Кристина перечитывает написанное в блокноте. В очередной раз всё зачёркивает и начинает заново. От волнения и накатывающих волнами приступов паники почерк тяжело разобрать, но вряд ли ей это понадобится. Сейчас она просто пытается хотя бы немного структурировать поток мыслей.
Иногда ей удаётся оторвать взгляд от бумаги и посмотреть на то, что происходит вокруг. Жизнь в офисе идёт своим чередом: Линн стучит жирными от гамбургера пальцами по клавиатуре; вечно болеющая Марлин бросает в урну очередную использованную салфетку; из-за стены слышно, как Зик на карандашах отрабатывает бросок; новенькая, всё-таки нацепив на нос очки, старается показать, что она единственная, кто действительно работает во всём отделе. Они все ведут себя так, словно ничего не произошло.
Но это не так.
Хочется рвать на себе волосы, потому что мир вокруг не замер. Матрица не треснула, не случился ещё один «бум»В начале было слово, и слово было «бум» © Шелдон Купер, который ознаменовал бы конец вселенной. В то время как вселенная Кристины разваливалась на глазах.
Она снова утыкается носом в блокнот и бегает взглядом по строчкам, чтобы заглушить посторонние звуки, а в особенности раздражающие щелчки колпачка ручки прямо над ухом.
— Если ты тренируешься испепелять одним лишь взглядом, то сделай это до обеда, будь добра. Переживаю, что сексуальные пожарные будут расхаживать по Билдингу в моё отсутствие, — мечтательно протягивает Ву.
— Что, прости? — Кристина нехотя отрывает взгляд от чтения и трясёт головой, словно пропустила мимо ушей сказанное. Но вопреки стараниям, она, казалось, слышала даже до жути ровное сердцебиение напарницы.
— Ты чем там занимаешься, я спрашиваю? — громче говорит она. — На тебе лица с самого утра нет.
Кристина медлит с ответом. Ей тяжело смотреть на Тори, потому что перед глазами то и дело всплывает сцена, где она извивалась в объятиях какого-то парня посреди извращённой вакханалии. И даже если последующие события отвлекали от этих мыслей, то сейчас сидя напротив, не думать об этом было просто невозможно.
— Пытаюсь разобраться с уликами, — отвечает Кристина и опускает взгляд, рассчитывая закончить разговор.
— Эдвард мне рассказывал, что вы так и стоите на одном месте. Но ты смотришь так, будто что-то нашла.
Что-то… Это мягко сказано. Если раньше Кристина возмущалась, что команда, занимающаяся расследованием, не посвящена в подробности, то теперь она завидовала незнанию Эдварда и остальных. Потому что теперь даже вдохнуть нельзя, не ощутив, что в горло насыпали горячего песка.
— Эрик подкинул идею, вот я её и проверяю, — устало вздыхает она, на этот раз не отрывая взгляда.
— Это ж когда он тебе её подкинул? — спрашивает Тори и подаётся вперёд. — В четверг, когда вылетел из офиса после того, как я ему сказала, что ты собралась с Эдвардом опрашивать свидетелей?
— Да, как раз в то время, — поджав губы, отвечает Кристина.
Ву резко отодвигается назад, окидывая Кристину взглядом, отчего та съёживается и крепче сжимает блокнот. Потому что под ним скрывается ещё один весомый повод полностью сосредоточиться на работе. Если думать ещё и об этом, черепная коробка просто разорвётся.
— Видимо, вы так хорошо сработались, что теперь ты можешь себе позволить пренебречь дресс-кодом.
Кристина, не сдержавшись, хмыкает. Если Тори считает, что врождённая педантичность и желание работать согласно установленным правилам — это на самом деле страх перед Эриком, значит, именно так думает весь отдел. Как, впрочем, и он сам…
— Ты просыпаешься в доме своего босса и переживаешь о том, что не успеваешь перед работой переодеться? — спросил он у неё утром, когда Кристина впопыхах вызывала такси. — Я могу выписать тебе выговор за нарушение регламента прямо сейчас, если ты наконец перестанешь носиться по дому, как ненормальная…
Честно, она хотела быть такой же спокойной, как Эрик. Её до глубины души поражало, как он мог спокойно пить чай, когда творилось… такое. Но секретом столь удивительного самообладания он так и не поделился. Сказал, что обо всём поговорят в офисе, когда Кристина всё обдумает и остынет.
И она пыталась всё обдумать, но постоянно находились внешние факторы, которые мешали. Один прямо сейчас сидит в метре от неё.
— Я же тебе говорила, что пришлось остаться у родителей… Не было возможности попасть с утра домой.
— Ты догадываешься, к чему я веду…
Да, Кристина догадывалась, но верить в это не хотела. Как не хотела верить в то, что вчера вся семья смотрела на то, как Эрик увозит её прочь из Блу Айленда. Как и в то, что голубая полоса света была отнюдь не галлюцинацией после обморока.
— Честно, не очень… Я, знаешь ли, не привыкла к тому, что детектив Ву ходит вокруг да около.
— Ладно, — Тори несколько раз стучит ручкой по столу, будто специально действует на нервы. — Что у вас с Эриком?
— Работа, — резко отвечает Кристина, на что Ву только пренебрежительно фыркает. — Не понимаю, к чему такие глупые вопросы…
— Я же не идиотка и вижу, как ты изменилась за эти две недели. Раньше в угол забивалась, стоило ему на горизонте замаячить, а теперь чуть ли не по стулу растекаешься, когда он мимо проходит. Ты только за последний час четыре раза с надеждой посмотрела на телефон, а раньше вздрагивала, как только он трещать начинал.
Кристина прикрывает глаза и шумно выдыхает. Глупо отрицать сказанное, но это не значит, что она готова сейчас говорить об этом. Не с Тори. Ни с кем бы то ни было. Ей нужно для начала самой разобраться с происходящим.
— Чем занималась в пятницу? — Кристина добродушно улыбается и хитро щурится.
— Ты сейчас пытаешься от разговора увильнуть? — самодовольно ухмыляется Тори. — Не думала, что будет так просто…
— Чем. Ты. Занималась. В пятницу. Вечером? — нагло и громко перебивает её Кристина, вмиг сменив улыбку на холодное выражение лица.
Видит бог, она не хотела этого разговора. Ей не хотелось вмешиваться в личные дела Тори, даже если они были связаны с наркотиками, даже если на кону стояла её репутация, потому что Эрик ясно дал понять, что правила в «Вертиго» существуют не просто так.
Тори замирает, а насмешка в её глазах сменяется ужасом. Она нервно сглатывает, не в силах держать эмоции под контролем. Кристина видела напарницу всякой, злой, радостной, усталой и бодрой, но напуганной… вряд ли.
