— ТИШИНА!
Громкий голос капитанши команды сборной Гриффиндора заставил Гарри поморщиться. Морин Маккена, высоченная и всклокоченная семикурсница, окинула презрительным взглядом людей перед ней. Поттер разделял её чувства целиком и полностью.
Разномастная толпа собрала в себе студентов со второго по седьмой курс. Ребята толкались, шумели, били друг друга мётлами, смеялись — от такого неуважения к будущим сокомандникам у Гарри дёргалось веко и появлялось спонтанное желание достать палочку. Он на сто процентов был уверен, что вон того противного третьекурсника с ушами-веерами ни за что не возьмут в команду: ну какой взрослый человек в здравом смысле станет пытаться поджечь заклинанием волосы впереди стоящих сокурсниц, да ещё и при свидетелях? А вон та группка девочек-пятикурсниц вообще непонятно что тут забыла. «Они хоть бладжер от квоффла отличат, прежде чем вспашут носом землю?», — подумалось Гарри, когда самая смешливая и симпатичная из них окинула его взглядом с головы до ног и обратно. Поттер отвернулся от них, оттянул ворот кофты и сосредоточил всё своё внимание на девушке перед ним.
Маккена, дождавшись, когда все наконец замолчат, продолжила:
— Всем привет! — капитанша попыталась умерить своё раздражение и даже смогла выдать какое-то подобие воодушевления. — Как вы все знаете, то, что в прошлом году вы играли за Гриффиндор, не означает, что и в этом году вы так же сможете попасть в команду. И наоборот, у новеньких есть все шансы занять чьё-то место! — Маккена явно так не думала, и даже не пыталась скрыть своих эмоций. — А теперь, пожалуйста, выстройтесь в линию по двое и… Хьюберт, книззл тебя подери!
Ушастый третьекурсник вытянулся по струночке и крепко прижал метлу к груди, резво отскочив от уже порядком разозлившихся девочек.
— Если кто-то из вас ещё хоть раз нарушит дисциплину, — Маккена поднесла к губам свисток, — отправится прямиком в гостиную. Я не потерплю в своей команде такого безалаберного поведения! А теперь: первая пара, по метлам!
Громкий свист разнёсся по полю. Гарри стоял вторым прямо за Фабианом и Гидеоном, рядом с ним топтался ещё один их сосед — Честер Пикс. Все трое уже не первый год занимали место в команде, а потому одни из немногих были в спортивной форме. Маккена так и не сказала, что нужно делать, но Гарри интуитивно повторил за приятелями — оседлал древко метлы и поднялся в воздух.
Спустя несколько секунд Гарри всё понял. Он обернулся назад на крики и ругань и увидел, что несколько ребят уже лежали вповалку на земле. Поттера пробрал хохот, когда эта масса из людей и мётел попыталась расползтись в стороны.
Погода была чудесная. Маленькие, совсем безобидные облачка летели по небу. Вокруг пахло сухой травой и полевыми цветами, близкой водой и далёкими горами. Гарри задрал голову, на которой ветер устроил ещё больший, чем раньше, беспорядок, на мгновение прикрыл глаза и задышал глубоко, со свистом втягивая в себя воздух. Сердце билось быстро-быстро, кончики пальцев слегка покалывало, и в груди разлилось приятное тепло. Как же он любил летать!
Группа тех, кто сумел покорить воздушную стихию и силу земного притяжения, сделала ещё несколько кругов (Гарри умилился стойкому второкурснику — такой мелкий, так сильно боится, но упорно продолжает лететь за остальными) и зависла в воздухе перед капитаншей. Маккена, отсеяв уже треть студентов, выглядела чуть более довольной. Гарри даже счёл её немного симпатичной, когда лучик солнца блеснул в собранных тёмных волосах девушки.
— Отлично! — Ей пришлось ещё больше повысить голос, чтобы услышали все. — Теперь спускаемся и в порядке очереди работаем индивидуально. Называете имя и желаемое место в команде, садитесь на метлу и вперёд! Фабиан, Гидеон, вы будете помогать мне.
Гарри фыркнул. Несмотря на прошлое заявление Маккены, Пруэтты уже наверняка были вписаны загонщиками в её лист. Не то чтобы Гарри возражал! Он видел, как уверенно сидят на мётлах близнецы — они точно знали, что делать. В отличие от Хьюберта, чудом оставшимся в числе прошедших первый этап…
Гарри отошёл ото всех и развалился прямо на траве. Он решил пойти одним из последних, сам не зная, почему — может быть, хотел, чтобы большая часть тех, кто присутствовал на поле, разошлись по гостиным. Гарри кинул взгляд на трибуны. Он знал, что на них должны были быть натянуты полотна в цвет факультетов, но пока только деревянные остовы возвышались вокруг поля. Многие студенты сидели так же, как и он — прямо на земле, подставив лица солнцу. Гарри с удивлением отметил галстуки Рейвенкло. «Интересно, — думалось ему, пока Маккена нескончаемо дула в свисток, кричала и в целом вошла в раж, — им делать нечего, или они решили сразу узнать соперника? Это было бы умно, прямо в духе Воронов». Первый матч Гриффиндор-Рейвенкло должен был пройти в скором времени, и Гарри на месте капитанов уже начинал бы думать над стратегией. Он надеялся, Маккена обладает достаточным опытом, чтобы придумать что-то получше импровизации «бей-лети-хватай» на поле, но сам не собирался раздавать советы. «Если пройду», — лениво размышлял Гарри, наблюдая, как достаточно ловкая девчонка на пару лет младше него носилась по полю за снитчем. «Крупновата, но держится неплохо. Хотя над посадкой стоит поработать», — подумал Поттер, когда гриффиндорка наконец схватила снитч и жестко приземлилась на траву, едва удержав равновесие.
