За завтраком было на удивление тихо. Гарри методично намазывал тосты маслом, время от времени поглядывая на стол преподавателей. Он был почти пуст, если не считать нескольких профессоров и директора, который с таким интересом читал какую-то книгу на незнакомом Поттеру языке, что время от времени попадал ложкой мимо рта. Реддл сидел рядом с Дамблдором. Теперь, когда Гарри знал о напряжённых в прошлом отношениях этих двоих, он всеми силами пытался найти хоть отголосок, хоть капельку неприязни. Ничего. Профессор ЗоТИ ни одной чёрточкой лица не показывал, что его раздражает директор, сидящий по левую руку от него. «Либо же ему просто плевать», — размышлял Гарри, заслонившись кофейником в качестве маскировки.
Реддл выглядел таким же, каким он был в первый день, разве что чуть бледнее; со своим обычным выражением лица — немного скучающим и отчасти высокомерным (насчёт второго Гарри не был уверен — возможно, он просто придирался), и почти не притрагивался к еде. «Фигуру он, что ли, бережёт?», — подумалось Поттеру, когда он в очередной раз пробежался глазами по преподавательскому столу, а профессор так и пил что-то из высокого кубка. Гарри старался не задерживать надолго взгляд — отчего-то был уверен, что тогда Реддл обязательно почувствует его. Не хотелось бы подвергаться насмешкам еще и по этому поводу.
Гарри подозревал, что Флимонт мог и не договорить чего-то в своём письме — это было вполне в духе дяди, однако даже имеющейся информации было достаточно, чтобы сделать выводы. Поттер понятия не имел, как теперь ему стоит относиться к Реддлу.
С одной стороны, между ними уже успело появиться взаимное напряжение, хотя всё, казалось, началось с невинной шутки. Видимо, самолюбие профессора не позволяло ему просто забыть о том маленьком инциденте, ну, а Гарри не мог пойти против своей гордости и извиниться за то, в чём себя виноватым не считал. Так они и стояли, как два барана на горном перевале, не желая уступить один другому.
С другой — возможно, Гарри немного погорячился, когда не стал сдерживать порывы своего остроумия и принялся с воодушевлением и азартом отвечать на каждую шпильку профессора. Возможно, он даже выдумал это самое «напряжение», и на самом деле только зря накручивал себя. Реддл был старше него, намного опытнее, и, надо признать, вовсе не худшим из учителей Поттера. Вспомнились изнуряющие уроки по боевой магии в Дурмстранге, где Гарри больше сил тратил на то, чтобы сдержаться и не проклясть к нарловой матери герра Бейтса, чем на саму, собственно, магию. Неприкрытое презрение к ученикам, высокомерие, намеренное провоцирование конфликтов — на лицо очевидная профнепригодность, но на это предпочитали закрывать глаза. А что до Реддла… Лишь из-за интуиции, которая ещё никогда не подводила Гарри, он продолжал упорно всматриваться в лицо профессора ЗоТИ, анализировать все слова и поступки и в целом относиться с недоверием. На неё же Поттер списал и свои гневные реакции на восторженные «профессор Реддл то», «профессор Реддл сё», — никому не понравится, когда рядом с тобой постоянно кто-то хихикает и хвалит человека, который, может быть…
Что «может быть», Гарри додумать не успел. В окошки под потолком вдруг одна за другой стали влетать совы, хлопая крыльями и громко крича. Поттер рефлекторно прикрыл свою чашку рукой и поскорее запихал остатки тоста в рот. Гриффиндорцы рядом с ним оторвались от разговоров, подняли головы к потолку и принялись высматривать своих питомцев. Гарри лишь с интересом наблюдал за тем, у кого какая птица — сам он не ждал сегодня писем. Все животные были разные: пестрые и однотонные, большие и маленькие; сипухи, филины, неясыти, сычи — и все они хлопали крыльями, визжали и иногда промахивались на добрых пару метров мимо своих хозяев. Гарри заметил за столом Слизерина крупную птицу с алым хвостом, блестящую, как заходящее солнце. «Как пафосно, — подумал он и усмехнулся, когда вокруг такой диковинки собрались заинтересованные студенты, — чей-то папочка выложил целое состояние за взрослого катрея только для того, чтобы гонять его с письмами к сыночку».
Слева от Гарри приземлилась сова Пруэттов — это был большой и какой-то несуразно пёстрый для своего вида филин. Близнецы, хитро поглядывая друг на друга, принялись отвязывать своё письмо от птичьей лапки, попутно подавая животному воды в блюдечке. «Наверняка опять удумали что-то глупое», — подумал Гарри, но молча отвернулся. Это было абсолютно не его дело.
Гарри щёлкнул по клюву чью-то сипуху, нагло пытавшуюся стащить с тарелки ветчину, как вдруг почувствовал, что атмосфера резко изменилась. Он поднял голову. Вокруг начинал нарастать гул. Тревожный шепот тут, громкое восклицание там. Гарри увидел, что студенты смотрели в свежий номер «Пророка», пихали друг друга и тыкали пальцами в бумагу, сея вокруг панику. Поттер огляделся. Справа от него в газету уткнулись его соседи по комнате, и он подсел к ним. Заглянув через плечо Честера, Гарри пробежался взглядом по заголовку на первой полосе: «НАПАДЕНИЕ НА ВОЛШЕБНИКОВ В ГРАФСТВЕ ДОРСЕТ», а чуть ниже: «магические существа выходят из-под контроля».
Гарри не мог разобрать текст, потому что гриффиндорцы навалились друг на друга, пыхтели, толкались, и каждый норовил прочитать новость первее соседа. Раздражённо выдохнув, Поттер улучил момент и ловко выхватил «Пророк». Возня прекратилась, и на Гарри уставились несколько пар глаз. Спустя пару секунд поняв, что никто, похоже, не собирается отбирать у Поттера газету обратно, Джеффри, щербатый и кучерявый паренёк, попросил его прочесть первую полосу вслух.
Гарри, ни капли не смутившись такого внимания, начал читать.
— Бла-бла-бла, «сообщают…», так, это не то… Вот!
«Сегодняшней ночью произошло нападение на троих волшебников — местных жителей. Двое мужчин в возрасте тридцати и тридцати шести лет скончались до прибытия группы целителей, один в возрасте сорока двух лет доставлен в больницу Св. Мунго в тяжёлом состоянии», — Гарри нахмурился и поднял глаза. Фабиан и Гидеон отложили своё письмо, разом посерьёзнели и подсели ближе к Поттеру. Джеффри взглядом попросил читать дальше.