— Кажется, у всех есть секреты, — медленно проговаривает она, наблюдая, как Ву бледнеет на глазах. — И не так просто хочется делиться ими…
Кристина показательно отворачивается как раз в то время, как дверь в кабинете шефа распахивается. Эрик выходит и, заметив, что Кристина смотрит на него, пальцем зовёт её к себе, а сам проходит по рядам, раздавая поручения всему отделу.
Она незамедлительно встаёт, прижав блокнот к груди, и уверенно идёт к кабинету Эрика, не переживая о том, как отреагирует Тори на такую спешку, и отмечая, что впервые за всё время не чувствует и тени волнения. Единственное, что тревожит её, это пульсация в ладони. Если к предстоящему разговору она хоть как-то подготовилась, то изменения в них самих пугали её до дрожи в коленях.
— Готова? — спрашивает Эрик, когда они привычно сели напротив друг друга.
Их разделяла целая куча различных документов, и, кажется, Кристина впервые видела на столе шефа такой беспорядок. Видимо, этим утром не только она устроила себе мозговой штурм.
— Да, — уверенно кивает она.
У неё действительно было достаточно времени, чтобы подготовиться к этому дню. Начиная с того дня, как Эрик дал ей возможность изучить материалы, Кристина то и дело находила зацепки, факты, слышала обрывки фраз, которые вели её к этому разговору. Не получалось сплести все нити воедино. А разгадка была на ладони. Буквально.
— Что ж… — Эрик удивлённо поджимает губы. Да, после вчерашнего обморока трудно было предположить, что ей понадобится совсем немного времени, чтобы собраться с мыслями. — Тогда начни с главного.
— За всем этим, — Кристина на мгновение замолкает, чтобы убедиться, что в офисе стоит привычный шум и её никто не пытается подслушать, а затем выворачивает ладонь, показывая Эрику надёжно спрятанный шрам. — За всем этим не стоят какие-то сверхъестественные силы. А один конкретный человек. Эллисон.
У неё была целая ночь и всё утро, чтобы произнести это ледяным голосом, несмотря на то, что эти слова выворачивали наизнанку нутро, чтобы залить его раскалённой лавой.
Эрик задумчиво смотрит на Кристину, а затем, еле заметно кивнув, облокачивается на стол и подпирает большими пальцами подбородок.
— Ну, не он… Джефф Эллисон продолжает дело своих предков, — уточняет Эрик, на что Кристина согласно машет головой. — Как пришла к этому выводу?
Она на секунду опускает взгляд на записи, понимая, что это бессмысленная трата времени. Всё написанное и так выжжено в коре головного мозга.
— Изучила историю корпорации Импульс, которой он владеет, — Кристина ждёт следующего вопроса, но тот лишь дёргает мизинцем, требуя продолжать. — Импульс зародился ещё до «Апокалипсиса». Об этом очень мало сведений в открытом доступе, использовать базу я не рискнула, поэтому довольствовалась тем, что есть. Ещё в начале двадцать первого века Ральф Эллисон открыл небольшую научную лабораторию. Тогда была пандемия какого-то вируса, и его лаборатория была в числе тех, кто искал вакцину.
— Но?..
— Но точных данных нет, возможно, она могла появиться раньше, чем вспыхнул вирус. — Эрик кивает. — Потом Импульс расширился. К нему присоединились крупные фармакологические и IT-компании Чикаго. Потом… — Кристина запинается, бегая взглядом по собственноручно написанным строчкам, не в состоянии прочитать дальше. На уроках истории говорить об этом было проще. — Затем закрытие Чикаго на тридцать лет из-за вспышки кори…
— И на этом всё, — заканчивает за неё Эрик. — Белое пятно в истории корпорации Импульс, как и в истории всего человечества. До конца «Апокалипсиса» мы знаем только общие факты. Войны, голод, разруха и прочее-прочее… «Пока Господь не сошёл на Землю и не даровал второй шанс роду человеческому»… — вполголоса произносит он цитату из новой библии и пытается усмехнуться. Но усмешка оставляет после себя горький налёт.
— Никто не сходил, — твёрдо говорит Кристина. — Его не существует.
Впервые Кристина ощущает холодок, пробежавший по спине. Даже тот факт, что перед ней сидит человек, полностью разделяющий её мысли и подозрения, не мешает думать о том, что после сказанного самым логичным окажется очнуться в больничной палате в смирительной рубашке.
— Ещё совсем недавно ты бы не посмела так сказать… — лукаво щурится Эрик. — Что изменилось?
— Всё, — хриплым голосом отвечает она, чувствуя, как пересохло в горле. — Весь мир ждёт, когда это закончится. Нас с пелёнок учили тому, что, если мы будем идти по указанному пути, нам будет даровано прощение. Тогда почему кто-то убивает людей, у которых есть признаки того, что «высшее наказание» окончено? Только если кому-то нужно, чтобы это не заканчивалось. А кому это нужно? Тому, кто на самом деле начал всё это.
— Но всё же, что «это»? — не унимается Эрик, отчего Кристина начинает чувствовать, что её пытаются выставить глупой. Или из-за того, что она не видит очевидного, или это не самый удачный розыгрыш, в котором ей удаётся филигранно играть роль чокнутой.
— Я не знаю… Точнее, я понимаю, что наркотики каким-то образом притупляют воздействие шрамов. Там, в «Вертиго», нам достаточно было несколько раз вдохнуть дым, чтобы… — она запинается всего на секунду, но тут же вздёргивает подбородок. — Чтобы перестать чувствовать друг друга. На соулмейтов это действует так. А на остальных посетителей… Ты ошибся тогда.
Кристина закусывает губу. Прежде всего, перед ней сейчас сидит шеф, но он никак не реагирует на замечание, поэтому она заканчивает уже увереннее:
— Остальные ненадолго становятся обычными людьми. И первое, за что они хватаются, это ощущения, которые у них отняли. Но в церкви… Я не понимаю, зачем добавлять в эти дымящие палочки наркотики?
— Вспомни, когда мы были у Эллисона. Что происходило во время его речи?
Кристина смущённо прячет взгляд. Она смутно помнит, чем занимались остальные, но происходящее с ней самой трудно забыть. И свои выводы она основывает, прежде всего, на собственных ощущениях.
— Да, все, кто был с парой, вели себя… странно. Джефф тогда говорил о чувствах к Ривер. Об истинной любви и прочей ерунде. Все соединённые слушали его речь, прикасались друг другу, шрамы воздействовали на них, и они не могли сопротивляться.
— Представь подобную сцену в церкви, — ухмыляется Эрик. — Если бы ничего не притупляло действие шрамов, любая проповедь могла закончиться оргией подобной той, свидетелями которой мы стали в «Вертиго».