Совсем скоро поле почти опустело: большая часть народу и правда ушла. Кто-то в совсем расстроенных чувствах, как тот маленький второкурсник (на секунду Гарри стало его жалко — ну куда уж ему, такому тощему и тонкому, в охотники!), кто-то вприпрыжку, ожидая счастливого известия о принятии в команду. Сам Гарри намётанным глазом уже решил, кого бы он точно взял. «Интересно будет сравнить наш выбор», — думал он, подходя наконец к Маккене.
Та оглядела его слегка усталым и полным недоверия взглядом, но приободрилась, когда парящие недалеко Пруэтты начали громко поддерживать Гарри и выписывать в воздухе финты.
— Поттер, Гарри. Ловец.
Маккена окинула его уже совсем другими, полными надежды глазами. Гарри кивнул и молча взмыл в воздух. Он знал, что нужно делать.
Оторвавшись от земли, Поттер вновь ощутил свободу, восторг, счастье — каждый полёт был как первый. Не сумев заглушить в себе порыв (и желая покрасоваться, о чём он, разумеется, никому никогда не скажет) Гарри сделал сальто назад, выровнял метлу и, летя по инерции, пронёсся совсем рядом с трибунами.
Когда его ушей донёсся восторженный писк, Гарри понял, что слегка перестарался. Он был рад свистку капитанши — это значило, что маленький снитч уже шныряет где-то в пределах поля.
Чувства притупились, взятые под полный контроль. Гарри слышал лишь ветер да собственное сердце. Его опытный, натренированный взгляд скользил вдоль трибун, по воздуху, по земле, когда он увидел отблеск. Гарри дернулся было вниз, но это оказался лишь блик на заколке в волосах какой-то девочки, поэтому Поттер сменил траекторию, чтобы не выглядеть глупо, и полетел вокруг поля.
Спустя совсем немного времени Гарри наконец-то заметил его. Золотой порхающий шарик завис высоко в воздухе, рядом с трибуной, на которой в одиночестве кто-то сидел. На одних рефлексах Гарри рванул вперёд. Снитч, будто завидев ловца, стрелой бросился от него. Гарри молнией пролетел мимо, едва не задев какого-то парня и, чиркнув носком ботинок по скамье, вслед за снитчем сделал кувырок, а потом штопором ушёл вниз. У самой земли снитч ловко увернулся из его пальцев, но Гарри не сдавался. Резко вверх, обманный манёвр в бок, и вот мячик прыгает вниз… Гарри выбросил руку вперёд. Его пальцы сомкнулись на снитче.
Пролетев ещё немного с высоко поднятой рукой, Гарри спешился. Звуки вновь вернулись в его мир и обрушились со всех сторон: Пруэтты скандировали кричалку, гриффиндорцы из тех, кто оставался на поле, облепили Поттера со всех сторон и смеялись, и хлопали… Гарри даже не пытался унять бешеное сердцебиение. Его немного трясло, румянец залил лицо, и улыбка рвалась наружу сама собой.
Маккена выглядела чертовски довольной. Она забрала снитч, который Гарри всё ещё сжимал в руке, и крепко сжала его плечо. Поттер отметил, что она была выше него на целую голову, когда её повеселевшее лицо закрыло солнце.
— Ладно, Поттер… Это было отлично! — Маккена дала знак Пруэттам, которые уже собрали мячи в ящик, и они понесли его в комнату для спортинвентаря. Уже громче она заявила, — Шоу окончено, быстро все на обед!
Под шум согласных и голодных студентов Гарри отправился в Большой зал, неся метлу на плече — ему не хотелось дважды ходить в гостиную. Он кинул взгляд на идущих в отдалении рейвенкловцев, посмотрел на опустевшие трибуны и в последний раз глубоко вдохнул ароматы ранней осени.
— Перед смертью не надышишься! — подошедший Честер ткнул Гарри в бок. Тот увернулся, и они, шутливо препираясь, отправились в замок.
***
После отбора оставался ещё целый выходной день, который Поттер, как очень ответственный выпускник, решил потратить на сон и азартные игры у камина. Гарри задержался в Большом зале, а потому возвращался в гостиную один. Не пройдя и нескольких шагов в сторону лестницы, он услышал нахальный оклик:
— Эй, ловец!
«Не напрягайся», — сам себе сказал Гарри. Он подавил рефлексы, рвущиеся наружу, и повернулся неторопливо, как нормальный человек.
Перед ним, привалившись к стене, стояла незнакомая ему слизеринка. Гарри оглядел её небрежно распущенные белые волосы, круглое, какое-то кукольное лицо и широко посаженные голубые глаза. Она была бы чертовски милой, если бы не кривила губы в неприятном оскале-улыбке. За её плечами собралась целая команда: две невысокие девочки угрожающей наружности и четверо парней. Слизеринцы стояли чуть поодаль, будто бы не обращая на него внимания, но, очевидно, ждали лишь одного подозрительного движения от Гарри, чтобы испытать на гриффиндорце какое-нибудь неприятное заклинание.
Поттер закинул метлу на левое плечо и чуть отставил одну ногу — из такого положения ему не составило бы труда начать обороняться и нападать, реши вдруг слизеринка совершить такое необычное самоубийство. Очевидно, она была главной в их компании — сначала Гарри собьёт её мощным Конфундусом, приложит метлой ближайшего к нему парня, там сможет нырнуть за колонну, а после…
— Мне кажется, нас ещё не успели представить друг другу. — Голос Гарри, как и всегда, работал одновременно с мыслями (и иногда чуть быстрее их). — Гарри Поттер.
Он отзеркалил улыбку слизеринки и медленно протянул ей руку. «Давай же», — Гарри уже приготовился выхватить палочку в нужный момент, как вдруг девушка вложила свою маленькую, но крепкую ладошку в его и встряхнула.
— Сьюзен Рэйнольс, — проговорила она и внимательно вгляделась в лицо Поттера, уделив особое внимание торчащим чёрным волосам и эмблеме со львом на форме. — Видели, как ты летаешь… Неплохо тебя там в Дурмстранге натаскали, правда, ребят?