— «До сих пор не удаётся выяснить причину, по которой тролли нарушили договор о ненападении сторон и пакт о разделе территорий и оказались на две мили севернее чётко обозначенной границы. Отдел регулирования магических популяций совместно со Следственным подразделением Отдела магического правопорядка проводят расследование».
— Тролли?! — Фабиан сморщился и с сомнением оглядел сокурсников. Остальные выглядели поражёнными.
— Мы же изучали эти пакты на Истории! Помните? — Джеффри нервно сдул кудри со лба. — Очень строго были определены рамки, а также последствия в случае…
— Маклагген, Бинса ты один среди нас слушаешь! Мы не на уроке! — перебил его Гидеон и продолжил, обращаясь уже ко всем. — Может, это ошибка?
— Да, два трупа и один на походе — небольшое недоразумение.
— Ага, я так и знал, что тут что-то нечисто! Помните, с месяц назад писали что-то про обнаглевших кровососов? Наверняка всё связано!
— Не мели чепухи! Ты сюда ещё иллюминатов припиши вместе с Олди Хаксли.
Гарри не стал дальше слушать теории однокурсников, которые с каждой новой фразой становились всё фантастичнее и фантастичнее. «Если даже взрослые студенты сейчас обсуждают подобный бред, я боюсь представить, что происходит среди младших курсов. Профессорам несладко придётся, с таким-то уровнем дисциплины в школе», — подумал Гарри и вновь незаметно посмотрел на стол преподавателей.
Реддл сидел с застывшим спокойным лицом, но его левая рука с силой сжимала золотой кубок, а правая разглаживала на столе страницы «Пророка». Дамблдор оторвался от своей книги. Он лишь бегло взглянул на причину всеобщего ажиотажа и немедля встал. Разговоры чуть поутихли, но директору всё равно пришлось громко откашляться. Он был серьёзен, но на удивление спокоен.
— Уважаемые студенты! — и вновь никакого Соноруса не нужно было, чтобы его громогласный голос разнёсся по Залу. — Я понимаю, что новости вы получили прискорбные и пугающие, но я настоятельно прошу вас не разводить кривотолков и догадок. Несчастные случаи происходят, увы.
Гарри подумал, что «несчастный случай» — это не лучшее выражение, которое мог подобрать директор в этой ситуации.
Дамблдор, кажется, полностью потерял аппетит. Он вышел из-за стола, и вот тут ученики окончательно притихли.
— Я уверяю вас, — начал директор, — что Хогвартс — одно из самых безопасных мест не только Англии, но и, не побоюсь сказать, всего мира. Однако, — он выдержал спокойную паузу, — предвидя поток писем от обеспокоенных родителей, хочу сообщить вам всем, что Министерским указом были внесены некоторые коррективы в учебную программу для всех курсов. — Дамблдор бросил взгляд на стол позади себя и прибавил, — в связи со сложившейся ситуацией. Я считаю, что более углублённое и направленное изучение дисциплин пойдёт только на пользу.
Реддл оторвался от газеты и резко поднял голову. Гарри подавил смешок. Профессора ЗоТИ никак нельзя было назвать довольным: Поттер видел, как гневно он поджал на секунду губы. «Ха, какой недовольный! Не понравилось, что что-то пошло не по плану? Ничего, тебе это только на пользу», — ехидно подумал Гарри. Он-то был абсолютно не против изучить что-нибудь дополнительно — если только это были не Прорицания, но про них Дамблдор речи, к счастью, не вёл.
Остальные гриффиндорцы не разделяли положительного настроя Поттера.
— Мудацкое Министерство… — прошипел Джеффри. Маклагген состоял в сборной по квиддичу и изучал Маггловедение на продвинутом уровне — времени у него было не так много, поэтому он считал, что имеет полное право на недовольство. — И Дамблдор тоже! Он же прекрасно понимает, что ничего хорошего они для школы не сделают. Так ладно, если б по делу — нет же, под каким-то тупым предлогом нас заставят делать больше в меньшие сроки!
Вокруг раздалось, хоть и несмелое, но всё же согласное мычание.
— Тебе кажется, что угроза далека? Что война тебя не коснётся? — неожиданно даже для себя выступил Гарри. От слов Маклаггена уже привычный кусачий огонёк раздражения кольнул его где-то в области груди.
Однокурсники Гарри ещё не слышали, чтобы он открыто спорил с кем-то помимо профессора Реддла, и поэтому тут же навострили уши.
Джеффри немного стушевался.
— Гарри, это просто тупые тролли и тупое нападение. Да, погибли люди, да, в магическом мире неспокойно. Такое случается, случалось и ещё не один раз случится. Но война? Она закончилась в сорок пятом, наши победили и всё такое.
Поттер залпом допил свой сок и встал. Гриффиндорцы молча смотрели на него.
— Война никогда не заканчивается, — негромко обронил Гарри и быстрым шагом направился к выходу из Большого Зала, пока не наговорил ничего сверх этого.
«Ну вот, теперь они считают меня ещё более странным, чем раньше. Сто очков Гриффиндору, Гарри!», — неловко подумал он, направляясь на улицу. Он почти сразу успокоился, только выйдя за пределы Большого Зала, и уже клял себя за поспешность. В Англии к войне относились по-другому, и ему пора бы уже привыкнуть к этому.
В расписании на сегодняшний день стояла лишь одна пара по ЗоТИ и Травология — всё со слизеринцами, и Гарри хотел немного набраться терпения и смирения перед занятиями. Реддл и так уже в печёнках сидел со своей иронией и насмешками, а слизеринцы лишь усугубляли — конечно, ведь великолепный профессор «я-поражу-вас-своей-харизмой», мистер «делаю-вид-что-я-такой-скромник-но-на-деле-я-честолюбивый-болван» был выпускником их факультета! Гордитесь, не подавитесь!
В таких невесёлых мыслях Гарри отошёл довольно далеко от замка и остановился, увидев небольшое скопление людей, сидящих на траве.
На небольшой лужайке у кромки Запретного Леса расположились ученики со всех факультетов и курсов. Они рисовали с натуры обычными угольными карандашами, и Гарри невольно засмотрелся. Неожиданно кто-то крикнул ему:
— Эй, Гарри! Привет!
Лиам с энтузиазмом размахивал запачканными руками. Поттер прошёл мимо студентов, которые не обратили на него никакого внимания, и присел рядом с хаффлпаффцем.
— Не знал, что ты рисуешь, — на бумаге красовался симпатичный замок, деревья и холмики. — Мне нравится!