— Хороший выбор названия… — нервно хохочет Кристина, чтобы не поправить Эрика крутящимся на языке словом «участниками», и тут же прокашливается. — Если учитывать, что головокружение — первый признак проявления наркотика у соулмейтов.
— Да, ты права. Пока шрамов нет, крыша от дыма не едет, — протягивает Эрик. — Отошли от темы. Что, по-твоему, Эллисон делает с людьми?
Кристина опускает плечи и ещё раз пробегается взглядом по заметкам. Долгожители, несостоявшийся ритуал, фальшивый соулмейт самого Эллисона, наркотики и их реальное влияние на человека, — этих данных оказалось достаточно, чтобы придти к самому невозможному выводу, но конкретного они ничего не дают. Только размазанные по остаткам здравого смысла предположения.
— Я, правда, не знаю, — она раздосадовано взмахивает рукой и откидывает блокнот в сторону. — Вирус? Изменение генома? Да что угодно… Но предки Эллисона могли провернуть это в Чикаго, по всем Штатам, или даже по всему континенту. Но во всём мире? Как?
Эрик потирает подбородок, достаёт одну папку из стопки, бегло пробегается взглядом по содержимому и протягивает Кристине несколько листов. На верхнем изображен логотип корпорации Импульс. Скрепкой к нему прикреплён небольшой тетрадный листок, на котором ручкой выведен знак пульса. А на самом логотипе так же ручкой обведено место, где спрятан этот самый символ.
— В ту ночь, когда на меня напал один из шайки Эллисона, я разглядел на куртке этот символ. Отдельной организации с таким логотипом не существует. По крайней мере, нам ничего о ней неизвестно. Но здесь он есть. А так же в логотипах других компаний по всему миру.
Эрик указывает на бумаги в руках Кристины, и она перелистывает листы, просматривая наименование различных корпораций. Напротив каждой есть краткая сводка о роде деятельности и территории, на которую имеет влияние организация. Все, так или иначе, связаны с медициной и покрывают всю планету.
— Он прячет что-то в лекарствах? — задаёт самый логичный вопрос Кристина. О том, что Эллисоны каким-то образом смогли распространить влияние по всему миру, даже говорить нет смысла. Перед ней весомое доказательство того, что у них получилось.
— Трудно реализовать, — Эрик щёлкает языком и откидывается на спинку кресла, потягиваясь. — Не у всех есть деньги на таблетки, к тому же церковь и вера остаётся главным источником пропаганды, а там один божий промысел на все болезни. Если это в лекарствах, значит что-то бесплатное и очень важное. Люди должны бросаться на это, не смотря на вероисповедание и прочие предрассудки.
— Но что это?
— У тебя же особенный мозг, так что подумай, — пожимает плечами он. — Ты спрашивала о детстве у Симонса, и потом этот… как его? Ты ещё ездила пенсионеров опрашивать по нему.
Кристина бросает на Эрика недовольный взгляд. Самое время язвить и снова поднимать тему, которая в прошлый раз закончилась не самым приятным образом. А он даже бровью не ведёт, словно без сарказма и едких фраз для него разговор считается несостоявшимся.
— Уилсон, — кивает она, всё же решив оставить без внимания его слова, и отворачивается, погружаясь в мысли. — Тяжёлые роды… — Кристина чувствует, как у неё начинает болеть голова, но она всё равно судорожно пытается добраться до той ниточки, до которой не смогла дотянуться в церкви. — Симонс — роды дома. Господи… — она закрывает рот рукой, чтобы сдержать рваный выдох. — С детьми что-то делают в роддоме!
— Соберись, Райт, — цокает Эрик. — Да, именно поэтому нам нужно изучить все записи в больничных картах, и сравнить, что не так было с теми, кто стали заложниками Эллисона.
Кристина трёт висок, пытаясь не стукнуть себя по лбу за то, что не догадалась об этом раньше.
— Думаешь, он их не убивает?
— Не всех, — твёрдо говорит Эрик, и Кристина понимает, что объяснять, на чём основывается его вывод, он не будет.
— Допустим, Эллисон проворачивает что-то с младенцами в роддоме, — она делает глубокий вдох и быстро прокручивает в голове полученную информацию, прежде чем продолжить. — И если что-то идёт не так, то их похищают. Не убивают, или убивают, но не сразу. Почему? Как они их находят? Такие масштабные похищения случаются по всему миру?
— Сколько вопросов, Райт… — Эрик удивлённо вскидывает брови. — На все ответить не могу, но на парочку всё же постараюсь. Люди пропадают ежедневно. Кого-то находят в оврагах, кого-то дома в петле… Мы никогда в действительности не узнаем, чьих это рук дело. Эллисоны прогнули под себя весь мир, возможно, сами и начали то, что сейчас называют «Апокалипсисом». А может, они просто исполнители… Вряд ли мы найдём на это ответ. А похищения таких масштабов происходят с разной периодичностью. В Чикаго, например, это пятнадцать лет. И делают они это для того, чтобы найти подходящих людей, кто будет продолжать дело нескольких столетий…
Кристину пробирает дрожь. Откуда Эрик, чёрт возьми, столько знает? И при этом умудряется вести себя так, словно это обычное утро понедельника. Даже говорит немного вяло. И дышит так, словно всего лишь гоняет новоприбывшего в отдел офицера по Конституции.
Да, люди действительно погибают каждый день, и даже если какая-то малая часть из них — это неудавшийся результат того, что Эллисон сделал со всеми ними, то под любым несчастным случаем может скрываться спланированное убийство. И произойти это может с кем угодно… Например, с Роуз. Кристина холодеет от одной мысли об этом, поэтому тут же старается выкинуть её из головы.
— Почему они тогда искали Лидию? — она перескакивает на другую тему, не в силах больше думать о том, что Эллисон может однажды похитить или убить кого-то из её близких только потому, что они оказались нормальными людьми. — Она не похожа на Пола. И они не единственные, кто провели обряд. Остальных соулмейтов не трогают. Точнее… вряд ли они настоящие соулмейты. Думаю, что если всё действительно так, как мы думаем, то все эти люди так же, как и Лидия, истекали кровью долгое время. Нужно это как-то проверить.
— Да, и им пришлось постараться, чтобы остановить кровотечение. Можно попробовать поднять историю транзакций. Если они покупали лекарства по банковским картам, мы можем увидеть. Либо попытаться с ними поговорить. Но мне не нравится эта идея. За Лидией открыли охоту, потому что они решили порезаться прямо перед тем, как Мартин был выбран. Остальные, как я полагаю, научились скрывать произошедшее, поэтому не представляют серьёзной опасности для Эллисона. Лидия же могла начать говорить.
Кристина медленно кивает, соглашаясь с ним. До сегодняшнего дня она действительно хотела искать связь между Лидией и остальными соулмейтами, но теперь смысла в этом не было. Только для того чтобы в очередной раз убедиться, что это на самом деле происходит.