Слизеринцы сзади согласно замычали. Казалось, им был до фени и Дурмстранг, и какой-то Поттер, но Гарри на собственном опыте знал, что нельзя судить о мотивах людей по их внешнему виду. Он поудобнее перехватил метлу (кажется, драки всё же не предвиделось, но расслабляться не стоило) и размыто ответил:
— Да, там по всем дисциплинам готовят очень строго. А ты? Фанатка квиддича? — Гарри резко перевёл тему, но по снисходительной улыбке Рэйнольс понял, что неудачно.
— Я капитанша команды Слизерина, а ещё ловчиха по совместительству. — Она плотоядно улыбнулась. Гарри немного сконфузился, но виду не подал. Похоже, что компания за спиной Рэйнольс действительно оказалась командой. — Хочешь дружеский совет? Держись за метлу крепче, не то станешь потехой для всего Хогвартса, Поттер.
На «дружеский совет» это было похоже меньше, чем гиппогриф на балерину, но Гарри на неявную угрозу в её голосе отреагировал спокойно. Пока что никто ничего лично ему не сделал, а всё это представление больше походило на прощупывание границ новичка. Гарри сталкивался с ребятами и посерьёзнее.
— Спасибо за совет, Сьюзен. — Поттер весело улыбнулся и дёрнул плечами, но его взгляд оставался таким же сосредоточенным и холодным. — Если я не стану потехой, то кому-то точно придётся.
Они несколько секунд удерживали взгляд друг друга. Наконец Сьюзен, найдя что-то своё в зелёных глазах напротив и тем удовлетворившись, степенно отвернулась и зашагала прочь, не прощаясь. Остальные слизеринцы последовали за ней, и только одна девочка, уходя, подмигнула Гарри. Это было больше похоже на обещание скорой смерти, а никак не на флирт, поэтому Поттер силой воли согнал с шеи румянец, пока шёл в гостиную Гриффиндора.
***
Гарри едва устоял на месте, когда об его щит разбилось мощное заклинание. Он взмахом палочки рассеял чары и послал в противника невербальный ответ, чувствуя, как по виску скатывается капля пота.
Фабиан не смог удержать защиту, но сумел вовремя увернуться из-под луча. Не теряя времени, Гарри сделал сложный пасс, и из его палочки полетела целая серия светящихся шаров. Пруэтту пришлось согнуться, чтобы полусферический щит смог полностью накрыть его долговязое тело. Гарри не дал возможности на контратаку, и послал в противника Ступефай такой силы, что щит Фабиана практически раскололся на части. Тот едва удержался на ногах и зарычал. «Пора с этим заканчивать!» — решил Гарри. Он начинал уставать, но главной его задачей было заставить Пруэтта устать быстрее.
Словно в замедленной съёмке Гарри увидел, как поднимается рука и шевелятся губы Фабиана. Не раздумывая, Поттер выставил сферический щит, а потом оттолкнул его от себя в разные стороны, и водный поток противника разбился на тысячи маленьких брызг.
Огромная масса воды разлетелась по классу. Гарри поднял глаза. В абсолютном молчании стояли его сокурсники и сокурсницы, с головы до ног пропитанные водой. Поттер заметил, как по длинному носу Гидеона скатилась капля воды и упала в лужу у его ног. Фабиан валялся на полу, тяжело дыша и ошалело улыбаясь — он будто только что вылез из Озера, впрочем, как и все остальные, и едва сдерживал рвущийся наружу хохот.
— Большое спасибо, мистер Поттер. Вы устроили своим сокурсникам внеплановый банный день — это так в Дурмстранге было принято?
Реддл, которого не коснулось ни капли воды, убрал невидимый зонтик, который наколдовал за секунду до, и посмотрел на Гарри взглядом, полным насмешки.
— К вашему сведению, в Хогвартсе есть прекрасные душевые комнаты. Чем они вам не угодили?
В груди у Гарри разлился противный кусачий огонь. Раздражение захлестнуло с головой, и он, повинуясь секундному порыву, ответил:
— Там не наблюдается вашего лица, сэр!
Только спустя мгновение до него дошло, что он только что сказал. Гарри-то имел ввиду, что в душевых Хогвартса у него нет возможности облить профессора или сделать ему ещё какую-нибудь подлянку! «Зачем я вообще открыл рот?!», — с ужасом подумал Поттер. К чести Гарри, его саркастичное выражение лица не изменилось, и румянец не показался на щеках, только едва заметно покраснели уши.
Из класса, всё ещё жутко недовольного внезапным купанием (и необходимостью срочно применить согревающие чары так, чтобы не спалить форму и не предстать в неглиже перед однокурсниками), донеслись смешки.
Реддл обернулся на Гарри. Он приподнял тонкие брови и с напускной серьёзностью проговорил:
— Мистер Поттер, это было бы очень непедагогично с моей стороны. Увы и ах… — добавил он после паузы, и девочки, уже успевшие собрать фан-клуб профессора Реддла, восторженно захихикали.
Гарри внутренне взвыл. «Непедагогично» приходить на урок в такой одежде и делать вид, что не замечаешь вздохов своих учениц! На него же все пялились! Не Гарри, разумеется. Он просто отметил про себя, что Реддлу очень по фигуре его чёрная жилетка и рубашка с высоким воротом, и более о том не размышлял.
«А ещё «непедагогично» обтирать задом все поверхности в классе, — думал Гарри, наблюдая, как профессор вновь присел на край своего стола. — Реддл вообще в курсе, что такое стулья и зачем они нужны?».