Лиам смущённо почесал нос, отчего на том появилось угольное пятно.
— Спасибо. Со второго курса вот хожу к Художникам. Это… расслабляет.
Он кивнул на рисунок. Гарри понимающе хмыкнул. Лиам был добрым и немного неловким с виду, но в редкие моменты — квиддичные тренировки или занятия Зельеварением, например — он заводился от малейшей мелочи и долго не мог успокоиться. Гарри успел на своём опыте узнать, что не стоит, образно выражаясь, тыкать палкой в рассерженного барсука — можно и без пальцев остаться.
— Слышал новости? — Аккуратно спросил Гарри.
Лиам угукнул согласно, но головы не поднял. Ему, очевидно, не хотелось развивать эту тему, и Гарри не стал настаивать.
После недолгого молчания, когда Гарри уже хотел было пойти бродить дальше, Лиам неопределённо спросил:
— А ты?
— М? — переспросил Гарри и тут же ответил: — Окно. Гуляю.
— Не, — Лиам покачал головой. — Куда ходишь?
Гарри как-то странно на него посмотрел.
— На уроки.
— Ха-ха-ха, смеюсь — не могу остановиться. — Лиам закатил глаза. — Ты понял, о чём я.
Гарри помолчал.
— Рисовать я не мастак, петь и играть музыку — ха, поверь, ты этого точно не хочешь, продвинутые занятия мне не нужны — хватает тех, что есть. Что там ещё?
Поттер сморщился, а Лиам услужливо подсказал, загибая пальцы:
— Языковой и поэтический клубы, писательский, но у них что-то всё заглохло пару лет назад, ещё есть всякие экологи, фотографы, любители маггловских наук. — Он почесал подбородок и воскликнул, — А, механики! Они там магичат что-то во главе с О’Коннором — кудрявый такой, с седьмого курса Рейвенкло, да ты наверняка знаешь. — Гарри кивнул, хотя понятия не имел, о ком говорит Лиам. — Есть ещё какой-то Географический Клуб, но про него ничего не знаю.
— И что, популярные они, эти Клубы? — Гарри с сомнением покосился на приятеля. Хогвартс вмещал в себя огромное количество учеников, но пока что все, на кого обращал внимание Поттер, предпочитали проводить свободное время либо во сне, либо за заданиями, либо по укромным уголкам школы.
— Конечно! — Лиам энергично закивал и вернулся к своей работе. — За некоторые тебе даже в аттестат выставят оценку, если будешь стараться.
Гарри подумал немного и сказал:
— Я вообще-то на Артефакты записался, и планировал в свободное время плотно ими заниматься. Занятия со следующей недели.
Лиам присвистнул.
— Латгард — змеюка!
— А я слышал противоположное.
— То, что она очаровательная, не делает из неё меньшую змеюку!
Парни рассмеялись, и дальше Гарри просто молча наблюдал, как Лиам короткими резкими движениями доводит нарисованный Хогвартс до ума.
Они расстались на полпути к Замку — Лиам отправлялся на Травологию. Уже отойдя на приличное расстояние, Гарри услышал оклик.
— Забыл… Фух, совсем забыл! — Лиам подбежал к Поттеру, размахивая своим законченным рисунком. — Ты приглашён на вечеринку!
— Э-э-э…
Гарри уже подумывал, как бы повежливее отказаться, но Лиам безапелляционно заявил:
— Отказы не принимаются!
— Ну-у не знаю, — Гарри обречённо пожал плечами. — Разве это не против правил?
Лиам хитро на него посмотрел.
— А что, боишься?
Поттер сразу изменился в лице.
— Я? Боюсь? Ха! Когда собираемся?
Гарри определённо не собирался вестись на эту открытую провокацию и сам сильно удивился тому, что сказал, но было уже поздно. Лиам просиял.
— Прямо перед рождественскими каникулами.
— Перед р… да ты издеваешься? — Гарри многозначительно посмотрел на едва-едва начавшую сохнуть траву и яркое небо.
— Эх ты! — Лиам покачал головой и сказал назидательно: — К вечеринкам надо готовиться заранее. Поверь мне, я в этом мастер!
— А что будет-то?
— Старшие со всех факультетов, немного нарушенных правил и лёгкое похмелье с утра, если не раздобудем никаких зелий. Все свои, будет весело!
— Так уж и быть, — Гарри кивнул. Внутри стало тепло от того, что его уже причисляли к «своим». — Почту вас своей скромной персоной!
На этот раз приятели распрощались окончательно, и Гарри без помех дошёл до нужного ему кабинета.
***
Реддл был просто в отвратительном настроении, это Гарри понял ещё на входе в класс. Поттер умел понимать людей — предрасположенность к эмпатии очень помогала — и поэтому сразу почувствовал волны недовольства, идущие от профессора. О серьёзности ситуации говорило и его лицо: обычно выражающее спокойную снисходительность или насмешку, сейчас оно было хмурым и неприветливым.
Гарри злорадно хмыкнул, когда «фан-клуб» профессора немного поумерил пыл: Реддл возвышался на кафедре грозной, неприступной статуей, даже не подумав по своему обыкновению одарить учениц лёгкой улыбкой. Чёрная мантия, длинная не по моде, делала его похожим на дементора. У Гарри они по понятным причинам тёплых чувств не вызывали…
Размышления Поттера прервались, когда он с размаху врезался в спину какому-то слизеринцу. «Монтгомери, тебя только мне для счастья не хватало!», — внутренне взвыл Гарри, когда парень, которого он случайно задел, обернулся и смерил Поттера взглядом тёмных, настороженных глаз. Слизеринец играл вратарём в команде своего факультета, был на полголовы выше Поттера и, судя по всему, сейчас решал, стоит ли ему просто проигнорировать непутёвого гриффиндурка или лучше проклясть его чем-нибудь неприятным. Так, для профилактики.
К счастью, Гарри был всего лишь награждён раздражённым взглядом, и они просто отодвинулись в стороны друг от друга настолько, насколько позволяла напирающая толпа семикурсников.
Наконец, все ученики ввалились в класс и тут же растерянно зашептались. Парты, ранее сиротливо стоявшие у стены, оказались вдруг на своих положенных местах. Никто не решался спросить вслух, а профессор и не думал ничего объяснять, поэтому, потоптавшись на месте, студенты неловко заняли свои места.
— У него в роду точно были дементоры, — озвучил Гарри шёпотом свои мысли Пруэттам и поёжился.
