выделяются через определенные железы и влияют на эмоциональное и физическое состояние своего вида. В твоём случае они выделяются вместе с потом и вызывают половое влечение. Течка провоцирует повышение температуры тела, оно, в свою очередь — обильное потоотделение и как следствие —обильный выброс феромонов.
Слова были знакомы не все, но смысл в общем угадывался. Значит, вина была всё-таки на нем? Наверное, он слишком рано решил поговорить. От полученной информации начинала болеть голова.
— То есть, это я их заставил напасть, а затем и напал сам? — Теперь выходило, что насильник -он?
Может, потому омег и держали отдельно? Не их защищали от людей, а всех остальных — от них?
— Нет, что ты. Их влияние не настолько сильное. Просто появляется ощущение, что человек тебе нравится, возбуждение, иногда сильное, но мы же разумные существа. Есть множество факторов. Если они напали, значит, это было им свойственно с самого начала. Просто не будь у тебя течки, была бы вероятность, что они прошли бы мимо, или просто бы ограбили, или же наоборот, попытались убить без сексуального контакта.
Странно, но от этого Иль испытал короткое облегчение. Хотя место, где могли убить просто так, доверия не внушало. Да и вообще, зачем ему что-то знать об этом месте? Ему здесь не нравилось. Он хотел обратно, к Рафу, туда, где все понятно, где на него никто не нападал, не втыкал иглы, где он был уверен в себе и окружающих. Все переживания, которые отступили вероятно от того, что в него вливали, и потом из-за течки, теперь накатили разом. Иль почувствовал, как у него задрожали руки.
— Я хочу домой. — Пусть прозвучало совсем по-детски — плевать. — Как мне вернуться?
— Прости, но это невозможно.
— Почему? Я в плену? — голос тоже неприятно подрагивал.
Стоило взять себя в руки, не показывать своей слабости, но внутренних сил на это уже не хватало.
— Нет. Ты что? Конечно же, нет. Я хочу помочь, только и всего…
— Тогда я могу уйти?
Пауль замялся:
— Нет… Послушай, давай по порядку. Ты сам всё поймёшь. Только с чего бы начать… Как тебя зовут?
— Иль.
— Иль… Хорошо… Я человек, как я уже сказал… ученый… если точнее, микробиолог.
— Кто?
— Это моя профессия… Работа… сейчас это неважно. Этот мир немного не такой, как ты его себе представляешь. Он больше. Намного… и разнообразнее. И людей куда больше, чем ты можешь себе представить. Даже сейчас. А когда-то было намного больше.
То, что Пауль рассказал дальше, не укладывалось в голове. Это казалось ложью, вернее, Илю очень хотелось, чтобы это была ложь. Все началось около пятиста лет назад. Пятиста… Только подумать. Для Иля это звучало почти как «начало времён». Хотя, фактически для него так и являлось. Много Иль не понимал и приходилось постоянно переспрашивать, и все же к утру, казалось, во всем удалось разобраться.
Тогда количество людей на земле достигло восьми миллиардов. Считать Иль умел, но такие огромные цифры представить не мог. Это казалось за гранью понимания. Пауль сказал, что они боялись перенаселения, что на всех не хватит воды и ресурсов, переживали из-за загрязнения. Но беда пришла откуда не ждали. Пришла болезнь, вирус, как он ее назвал. Многие тогда умерли, остальные выздоровели и продолжили жить, как жили, но оказалось, что она имеет последствия. Болезнь поражала репродуктивную систему женщин.
— Женщин?
— У нас нет омег, Иль. Мужчина не может выносить и родить. Для этого нужен другой пол. Ты ведь замечал, что животные — не только самцы. Есть ещё и самки. Никогда не задумывался, почему у вас не так?
— Но… Как же. Мы — не животные. Боги создали нас по своему подобию.
— Вас создали совсем не Боги.
