Время стремительно утекало сквозь пальцы. Иль ещё надеялся, что успеет найти какое-нибудь решение, но не находил. В сети не было никакой информации о противозачаточных, которая могла бы помочь, кроме того, что их использовали в древние времена. Зато он смог найти кое-что другое.
Идею, поискать что-нибудь про самого Пауля и проект «Венера», подала Алания. Вернее, она рассказала, как нашла что-то нелицеприятное о своём приятеле. До этого момента Иль и представить не мог, что там может быть написано и простом человеке, а не только мудрые всем нужные вещи. Только вот Пауль оказался совсем не простым.
Выдающийся учёный современности, обладатель множества премий… Сеть пестрила разнообразными статьями под его именем и о нем самом. Только вот в большинстве из них Иль разобраться не смог, застряв в непонятных словах. Однако кое-что оказалось более чем понятно. Небольшая заметка двадцатилетней давности о вступлении в брак двух светил современной науки. Один из них был Пауль, а другим — тот самый незнакомец, который «спас» Иля из лаборатории.
Конечно, они могли давно расстаться, и тогда слова Пауля вполне могли быть правдой. Только вот никакой информации о разрыве отношений Иль не нашёл. Зато нашёл упоминание проекта «Венера». За активное участие в нем Пауль получил премию меньше года назад.
Что все это значило? Сговор супругов с целью получить себе ребёнка или те же лабораторные исследования просто в поменявшихся декорациях?
Вряд ли для самого Иля была хоть какая-то разница. Его использовали, на него лично всем было наплевать, но и хоть какой-то альтернативы у него не было. Сбежать? Куда? Как он успел понять, мир вокруг был совсем не дружелюбен, и выжить в одиночку у него вряд ли получится. К тому же, если он просто сбежит, что будет с остальными? С его соотечественниками, с Рафом? К чему приведут все эксперименты, и какой будет их дальнейшая судьба? Уйди он сейчас, и никогда об этом не узнает.
— Знаешь, я не собиралась этого делать, но у меня есть друзья за пределами квартиры, если хочешь, я могу познакомить тебя с ними, вдруг тебе кто-то понравится.
Алания смотрела на него сочувственно, что было неудивительно, выглядел Иль ещё хуже, осунулся ещё больше, под глазами пролегли тени, он и сам стал тенью себя прежнего.
— Я… — Иль хотел сказать, что ему никто не понравится, потому что он уже любит, а даже если понравится, то он бы не хотел, чтобы симпатичный ему человек видел его таким, каким он становится во время течки, но вместо этого спросил: — Почему не собиралась?
— Давай на чистоту. Я тебя не знаю. У меня есть свои секреты, и я не хочу ими рисковать.
— Ты мне не доверяешь, верно?
— А должна? Доверие — это роскошь, а я не в том положении, чтобы ей пользоваться. К тому же что-то мне подсказывает, что и ты не доверяешь мне.
— А должен? — в тон ей ответил Иль.
— Ну, раз уж мы это выяснили, почему бы тебе не воспользоваться моим приступом жалости?
Жалость… Это было совсем не тем, что Иль хотел, чтобы к нему испытывали окружающие, но он тоже был не в том положении, чтобы перебирать.
— Я воспользуюсь. Я не хочу ни с кем знакомиться, чтобы провести течку. Но я бы с удовольствием выбрался отсюда, хотя бы ненадолго.
Только вот воспользоваться не получилось. Проснулся Иль в одиночестве и опять не сразу понял, что что-то не так. Было слишком жарко, и он включил климат контроль поменьше, затем ещё, но лучше не становилось. Видимо, что-то сломалось, решил Иль.
— Боже, ну и дубарь тут. — Появилась пришедшая откуда-то снаружи Алания.
— Правда? Мне наоборот жарко… Серший!
Иль зачем-то ощупал себя руками. Он не хотел, не сейчас, он еще не готов. Стало очень страшно. В первый раз, он не знал, как это будет, во второй ему было совсем не до того, чтобы нервничать, но теперь… Теперь он ляжет с чужим нелюбимым человеком и скорее всего зачнет с ним дитя. Перед глазами все поплыло, Иль опустился на пол.
— Эй ты чего? — Пальцы Алании, которыми она участливо сжала его плечо, казались ледяными по сравнению с его кожей. — Я могу помочь?
Иль крепко зажмурился, а потом взял себя в руки.
— Позвони Паулю.
— Началось? — В её тоне за сочувствием сквозило явное любопытство. — Я сейчас, потерпи минутку.
Она отошла и нажала на точку у себя за ухом.
— Он уже едет, сказал, чтобы ты принял холодный душ, должно стать легче. Я помогу… — Алания двинулась в его сторону.
— Нет. Не подходи. Я сам.
— Почему? Я всего лишь хочу помочь…
— Не подходи. А лучше — запрись в своей комнате. Я могу быть опасен.
— Какая ерунда…
— Алания, я серьёзно. Я справлюсь.
Она задумчиво покачалась с пятки на носок.
— Ты правда можешь напасть на меня?