Казалось, даже солнечные лучи испугались хмурого настроя Реддла и решили обойти класс Защиты по широкой дуге. Поттер почти что физически ощущал, как профессор впитывал в себя радость и счастье учеников.
— Не хотел бы я получить от него поцелуй, — сдавленно сказал Гидеон. Слизеринка, сидевшая с ним за партой, всеми силами старалась удержать на лице скучающее выражение и не рассмеяться.
Гарри хмыкнул для виду и тут же отвернулся от сокурсника. Ему почему-то было не очень смешно. Он представил, как Реддл притягивает его за воротник, медленно-медленно приближается, прожигает серыми глазами и… «Забирает счастье и радость, как дементор!», — Гарри резко развернул мысли в противоположное направление, пока окончательно не надумал себе ничего неловкого. «И надежду тоже, — с горечью добавил он, когда его желудок громко заурчал. — Надежду на скорый ужин».
Эти размышления пробудили в Гарри не самые лучшие воспоминания, как однажды он наткнулся на боггарта в подвалах своего дома. Гулять и прятаться маленькому Гарри в них было хоть и запрещено, но от этого не менее интересно, даже наоборот — запреты всегда порождали жгучее желание их преступить. Поттеру повезло настолько, что тварь приняла самый ужасающий для него облик — длинную нескладную фигуру, парящую над землёй, в рваном плаще, которая костлявой рукой тянулась вперёд, прямо к его лицу. Гарри почти что ощущал эти струпья, висящие лоскутами на коже существа…
Поттер встряхнул головой, сглотнул тяжело и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Что-то он совсем отвлёкся.
Реддл тем временем удостоверился, что ни один ученик не болтает после звона колокола (хотя по-другому в его классе и не могло быть), и сдержанно поздоровался. В ответ, как и раньше, нестройно зазвучали голоса, но профессор и бровью не повёл. «Что это с ним?», — недоумевал Гарри, ожидая самого худшего.
Его опасения подтвердились.
— Как вы все знаете, — негромко начал Реддл, — произошедшие события несколько взбудоражили общественность, если можно так выразиться.
Реддл обвёл взглядом класс, будто бы ожидая согласий или возражений. В ответ не раздалось ни звука. Профессор удовлетворённо кивнул и продолжил:
— Министерство отправило письма на имена каждого преподавателя, чьи учебные программы по предметам, по их мнению, нуждаются в корректировке сообразно сложившейся ситуации. — Реддл позволил себе совсем крохотную улыбочку, от которой Гарри, сидевшему за первой партой, стало дурно. Реддл был не просто не в духе, он был в ярости. — Именно поэтому я, как профессионал своего дела и волшебник, всецело доверяющий Министерству Магии, решил последовать рекомендациям Отдела образования, которое, разумеется, гораздо лучше нас с вами осведомлено о нынешнем уровне и возможностях учеников.
Гарри, несмотря на ледяной, наигранно-доброжелательный тон профессора и безрадостные перспективы, едва сдержал ухмылку. Забавно было то, что чем недовольнее становился Реддл, тем длиннее и сложнее становились его фразы. «Эдак и до Дамблдора недалеко», — с какой-то обречённой веселостью подумал он. Кроме того, как же Гарри хотелось хоть одним глазком увидеть лицо Реддла, когда тот получил «рекомендацию» от «профессионалов», в жизни ничего не преподававших и закончивших школу ещё во времена инквизиции!
— К сожалению, — продолжал профессор, — за следованием данным… — он запнулся и пощёлкал пальцами, пытаясь подобрать слово, — советам будут неукоснительно следить. Поэтому прошу, приступайте к выполнению работы. Время — до конца пары.
Реддл хлопнул в ладоши, и перед каждым студентом материализовались небольшие стопки листов. Гарри в ужасе уставился взглядом на тест. «Задание №1. Напишите сочинение объемом 150-200 слов на тему «Заклятия и их контр…»,— успел увидеть он, прежде чем обернуться и посмотреть на реакцию других. Вокруг раздались шорохи, бубнёж — и ни одного восторженного лица.
— У вас есть вопросы, мистер Поттер?
Гарри понял, что Реддл видел омерзение на его лице, когда раздавал им задания, и хотел было дать отрицательный ответ, но остановился.
«Если он обходил официальные запреты и условности ранее, то что же мешает ему сделать это и сейчас?, — подумал Гарри. — Будто раньше никто не устраивал проверок преподавателям. Почему он, в таком тоне отзываясь о Министерстве, всё же прогнулся под него?»
— Да, сэр. Вы говорили, что седьмой курс будет практиковаться до конца семестра, а теперь даёте нам тесты.
— Боитесь, что не сдадите выпускные экзамены?
— Нет, не боюсь, — ответил Гарри. — Но разве не было бы полезнее в сложившейся ситуации продолжить именно практические занятия?
— Мистер Поттер, — Реддл ухмыльнулся, и в этот раз вполне искренне. — Шумиха вокруг этой «ситуации» искусственно раздута Министерством для прикрытия других, более насущных проблем.
Удивительно было, как свободно Реддл критиковал власть, нисколько не боясь и не таясь. Даже здесь, среди семикурсников, были ребята из семей волшебников-чиновников — такое открытое проявление свободомыслия было чревато для простого преподавателя Защиты, пусть и такого одарённого. «Бессмертный он, что ли…», — присвистнул мысленно Гарри и продолжил:
— По-вашему, убийство двух волшебников — это ерунда, профессор? — Гарри и не рассчитывал, что Реддл будет сочувствовать незнакомым людям, но хотя бы притвориться ради приличия мог бы!
— Ну что вы! — лицо Реддла приняло страдальческое выражение. — Потеря любого волшебника или волшебницы — большая беда для магического сообщества.
С задних парт раздалось шипение, тихое и едва различимое:
— Только если это не магглокровое отродье…
Реддл услышал. Он тут же потерял интерес к Гарри. Медленно повернув голову в ту сторону, откуда донёсся звук, он спустился с кафедры и неспешно, с поистине вызывающей зависть грацией, пошёл в конец класса, ведя рукой по партам. Ученики вновь притихли.
— Мисс Снайд, — вкрадчиво обратился Реддл к девушке в форме Слизерина. Его лицо превратилось в маску и застыло в пугающем безжизненном выражении.
Мерула Снайд, до этого вполне вольготно развалившаяся на всей парте и оттеснившая к краю соседа-гриффиндорца, подобралась и села ровнее. Гарри был готов поспорить, что, когда она встретила пронизывающий взгляд профессора, то чуть не наложила в штаны. Он сомневался даже насчёт своей выдержки — что уж говорить об учениках Хогвартса.