Профессор прервал его размышления:
— Сегодня мы с вами неплохо отработали сферический щит. По десять баллов каждому факультету. Домашнее задание я проверю в ближайшее время. — Реддл поигрывал палочкой в руках, пока семикурсники расположились на мягких подушках на полу. Это решение предложил сам профессор, и оно было охотно встречено студентами — до конца семестра планировались лишь практические занятия, и составленные парты так и стояли в конце класса. Кто-то смог трансфигурировать себе лишь неказистую подстилку (напоминавшую скорее старую шаль), а кто-то (вроде Гидеона и некоторых рейвенкловцев) восседал на целом троне из подушек.
«Что у него за привычка вертеть палочку в руках?», — Гарри очень раздражало это мельтешение белых пальцев. Реддл перехватил его взгляд, и Гарри почему-то смутился, будто его поймали за чем-то неприличным.
— Мистер Поттер.
«О нет, ну что ему ещё надо?», — Гарри подумал, как отреагирует Реддл, если он сейчас же зароется в подушки и будет игнорировать его до самого звонка колокола, но проверять не стал. Смотреть в глаза профессору отчего-то не хотелось, и Гарри уставился на его гладко выбритый подбородок.
— В чём заключается главное различие между тёмномагическими артефактами и проклятыми предметами?
Гарри начал соображать. Это было в домашней работе, но так как задано было устно — считай, что задано не было. К счастью, в артефакторике Гарри был как рыба в воде, и он без запинки ответил:
— Артефакты создаются долго, нудно и сложно, на это требуются знания и умения. Проклятые предметы могут возникнуть как сами по себе, так и в случае непреднамеренного вмешательства, — он перевёл дух. Профессор смотрел на него со скучающим выражением лица, и отчего-то Гарри захотелось заставить Реддла понять, что он тут не один такой умный. — Кроме того, ни одна из этих вещей не поддаётся трансфигурации.
— Вы можете ответить, почему?
Гарри только собрался открыть рот, как Реддл остановил его взмахом руки и благосклонно кивнул Декстер, сидевшей на своей расшитой шёлковыми нитками подушечке. Когда её похвалил профессор за столь интересную вышивку на трансфигурированном предмете, она так зарделась, что не могла отвечать на вопросы преподавателя, но теперь, кажется, уже достаточно отошла от восторга.
— Потому что тёмная магия, направленная на зачарование предмета, меняет его структуру, создаёт защитную оболочку между мельчайшим частицами и не даёт заклинателю трансфигурировать объект и изменять его свойства, профессор. — «Слово в слово с учебника», — мысленно фыркнул Гарри и раздражённо выдохнул. Ему стало обидно, что только он собрался утереть нос Реддлу, тот прервал его и даже не глазом не моргнул! А теперь с умным видом слушал то, что, можно сказать, к Защите вовсе и не относилось.
— Верно, мисс Декстер. — Реддл ободряюще ей улыбнулся, отчего она потупила взгляд и закусила нижнюю губу. Он продолжил. — Для тех, кто в будущем собирается работать в Министерстве и решать последствия глупости, наивности и необразованности волшебников, — он обвел класс внимательным взглядом, — стоит знать, как различать виды тёмных воздействий. Вселившиеся сущности иногда сложно отличить от проклятий, ещё сложнее — от образовавшихся спонтанно, а разница между ними колоссальна. Именно поэтому я приготовил для вас кое-что интересное на этот урок.
Реддл с хитрой улыбкой встал и сделал взмах палочкой. Из-за его спины, остававшаяся незаметной до сих пор, выплыла деревянная коробка не больше полуметра в высоту и зависла в воздухе между ним и студентами. Семикурсники напряжённо подались назад. Гарри подумал, что после урока, где им пришлось потратить много магических сил, стоило бы передохнуть подольше, но у Реддла были другие планы. Словно прочитав его мысли, профессор небрежно проговорил:
— Я надеюсь, вы в силах слушать и наблюдать. К сожалению, я не могу позволить вам что-либо, кроме как смотреть и слушать — Министерство ясно выразилось на этот счет, но уж это сделать вы сейчас в состоянии? — Он снисходительно оглядел семикурсников.
Никто определённо не был. Ученики сидели растрёпанные и до сих пор восстанавливали дыхание, но никто не хотел признаваться в усталости перед профессором. То тут то там показались робкие кивки. Реддл удовлетворённо качнул головой и сделал сложное движение руками. Вокруг него возник светящийся круг.
— Большая просьба не пересекать эту линию, — объявил он. Гарри обратил всё своё внимание на загадочный ящик.
На потемневшей древесине он едва мог разглядеть символы. «Ага, это усиление… ан-нет, сдерживание. Или всё-таки усиление? Чёрт, ничего не могу разглядеть отсюда!», — размышлял он, пока неожиданно его не прервал голос профессора.
— Мистер Поттер!
Гарри оторвал взгляд от ящика. Судя по тому, что на него все пялились, Реддл звал его не в первый раз. Гарри захлопал глазами и обратил внимание на преподавателя.
— Раз уж вы не соизволили ответить на мой первый вопрос, — его голос сочился насмешкой, — прошу вас пройти сюда, ко мне.
Гарри резко встал, случайно наступив на кого-то (Реддл сделал вид, что не услышал крепкого ругательства), дёрнулся вперёд, а потом остановился, дивясь своему порыву.
— Но профессор, вы сказали «за черту не переступать».
— Сказал. А теперь говорю идти сюда.
— Профессор, вы не можете подвергнуть меня смертельной опасности в качестве наказания за рассеянность! — Гарри надулся и покосился на ящик, так и паривший возле Реддла. Профессор медленно закипал. Впрочем, никто из присутствующих этого не понял — на лице Реддла всё так же было уже привычное спокойное и терпеливое выражение.
— Мистер Поттер, — сказал он, как будто влип ногой в следы жизнедеятельности гиппогрифа, — я прошу вас подойти.
Звучало как приказ, а не просьба. Гарри помялся.
— Но…
— Минус пять баллов с Гриффиндора.
