Иногда кажется, что время течет слишком быстро, но для Куроро эта неделя тянется бесконечно долго. И даже редкие появления Фейтана с новостями отнюдь не разбавляют поселившуюся в квартире скуку. Планирование стратегии и проработка тысяч ответвлений от основного плана занимают у Люцифера каких-то три дня, а все остальное время ему откровенно нечем себя занять, кроме как гулять по городу с некой подсознательной надеждой попасться маньяку. Однако лишенный электронного ключа от камер Хисока не в силах отследить Куроро, и потому приходится каждый раз возвращаться домой в одиночестве.
Лежа на заправленной постели, Куроро поворачивается на бок и тупо смотрит на пустую стену, возле которой стоит кровать. Одолевающая его скука не стирается ни чтением книг, ни редкой слежкой за Хисокой по камерам, ни проработкой планов. Куроро разворачивается на спину и раскидывает руки в стороны, прикрывая глаза. Как же приятно осознавать, что сегодня последний день этих мучений. Той ночью в баре Люцифер назначил своему напарнику повторную встречу ровно через неделю на этом же месте. И Хисока наверняка догадался, что Куроро придет сегодня вечером ради встречи с ним.
Любопытно, о чем Хисока думал эти несколько дней, пока искал Куроро по всему городу? Размышлял ли он об их отношениях? О своих чувствах? Об их будущем? Или просто резал людей, по случайности попадающихся ему под горячую руку? Куроро приоткрывает глаза и в задумчивости хмурит брови. Намеренно ли Хисока убивал под камерами, или это было совпадением? Наверняка он первым делом попытался отследить номер мобильного и местоположение электронного ключа. И, провалившись, возможно, решил, что убийствами горожан выманит Куроро. Будто наемники Ассоциации когда-то обладали милосердием и человеколюбием. Даже звучит смешно.
Впрочем, об этом в досье Куроро Люцифера не было ни слова. Покопавшись в содержимом флешки, наемник сумел обнаружить не только электронный доступ заместителя, но и полное досье на себя с описанием семьи, дружеских связей, родственников, имущества и детальным разбором навыка Куроро под названием «Похититель способностей». Один черт знает, откуда Гарет выкопал информацию о двух из четырех условий для активации книги, но эта пронырливая крыса знала явно больше, чем следовало бы.
Досье объясняет, откуда Хисока был так хорошо осведомлен о способностях и личностных качествах Куроро. Неясно только, чем его с самого начала так привлекла татуировка креста на лбу Люцифера, о которой, в сущности, не знал ни заместитель, ни даже Нетеро. На любом задании Куроро неизменно скрывал ее повязкой, и даже в стенах Ассоциации, где он появлялся до смешного редко, Люцифер не спешил раскрывать свою отличительную особенность. При всем избытке информации, как же Хисока не узнал Куроро в первую встречу? Хотя в тот день на поляне Хисока выглядел более заинтересованным облаками, чем следящим за ним охотником.
Часы на стене тихо тикают, и Куроро без интереса смотрит на пустой потолок, размышляя обо всем произошедшем на острове Зебил за время проведения экзамена. Как ни посмотри, Хисока до крайности странный человек. И, наблюдая за ним больше недели на том острове, Куроро не раз удивлялся его поведению. А теперь… Может ли Куроро с полной уверенностью заявить, что Хисока поступает импульсивно или нелогично? Отнюдь. Проведенное бок о бок время не проходит даром, Куроро и правда узнает немало подробностей о личности и характере заинтересовавшего его мужчины.
Если вдуматься, ни одно его действие не походило на спонтанное. Получение лицензии. Убийство других охотников. Связь с заместителем. Золотой крест семьи Люцифер. Слежка за Нетеро. У всех этих с виду несвязанных событий однозначно есть что-то общее. Остается узнать, что именно, и тогда все встанет на свои места. Где бы только найти эту недостающую детальку пазла?
Куроро сцепляет руки на животе и глубоко вдыхает душный воздух. Хисока явно преследует какую-то определенную цель, и причина тому — его личное желание развлечься. Еще одно любопытное наблюдение: забавы Хисока выбирает странные, и все же это просто забавы. Даже убийства охотников не были случайными, на флешке Куроро нашел не только досье на себя, но и закрытые списки охотников с ранжированием их по силе. И вот совпадение! Хисока убивал только лучших. Многовато условий для простого совпадения.