Только одна из десяти женщин могла зачать, у одной из двадцати получалось выносить, и из этих младенцев только один из пяти был женского пола. Вирус передавался от матери ребенку ещё в утробе, и очень скоро женщины стали в большом дефиците. Все ресурсы были пущены на поиски лекарства, и тогда же возник проект под кодовым названием «Венера».
— Идея состояла в том, что если не выходило вылечить репродуктивную систему женщин, сделать так, чтобы мужчины могли рожать. Было отбрано несколько тысяч добровольцев, над которыми учёные начали генетические эксперименты. Фокус группу расположили на изолированном искусственно созданном острове. Предположительно, несколько десятилетий этим активно занимались, а потом понемногу перекрыли финансирование, и проект был заморожен. Не распущен вовсе. Остров был оставлен на самообеспечении, и только несколько наблюдателей за зарплату следили за процессом. Тогда проблема ещё не казалась фатальной, поиски лекарства и эксперименты по клонированию казались экономически более выгодными, окупаемыми в дальнейшем. А странная афера с рожающими мужчинами — заранее провальной. Все ещё осложнялось позицией церкви и тем, что большинство людей считало извращением даже секс между мужчинами, а уж идею появления от этого детей — и вовсе чем-то противным природе. Конечно, были те, для кого и подобные отношения были нормой, и в самой идее не видели ничего плохого, но таких все равно было меньшинство. Так правительства стран сосредоточились на других вариантах.
Время шло, и численность населения сильно падала. Лекарства периодически появлялись, и после обогащения на них разных фармацевтических компаний, оказывалось, что это очередное плацебо с недоказанной эффективностью. Клоны по какой-то причине оказывались стерильны. И фертильные женщины вдруг стали практически валютой. За ними охотились, их выкрадывали, перепродавали тем, кто мог позволить себе купить. Начались волнения. Люди, лишившиеся жен, дочерей и матерей, бунтовали. Настроениями населения воспользовались жаждущие власти, поддержав народ и сменив власть. Однако новое положение вещей не изменилось. И тогда начались новые бунты, перетекшие в вооруженное сопротивление и в итоге в войну. Усугублялось все тем, что воевали не страны друг с другом, а все со всеми. В истории это получило название Всемирной Семейной Революции.
Успехом, тем не менее, она не увенчалась. По итогам женщины вовсе потеряли свои права. С этих пор они не могли ни учиться, ни работать. Те, кто был способен рожать, изымались из семей и обязались к принудительному воспроизводству населения. Те же, кто не мог забеременеть и выносить ребёнка, тоже внезапно оказались в опасности. Женщин не хватало в принципе, и многие были не прочь заполучить одну из них в секс-рабыни. Это стало модой. Спросом пользовались любые: молодые, старые, худые, толстые, красивые и страшные. Эксперименты по клонированию не прекратились, но там быстро смекнули, что выгоднее переформироваться в секс индустрию, чем тратить миллиарды на создание существа, способного к воспроизводству. Так клонов тоже стали продавать. Они, в отличие от реальных людей, всегда были красивыми, но стоили значительно дешевле, хотя позволить себе их все равно могли далеко не все. Остальные все чаще стали пересматривать свои принципы по отношению к однополым связям. Это было в первую очередь безопасно: твоего партнёра не украдут, тебя не убьют, чтобы им завладеть, и это было абсолютно бесплатно.
К моменту, когда новая реальность плотно укоренилась в мире, о проекте с кодом «Венера» все уже забыли. Население неуклонно уменьшалось, люди стягивались к большим городам, так было удобнее выживать, деревни же и маленькие городки приходили в запустение. Постепенно и большие города мельчали, пустели, а люди мигрировали в другие, объединяясь с остатками населения. Природа тем временем отвоевывала свое обратно: самоочищались воздух и вода, восстанавливались леса, увеличивалось поголовье животных, возникали новые виды.
А остров с фокус группой тем временем жил своей тихой жизнью. Брошенные на произвол судьбы они не исчезли с лица земли, а вполне успешно существовали, развили натуральное хозяйство, простой устой первобытно-общинного строя. А главное, они размножались. Сменилось несколько поколений, и изолированные от любой информации, отрезанные от общих знаний, они тоже забыли о внешнем мире, как мир забыл о них.