Она опускает взгляд на руку, которая теперь не спрятана под блокнотом. Свежий слой грима надёжно прятал шрам, который за ночь вернулся в обычное состояние.
— Мы так и не поговорили о том… — Кристина сжимает ладони, потому что они внезапно вспотели. — Почему у нас получилось… Люди до сих пор умирают после незначительных обид, но чтобы это ни было, оно работает неправильно.
— Возможно, мы это поймём, когда точно узнаем, с чем имеем дело. Но ты действительно хочешь знать, почему это работает? Не боишься, что правда может убить?
— За эти сутки я же не умерла, — усмехается она. — Так что как-нибудь справлюсь с ещё одной новостью.
Она откидывается в кресле, давая себе времени на передышку. Всё это слишком сложно. Самый крупный обман в истории человечества, который ей удалось раскрыть. Но Кристина не чувствует прилив гордости за саму себя или хотя бы капельки удовлетворения. Внутри полное опустошение и безнадёжность. Что могут сделать двое полицейских против всего мира? Риторический вопрос…
Вибрация в кармане заставляет её отвлечься от тревожных мыслей. Это Трис. Кристина трёт глаза, пытаясь прочитать сообщение, а затем срывается с места и выбегает из кабинета Эрика, даже не бросив объясняющий всю срочность вопроса взгляд на него.
У неё нет и секунды. Даже мгновения. Потому что в этот раз она не опоздает. Только не в этот раз…
Тори выпаливает что-то нечленораздельное, когда Кристина проносится мимо, чуть ли не сбив её с ног. Она бежит сразу к лестнице, не одеваясь. Ещё и мотоцикл опять у родителей. Кристина прорывается сквозь толпу в приёмной, судорожно набирая номер телефона, не в силах слушать гудки.
— Где ты? — кричит она в трубку и со злостью толкает дверь, но в ответ слышит только сдавленный всхлип. — Говори, живо!
— У Фора, — раздаётся дрожащий шёпот Трис из динамика.
— Я скоро буду, слышишь! И я клянусь тебе, Беатрис Прайор, если ты действительно собралась это сделать, я убью тебя! И не смей класть трубку, слы…
Она не успевает договорить, потому что врубается в идущего навстречу полицейского.
— Чёрт, — ругается она, глядя в экран смартфона. Трис положила трубку.
— Эй, Райт, ты чего? — окликает её знакомый голос.
— Зик! — чуть ли не взвизгивает Кристина, когда узнаёт Педрада. — Не одолжишь двадцатку? Мне надо такси поймать… куртку оставила… можешь прямо сейчас подняться и взять из кармана… Тори скажи, что я разрешила, — задыхаясь, тараторит она, не замечая, что от волнения с силой сжимает плечо Зика.
— Я могу подбросить, как раз свободен, — хмурится он, окидывая Кристину взглядом.
— Да, спасибо, — тут же кивает она. — Только мне нужно быстро.
— Садись.
Зик указывает ей на свою служебную машину, такую же, как у Тори. Кристина запрыгивает на переднее сидение. Она быстро оглядывается на вход в Департамент, облегчённо выдохнув, что Эрик на этот раз не поспешил её остановить. С ним всё было бы куда сложнее…
— Быстро так быстро, — ухмыляется Педрад и, включив мигалку, срывается с места, но тут же замолкает, когда видит, что Кристине не до смеха. — Куда ехать?
— Знаешь, где живёт Фор? — Зик кивает. — К нему.
Кристина не перестаёт набирать номер Трис, но из динамика раздаются длинные гудки. Зик обеспокоено сглатывает, по всей видимости, подсмотрев в экран. Не нужно долго думать, чтобы понимать происходящее.
— Слушай, я видел Итона сегодня, — взволнованно говорит он. — Он выглядел вполне нормальным. Может, ты зря нагнетаешь?
Кристина молчит, потому что знает, что если человек внешне не изменился, это не значит, что в это время внутри него не извергается вулкан. При желании можно скрыть всё, что угодно. Как она могла не заметить? Как могла не понять? Истеричные хохотки, неконтролируемые всплески эмоций… Как она не могла увидеть в лучшей подруге себя в худшие дни своей жизни? Трис молила о помощи, даже когда улыбалась. А Кристина не слышала.
Зик не соврал и молниеносно привёз Кристину к нужному дому. Быстрый вопрос о номере квартиры, мимолётное «спасибо», и вот она уже поднимается на нужный этаж.
Кристина застывает у порога, не в силах сделать даже шага дальше. Шок сковывает мышцы, когда она смотрит на приоткрытую дверь. Словно эффект дежавю. И она вернулась в тот день, когда, возвращаясь после школы, она получила звонок от мисс Престон. Тот самый день, когда она не успела…
Тогда у Энджи хватило сил только открыть дверь, чтобы её смогли найти. Кристина в ужасе опускает взгляд, потому что первое, что она увидела, добежав до дома соседки, это уже остывающая рука, выглядывающая в дверном проёме… Рваный вздох. Ничего…
— Трис! — она распахивает дверь, быстро просматривая квартиру. Старается не дышать через нос, потому что у смерти есть запах, и Кристина не готова снова его учуять.
— Я здесь, — раздаётся сдавленный голос из соседней комнаты.
Сердце гулко ухает в груди. Жива. Жива. Жива! Она бежит в комнату и падает на колени возле зажавшейся в углу Трис. Её тело бьёт озноб, лицо распухло от долгих рыданий. Она сминает в руках свадебное платье, прижимает его к груди, словно пытается спрятать от посторонних глаз.
— Эй, — Кристина обхватывает её лицо ладонями, чтобы заглянуть в глаза. — Я здесь, слышишь. Ты не должна этого делать, слышишь? Всё будет хорошо…
Она пытается говорить спокойно, но дрожь в голосе скрыть невозможно. Как и подобрать слова. Какие бы слова ей хотелось услышать, когда с ней происходило подобное? Наверное, таких не существует.
— Я не хочу этого делать, — Трис трясёт головой, скидывая с лица руки Кристины. — Но это уже происходит, понимаешь? Это не остановить.
— Подумаешь, повздорили немного, — Кристина захлёбывается воздухом, слёзы застилают глаза, но она всё ещё пытается казаться сильной. Трис сейчас нуждается в сильном человеке. — У вас свадьба на носу, нервы, вам нужно просто поговорить и всё наладится…
— Нет, ты действительно не понимаешь. Это конец…
Трясущимися руками Трис отрывает платье от груди и разворачивает его, показывая красное пятно на белоснежном кружеве. Кристина отодвигается, а затем аккуратно забирает платье из рук подруги, на что та усиливает хватку и отчаянно кричит, отчего у Кристины перехватывает дыхание от захлестнувших её слёз.