— Подождите, но…
— Ещё минус пять баллов, Поттер. Вы хотите отобрать все заработанные баллы у своего факультета?
Гарри обречённо вздохнул и шагнул через светящуюся черту, пока однокурсники не отправили его туда пинком. На самом деле он нисколько не боялся (ну в самом деле, не станет же Реддл подвергать учеников реальной опасности — в Азкабане у него не будет возможности делать себе укладку и расхаживать в приталенных мантиях), просто не хотел следовать приказам этого… этого из принципа. В Дурмстранге он целых шесть лет плясал под дудку учителей, стараясь соблюдать субординацию и вести себя подобающе, но то были уважаемые в обществе, опытные люди. Быть послушным с молодым, едва окончившим Хогвартс Реддлом не хотелось совершенно.
Выглядя донельзя довольным, профессор повернулся к ученикам. Гарри опасливо подошёл чуть ближе, на всякий случай покрепче сжав палочку. «Зато теперь можно посмотреть на эту штуку…», — подумал он и смог наконец различить запечатывающие, сдерживающие и ослабляющие символы. Реддл говорил:
— Вам наверняка интересно, что это за вещь. Не буду вас мучить.
Передняя стенка медленно выехала вверх. Внутри, расположившись среди мятых пожелтевших газет, стояла фарфоровая кукла.
Класс поражённо молчал. Они-то надеялись минимум на то, что оттуда вдруг вылетят души сотни грешников, раздастся какофония криков и полезут гигантские щупальца (и даже, как подумали некоторые, заберут Поттера с собой). Но кукла?
Реддл не переставал хитро улыбаться уголками губ, когда класс немного разочарованно завозился. Гарри абсолютно не разделял их мнение. Когда Реддл открыл крышку, он почувствовал.
Кукла стояла, без единой трещинки на светлом фарфоре, но с едва заметными потёртостями на лице, одетая в кружевное синее платьице и белые башмачки. У неё были светлые кудряшки, розовые губки, бантик и рюшки — милая игрушка, если бы не волна чего-то тёмного, накатившая на Гарри. Он вдруг ощутил, как быстро и болезненно забилось его сердце. Кончики пальцев похолодели, поле зрения сузилось — он смотрел на маленькое фарфоровое ушко словно издалека — и в ушах раздался странный шум. Нестерпимо, непреодолимо ему захотелось посмотреть в глаза кукле.
— Поттер, смотри на меня. — Гарри только краем глаза успел отметить, что радужка у игрушки была ярко-голубая, и резко перевёл взгляд в ту сторону, откуда раздался голос. Он уставился на профессора. Реддл выглядел спокойно, и, на удивление, был без привычной усмешки на губах. Гарри уставился в его серые глаза, такие живые, а не пугающе-стеклянные, и мир снова обрёл чёткость, звуки вернулись, хотя кончики пальцев всё ещё покалывало. Он потряс головой, убедился, что никто в классе не заметил его секундного замешательства и постарался принять самый беззаботный вид. Реддл, казалось, не особо обеспокоился.
— Мистер Поттер, не советую вам смотреть ей в глаза.
— Я уже понял, спасибо, — проворчал Гарри, украдкой утерев пот со лба. Он почувствовал, что его рубашка прилипла к спине и порадовался, что снял мантию ранее. Голова немного гудела.
— Эта черта, которую едва смог переступить мистер Поттер — ещё одни защитные чары, которые мы разберём на следующем уроке. Позволяет работать с… а, впрочем, всё потом.
Реддл взмахом палочки вытащил куклу из её гнёздышка, и всё внимание приковалось к ней.
— Запомните: никогда не смотрите тёмным сущностям в глаза. Сейчас вам ничего не будет, мистер Мур! — рейвенкловец, услышав оклик Реддла, поспешно убрал руки, которыми крепко зажимал себе глаза и смущённо поёрзал на месте. — Эти чары защищают от воздействия магии, но на будущее… — профессор многозначительно кивнул и продолжил. — Выглядит вполне обычно, не правда ли? — класс неуверенно кивнул, но, очевидно, тут был какой-то подвох. На всякий случай первые ряды отодвинулись подальше. Гарри, стоявший на расстоянии вытянутой руки от этой неприятной игрушки (всё ещё излучавшей это, пусть и не так сильно), иронично хмыкнул. — На самом деле, когда-то это и впрямь была обыкновенная кукла. Она принадлежала дочери короля Греции Георга I, это был подарок в день её рождения. К сожалению, маленькая Ольга погибла во младенчестве, — вопреки словам Гарри не заметил на лице Реддла ни грамма сочувствия, — но кукла осталась и сохранилась до наших дней. Ваши предположения?
Взметнулись руки, раздались шепотки. Гарри проигнорировал вопрос Реддла, хотя имел кое-какие догадки. Тот тоже не обращал внимание на ученика, будто не он заставил Поттера встать рядом с собой.
— Кукла виновата? Она проклята?
— Она же как новая, только глянь, Билли!
— Это было рассчитано не на девочку?
— Ну и жуть! Не хотел бы я получить такой подарок…
— Ольга умерла и вселилась в куклу? — жуткое предположение заставило учеников поежиться. Никто не хотел иметь дело с запертой на протяжении семи десятилетий маленькой девочкой.
— Нет, нет и нет, — ответил Реддл и посмотрел на Гарри. Тот помедлил.
— Это… похоже на самопроизвольное одушевление. Наверное, смерть ребёнка повлекла за собой изменение энергетического поля, и кукла… — Гарри запнулся. — Это значит, что дочь короля была волшебницей!
Реддл удовлетворённо кивнул.
— Пять очков Гриффиндору. — Гарри благоразумно не стал напоминать, что с него до этого сняли десять. — А теперь, прошу, попробуй уничтожить куклу.
Гарри тупо уставился на профессора.
— Что сделать?
— Мистер Поттер, вы повредили голову на отборочных испытаниях? Пожалуйста, уничтожьте куклу.