А сверху наслаивается и еще одно немаловажное сходство: заказ на Хисоку получает не кто иной, как Куроро Люцифер, лично от Гарета. Из всех наемников — почему именно так? С учетом его постоянных запретов на кражи умений, не думал же заместитель, что Куроро прикончит Хисоку с тем, что у него имелось на тот момент? Из-за смертей наиболее полезных носителей способностей, книга Люцифера в определенный период существенно похудела, и выставить против умелого убийцы было попросту нечего. И Гарет знал об этом еще до того, как назначал этот заказ. Так какого черта эти двое мутят?
Часы продолжают еле слышно тикать, и Куроро не замечает, как засыпает под их ритмичный звук. Яркий солнечный свет в одночасье сменяется сумерками, а со стороны кухни доносится приглушенный стук посуды. Куроро приподнимается на локтях и смотрит в сторону узкой полоски света, пробивающейся из-под двери спальни. Неужели время уже подошло? Люцифер встает с кровати и сонно потягивается, разминая затекшие мышцы. С Фейтаном они договорились встретиться после девяти вечера и пойти в бар вдвоем. Если расчеты верны, Хисока давно поджидает их на месте, желая во что бы то ни стало вернуть домой свою собственность.
Куроро открывает дверь и встречает на кухне Фейтана, без интереса листающего книгу. Она оказывается той самой, на страницах которой Куроро все пытался найти ответы на волнующие его столько времени вопросы о личности Хисоки. Но до сих пор Люциферу не удалось уловить ни капли той странной атмосферы, которая изредка веяла от Хисоки после прочтения этой книги.
— Ты готов? — спрашивает Фейтан, заметив Куроро в дверном проеме. — Уверен, что я не должен вмешиваться в ваши разборки?
— Ты очень поможешь, если выведешь людей из бара, — усмехается Куроро и садится за стол, чтобы наспех перекусить.
Фейтан в недовольстве хмурится, вероятно, не считая просьбу напарника важной. Однако лишние люди будут неприятной помехой во время их сражения, а Люцифер предпочел бы иметь пространство для маневра, особенно в битве с Хисокой.
— А если он попытается убить тебя? — вдруг спрашивает Фейтан, и Куроро в удивлении поднимает взгляд на него. Услышать тревогу в холодном голосе Люцифер ожидал в последнюю очередь. — Какова вероятность, что в приступе безумия он не зарежет тебя? Хисока силен и импульсивен, а ты даже не планируешь драться с ним всерьез. На что ты надеешься? Не может же любовь настолько ослеплять тебя.
— Я не строю иллюзий, что Хисока проявит снисхождение, — с улыбкой на губах отвечает ему Куроро и делает маленький глоток кофе, прикрывая глаза. — Если я умру от его рук, то, возможно, меня огорчит только потерянное время. Этот заказ и наши с ним отношения изначально включали в себя подобный риск. И я не хочу втягивать тебя не потому, что не доверяю, а потому, что хочу сохранить это ощущение интимности. Понимаешь?
Фейтан с укором хмыкает и снова опускает взгляд в книгу, без интереса листая страницы. Счел ли он слова Куроро достаточно убедительными? Невзирая на их разногласия во время выполнения заказов и постоянное нежелание Фейтана помогать своему напарнику, Куроро никогда не мог назвать его ненадежным. Их странное сотрудничество на диких условиях длится уже больше десяти лет, но ни разу они не усомнились в доверии друг к другу. И потому Куроро не сомневается, как бы ни повернулась драка сегодня, Фейтан не станет вмешиваться.
***
Темной ночью в безлюдных переулках водятся или маньяки, или охотники. Куроро скашивает любопытный взгляд в сторону и улыбается, замечая тихое покачивание красного зонта на руке Фейтана. Скрытый под арафаткой и в черной хламиде, он почти сливается с окружением, и только яркое оружие не дает ему окончательно затеряться в темноте улиц. Использовать трость зонта как ножны для тонкого меча… Пожалуй, до такого мог додуматься только Фейтан. Способный спрятаться даже в тени собственной жертвы, он отдает предпочтение холодному оружию, используя ультимативную способность только в случае крайней опасности. Остается надеяться, что сегодня он не решит воспользоваться ею против них самих.