— Не могли бы вы повторить то, что сказали, только чуть громче. Прошу вас, — добавил Реддл и выжидательно уставился на слизеринку.
Снайд стушевалась. Она не ожидала от профессора — слизеринца! — что он не только услышит, но ещё и обратит внимание на её слова.
Всё ещё ожидая, что Реддл будет скорее на её стороне — он пока не выказывал никаких признаков разочарования или рассерженности — девушка тихо, но с наигранной уверенностью повторила:
— Только если это не магглокровки.
Реддл подошёл вплотную к её парте. Класс затаил дыхание, ещё ничего толком не понимая, но уже чувствуя напряжение в воздухе. Гарри с его места было отлично видно, как медленно сходило со Снайд самоуверенное выражение. Профессор оперся двумя руками о стол, наклонился угрожающе близко, всё с таким же спокойным и красивым лицом, но всё же что-то в его облике было явно не так. «Глаза», — Гарри знал ответ. И Снайд, видимо, только что тоже это узнала.
— Громче, и, пожалуйста, полностью, — почти что промурчал Реддл прямо в лицо слизеринке.
— Только если это не магглокровое отродье… — уже без былой бравады повторила вновь девушка. Она не могла не то что отклониться назад, но и вообще пошевелиться, и сидела перед Реддлом, как крольчонок перед гигантским удавом.
— Мисс Снайд, напомните, к какой моей фразе вы оставили это меткое замечание?
— Потеря жизни… потеря… любого волшебника или волшебницы — большая беда для магического сообщества, — путаясь, прошептала слизеринка и добавила нетвёрдо, — только если это не… магглокровое отродье.
Гарри стало её жалко. Он, конечно, никогда в жизни не позволил бы себе использовать выражения подобного рода, да ещё и на публике — родители хорошо его воспитывали, — но в ситуации «Реддл-кто угодно» он был на стороне кого угодно, но не профессора.
— Громче, увереннее. Пожалуйста, — угрожающе выдохнул мужчина, смутив Снайд ещё сильнее.
— Потеря любого волшебника или волшебницы — большая беда для магического сообщества, только если это не магглокровое отродье, — девушка вскинула голову и сжала побелевшие губы. Несколько раз повторять одно и то же, как попугай — неудивительно, что Снайд почувствовала себя униженной.
Реддл медленно разогнулся, и впервые за весь урок он был по-настоящему доволен.
— В следующий раз, когда будете кидаться заранее заготовленными пропагандистскими лозунгами так называемых «Тёмных Властелинов» и «Лордов», потрудитесь делать это с чувством, громко и с гордостью! — саркастично сказал Реддл, вскидывая вверх кулак. Он резко развернулся так, чтобы его видел весь класс, хлопнув полами мантии. Его губа раздражённо изогнулась, обнажая зубы. — И на своих уроках я не потерплю подобного: эти же самые «магглокровки» составляют большую часть ученического состава, и разводить склоки из-за чистоты крови я не позволю. Вы уже взрослые люди, и, если не научитесь адекватному восприятию мира сейчас, потом будет поздно. Всем ясно? — Последняя фраза была обращена ко всему седьмому курсу. Реддл вернулся к своему столу. Теперь не только гриффиндорцы чувствовали себя не в своей тарелке.
— Повторюсь: всем ясно?
Класс нестройно согласился. Реддл глянул на учеников, чуть подняв бровь, и заметил:
— У вас осталось не так уж и много времени на тест. Советую начинать прямо сейчас.
Гарри в кои-то веки послушал свою интуицию и не напомнил профессору об их споре, однако Реддл не собирался ничего так просто забывать.
— А что до вашего замечания, мистер Поттер, — Реддл выплеснул весь свой накопившийся яд на Снайд и немного успокоился, хотя в классе всё ещё витало ощутимое напряжение, а глаза его метали молнии. — Теперь с подачи Министерства вы будете переводить пергамент. Если я смогу что-то сделать, я обещаю, — он нахмурился и оглядел студентов, — что обязательно сделаю.
«Наверняка скрестил пальцы», — невесело подумал Гарри. Он сильно сомневался в правдивости слов Реддла, но благоразумно решил не выбешивать профессора ещё больше и не беситься самому.
Поттер со страдальческим вздохом переглянулся со своим соседом по парте и принялся за министерский тест.
***
Гарри почти что засыпал, монотонно перебирая ярко-красные с чёрными точками ягоды. Он работал в команде с двумя слизеринками — симпатичной и тихой Микки Турпин и смешливой Лиз Таттл, которую все звали исключительно Лиззард— за созвучность имён и любовь девушки к животным. Пяти минут не прошло от начала урока, а Поттер уже устал. Взять стручок с ягодами — оторвать от него крохотные листики, вытащить содержимое — бросить в одну банку хорошие, в другую — порченные плоды. Повторять, пока окончательно не уснёшь. Ещё и профессор Бири, который говорил ну слишком уж восторженным голосом, раздражал до чёртиков.
— Arbus acusius, или, как его называют, чёточник игольчатый, очень нежное и привередливое существо, — Бири с любовью посмотрел на тщедушное растеньице в розовом горшочке, на котором висели такие же стручки, которые перебирали студенты, только ещё зелёные. — Её семена, которые вы сегодня рассортируете, мы передадим профессору Слизнорту и в Больничное крыло. Они очень ядовиты, так что… осторожнее, мистер Коппер! — Бири возмущенно взглянул на гриффиндорца, который просыпал целую горсть ягод и неловко бросился их подбирать, пока над ним потешались его друзья.
«Нежное и привередливое», — Гарри мысленно передразнил профессора и с удвоенным рвением принялся за дело. Вымещая раздражение на ни в чём неповинном стручке, Поттер размышлял о сегодняшнем уроке Защиты. Его злило, что практики им не видать, как своих ушей. Его злило Министерство и Отдел образования в частности. Его злило, в конце концов, что Реддл был прав! «Зачем он вдруг бросился защищать магглорождённых?», — взять, оторвать, бросить. — «Это имело бы смысл, будь он сам… Но почему среди магглов? Почему он рос не среди волшебников?»
Гарри хлопнул бы себя по лбу, если бы его руки не были вымазаны в ядовитом соке чёточника. Почему-то до этого он даже не потрудился задуматься, а как, собственно, Реддл оказался в маггловском приюте.