Гарри поднял палочку, помедлил и уточнил:
— Каким заклинанием?
Реддл посмотрел на него, как на отсталого.
— Не знаю, можете использовать чары воспламенения. В Хогвартсе их обычно учат первокурсники, а насчёт Дурмстранга не уверен.
Гарри был слишком напряжён, чтобы спорить — чары огня они учили сразу, ведь без них можно было запросто отморозить себе одно мягкое место, но просьба-приказ Реддла очень, очень ему не понравилась. В голове набатом били колокола — интуиция кричала, что эта улыбочка на физиономии профессора неспроста.
Не желая больше терять кровью и потом заработанные Гриффиндором очки, Гарри просто прыгнул — фигурально выражаясь.
— Инсендио!
Жёлтый луч врезался в куклу. Она вспыхнула, как спичка, но вдруг резко раскрыла почерневшие в миг губы и закричала. Это было поистине ужасно! Леденящий душу визг раздался по классу, студенты отскочили, вскрикивая и зажимая рты и уши руками. Стёкла в окнах завибрировали, готовые вылететь из рам. Никто не мог оторвать взгляда от неожиданно изменившийся куклы: вокруг её глаз фарфор почернел и потрескался, брови насупились и в целом выглядела она отвратительно.
Гарри отшатнулся, впрочем, не посмев переступить круг. Его глаза расширились, сердце застучало, а во рту появился горький привкус.
В один миг все прекратилось. Огонь погас, и кукла вернулась в своё начальное состояние — фарфор побелел, губки сложились вместе, брови вновь чуть приподнялись светлыми дугами. Реддл выглядел так, будто ничего не произошло. Совершенно некстати Гарри пришла в голову мысль, что профессор давно уже не направляет палочку на куклу — она висела в воздухе, подчиняясь лишь силе его мысли.
— Мистер Поттер только что показал нам, что бывает, если попытаться уничтожить нечто тёмное обычным заклинанием. Какие предположения есть теперь?
— Это… Это тёмный одушевлённый предмет. — Гарри собрался с мыслями и решил покончить наконец с этим. Он подозревал, что Реддл получает удовольствие от наблюдения за испуганными и шокированными учениками, хотя по внешнему виду ничего такого сказать было нельзя. — В семье было горе, плюс близкая смерть волшебника, плюс, возможно, были и другие волшебники — а это всякий энергетический мусор.
Реддл медленно отлевитировал куклу обратно в ящик и задвинул стенку. На секунду символы вспыхнули и вновь погасли.
— Вы не собираетесь её уничтожить…? — вырвалось у Гарри прежде, чем он прикусил язык, и он спешно добавил — …профессор.
Реддл молча уничтожил защитный круг, отчего волосы у всех в кабинете наэлектризовались, убрал ящик с куклой и только после этого просто ответил:
— Нет.
— Нет?
— Поттер, я вновь начинаю беспокоиться за ваше здоровье. Вы глухой?
— Но, сэр, это же тёмный одушевлённый! Кукла опасна! — Гарри пропустил мимо ушей шпильку и всё не унимался. Его однокурсники с молчаливым интересом наблюдали за разговором.
— Мистер Поттер, я прекрасно осведомлён обо всех опасностях тёмных сущностей. Вы не поверите тому, что я сейчас скажу: я преподаватель Защиты от тёмных искусств. — Реддл наклонил голову на бок и посмотрел на Гарри в упор, отчего тот вздрогнул, но свой взгляд не отвёл. — Или вы думаете, что меня приняли на работу в одну из лучших магических школ за что? — он хмыкнул. — Через постель?
Ладно, взгляд пришлось отвести, пока на ум не пришли определённо точно смущающие образы Реддла в… «О Мерлин, это отвратительно!», — подумал Гарри, когда услышал девчачье хихиканье.
— Н-нет, профессор… То есть, это, конечно же, ваше дело, но… — хихиканье переросло в откровенный смех. Реддл едва мог сдерживать улыбку и сохранять серьёзное лицо. — Но разве это не опасно, хранить такое здесь, в замке?
— Хогвартс — самое безопасное место из всех существующих. Одно из, — поправился он. — И это не принесёт никому вреда, если вы, конечно, не полезете в мой кабинет. — Всего на мгновение его глаза полыхнули грозным огнём, но тут же смягчились. — Об уничтожении мы поговорим на следующем уроке, а пока что — прочитать и законспектировать следующую главу. До свидания, дети.
Секунда в секунду после того, как Реддл закончил, зазвонил колокол. Семикурсники повскакивали со своих мест, трансфигурировали подушки обратно в перья и направились в Большой зал настолько быстро, насколько позволял статус «самых взрослых» (впрочем, близнецы Пруэтты успешно проигнорировали остальных и понеслись на обед наперегонки). Желудок Гарри издал душераздирающий рёв, умоляя своего хозяина скорее подкрепиться, но гриффиндорец решительно направился к столу преподавателя.
Том Реддл стоял, отвернувшись от опустевшего класса, и на его темные, чуть вьющиеся волосы падали косые лучи осеннего солнца. Он собрал со стола бумаги, и, когда Гарри тихо подошёл к нему сзади, спросил:
— Поттер, вы не хотите обедать?
«Он смотрит задницей или слушает затылком?», — Гарри не стал показывать своего разочарования от того, что не получилось по-детски застать Реддла врасплох.
— Почему же, хочу! — Гарри понял свою ошибку и поспешно добавил — Ещё больше я хочу спросить у вас кое-что.
Реддл всё так же перебирал бумаги, стоя к нему спиной.
— Спрашивай.
Гарри подёргал сумку за ремень, подбирая слова.
— Откуда у вас эта кукла, сэр?
Нельзя было отрицать, что это было по меньшей мере странно. Том Реддл был простым учителем ЗоТИ и, хотя Гарри нелегко было это признавать, достаточно способным волшебником. Тёмный предмет не вписывался сюда ни под каким углом.