Куроро твердым шагом идет по переулку, на котором как-то повстречался с Хисокой, и раздумывает обо всех словах, когда-то брошенных этим клоуном. В своих высказываниях он никогда не был прямолинеен, чем постоянно вводил в заблуждения, и Куроро задумывается: а не являются ли его чувства очередным заблуждением? Фейтан направляет в его сторону задумчивый взгляд темных глаз, словно чувствует сомнение своего напарника, но вопросов не задает. Удачно, ведь у Куроро так и не появилось ответов.
Поднимая вопрос заинтересованности и внезапной любви, Куроро без сомнений может назвать ее любовью с первого взгляда. Только ощутив на себе обжигающий взгляд золотых глаз, он сразу почувствовал нечто несвойственное ему где-то в глубине души. И чем дольше они проводили время вдвоем, тем крепче становилась эта привязанность, растекаясь опрокинутой бочкой с жидкой карамелью. Вязкая и сладкая, она захватывала собой каждый нерв, каждую каплю крови, даже воздух в легких. И сейчас ее стало так много, что Куроро не способен отделить ее от себя без угрозы умереть.
На губах появляется легкая полуулыбка. Ах, эти мысли вновь захватывают разум, но в предвкушении скорой встречи больше не кажутся горькими. Недельный перерыв определенно встряхнул Куроро и разбудил в нем дремавшую до сих пор жадность. Странное чувство. Даже по отношению к любимым книгам или редким умениям Куроро не испытывал похожей потребности в обладании. Или он просто накрутил себя словами Хисоки, пропустив его желание через себя? Возможно. Любовь действительно страшное оружие.
Вдвоем Куроро и Фейтан останавливаются у лестницы, ведущей в полуподвал, в котором и располагается их любимый бар. Звуки энергичной музыки раздаются даже досюда, и до безумия не хочется портить всеобщее веселье. Глупая надежда, что Хисока адекватно воспримет внезапное появление Куроро и согласится поговорить, тает раньше, чем вообще успевает мелькнуть в сознании Люцифера. Сердце на мгновение замирает в груди, а затем начинает судорожно стучать.
Куроро зацепляется большими пальцами за карманы брюк и вскидывает голову, с широкой улыбкой спускаясь по ступеням к открытым дверям бара. Пушистый мех на воротнике плаща колышется от каждого шага, а золотой крест на груди покачивается в такт частому дыханию. Тот самый крест, чье изображение красуется огромным клеймом на спине плаща.
Взгляд выхватывает знакомый силуэт так естественно, словно он единственный гость бара. Хисока стоит у барной стойки почти в самом конце зала и небрежно опирается бедром о высокий стул, а руки его в немом напряжении скрещены на груди. Холодный золотой взгляд пронзает Куроро ненавистью и жаждой зарезать в ту же секунду, как только тот приблизится на подобающее расстояние. И все же за аурой грязно-мутной Нэн и жаждой крови — вспыхнувшей, словно цунами, и поглотившей собой весь бар, стоило Люциферу появиться внутри — Куроро замечает и легкий отголосок радости. Видимо, Хисока тоже скучал по своему любовнику.
Куроро медленно приближается к барной стойке и останавливается в десяти шагах от убийцы, касаясь рукой шершавой поверхности древесины. Ощутившие Нэн гости по одному оборачиваются на источник и спешат скрыться раньше, чем их поглотит подавляющая аура. Музыка становится тише почти вдвое и теперь не бьет по ушам, позволяя расслышать тихие шепотки со стороны перепуганных людей. Куроро ласково улыбается и материализует под ладонью на барной стойке книгу похитителя способностей. Поговорить спокойно, очевидно, не удастся.
— Куроро, — Хисока бесстыдно растягивает буквы его имени, и на губах застывает холодный оскал, — я ждал тебя слишком долго.
Глубокий грудной голос прокатывается по бару раскатами грома. И даже игривые нотки вожделения не смягчают впитавшуюся в него ярость. Почти кожей Куроро ощущает злость возлюбленного, и никакая защита от растекающейся по залу едкой Нэн не способна скрыть этот гнев. Что ж, Люцифер подготовился к такому повороту.
— И я скучал, Хисока, — с улыбкой произносит Куроро нежным голосом, а затем садится на стул и дает знак бармену, чтобы тот принес ему коньяк. И только после этого поворачивает голову к стоящему в отдалении любовнику и указывает на стул рядом с собой. — Выпьешь со мной? Поговорим.