— Мы наткнулись на остров около тридцати лет назад. Нашли лабораторию и подняли архивы. Когда проект запустили как раз был рассвет генной инженерии. То, что учёным удалось сделать пять столетий назад, просто поражает. Они практически создали новый вид людей, не только добавив женские репродуктивные органы, но и изменив некоторые особенности человека в целом. Животные не получают удовольствия от секса, и чтобы они хотели им заниматься вопреки этому, у них есть периоды размножения. Собственно для этого природа придумала течку. Когда у самки наступает овуляция, она не только хочет найти партнёра, но и привлекает его своим запахом. Человек же руководствуется разумом и плюет на инстинкты. Но далеко не все мужчины могут физически желать других мужчин, они попросту не возбудятся. Именно поэтому они воссоздали животную систему. Когда наступает наиболее благоприятное для оплодотворения время, у омеги наблюдается сильный гормональный всплеск, органы готовятся принять оплодотворенную яйцеклетку, выделяются секреты, чтобы омега мог легко принять партнёра, они же провоцируют неприятные ощущения, которые можно успокоить банально сексом, при этом выделяются феромоны, которые заставляют и окружающих хотеть оплодотворить омегу. При этом, если у тех же волков течка всего раз в год, чтобы рождение волчат приходилось на сытую весну, то здесь привязались к обычному женскому циклу, чтобы не зависеть от сезонности, и если яйцеклетка не была оплодотворена — не ждать год для следующей попытки. Так просто и в то же время гениально.
Воздуха не хватало, голова болела все сильнее. Иль прикрыл глаза и постарался вдохнуть так глубоко, как только мог. Он не мог быть всего лишь чьим-то экспериментом. Не мог и все. Все, во что он верил, ради чего жил, его чувства, все их существование — это все не имело никакого значения? Бред.
— Ты сказал, что вы наткнулись на нас тридцать лет назад. Этого не может быть. Сколько тебе? Тридцать пять? Сорок?
— Шестьдесят семь. Не смотри так на меня. Все эксперименты с медициной хоть и не увенчались успехом, но дали свои плоды. Мы медленнее старем, дольше живём. Возможно, только поэтому ещё и не исчезли с лица земли.
Он не верил Паулю. Отказывался верить. Искал доводы, которые бы разбили в дребезги все это повествование с красивыми сложными словами. Да и с какой собственно стати верить? Потому что тот его спас? А спас ли? Или же у него какие-то свои цели, в которых Иль всего лишь разменная монета?
— Если все так, как ты говоришь, то должно быть с рождения понятно, кто омега, а кто — нет. — Нашел Иль наконец единственную брешь. — Но омегу выбирают боги во время ритуала.
— Никто никого не выбирает, Иль. Вам просто дают сильнейший гормонально-витаминный коктейль, который запускает вторичные пубертатные изменения в организме. На омегу это действует как локальный взрыв, для остальных проходит совершенно бесследно. Первичные начинаются стандартно, как у всех мальчиков. Они скорее рудементарные, если так можно сказать, потому что в этом плане омега стерилен, но для запуска второй репродуктивной системы организму требуется время. На самом деле, и без коктейля организм бы пробудился, просто на несколько лет позже, но за это время омега может родить несколько детей, а значит, его нельзя упускать. Лекарство создавалось учёными, и я не знаю, как вашим старейшинам удалось растянуть его на такое длительное время. Сейчас производство возобновились, и лаборанты под видом торговцев развозят его по дерявням.
Иль молчал. Возразить больше было нечего. Он сам лежал в повозке, видел пустые бутылки. И как бы ни хотелось обратного, это и была правда. Она вытеснялись всем его нутром, все внутри сопротивлялось ей, но разум говорил, что все именно так.
— Зачем я тебе? Ты ведь с ними заодно.