— Трис, послушай! — перекрикивает её она, всё-таки вырвав несчастную тряпку и откинув её в сторону. — Это не конец. Это всё ещё не конец!
Кристина пытается обхватить её руками, чтобы остановить истерику, но Трис вырывается, брыкается, бьёт кулаками по полу и кричит ещё громче. На раздумья совсем нет времени, поэтому Кристина принимает отчаянный шаг. Она скребёт ногтями по левой ладони до боли. Чёрт, задела. Но ничего. Она знает, как с этим справиться. Просто нужно донести нужную мысль до Трис.
— Смотри! — она встряхивает Трис и тычет шрамом ей в лицо. — Смотри, я тебе говорю. Видишь? Видишь? Знаешь, кто это? Послушай меня! — Кристина ещё раз трясёт подругу, ждёт когда она сфокусирует взгляд на порезе, — Это, мать его, ублюдок Эрик!
Трис закрывает рот рукой, заглушая вопль. Она испуганно смотрит на шрам, не в состоянии произнести ни слова.
— Видишь? Это грёбанный ублюдок Эрик Колтер! И я, если видишь, не захлебываюсь кровью после таких слов. Потому что это всё не имеет значения. Никакие ссоры, никакие обиды, никакие слова не могут убить! Всё это можно остановить!
Трис рвано дышит, не отрывая взгляда от ладони Кристины. Отчаяние в её глазах постепенно сменяется шоком, а затем неверием.
— Но как? — шёпотом спрашивает она.
— Это совсем не важно, — Кристина сжимает ладонь в кулак и, шикнув от боли, опускает руку, но взгляд подруги неотрывно следит за каждым движением. — Я просто хочу, чтобы ты меня услышала, — она грубо хватает Трис за подбородок, — Что бы у вас не произошло, вам нужно с этим покончить!
— Ты не понимаешь… Это не просто ссора. Это полный провал. Мы не справились.
Речь Трис всё ещё сбивчива, но в тоне её голоса слышится полная безнадёжность.
— В чём дело?
Кристина убирает руку и обессилено опускает плечи. Трис слегка отдвигается, освобождая место рядом с собой. Когда Кристина прикасается спиной к холодной стене, её бросает в холодный пот от воспоминаний, но она тут же их душит. Они жмутся друг к другу, и Трис кладёт голову ей на плечо. Проходит какое-то время, пока дыхание Прайор немного выравнивается.
— Я не беременна… — пустым голосом говорит она.
— Боже, Трис, — жмурится Кристина, до боли ударяясь затылком об стену. — Это же такая глупость.
— Да, ты права, это глупость, — тяжело вздыхает Трис. — Но нам нужен был благословенный ребёнок. И мы поверили, что нашей любви хватит, чтобы получить наивысшую благодать. Но всё оказалось совсем не так…
Кристина до боли сжимает губы, пытаясь осознать услышанное. Она знала, что её подруга слишком сильно придаёт значению силе истинной любви. Но сейчас она ставила под сомнение здравомыслие Трис Прайор.
— Вы вообще как-то планировали это? Обращались в клинику? Проверялись?
— Если я скажу, что на всё воля Божья, — ты мне врежешь? — горько усмехается она.
— Тебе нет, а вот твоему суженному с удовольствием. У тебя мозги поплыли ещё давно с твоей слепой верой, но чтобы Фор так облажался… — Кристина стискивает зубы. — Я убью его.
— Это моя вина, — Трис поднимает голову и хватает её за руку. — Я должна была думать головой, потому что Фор… он… он…
— Ну, говори! — нетерпеливо рявкает Кристина, когда молчание затянулось.
— У него… зависимость. Была! — незамедлительно уточняет она, и утыкается лбом в плечо. — Ради меня он бросил играть. Но его долг огромен, и единственное, что спасло бы нас от разорения — это обряд. Ребёнок должен был родиться примерно тогда, когда истекает срок выплаты. Пособий и денег, вырученных с продажи кофейни, хватило бы, чтобы закрыть долг, а не болеющий ребёнок позволил бы нам не остаться нищими и хоть как-то существовать.
— Трис, ты слышишь, что ты говоришь? Я просто не могу поверить… — всплёскивает руками Кристина, чувствуя бегущий по телу жар. — Ты готова продать свой бизнес, рискнуть жизнью, чтобы решить проблемы Фора, а в это время он не делал ничего!
— Он пытается закрепить за собой место шерифа, чтобы оно не досталось… Эрику, — она нервно сглатывает, а затем проводит пальцем по тыльной стороне ладони Кристины. — Когда это произошло?
Кристина приподнимает ладонь, вынуждая Трис одёрнуть руку, смотрит в раскрасневшуюся царапину, мысленно возвращаясь в покошенный домик с сгнившим скрипучим полом и заплесневевшими стенами. Та ночь не была ночным кошмаром, она стала началом безумно длинного сна, от которого никак не получается очнуться.
— Через три дня после тебя.
Повисшая тишина давит на грудную клетку. А затем Трис прыскает со смеху.
— А на меня, как на поехавшую смотрела…
— Заткнись, — Кристина дёргает плечом, шутливо толкая Трис.
Ей хотелось бы сказать, что сейчас она точно так же смотрит и на неё и на саму себя. Как на чокнутую. Эта мысль надёжно засела в ней. Но всё изменилось. Теперь Кристина знает, что это ложь. И шрамы, и любовь, которую они якобы несут в себе, тоже ложные. Это всё результат бесчеловечных экспериментов, с которым она не в состоянии справиться. Пока что.
— Тебе, наверное, было непросто, — говорит Трис. — А меня не было рядом.
— Меня тоже не было, — парирует Кристина. — Я видела, что что-то идёт не так, но не хотела верить. Я прошла этот путь, и будь я рядом с самого начала…
— Ты бы ничего не изменила, — тихо произносит Трис.
Они какое-то время молчат. Кристина смотрит на испорченное свадебное платье, представляя, как красиво оно бы сидело на Трис. Но теперь это невозможно. Потому что теперь просто будет другое платье. Ещё лучше, чем это.
— Кстати, я открыла счёт, — вымучено хмыкает она, вспоминая то самое красное недоразумение, теперь навсегда погребённое под тоннами мусора.
— Что? — Трис выпрямляется и трясёт головой. — А, ты о нашем маленьком споре? — улыбается она. — Вынуждена тебя огорчить… Счёт 1:1.
— Когда ты успела? — восклицает Кристина, но всё же не может спрятать облегчённый вздох, когда видит на лице подруги улыбку. — Хотя подожди. Меня больше интересует, какое именно?
— Розовое, — прикусывает губу она. — Надевала на семейный ужин, только немного подшила вырез.