Перепуганный парень в белой рубашке и повязанным поверх длинным черным фартуком ставит перед Куроро пузатую бутылку коньяка и несколько роксов, а затем стремглав исчезает за дверьми подсобки. Фейтан бросает предупреждающий взгляд на замерших в отдалении гостей, садится по левую руку от Люцифера и неторопливым движением открывает бутылку, наполняя стаканы. Музыка постепенно затихает, оставаясь лишь отзвуком на задворках. Хисока с подозрением щурит злые глаза, а затем садится рядом с Куроро и залпом выпивает полный рокс.
— Ты сбегаешь от меня, а затем приглашаешь выпить? — Хисока поворачивается к нему вполоборота и с глухим стуком ставит рокс на деревянную стойку. Стекло трещит в его сжатом кулаке. — Раз уж в тебе столько наглости, я позволю тебе объясниться. И если меня не устроят твои оправдания, то на этом наш разговор закончится.
— Я ведь говорил тебе ранее, — мягко улыбается ему Куроро и делает глоток коньяка, на миг прикрывая глаза. — Каких отношений ты хочешь со мной?
— Ты принадлежишь мне, — отвечает Хисока так естественно, словно других вариантов не существует. — Я хочу быть единственным человеком в твоей жизни. Без моего ведома ты никуда не выйдешь, ни с кем не поговоришь… Без меня ты ничего не сделаешь.
— Хочешь посадить меня на цепь? — в голос смеется Куроро и опустошает рокс одним глотком. Обжигающая жидкость стекает по горлу, и голову самую чуточку ведет. Куроро отодвигает стакан в сторону, разворачивается лицом к смотрящему на него в упор Хисоке и небрежно накрывает ладонью его сжатый кулак. — Я не приемлю таких отношений. Ранее ты сказал, что хочешь меня настоящего. А что теперь? Ты узнал все обо мне. Каковы твои чувства и желания сейчас?
Гости, напуганные растекающейся вокруг них угрожающей аурой, спешат как можно незаметнее покинуть бар. Даже если обычные люди не могут увидеть Нэн, они все еще ощущают на себе ее отравляющее действие и чувствуют опасность, исходящую от разгневанного охотника. Фейтан краем глаза следит за замершим в углу владельцем бара и кучкой работников, с опаской выглядывающих из подсобки. И как бы Куроро ни было жаль громить его любимый бар, похоже выбора не остается.
— Ты крайне самоуверен, сладкий, — порочно улыбается Хисока и выпускает из ладони рокс, переплетая пальцы с рукой Куроро. Люцифер опускает осторожный взгляд на нее и крепче сжимает книгу похитителя способностей с уже всунутой в нужное место закладкой. — Что дало тебе повод решить, будто твоя любовь мне ценнее собственных желаний?
— Разве ты не скучал, пока мы были вдали? — Куроро подается чуть ближе, с наслаждением вдыхая окутывающий его карамельный аромат, смешанный с запахом крови, и понижает голос до игривого шепота, продолжая говорить на ухо: — Пока я жив, силой ты меня не подчинишь. Если ты откроешь свои чувства, я останусь добровольно и дам тебе свою любовь. Ответь же честно, твое желание — видеть меня рядом с собой или наслаждаться моими чувствами?
И так же плавно отстраняется, не отводя взгляда от почерневших золотых глаз. Хисока с недовольством хмурится, и напряжение, с котором он сжимает ладонь Куроро, передает степень его негодования. Видимо, он никогда всерьез не думал над разницей этих вещей. Привыкший получать все силой, он не предполагал, что человеческие чувства невозможно присвоить принуждением. Для убийцы, наверное, крайне обескураживающе узнать, что есть в мире кое-что бесценное и одновременно бесплатное.
— Все вместе, Куроро. — Хисока встает с барного стула и стягивает Куроро за собой, обнимая левой рукой за талию. Люцифер едва успевает сунуть книгу в карман плаща и чувствует прилив энергии усилителя в ладонях. Если им не удастся договориться словами, он готов отстаивать свои интересы силой. — Ты разлюбишь меня, если я свяжу тебя своей Нэн и запру в квартире? В таком случае твоя любовь ничего не стоит и ее не жаль потерять.