«Потому что мне плевать, поэтому и не думал», — Гарри яростно выдохнул и остервенело схватился за следующий стручок. Взять, оторвать, бросить.
Но всё это не имело смысла! Неужели Реддлу позволили проводить своё лето в маггловском Лондоне, в самый разгар войны? Кроме того, для волшебников были свои детские дома, и школы, и…
Гарри застыл и нахмурился.
Или не было?
Поттер начал перебирать в голове, что он вообще знал на эту тему. На Устройстве волшебного общества в Дурмстранге одну половину занятия Гарри спал с открытыми глазами, а другую — играл с соседом в чепуху, но что-то всё же успело отложиться в его черноволосой головушке. Чистокровки воспитываются либо дома, где за ними следит какая-нибудь нанятая бонна, либо ходят маленькими группами в какой-нибудь элитный детский сад для маленьких волшебников — это факт. Сам Гарри когда-то ходил в такой, только побольше и попроще — его родители считали, что излишняя помпезность только навредит ребёнку. Полукровки могли ходить и с маггловскими детьми, но это было чревато из-за опасности детских стихийных выбросов. А магглорождённые? Юные волшебники живут среди магглов, сначала ничего о себе не зная, а после — вынужденные скрываться. Гарри недовольно засопел. Мало того, что это было несправедливо, так ещё и опасно: маленькая «искорка» — и работы у Стирателей памяти будет непочатый край.
Выходило, что в Англии нет налаженной работы с нечистокровными детьми, а значит, нормальной системы попечения и подавно. Никто, видимо, этим просто не занимается. «Всё упирается в финансирование, — Гарри выкинул очередную порченную ягоду. — Хотя на разработки Отдела тайн деньги есть, а на население — нет».
Поттер постепенно вспоминал все разговоры на эту скользкую тему с родителями (включая не только «семейные», состоявшиеся между ними, но и подслушанные). Отец частенько упоминал, что вилла на берегу океана у начальника Бюро магического законодательства есть, а оборудование у Портальщиков держится на одной силе оптимизма. Мать же плевалась в сторону Министерства ещё более открыто: ни разу за всю её деятельность никто и пальцем не пошевелил ради настоящей благотворительности, а не показного ремонта какой-нибудь одной волшебной деревушки. Такие мероприятия всегда подробно освещались и восхвалялись «Пророком», но дальше красивых колдографий дело обычно не заходило.
К счастью, привычки выносить разговоры за стены дома Поттеры не имели, а потому бояться было нечего. Хотя очень вряд ли Дорея, истинная наследница Блэковского темперамента, кого-то вообще в этой жизни боялась. «Уж кто-кто, а она бы и на заседании Визенгамота не побоялась бы высказать своё «фи», — подумал Гарри с большой душевной теплотой.
Поттер уже стал было размышлять, с чего он бы начал преобразования в Министерстве (хотя бы с какого конца браться за это дело, сколько нужно союзников и всё в таком духе), как рядом с ним раздался тихий вскрик. Лиззард жмурилась и прижимала тыльные стороны ладоней в толстых садовых перчатках к лицу, отчего её очки съехали на лоб. Девушка издала ещё один задушенный вопль, попятилась назад, запнулась о стоящие стопкой щербатые горшки и повалилась на землю. Бири оборвался на полуслове, увидев, что происходит что-то неладное, и в несколько торопливых шагов пересёк теплицу. Он отставил своё драгоценное растение в сторону и испуганно склонился над девушкой:
— Мисс Таттл, вы в порядке?!
«Словно впервые что-то у него идёт не так», — подумал Гарри и хрюкнул от смеха — настолько забавным было выражение лица профессора. К счастью, никто его не услышал, потому что вокруг, стоило только профессору отвлечься, поднялся гул и начались перешёптывания — семикурсники побросали работу и с интересом наблюдали за неудачливой Таттл. Никто и раньше особо не соблюдал дисциплину на его уроках, а сегодня после Реддла и его жуткой выходки студенты и вовсе расслабились.
Лиззард села, оторвала одну руку от лица, замахала ей, и тогда веселья у Гарри поубавилось.
Её лицо начало покрываться тёмной сыпью, похожей на маленькие красные чешуйки. Из глаз, плотно зажмуренных, ручьем текли слезы, а густые чёрные брови были так сильно нахмурены, что переносица у девушки побледнела. Бири бросился к ней, потряс за плечи и крикнул куда-то в класс:
— Монтгомери, Снайд! Помогите Лиз дойти до Больничного крыла! Сейчас же!
Двое слизеринцев нервно переглянулись, стащили с себя защитные перчатки и тут же подхватили Лиззард под руки.
— Ты как? — Снайд, ещё не до конца отошедшая от реддловского разноса, пыталась сохранять спокойствие, пока на пару с Монтгомери тащила однокурсницу к выходу из теплиц.
Смуглое лицо Таттл напоминало теперь цветом переспелый помидор. Она прерывисто дышала и цеплялась за мантии друзей. Еле разлепив глаза, она просипела тихо:
—Бо-о-оже храни-и-и короля-я-я…
Бири обречённо всунул им в руки наскоро нацарапанную записку для школьной медсестры. Монтгомери не глядя сунул бумажку в карман, пинком раскрыл двери, и слизеринцы, сбиваясь с шага, поспешили в Больничное крыло. Их сокурсники взволнованно глядели им в след, а кто-то даже бросал недовольные взгляды на самого профессора.
— Кх-кхм, — Бири достал из кармана платочек и промокнул лоб. — На примере мисс Таттл вы убедились, что не стоит трогать лицо во время работы… — он прерывисто вздохнул, поднял свой горшочек с растением и прижал его к груди. — С ядовитыми видами. А теперь, прошу вас, продолжайте работать. С мисс Таттл всё будет в порядке. — Он кивнул, убеждая сам себя. Судя по его лицу, Бири волновался тут больше всех.
Бен Коппер, последний сосед Гарри и староста мальчиков по совместительству, поспешил спрятать руки за спину — ранее он не только просыпал, но и передавил половину ягод, и уже успел подержаться за кучу предметов. Поттер фыркнул от этой картины и вернулся к работе.
— Смешно?
Гарри резко повернул голову вправо и нос к носу столкнулся с Рэйнольс. Вблизи слизеринка оказалась ниже, чем показалось Поттеру в их первую встречу — примерно на полголовы. Сьюзен, сузив глаза, смотрела исподлобья прямо на Гарри, но лукавая улыбка делала её выражение лица не таким грозным. Её волосы, вопреки обыкновению, были собраны в пучок и перевязаны кожаными лентами, но пара прядей на висках всё же выбивались и торчали в разные стороны.