— Это не считается! — прыскает Кристина, отчего Прайор возмущённо давится воздухом. — Во-первых, ты появилась в нём перед семьёй, а во-вторых, спрятала главную изюминку. Я, в отличие от тебя, «блистала» в красном кусочке ткани минимум перед двумя дюжинами богатых снобов.
— Это куда тебя занесло? — Трис часто моргает.
— Не спрашивай, — отмахивается она, но Прайор не нужны подробности, чтобы понять, что Кристина пытается утаить. Один лишь взгляд на ладонь рассеивает все сомнения.
— И какой он… на самом деле? — Трис снова прислоняется к стене, что даёт Кристине возможность немного расслабиться.
— Да чёрт его знает, — пожимает плечами она. — Большую часть времени всё такой же козёл, но порой…
Слова застревают в глотке. Каким он бывает порой? Когда не строит из себя разъярённого цербера, чтобы отпугнуть любого, желающего приблизиться ближе, чем на метр? Когда не делает вид, что ему плевать на весь мир?
— Вот и вся разница, — почти шёпотом произносит Трис, потому что скажи она чуть громче, то непременно бы заплакала вновь. — Потому что Фор большую часть времени замечательный, но порой… Именно поэтому я сижу тут и плююсь кровью, а вы… Не знаю, что у вас происходит, но вы продержались дольше, чем мы, а это о чём-то да говорит.
— Это вообще ни о чём не говорит, — Кристина снова садится напротив и берёт Трис за руки. — Послушай. Всё, что происходит и с тобой и со мной — это всё неправильно. Так не должно быть. С эти можно бороться и ты… вы должны сделать это вместе. Мне плевать, как вы это сделаете. Поговорите или будете трахаться до посинения — без разницы. Вы просто должны найти путь обратно. Понять, что вас держит в этом мире, зацепиться и тащить изо всех сил.
Она корит себя за то, что не может сказать большего. Что не может выдать лучшей подруге всё то, что ей удалось понять. Потому что неизвестно, какая реакция будет у принимающей всё близко к сердцу Трис, если сказать ей, что всё, во что она так свято верила, — это обман.
— Но что у нас есть? — Трис поджимает губы и слёзы бегут по ещё не высохшим щекам.
— У вас есть вы! — сквозь зубы шипит она, чувствуя, как на неё лавиной накатывает злость. — И этого уже достаточно.
***
Эрик неотрывно смотрит в окно, выжидая, когда на парковке покажется автомобиль Зика. Телефон в его руке трещит от силы, с которой он сжимает его, но набрать номер Эрик не решается. А точнее, не может найти подходящую причину для звонка.
Но вот, наконец, у Департамента останавливается чёрный Шевроле, и Зик выходит один. Неестественно быстрый шаг. Плечи нервно дёргаются, и этого уже достаточно, чтобы идти ему навстречу, попутно рявкая на каждого, кто бросает на него удивлённый взгляд.
Эрик перехватывает его в коридоре. Он мчался наверх, но зачем? Там кабинет шерифа и отдел кадров.
— Куда ты её отвёз? — ему едва хватает самообладания, чтобы не впечатать Педрада в стену.
— Домой к Фору, — заикаясь, отвечает Зик. — Она по пути пыталась дозвониться до подружки своей. Паниковала. Я пошёл проверить, как Итон. Сам понимаешь, чем тут пахнет.
Эрик делает шаг в сторону. Кидает быстрый взгляд на лестницу, ведущую к кабинету шерифа. Конечно, как обычно отважная Райт бросилась всех спасать. Что ж… не все уроки она усваивает с первого раза.
— Не лезь в это, — медленно произносит он. — Пусть сами разбираются.
Зик нервно озирается по сторонам, перебарывая желание проигнорировать слова Эрика.
— А если он там… того? — сглатывает он.
Эрик недобро щурится. Если этому придурку хватило ума явиться на работу, то значит, протянет до конца дня. На фоне всей шумихи вокруг Департамента не хватает ещё новости о трагической смерти помощника шерифа прямо на рабочем месте.
— Тогда тебя в скором времени ждёт новый кабинет. Только на этот раз с закрытой стеной…
Педраду не нужно объяснять, что стоит за этими словами. Он понимает, что это не обещание за молчание: получить кресло шефа. Знает, что это угроза. Зик кивает и торопится вернуться к себе.
Эрик ещё несколько секунд смотрит в потолок, как раз в то место, где находится кабинет шерифа. Плотно стискивает зубы. А затем разворачивается и чуть не сносит с ног стоящую на пути Тори.
— Чего тебе? — выгибает он бровь.
— Куда она так понеслась? — нетерпеливо спрашивает Ву, словно стояла тут уже битый час.
— Понятия не имею, — цокает Эрик.
— Я так не думаю, — качает головой Тори, а затем делает шаг к нему. — Чтобы ты не задумал — остановись, — вполголоса говорит она. — Кристина слишком наивная, чтобы справиться с тобой. Ты же её убьёшь.
Эрик запрокидывает голову и глухо смеётся. Забавно. Не хватает ещё младшего Педрада до кучи. Чтобы тоже должок вернул. Но резкая боль в ладони заставляет его шикнуть и сжать руку в кулак. Что за чёрт?
— Послушай, — через нос выдыхает он, когда боль стихает. — Меня уже дико заебала эта твоя роль заступницы. Завязывай.
— Это ты завязывай, — с угрозой говорит Тори. — Подобные игры ни к чему хорошему не приводят…
Эрик прищуривается, стараясь уловить смысл слов Ву, на что щёки той вспыхивают румянцем, а взгляд бегает из стороны в сторону. Кто бы сомневался… Райт не смогла даже полдня продержаться, чтобы не растрепать о том, что знает её грязный секрет. И не хочется даже представлять, какими методами она сейчас пытается спасти свою подружку.
— Игры давно кончились… — сухо произносит он, и оставляет Ву одну. Пусть сама решает, что именно значат его слова.
Эрик возвращается к себе, но по пути его останавливает Кара. Ещё одна заноза… Он дёргает челюстью, и только потом переводит взгляд.
— Эрик, я закончила, — лыбится так, что у нормального человека должен рот порваться, а затем наклоняется ближе и понижает голос. — Нужно ли сегодня проверить заключённого в одиночной камере?
Дьявол, как же её распирает от чувства собственной важности. Доверил ей маленькую тайну, и вот она уже чувствует себя особенной. Как жаль, что у этой девицы есть собственная роль, потому что Эрику нравится мысль иметь ручную собачонку, готовую выполнить любой каприз, лишь бы за ушком почесали.
— Нет, можешь идти домой, — как можно спокойнее говорит он.
— Но, ещё даже не обед… — обиженно мямлит она, и Эрик, не сдержавшись, закатывает глаза.