— Верить в мою любовь или нет — право твое, — улыбается в ответ Куроро и выдергивает руку из его хватки, сжимая кулаки. Плотная аура Нэн тут же обволакивает их подобно боксерским перчаткам, готовая усилить в сотни раз каждый удар. — Ты стал важен для меня, как никто раньше, и все-таки я не буду твоей игрушкой. Я хочу доверять тебе, а не жить в постоянном страхе.
С каждым словом легкая дрожь в прижатом напряженном теле становится все отчетливее, а громкий рваный стук сердца передается через грудную клетку, сливаясь с собственным. Куроро улыбается уголками губ и позволяет Хисоке в последний раз осмыслить его слова. И если даже так до него не дойдет, то с удовольствием вобьет в него эту истину с помощью грубой силы. Только ради него Куроро выследил усилителя и украл наиболее удачную для рукопашной драки способность. Посмотрим, как Хисока поступит, когда против него выставят равную силу.
— Каких подтверждений ты ждешь? Ты влюбился в меня или в собственный придуманный образ? — Хисока касается ладонью сжатого кулака Куроро и обхватывает длинными пальцами, прижимая к бедру. — Ты очень требовательный, Куроро. Что же заставляет меня терпеть твои выходки?
— Человеческие отношения — нечто большее, чем просто удовольствие, — с улыбкой отвечает ему Куроро и ласково касается губами зеленой звезды на щеке. — Пойди на эту маленькую уступку для меня, и я обещаю, ты не пожалеешь.
— А ты настойчив сегодня, — усмехается Хисока и вдруг разжимает объятия, делая шаг назад. — Что ж, докажи, что ты достоин моего внимания. Говоришь, в церкви ты проиграл намеренно? Тогда сразись за свои принципы в полную силу. Если победишь, я позволю тебе эту свободу. А если проиграешь, я запру тебя в своем доме до конца жизни.
— О, я всегда готов к хорошей игре, Хисока, — копируя его игривую манеру речи, произносит Куроро и целиком окутывает кулаки аурой усиления, занимая боевую позицию. — Но нужно же неким образом обеспечить, чтобы все было справедливо. Так что предлагаю дополнить наши правила: если ты докажешь свою честность в сражении, моя свобода будет гарантирована. Но если ты нарушишь это условие, я заверю твои устремления на пути к победе.
Хисока порочно улыбается одними губами, но острый взгляд прищуренных глаз остается настороженным. Мрачные тени, мелькающие в сузившихся зрачках, скрывают собой золотую радужку, отчего всегда яркий взор его превращается в удушающую тьму. Куроро стискивает зубы и выставляет сжатые кулаки перед лицом, готовясь отразить каждый неожиданный удар. Нестабильное состояние Хисоки может сыграть как на руку Куроро, так и против него. Но при любом раскладе в этот раз Люцифер подготовился отразить какую угодно уловку маньяка.
— Я готов сразиться с тобой, Куроро. Но не забывай, в этой игре у меня свои правила. Неважно, как сложно будет, я всегда буду на вершине. Никакие угрозы или условия не смогут заставить меня изменить свою позицию. Пусть это будет нашим маленьким танцем судьбы.
Карточный вихрь срывается с его пальцев, и Куроро едва успевает отпрыгнуть в сторону. Острые карты вонзаются в пол под его ногами, стулья, барную стойку, усеивают добрую половину бара. Хисока проводит языком по губам и взмахивает обеими руками — стена из карт раскрывается между его ладонями и прицельными снарядами направляется в Куроро. Не успевшие сбежать вовремя гости бара с криком бросаются в разные стороны. Деревянный пол обагряют первые капли крови. Куроро скрывается за перевернутым столом и с опаской оглядывается на пострадавших людей — трое из них падают замертво прямо перед Люцифером, а искаженные ужасом лица пачкаются струями крови от вонзенных в головы карт.
Куроро раскрывает книгу и бегло листает страницы, пока не останавливается на нужной. Мелкие дротики в его левой руке, окутанной усилением, материализуются в мгновение ока, и Куроро спешит их отправить в противника. Хисока ловко уклоняется и одним прыжком оказывается на барной стойке. Острые каблуки тихо ударяются о древесину, а за его спиной раздается гулкий звон разбитых бутылок с алкоголем.