— Немного. — Гарри медленно отвернулся, ничем не выдавая своего удивления. Он бросил быстрый взгляд налево — так есть, Микки отошла к профессору Бири и что-то пыталась ему втолковать, размахивая руками.
— Мне тоже. — Просто ответила Рэйнольс, пожав плечами, и принялась перебирать ягоды.
Они стояли плечом к плечу, и только Гарри собрался открыть рот, как Сьюзен весело прощебетала:
— Как видишь, Мерула и Майкл ускакали с этой… — она скривилась, — растяпой, поэтому тебе придётся меня потерпеть. Не хочу завалить Травологию только потому, что не сдам свою норму. — Вопреки выражению лица, по отношению к однокурснице в её тоне звучало лишь сочувствие.
Гарри немного помедлил, но кивнул, не совсем понимая, что на самом деле нужно Рэйнольс. Ему-то что, хочет — пусть стоит рядом. Хотя краем глаза он всё же решил за ней присматривать, а то кто её знает — не хотелось бы провести остаток недели в Больничном крыле из-за какой-нибудь досадной случайности.
Напряжённо стоять и молчать Гарри вскоре надоело, тем более что вернувшаяся расстроенная Микки упорно молчала, несмотря на то, что в начале урока они вполне мило перебрасывались ничего не значащими фразами. Поттер, в голове у которого обезьянка задорно била в тарелки и летало туда-сюда перекати-поле, обратился к Рэйнольс:
— Как твои… тренировки? — «Браво, глупее был бы только вопрос «как твои дела».
Девушка, не проявив никакой отрицательной реакции, весело и с вызовом посмотрела прямо на Гарри.
— Чудесно. Готовы рвать хаффлпаффцев. — Сьюзен выжидательно смотрела на Гарри, ожидая какой-нибудь реакции, но так и не дождалась. Она подкинула ягоду одной рукой, а второй ловко запульнула её в банку. — Тебя позвали на вечеринку? — Резко сменила тему Рэйнольс.
Гарри открыл и закрыл рот. Он думал, в Хогвартсе процветает межфакультетская вражда, но если Рэйнольс…
— Не тупи. Лиам. Данбар. Загонщик, — сказала она медленно и отрывисто, будто разговаривая с умственно отсталым. — Собирает лучшие вечеринки в Хогвартсе. Семикурсник. Симпатичный такой, ну?
Гарри всё ещё молчал. Рэйнольс закатила глаза и застонала, отчего профессор Бири зашипел на неё. Девушка виновато кивнула профессору, и продолжила уже много тише:
— Рождество? Старшие курсы? Он обещал позвать «новенького».
— А, да. Я согласился, — ответил Гарри поспешно.
— Ну ты и тормоз… С таким ловцом не видать грифам Кубка, — ехидно сказала Сьюзен и рассмеялась.
«Надеюсь, она не слизеринская шпионка и я не испортил никому Рождество», — тревожная мысль всплыла в голове у Гарри, но он поспешил от неё отмахнуться: «Отставить паранойю!».
— Это я только на земле такой. В воздухе же — фьить, фьить, фьить! — Гарри в несколько мгновений, пока профессор Бири отвлекся, кинул три ягоды подряд в самую дальнюю банку, что стояла от него — на противоположный угол стола, к Пруэттам и Маккене. Все они попали в цель, а гриффиндорцы, до этого клевавшие носами, испуганно вскинули головы и заозирались по сторонам.
Сьюзен прыснула от этой выходки и поспешила отвернуться. Она смерила Гарри испытующим взглядом, огляделась — никто не смотрел — и очень тихо, будто открывая тайну, сказала:
—Ладно, Поттер, ты, хоть и гриффиндурок, но забавный!
— Ой ли! — Гарри скривился. — Как будто вы все поголовно милашки.
Семикурсники встретились взглядами. Они подумали об одном и том же.
— Реддл сегодня был в крайней степени недовольства, — Сьюзен с наигранным испугом расширила глаза.
«Почему всё всегда приходит к Реддлу?», — Гарри насупился и угрюмо ответил:
— Ага, «недовольство» — явно не то слово.
Они помолчали. Тут Гарри вспомнил о своём недавнем намерении разузнать что-нибудь о профессоре. У него аж подскочил пульс — такую возможность упустить было нельзя!
— Так он, говорят, был лучшим учеником в своё время? — Не зная, с чего начать, Гарри решил зайти издалека.
— Староста школы, «П» по всем предметам, герой девчачьих грёз, причина мальчишечьих слёз, — со смешком ответила Сьюзен.
— Интересно, откуда он родом… — закинул удочку Гарри, задумчива нахмурив брови.
— Ты, Поттер, как никто другой должен помнить Великие Фамилии, — Сьюзен вздёрнула светлые брови и вернулась к работе. — Профессора Реддла среди них нет. Думаю, он просто талантливый полукровка, и родитель-волшебник его очень хорошо обучал.
Гарри соображал очень быстро. Рэйнольс либо не знала, либо не хотела говорить о настоящем статусе семьи Реддла. В любом случае, делиться со слизеринкой своим мнением было бы ошибкой, поэтому он согласно промычал в ответ.
— Что действительно интересно, — Сьюзен вновь вернулась к своему ехидно-смешливому настрою, — так это то, что же такое происходит между вами двумя.
— Ничего… Мы… Ничего не происходит! — Гарри чуть не промазал мимо банки испорченной ягодой и почувствовал, что щёки его начали покрываться румянцем.
— Да ну? Он же прицепился к тебе, как докси к шторе, да и ты не лучше — гавкаешь в ответ на все его тычки.
Гарри выдохнул и немного расслабился. Он не мог понять, почему так остро отреагировал на слова слизеринки, и поспешил ответить:
— Не могу сносить несправедливость, знаешь ли. А что до Реддла… не знаю, я просто сразу ему не понравился! — про летний инцидент Гарри предпочёл умолчать.
— «Не понравился»? Ха! — Сказала Сьюзен так громко, что Бири во второй раз обратил на неё внимание и пригрозил пальцем. Слизеринка тут же сделала страдающий вид и притворилась, что так кашляет. Когда профессор отошёл к одной из команд и перестал наблюдать за ней, Рэйнольс продолжила тихо: — да он тебя обожает!
Гарри шокировано уставился на Сьюзен. Та хлопала глазами в ответ.