— Слушай, помоги Тори с её обязанностями. Она без помощницы совсем зашивается, — он косится на Ву и говорит как можно громче, чтобы та услышала. — А если захочет отказаться от твоей помощи, то передай ей, что я жду рапорт об увольнении. С удовольствием подпишу сегодняшним числом.
Весь отдел тут же ошарашено смотрит на Тори, видимо, перебирая варианты, что она могла такого натворить. Потому что Эрик никогда не разбрасывается словами. Если он угрожает увольнением, то уже можно начинать собирать вещи. И Тори это знает. Поэтому пусть в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем давать свои «ценные» советы. Кому бы то ни было.
Эрик наконец усаживается в кресло и задумчиво смотрит на шрам. Что за херня там происходит? Ему не нравится ни один вариант, приходящий в голову, поэтому Эрик хватается за первую попавшуюся папку, пытаясь отвлечься. Но, едва открыв, тут же отшвыривает её.
Досье Дэвида Колтера… Это последнее, о чём ему хочется сейчас думать. Но даже одного беглого взгляда на фото пятнадцатилетней давности хватило, чтобы мысли о нём буравили сознание.
Дэвид работает на Эллисона. Сколько потребовалось времени, чтобы завербовать его после похищения? Зная Дэвида, Эрик сказал бы, что немного. Этот крысёныш слишком любит себя, чтобы не схватиться за любую возможность, если на кону стоит жизнь. И конечно, ему слишком польстило, когда он узнал, что у него появился ещё один повод считать себя особенным. Дэвид… нормальный? Даже мысль об этом вызывает приступ тошноты.
Эрик вновь берёт папку и смотрит на фото. За пятнадцать лет так постареть… Ему хочется злорадствовать. Неужели, новость о том, что на самом деле творится в мире, так шокировала бедняжку Дэвида?
Но переосмыслил ли ты хоть что-то, чёртов ты ублюдок?
Пластик до боли врезается в кожу, а перед глазами проносятся дни рядом со старшим братом. Дни без него. И все они одинаковые. Дни без кислорода.
Казалось, Эрик мог долго погружаться в пучину собственного сознания, проживать снова и снова ту жизнь, когда казалось, что в ней нет ничерта хорошего. Он знает это, потому что делал так часто. Он словно погружался в холодные воды Мичигана, медленно выпуская воздух из лёгких, чтобы спалить их изнутри.
Но в этот раз у него не получается. Даже закрывая глаза, чтобы мысленно насладиться беспросветной мглой глубоких вод, он видит грёбанные голубые искры. На смену приходит прохлада, бегущая по руке, сосредотачивается на ладони, отдавая слабым импульсом.
Она вернулась. Эрик понимает это сразу, поэтому, ещё раз взглянув в серые глаза Дэвида, убирает папку и идёт навстречу Кристине, до конца не понимая, зачем на самом деле это делает.
— Офицер Райт, — окликает он её у лестницы.
Кристина, вздрогнув, оборачивается. Но лишь на секунду, чтобы слегка качнуть головой и опять продолжить путь наверх. И Эрик готов поклясться, носи Райт каблуки — в полу остались бы дыры.
Он понимает, куда она так торопится, и одного взгляда на неё хватило, чтобы понять, что дело действительно дрянь. И Эрик мог бы вернуться к себе, потому что ему не очень хочется лезть в жизнь Итона и его невесты, но блеснувшая в глазах Кристины ярость заставляет его идти за ней, потому что намечалось что-то интересное.
Как и предполагал Эрик, Райт с грохотом ударяет по двери и бесцеремонно вваливается в кабинет шерифа.
— Кристина? — Фор поднимает на неё удивлённый взгляд.
Эрик проскальзывает следом, аккуратно прикрывает дверь и тут же расслабленно падает на диван, закинув локти на спинку.
— Какого чёрта ты всё ещё здесь? — рявкает она на него. Обходит стол, вырывает бумаги из рук Итона и вжимает его в спинку кресла.
— Что? — трясёт головой тот, на что Эрик сдержанно хмыкает. — Я не понимаю… Объяснитесь, офицер!
— Ах, офицер… — шумно вдыхает Кристина, отпрянув от шока, но тут же надменно поднимает голову, угрожающе возвышаясь над Фором. Кажется только упоминание того, что она в полицейском участке и при исполнении, останавливает её от того, чтобы врезать Итону по бледной морде.
Эрик присматривается и замечает окровавленную салфетку на столе. Счёт идёт на дни, может, даже на часы. Смотря, как решит та дрянь, что спрятана в их ладонях.
— Да, офицер Райт. Какая бы ни была причина вашей вольности, не забывайтесь, — приосанивается Фор, что ещё больше злит Кристину. — Шеф Колтер, вы долго будете спокойно смотреть на поведение вашей подчинённой?
Кристина переводит изумлённый взгляд на Эрика, искусно притворяясь, будто не знала, что он здесь. Хоть бы ладонь спрятала для начала…
— Не впутывай меня в это, Тобиас, — отмахивается он, на что Райт еле заметно кивает. Словно на самом деле рада, что он здесь.
Фор кривит лицо, а затем прикрывает рот, сдерживая кашель. Кажется, даже побледнел сильнее.
— Покиньте кабинет. Оба, — вымученно приказывает он, хватаясь за голову и зажмуриваясь.
— Слушай сюда, кем бы ты сейчас себя не возомнил! — Кристина опять подрывается к нему и дёргает за руку, заставляя поднять на неё глаза. — Если ты сию секунду не исправишь то, что натворил, я клянусь: последним, что ты увидишь, будет не этот брюзжащий пафосом кабинет, а моё лицо. Я раздавлю тебе голову голыми руками, сукин ты сын, если с Трис что-нибудь случится!
Она тычет пальцем ему в грудь, заставляя вжиматься в кресло, и было бы куда эпичнее, если бы из спинки торчал огромный гвоздь. Интересно, чтобы выбрал Фор в этом случае? Самолично вогнать его себе в спину или пытаться выдержать натиск Райт? Эрик, наверное, остановился бы на первом варианте, если бы не знал, как подействует такая ярость на него. И эта мысль вызывала в нём слишком бурные эмоции, чтобы реагировать на развернувшуюся сцену так, как принято в обществе.
Фор затравленно смотрит на Кристину, а затем стирает кровь с уголка рта. Ещё о чём-то думает, как будто у него действительно есть выбор.
— Кажется, ты немного не понимаешь, как это работает, — хмыкает Итон, рассматривая разводы на тыльной стороне ладони, которая всё ещё спрятана под ублюдской повязкой с бессмысленными, — кто бы мог подумать, — словами.
— А ты понимал, когда втягивал её в свои мерзкие игры? — кричит она на него с злобой и сметает со стола статуэтку Фемиды, отчего даже Эрик вздрагивает. — Понимал, когда заставлял её резать себя, чтобы закрыть свои карточные долги?