— Как жаль, здесь лучший алкоголь в городе, — уныло произносит Куроро, разгуливая мимо лежащих трупов гостей.
Хисока улыбается уголками губ и бросает мимолетный взгляд в сторону — Фейтан по-прежнему сидит в дальнем конце бара и лениво потягивает коньяк, будто совершенно не заинтересован в стычке, однако его внимание ни на миг не отрывается от участников драки. Краем глаза выглядывающие в тонкую щелку работники бара с замиранием сердца наблюдают творящийся беспредел, но осознают свою беспомощность перед двумя распоясавшимися охотниками и не рискуют возражать.
— Ах, иногда мне кажется, что алкоголь тебе важнее меня, — с придыханием говорит Хисока и вновь раскрывает карточный веер в пальцах, изящно поигрывая им в неверном свете тусклых ламп. — Хочу скорее приручить тебя, чтобы вновь ощутить твою любовь.
— С удовольствием одарю тебя ею, если поддашься мне еще немного, — с улыбкой отвечает ему Куроро и захлопывает книгу, пряча в карман плаща. Дротики в его руке тут же растворяются. — Я не жду от тебя любви как в той книге, просто позволь мне быть рядом с тобой по собственной воле.
— Воришка, так это ты утянул книгу из моего дома? — Хисока взмахивает рукой, и карты стрелами летят в Куроро. Мгновение. Люцифер пригибается и ловко перекатывается в сторону. Цветастые кусочки бумаги наполовину вонзаются в деревянный стол и наверняка застревают в нем навсегда. — А я ведь так и не узнал, чем же закончились их отношения.
— Разве не будет слишком скучно, если я тебе просто расскажу? — Куроро диким хищником подбирается к нему и вихрем запрыгивает на барную стойку, нанося первый удар. Хисока растягивает губы в игривой улыбке и на лету ловит кулак Куроро. — Намного увлекательнее будет увидеть воочию.
— Ах, сладкий, — Хисока с силой опускает его руку к бедру и ловко перехватывает другую, останавливая за секунду до удара, — ты разжигаешь во мне нечто большее, чем просто интерес. Возможно, это лишь ветер перемен, но чувства, которые ты разжег во мне, не исчезнут так легко.
— Так позволь им захватить себя, — вкрадчивым голосом произносит Куроро и делает шаг навстречу, касаясь грудью его тела. — Ведь они ощущаются так восхитительно. Я уверен, потому что мы чувствуем одно и то же.
И резко ударяет коленом под ребра. Хисока выпускает его руки из своих и отшатывается назад, чтобы в следующую секунду заблокировать новый удар ногой. Куроро вскидывает голову и делает шаг назад, а улыбка на его губах горит ярче пламени в глазах. Тяжелый кулак пролетает прямо перед его носом. Люцифер делает подсечку — Хисока изящно подпрыгивает над ней и приземляется за спиной Куроро. Прерывистое дыхание касается задней поверхности шеи. Люцифер роняет беглый взгляд назад и с силой ударяет локтем в живот. За спиной слышится шумный выдох. Хисока покачивается на краю столешницы и в последний момент успевает схватить Куроро за бедра. Не удержав равновесие, они вдвоем спрыгивают с барной стойки и оказываются перед перевернутым посреди зала столом.
— И это все, на что ты способен? — выдыхает ему в ухо Хисока и провокационно скользит ладонями по бедрам на живот, грубо прижимая к порывисто вздымающейся груди. — По дороге сюда я всерьез хотел тебя зарезать, и сейчас мне почти больно сдерживаться. Ты возбуждаешь меня своей дерзостью.
— Правда? А найдешь ли ты еще раз человека, который будет вызывать в тебе столько эмоций? — Куроро ударяет пяткой по голени расслабившегося противника и вмиг выкручивает его руку, прижимая к пояснице. Хисока поворачивает голову назад, и глаза его опасно сощуриваются. Куроро хватает его за горло и приподнимается на носочках, чтобы шепнуть в ухо: — Не упусти шанс понять ценность моей любви, которую я столь щедро тебе дарю.
Ладонь плавно скользит по горлу и опускается на грудь. Куроро не отрывает взгляда от опасно горящих мраком глаз и ласково улыбается, прижимаясь всем телом к спине противника. Хисока сжимает в кулак выкрученную руку, и на губах его появляется ехидная усмешка. Короткий вдох… Куроро приземляется на край перевернутого стола, едва удерживая равновесие. А Хисока с наслаждением облизывает губы, отклонив бедро в сторону, и в раздумьях тасует карты длинными пальцами.