— Не заодно. Был. Очень давно. Я стал сомневаться в гуманности всего происходящего, перессорился с командой и ушел. Но у меня там остались те, с кем я в хороших отношениях. Один из них и попросил позаботиться о тебе.
— А им я был зачем? — имело ли это теперь значение, Иль спрашивал скорее непроизвольно.
— Для исследований. Имеющиеся данные очень устаревшие. За такой срок какие угодно изменения могли произойти. Им нужен материал, чтобы понять, что с вами делать дальше. И если ваших альф получалось вылавливать, то омеги слишком хорошо охраняются. К тому же их значительно меньше, и пропажа любого из них была бы сильно заметна. И тут ты сам пришёл в руки. Так легко они свою добычу не отпустят. Тебя ищут. И если найдут, уже не упустят. Теперь ты понимаешь, почему тебе нельзя обратно?
— Понятно, — кивнул Иль.
Какой же он дурак. Сидел бы сейчас в тереме омеги, и не знал бы всего этого. Хотя вряд ли бы он смог. Изъел бы себя, особенно после первой течки, теперь, когда он знал, что это такое.
— И? Какие есть варианты, что с нами будет дальше? — ещё один пустой вопрос.
Какая разница, что будет с ним? И с остальными… Только… Раф. Как он мог вылететь из головы? Или его чувства тоже всего лишь результат чьего-то эксперимента? Голова уже совсем раскалывалась. Надо было прекратить думать. Не сейчас. Если он покрутит все это в голове ещё немного, если впустит внутрь себя, то попросту сойдёт с ума.
— Если вы все ещё совместимы с людьми, то нужно срочно интегрировать вас в наш мир. Вернее, интегрировать омег.
— А что с альфами?
— Мужчин у нас и так достаточно, а омег всё-таки не так много. В перспективе их количество увеличится примерно пятьдесят на пятьдесят, но когда это ещё будет. А бороться за них ещё и с вами… Нет, их не планировали убивать, — поспешил уверить он, увидев, как изменилось лицо Иля. — Точнее, не могли решить, что делать. Но это было ещё когда я там работал. Может быть сейчас к чему-то пришли… Ты вообще как, нормально?
Нет, он был совсем не нормально.
— Мне… Мне нужно подумать.
— Конечно. Не то что бы это хорошая новость, но у тебя сколько угодно времени, чтобы все осмыслить. Ты теперь в безопасности.
Но в безопасности Иль себя не чувствовал. Он упал на кровать в выделенной ему комнате и уставился в потолок. Он не мог смириться со всем, что узнал. Здравый смысл внутри боролся с нежеланием принимать новую реальность. Но даже если на минуту допустить, что все именно так, то что теперь делать ему? Найти способ рассказать всем правду? Мало того, что ему никто не поверит, но даже если поверят, они не смогут ничего сделать. Из того что он видел, борьбы не выйдет. Эти люди создали их. Создали! Вдуматься только. Что они умели ещё? Иль видел их оружие, и что-то подсказывало, что это далеко не самое страшное. А он? Он всегда считал, что он — боец. Но что можно противопоставить такому. Он чувствовал себя маленьким листиком, подхваченым ураганом. Как можно сопротивляться урагану?
И Пауль… Может сейчас в нем говорила подозрительность из-за всего пережитого, но Иль ему не доверял. Зачем ему помогать просто так? Что ему с этого?
За окном стало совсем светло, а за дверью раздались голоса, потом они стихли и хлопнула дверь. Спать не хотелось. Лежать и мусолить все в голове раз за разом уже было невозможно. Иль решил выйти и осмотреться.
Пауля не было видно, но за столом сидел незнакомец. Выглядел он странно. Что-то было не так, но что именно, Иль не мог понять.
— Привет. — Он дружелюбно улыбнулся. — Я Аланья. Пауль говорил о тебе. Сказал, помочь тебе во всем разобраться.
Взгляд упал на два выпирающих нароста на груди, таких ненормальных и в тоже время, смотревшихся как-то естественно, как будто так и надо.
— Ты — женщина? — Догадался Иль.
— Клон, но фактически да, женщина.