— Привёз из путешествия, — Гарри даже не надеялся на нормальный ответ, и это было хоть что-то.
Поняв, что Поттер никуда не уйдёт, Реддл раздражённо выдохнул, бухнул стопкой бумаги о стол и развернулся лицом к гриффиндорцу. Луч солнца упал прямо на его лицо, отчего в его глазах заиграли тёплые блики, но Реддл даже не потрудился подвинуться.
— Дамбл… профессор Дамблдор упоминал, что я был в путешествии по Албании, а эта страна, как вы наверняка знаете, если хоть раз открывали книжки — для взрослых, а не те, что с картинками и крупными буквами — находится рядом с Грецией.
Гарри зацепился за оговорку Реддла и сделал себе мысленную пометку, но виду не подал.
— Один хороший знакомый попросил помощи, когда кукла начала, скажем так, оказывать очевидное негативное влияние на окружающих.
— И почему вы её не уничтожили, профессор?
— Любопытство книззла сгубило, — Реддл холодно посмотрел на Гарри.
— Ага, только он потом воскрес. Так почему, профессор?
Иногда Гарри был очень упрям. Ладно, он всегда был очень упрям, а сейчас появилось веское основание — угроза безопасности студентов! Он предпочёл проигнорировать тот факт, что кукла была основательно защищена, а сам Реддл мог легко с ней справиться.
— Не «почему я её не уничтожил», а, скорее, «почему оставил», — после паузы начал Реддл, пусть и неохотно. Гарри мысленно возликовал. — Я не только преподаватель, но и к тому же учёный по своей натуре. Мне захотелось изучить свойства поближе, написать научную работу — мало исследований не бывает, сам понимаешь.
Гарри вдруг страсть как захотелось узнать, какие ещё работы писал Реддл, однако, глядя на раздражённо сжатые губы напротив, гриффиндорец был вынужден признать, что ещё одного вопроса терпение профессора может не выдержать. До этого Поттер почему-то и не думал узнать о деятельности профессора помимо школы.
— А теперь, если вы утолили своё неуместное любопытство, мистер Поттер, у вас ещё есть шанс попасть в Большой зал быстрее меня.
Гарри немного не понял, почему это он должен торопиться. На его недоуменный взгляд Реддл ответил:
— Придёте после меня — назначу вам отработки.
Реддл усмехнулся, а Гарри возмущенно воскликнул:
— Это ещё по какому праву?
— А по такому. Никто почему-то не нарушает дисциплину на моих уроках, уж не знаю, почему. — Реддл картинно пожал плечами. — А перебирать и сортировать пыльные фолианты в библиотеке нужно без магии — она может навредить бесценным экземплярам.
— Так вы… Вы просто руки марать не хотите?! — Гарри почему-то стало смешно, и он попытался скрыть это за притворным возмущением.
— Ну разумеется! — Реддл широко усмехнулся, и солнце осветило его белые ровные зубы, но Гарри этого уже не видел.
Он уже спускался по лестнице, прыгая через пару ступеней сразу, пока на него шикали портреты — мол, где это видано, чтобы студенты носились очертя голову! Поттеру же было абсолютно всё равно, что думают о нём деды с холстов, но он знал, что они обладают огромной страстью к ябедничеству, и поэтому сбавил шаг.
Дойдя до самых дверей Большого зала и лишь чуть-чуть запыхавшись, Гарри подумал, что Реддл прекрасно знает, как избежать разговора.
***
Фабиан сидел на постели и писал что-то, щуря глаза — лампа на тумбочке у кровати давала совсем немного света. Гидеон, лениво развалившись на кровати брата (его была завалена одеждой, пергаментом и книгами) и пытаясь невербально наколдовать что-то, уже начинал медленно засыпать. Он всё ещё упорно шевелил губами и размахивал палочкой, но глаза его были наполовину закрыты. Гарри хотел было предложить ему свою помощь, чтобы Пруэтту легче было освоить невербальную магию, но был прерван стуком в окно. Все в комнате, включая Гарри, обернулись на звук.
За стеклом мельтешила белая птица. Гарри бросился к окну, по пути запнувшись о чьи-то брюки, отчего Честер громко загоготал. Поттер, не глядя, махнул рукой, и покрывало Пикса обернулось вокруг него коконом. Гриффиндорец упал с кровати, возмущённо вопя, и теперь остальные парни смеялись уже над ним.
Гарри впустил Хедвигу в комнату. Сова уже перестала дуться на него после того случая в день отъезда и благосклонно протянула лапку. Поттер отвязал конверт, чмокнул птицу прямо в клюв (та смущённо нахохлилась) и предоставил выбор — остаться или улететь в совятню. Хедвига любовно куснула Гарри за палец и вылетела в ночь.
Закрыв окно, Гарри завалился на кровать, не спеша раскрывать конверт. На нём был выведен аккуратным вычурным почерком обратный адрес и имя — «Ф. Поттер». Гарри медленно поднёс письмо к свету, словно надеясь что-то увидеть, а потом раскрыл его одним движением.
«Дорогой племянник!
Я несказанно рад известию о том, что тебя распределили в Гриффиндор! Признаться, у нас были некоторые сомнения насчёт твоей принадлежности…» Гарри фыркнул, пробежался глазами по первой части письма и остановился, зацепившись за строки «…немного удивлён. Том Реддл был моим сокурсником, он поступил вместе со мной, когда твой отец заканчивал седьмой курс.
Том был умным, очень умным — если ты понимаешь, о чём я — харизматичным и пугающе талантливым. Несмотря на всё соперничество (главным образом между Слизерином и Гриффиндором), у Тома было огромное окружение друзей со всех факультетов. Он одинаково справедливо относился ко всем, был отзывчивым, его очень любили профессора. За исключением Дамблдора — он тогда преподавал трансфигурацию — между ним и Томом чувствовалось какое-то напряжение. Я не в курсе, почему.