— Да ну, нет…
— Да-ну-да! Ну, я так считаю, — прибавила как бы между прочим девушка. — Очки с грифов не снимает, хотя ты его постоянно провоцируешь; показать что-то — Поттер, рассказать — опять Поттер. Поттер-Поттер-Поттер! — она фыркнула.
— Да он же валит меня! — возмутился Гарри.
— «Валит м’иня», — противным голосом передразнила Рэйнольс в ответ. — Как он валит, если ты всё знаешь!
— Ну, пытается! — выкрутился Гарри. Ему совсем не нравилось, в какую сторону зашёл разговор.
Сьюзен с кислой миной поглядела на Поттера, как на умалишённого, и махнула рукой, мол, «что с гриффиндурка взять!».
— Ладно, пусть так, — сказал Гарри. Он не хотел стоять в молчании до конца урока и решил развить тему в нужную ему сторону. — Но на Слизерине наверняка найдётся побольше его любимчиков.
— А знаешь, не могу сказать, что у профессора Реддла вообще они есть… — задумчиво посмотрела куда-то в даль Сьюзен и тут же прибавила, зная, что взбесит этим Гарри: — Кроме тебя!
Гарри пропустил мимо ушей провокацию и упрямо гнул свою линию:
— Он же учился вместе с родителями некоторых младшекурсников, — из всех формулировок эта показалась ему наиболее нейтральной. — Неужто и им никаких поблажек?
— Смеёшься? Да он никому не даёт спуску.
Гарри внутренне застонал. Если он сейчас начнёт перебирать фамилии — это будет в высшей степени подозрительно. Да и… что это ему даст? Ну будет он знать, с кем водился Реддл в свою юность. Не пойдёт же он потом к мелким — да ни один первокурсник-слизеринец и близко к гриффиндорскому старшекурснику не подойдёт! А всё эта несносная интуиция… Гложет его, будто червяк какой-то, и тем отвлекает постоянно. Гарри не мог сказать, что именно, но было что-то настораживающее, необычное в интонациях профессора, в его поведении, да даже в мимолётных движениях рук и блеске глаз! Бывает, Гарри задумается о чём-нибудь: квиддич, эссе по Трансфигурации, каникулы; но как-нибудь походя обязательно вспомнит о Реддле, и будет долго после этого ходить угрюмый. «А интуиция ли?», — подумалось вдруг Гарри, и он тяжко вздохнул. Пора уже было признать, что не она вовсе двигала его вперёд, а простая паранойя. Ни разу за всю жизнь чуйка его не подводила, а сейчас подвела. Когда-то же это должно было произойти. Пора уже было признать, что он просто-напросто зациклился на профессоре!
Собственное открытие огорошило Гарри. Он наконец смог взглянуть на ситуацию под другим углом. Носится, как маленький, с какими-то глупыми… да даже обвинить Реддла, кроме как в излишней высокомерности, ему не в чем! — с глупыми подозрениями, роет землю носом, а ничего, кроме мусора, не находит.
Плохие дни бывают у всех. Плохие отношения с преподавателями (как Гарри знал из своего опыта) — тоже. Плохой характер, в конце концов, уж тем более не редкая вещь для этого мира, тем более, если рос в приюте.
«В Реддле нет ничегошеньки подозрительного», — с облегчением думал Гарри на выходе из теплиц по окончании урока. У него будто камень с души свалился. Поттер кивнул на прощание Рэйнольс — та едва заметно качнула головой в ответ и направилась к своим, и догнал близнецов Пруэттов уже на тропинке к замку. Впервые за долгое время он почувствовал, что тугой узел в груди чуть расслабился. Гарри, конечно, не станет теперь относится к нему, как относится к другим профессорам — с уважением, то есть, — и даже навряд ли первый пойдёт на уступки, прекратит их словесные пикировки; но хотя бы раздражаться от каждого его появления перестанет. Это он решил для себя точно.
—М-м, Гарри? — Фабиан, чуть повернув голову, с надеждой посмотрел на Поттера.
Гидеон отзеркалил лицо брата, и заискивающе спросил:
— Как насчёт небольшой услуги своим старым приятелям?
Гарри, спускаясь по каменной насыпи и едва не угодив ногой в ямку, успевал следить и за ходом разговора близнецов, но всё равно не понял, о какой «услуге» они просят. Его вопросительный взгляд был красноречивее многих слов.
— У нас тут намечается кое-что…— начал Фабиан.
— Весёлое. Не хочешь ли ты…
— Побыть, так сказать…
— Мечом карающим Фемиды? — Закончил Гидеон.
— Да вы, я смотрю, поэты! Да чтоб…!— Гарри всё-таки поскользнулся на камне и не пропахал носом землю только потому, что две пары сильных рук придержали его. — Ну, чего вы опять удумали? — спросил он, как только твёрдо встал на землю двумя ногами.
— Небольшая шутка.
— Хахайка.
— Разрядить обстановку. — Гидеон убедился, что Гарри заинтересовался, и небрежно продолжил:
— Дело такое. У нас появилась чудесная идея для розыгрыша на Хэллоуин — а это, между прочим, уже очень скоро! Такая у нас традиция — шутить в канун Самайна над кем-нибудь, — они с братом перемигнулись.
— А в этом году несравненный, поразительный… — саркастично начал Фабиан.
— Изумительный, исключительный…— Гидеон картинно приложил руки к сердцу и состроил воодушевлённую гримасу.
— Упасть не встать, короче!
— Профессор Реддл появился в нашей школе и нарушил привычный порядок вещей! — Гидеон фыркнул. — Он вряд ли знает, что может стать нашей целью, если только его никто не предупредил. А даже если и предупредили, — Гидеон пожал плечами, — плева-а-ать. Мы в любом случае его удивим, потому что…
— Он-то точно нас недооценит! — Фабиан хмыкнул и поправил ворот мантии. Поднимался ветер.
Гарри, что называется, одним местом чуял проблемы — о, его это самое место уже научилось различать все-все безумные авантюры за версту, и неплохо было бы проигнорировать Пруэттов, а ещё лучше — отговорить их от того, что уже успело зародится в их рыжих головушках.
— Что нужно? — Сказал Гарри вместо этого.
Пруэтты сразу воспряли духом, загорелись, и Гидеон бойко начал говорить:
— Как ты знаешь, ночь с тридцать первого на первое такая жуткая…
— Страшная…
— И шутки должны соответствовать. Кто мы такие, чтобы портить атмосферу праздника? — И братья рассмеялись наигранно-зло.
— Ты, Гарри, очень нам поможешь. Вот что мы сделаем…