— Не знаю. Я не знаю, как и с кем это работает. Поэтому просто уйди.
— Ладно- ладно… не нервничай только. Тогда удачи тебе, что ли.
Удача бы Илю совсем не помешала.
До ванной комнаты он уже дополз на четвереньках. Жар растекся по внутренностям и с каждой секундой усиливался. Врубил холодную воду и просто лёг на пол душевой кабинки. Пауль не соврал, так, и правда, становилось легче.
Так он Иля и нашёл, замерзшего, со стучащими зубами, и скрючившегося под ледяными струями.
— Господи, ты же так воспаление лёгких подхватишь.
Он поднял Иля, одновременно растирая шершавым полотенцем, а Иль уже плыл. Чужие прикосновения отдавали маленькими электрическим разрядами, разгоняя по всему телу толпы мурашек. И это казалось так правильно, так необходимо, и так мало. Иль застонал и уткнулся Паулю носом в район ключицы. Он пах чистым телом и каким-то антисептиком, Иль уже знал, что это, сейчас это казалось чуть ли не лучшим запахом на земле, он не выдержал и потерся об Пауля всем телом.
— Ха! Уже не терпится? Никогда такого раньше не видел. Приятно, черт возьми, когда кто-то тебя так хочет. Придётся ещё чуть-чуть подождать… Хотя…
Иль почувствовал, как его оторвало от Пауля и ощутимо приложило грудью и щекой о прохладную твердую стену. Боль и холод немного привели в чувство. Чтобы снова провалиться в зыбкое забытье, когда чужие пальцы проникли в задницу.
Никогда ему не было приятно от проникновения, а тут он чувствовал, будто плавится и распадается на миллион маленьких светящихся точек.
— Надо же, и правда, мокрый…
Пальцы пропали, и Иль отстранился, чтобы посмотреть почему, но его снова приложили головой о стену, возвращая ненадолго в реальность.
— Не дергайся и стой смирно.
Возразить Иль ничего не смог, потому что в этот момент Пауль в него вошёл. Одним рывком, заставив задохнуться от боли и одновременно от такого неимоверно облегчения, что из глаз невольно потекли слезы.
— Ничего, первый раз всегда так, — заверил его Пауль.
— Это не первый мой раз… — возразил зачем-то Иль, видимо прояснившееся сознание все-таки работало искаженно.
— Да? — Кажется, Пауль удивился, схватил за порядком отросшие волосы и потянул назад, чтобы прикоснуться губами к уху и прошептать: — Тем лучше, значит, можно не церемониться.
На самом деле, Иль рассчитывал, что с ним хоть немного будут церемониться. Возможно, не какие-то прям нежности, но что бы минуту назад он лежал на полу, а тут уже его брали, грубо и без какой либо прелюдии, такого он себе не представлял, а если бы представил, то никогда бы не согласился. Только вот сейчас было так хорошо, как, наверное, никогда в жизни. Боль ушла быстро, а жар никуда не ушёл, только теперь на его волнах раскачивалось удовольствие, которое становилось сильнее и острее с каждым новым толчком. Оно настолько заполняло собой, что вытеснило все остальное: ванную комнату, холодный кафель, к которому он был прижат, Пауля, который саданул ему ладонью пониже спины, от чего стало только ещё лучше. И Иль в этом растворился, он одновременно чувствовал себя и маленькой песчинкой, плавящейся в раскаленном вулкане, и самим вулканом, огромным, поглощающим все вокруг. И когда температура и давление внутри стало невыносимым, произошло настоящее извержение, и тогда Иль стал бурлящей лавой, которая сжигала на своём пути все живое.
Ноги подкашивались и дрожали, и хотя сознание вернулось в тело, в голове был полнейший кавардак. Пауль его придержал, не дав упасть:
— До кровати дойдёшь?
— Зачем? — Иль бросил взгляд на Пауля, который так и не разделся, только штаны сползли ближе к коленями. — Ещё не все?
Пауль рассмеялся:
— Нет, это только начало. Если верить тому, что я читал про омег, то течка ещё даже не набрала оборотов.
Будь Иль в нормальном своём состоянии, ему бы стало нехорошо, но сейчас все воспринималось как будто сквозь слой ваты. Поэтому он только кивнул и пошёл на трясущихся ногах в спальню. Уже там он почувствовал, как жар снова накатывает волнами, и начинается пока ещё терпимый зуд.
Пауль тоже разделся. Он был сухим и поджарым, и странным образом его тело выдавало возраст больше, чем лицо. Нет, выглядел он хорошо, для любого возраста, просто ощущалась та самая искусственность, которой был пропитан весь этот мир: от света и продуктов до людей.
Он потянулся к одной из полок и достал палетку с таблетками, подумал пару секунд и выдавил сразу две на ладонь.
— Зачем это? — спросил Иль, хотя интерес к происходящему уже таял.
— Ну, а как я по твоему продержусь с тобой один всю ночь? Или в поединке троих альф отбирали только для разнообразия?
Илю уже было все равно, почему и как кого отбирали. Он снова горел и хотел лишь только одного. И он это получил сполна.