Эрик хмурится и подаётся вперёд. Кожаная обивка неприятно скрипит под ним, и он замирает, чтобы не прослушать ни слова.
— Это не твоё дело, — Фор, ещё не растеряв последние крупицы гордости, скидывает с груди руку Кристины, но даже ебучая агония и кровавое месиво из внутренностей не помешали его шее покрыться багровыми пятнами.
— Да, оно не было моим. Мне плевать, кто и каким образом разрушает свою жизнь, пока в это не вмешивают дорогих мне людей, — голос Кристины хрипит от подступающих слёз, но она тут же сглатывает, возвращая былую твёрдость. — Так что тебе лучше оторвать свой зад от нагретого местечка, потому что, поверь мне, я так просто не дам тебе забрать у меня Трис! Она любит тебя, и клянусь, что я не позволю ей смотреть на то, как ты умираешь. Буду удерживать тебя на этой проклятой земле до последнего, чтобы в самый последний момент самолично забрать твою никчёмную жизнь.
С этими словами Кристина отпрыгивает от Итона, попутно сметая со стола документы. Перед самым выходом, словно извиняясь, смотрит на Эрика, но тут же отворачивается, не в силах больше сдерживать слёз, и захлопывает за собой дверь.
Фор потирает глаза пальцами, а затем, как ни в чём не бывало, собирает с пола раскиданные бумаги, и усаживается на место, усердно делая вид, что Эрика здесь нет.
Тот только фыркает и идёт к мини-бару, выуживая оттуда остатки коллекции Макса. Кажется, Итон уже приложил руку к последней бутылке виски.
— Понравилось представление? — Фор всё-таки отрывается от якобы важных дел и с издёвкой смотрит на Эрика. — Наверное, рад, что скоро кроме тебя некому будет занять это место.
Эрик ставит на место уже пустой стакан, делает несколько глубоких вдохов, чтобы унять приятное жжение в горле, и аккуратно закрывает дверцу мини-бара.
— Ты такой долбоёб… — безразлично протягивает он перед тем, как покинуть кабинет, который за всё своё существование не видел подобного дерьма.
Эрик спускается в свой отдел, встречаясь с несколькими пар удивлённых глаз. Хмурится, когда пытается понять, что к чему, но догадывается только, когда видит Тори, в гордом одиночестве сидящую у себя. Её недовольный взгляд направлен на дверь, ведущую в кабинет шефа. Интересно… Но даже не удивительно.
— Обед уже окончен! — рявкает он, заставляя всех уткнуться носами в мониторы. — Какой-то цирк, а не день…
Кристина сидит на том же самом месте, где и час назад. Что-то читает в своём блокноте, но, услышав звук захлопнувшейся двери, тут же трёт щёки и выпрямляет осанку, тряхнув плечами.
— Продолжим? — неуверенно спрашивает она после того, как Эрик присел на край стола напротив неё.
— И сколько это ещё будет продолжаться? — выгибает бровь он.
Она качает головой и прячёт взгляд. Скребёт пальцами по кожаной обложке, словно это хоть как-то может помочь ей.
— Ты не понимаешь… — всхлипывает Кристина. — Она для меня всё. Я не могу так просто дать ей стать жертвой всего этого ужаса. Мне нужно найти способ помочь ей.
— Что ты ей сказала? — требовательно спрашивает Эрик.
— Ничего из того, о чём мы говорили, — она на миг поднимает взгляд, передавая искренность сказанного, чтобы потом опять опустить голову. — Попыталась аккуратно объяснить, что можно всё исправить, если просто поговорить.
— И как? Помогло? — без сарказма спрашивает он, на что Кристина неопределённо пожимает плечами. — Неудивительно. Ты хоть понимаешь, как глупо звучали твои слова?
— Но однажды это сработало, — бормочет она себе под нос и снова вытирает выступившие слёзы.
— Ну, представь, если бы тебя с детства учили тому, что крысиный яд убивает, а потом подходит какая-то сумасшедшая и говорит, что если ты его выпьешь, то ничего на самом деле не будет, — Кристина скептически фыркает. — Да, именно так и слышала тебя Прайор. Даже если ты подкрепила это личным примером… — протягивает он, глядя на содранный со шрама слой тонального крема.
Эрик тянется через стол, чтобы достать из ящика запасную банку с гримом. Кристина смущённо кивает, когда принимает её из его рук и кладёт на колени, а затем прячет лицо в ладонях, сгибаясь пополам.
— Мне кажется, что я больше не могу…
Он на мгновение теряется, не до конца понимая, что, чёрт возьми, делать в таких ситуациях. Эрик был готов к тому, что Кристина продолжит погром уже в его кабинете, пусть даже разнесёт его в клочья, если это поможет ей выплеснуть пар. Но сжатая до размеров атома Райт делала его беспомощным.
— Эй, — он присаживается, неловко теребя пальцы. — Посмотри на меня.
Кристина только машет головой, сильнее прижимая руки к лицу и царапая ногтями кожу.
— Не вынуждай меня приказывать, Райт, — Эрик аккуратно берёт её за запястье, а второй рукой надавливает на подбородок, заставляя поднять на него глаза. — Это не тот случай, с которым мы можем справиться сейчас.
— Но она моя лучшая подруга…
Он проводит большим пальцем по её щеке, стирая мокрые разводы и не совсем соображая, как вообще решился на этот жест. Кристина прикрывает глаза, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Её ресницы трепещут, когда палец Эрика касается нижнего века, зная, что в этом нет необходимости. Она провела эту ночь у него, поэтому на её лице нет ни грамма косметики.
— Значит, твои слова помогут им протянуть, пока мы не найдём выход…
Мы… такое странное слово. У Эрика никогда не было никаких «мы».
— Не стоит, — Кристина сглатывает и медленно убирает его руку. — Не думаю, что это хорошая идея — выходить отсюда, светясь, как неоновые вывески с надписью: «Посмотрите, нашлась ещё парочка придурков, решивших погрязнуть в этом болоте».
— Окончательно свести с ума весь отдел? — ухмыляется Эрик. — Разве у меня ещё представится такой шанс?
Она хмыкает в ответ и садится ровно, приводя себя в порядок. Эрик ещё несколько секунд смотрит на неё, прежде чем вернуться на место.
— Тебе следует развеяться, — говорит он.
— Ещё один выходной? — кривится Кристина.
— Нет, навести завтра Джоанну. Покопайся с ней в бумажках, заодно наведёшь порядок в голове.
— Ты издеваешься? — не выдержав, возмущённо выпаливает она.
— Напротив. Считай это особенным заданием. Пора разгадать тайну шрама Джоанны Рейес.