Что касается остальных, то Слизеринцы образовали нечто вроде свиты вокруг него, и даже называли его каким-то звучным прозвищем, но как точно — не могу вспомнить. Блэки, Лестрейнджи, Малфой, Розье, Эйвери, Мальсибер, Руквуд, Нотт — в общем, многие чистокровные (и не только) волшебники и волшебницы боролись за его внимание. К слову, не очень успешно»
Гарри не совсем понял, какое внимание пытались заполучить «многие волшебники и волшебницы» и почему «не очень успешно», если вокруг Реддла собрался целый табун друзей. «Он не очень похож на того, кто умеет и любит дружить», — размышлял Гарри. Он представил Реддла в праздничном колпаке, сидящим перед тортом со свечками, и кучу людей вокруг него. Да уж, он бы посмотрел на то, что останется от людей, которых профессор испепелит своим взглядом! Поттера пробрал хохот, и пока его соседи не решили, что он сошёл с ума, Гарри вернулся к чтению.
«Я достаточно близко общался с ним, когда нас назначили старостами. Мы даже работали над общим проектом по артефакторике, том самом, за который я получил «П». Том, естественно, тоже, равно как и по всем другим предметам»
Гарри почувствовал, как от раздражения подрагивают кончики пальцев. «Превосходно» по всем предметам? Дядя издевается?
«Повторюсь, я не понимаю, зачем тебе эта информация, но раз ты просишь, буду более подробен. И позволь упомянуть, что волшебникам в твоём возрасте свойственно с головой погружаться в новые чувства, и в этом нет ничего предосудительного, племянник. Прошу только помнить, что на данный момент ты — студент школы, и было бы…»
Гарри на секунду завис, а потом со злостью посмотрел на пергамент. «Он, да он…! Как он мог такое подумать?», с раскрасневшимися щеками и в полнейшей ярости Поттер сел в постели и продолжил читать.
«…отличное владение боевой, невербальной и беспалочковой магией, потрясающие познания в области тёмной магии, что не удивительно. Хотя меня поражает, что такой выдающийся волшебник выбрал работу преподавателем. Он мог бы построить блестящую карьеру в любой сфере (скажу только между нами — я думаю, Том мог бы стать и Министром), но предпочёл вернуться в Хогвартс. С другой стороны, не мне судить. У Тома всегда была какая-то необыкновенная привязанность к Хогвартсу, возможно из-за того, что он провёл детство в маггловском приюте, и находиться в волшебном мире было настоящим спасением»
«…в маггловском приюте», вновь и вновь Гарри читал одну и ту же строчку. Это было совсем не то, что он ожидал услышать. Если верить дяде, детство Реддла пришлось как раз на войну, а защищенными от маггловского оружия были только районы волшебников. Это значит, каждое лето его отправляли обратно в Лондон? Это же было опасно, с учётом запрета на колдовство несовершеннолетних! Ещё и в военное время, когда население голодало…
Гарри поймал себя на мысли, что испытывает гнев от такой несправедливости и поскорее продолжил читать, стремясь заглушить это чувство.
«В любом случае, я не знаю ничего о его семье, только то, что он полукровка. Это, кстати, не помешало ему стать самым выдающимся студентом на Слизерине. Я очень рад, что такой человек будет обучать ваш курс, Гарри! Постарайся, пожалуйста, не раздражать преподавателей и профессора Реддла в частности»
Гарри виновато почесал затылок, хотя этого, конечно, дядя видеть не мог.
«На этом я заканчиваю письмо. Хорошо питайся, не забывай писать домой, тепло одевайся и прошу, прошу тебя! — будь осторожен!
Твой дядя,
Флимонт Поттер.
P.S: Порви всех на квиддичном поле»
Гарри со вздохом сложил письмо в конверт и убрал в тумбочку. Он был рад получить весточку от дяди — тот сейчас как раз находился в Англии и готовился к свадьбе (по правде, Гарри не понимал, зачем начинать организацию праздника за год до даты, но не спорил — это женитьба Флимонта, ему виднее) и ответ пришёл быстро.
Ничего сверхъестественного Гарри не узнал. Тот факт, что Реддл вырос в приюте, почти что смог заставить Поттера начать сочувствовать профессору, однако гриффиндорец вовремя одёрнул себя. Ах, и ещё его «свита». Многие представители фамилий, которые назвал дядя, учились с Гарри сейчас, но он ни с кем из них особо не общался. «Может, стоит что-нибудь разузнать? Как раз Травология со Слизерином. Я мог бы попытаться познакомиться с кем-нибудь…», размышлял Поттер, но потом остановился и посмотрел на вещи здраво.
Во-первых, это будет неловко и странно, будто он интересуется профессором. То есть он, конечно, действительно интересуется, но не в том смысле! Не объяснишь же, что это интуиция и червячок сомнения гложат его, а не… что бы там не понапридумывали себе окружающие!
Во-вторых, Гарри понял, что что-то не так, когда он честно спросил себя «зачем мне вообще это?» и не смог ответить. Реддл был подозрительным, но, чёрт побери, он же профессор Защиты! Разве они все не должны быть немного не в себе? Профдеформация и всё такое, к тому прибавить детство в приюте, путешествие по опасным местам на протяжении десятилетия — кто вообще знает, что он успел увидеть за это время.
Гарри задернул полог чуть резче и громче, чем требовалось, отчего Гидеон подскочил на кровати и снёс чернильницу прямо на белоснежные простыни брата. Чтобы не слышать вопли однокурсников, Поттер наложил заглушающее заклинание, раздражённо взбил кулаком подушку и закрыл глаза.
Он долго ворочался, прежде чем наконец смог уснуть, и до самого пробуждения ему снились проклятые куклы, заснеженные горы и серые глаза.