— Любовь? Зачем столь усердно навязывать ярлыки этим эмоциям? — Хисока разворачивает в обеих ладонях кучный веер карт и поднимает одну руку вверх. — Не проще насладиться ими, пока они не превратились в пыль?
Куроро отскакивает в сторону, и на месте, где он только что стоял, образуется карточная воронка, пробившая дыру в бетонном полу. Окутав обе руки аурой усилителя, Люцифер кидается в атаку, но все его удары попадают в блок. Хисока почти без усилий отражает каждую хитрую атаку, словно способен прочесть мысли и предугадать любой ход. Куроро пригибается от очередного ответного удара и вскидывает ногу, целясь в бедро. Хисока замечает его маневр и опускает руку, готовый заблокировать атаку, но Люцифер проскальзывает мимо него за спину и со всей силы ударяет локтем в поясницу. Хисока теряет равновесие и касается ладонью пола, а в следующий миг Куроро подпрыгивает над пролетающей под ним ногой. Хисока похотливо улыбается и перекатывается в сторону, тут же оказываясь в боевой позиции в шаге от Люцифера.
— Потому что любовь не растворяется так легко, — отвечает ему Куроро, уклоняясь от очередного удара. Хисока определенно входит в раж от их драки, и каждая новая атака обретает все больше оттенков жестокости. — Потому что любовь не дает тебе убить меня.
Хисока замирает и тут же получает мощный удар под дых. Куроро до хруста в костяшках сжимает руку в кулак и со всей силой бьет в челюсть. Хисока отшатывается и едва успевает среагировать — мощный удар с ноги попадает в блок из скрещенных рук и отбрасывает его к барной стойке. Высокие стулья разлетаются в стороны, как кегли в боулинге. Куроро спешно достает книгу похитителя способностей из кармана плаща и отлаженным движением раскрывает на требуемой странице. Энергия чужого умения вмиг обволакивает его тело, позволяя пользоваться без ограничений. Куроро вскидывает левую ладонь, и с его пальцев слетает тонкая паутина. Хисока дергается в сторону, но липкая сеть покрывает собой почти половину зала, не позволяя сбежать. В считанные секунды убийца оказывается с головы до ног покрыт белоснежной паутиной, намертво пригвоздившей его к полу.
— Готов ли ты выслушать меня теперь? — мягким голосом спрашивает Куроро, приближаясь к обмотанному, словно бабочка коконом, противнику. Тонкие нити паутины продолжают размеренно струиться с его пальцев, все плотнее и плотнее укутывая старающегося порвать их Хисоку. — Поверь, я дорожу тобой, поэтому тебе не стоит переживать о моем побеге. Даже на другом конце планеты я буду жаждать вернуться в твои объятия.
Капля правды в океане лжи — это именно то сочетание, которое возбуждает интерес Хисоки и позволяет давить на его слабости. Куроро долго следил за его реакцией на каждое свое слово и постепенно вывел эту идеальную формулу, когда манипуляция действует контрольным в голову. Куроро поднимает с пола валяющийся стул и садится, не спуская глаз с трепыхающегося противника. Но даже если он сбежит, у Куроро имеется и запасной план, как заставить строптивого психопата прислушаться к его мнению.
Хисока безрезультатно пытается порвать паутину, из-за чего все сильнее и сильнее вязнет в ее липких сетях. Тонкие нити, покрывающие его от шеи до пят, тянутся, казалось бы, чуть ли нет от каждого дюйма тела к барной стойке, валяющимся стульям и полу под ногами в радиусе трех шагов. Куроро с любопытством наблюдает, как Хисока обводит взглядом каждый закоулок бара, видимо в поисках чего-то полезного, и не находит. Алая пелена гнева застилает его сосредоточенный взор, и в суженных зрачках мелькают черные тени. Куроро отклоняется на спинку стула и терпеливо ждет, когда же его возлюбленный выпустит пар и будет готов говорить. Судя по всему, Хисока не рассчитывал проиграть в их маленьком поединке.
— Как же ты мастерски изворачиваешься, Куроро, — с упреком бросает Хисока, и на губах его появляется ехидная ухмылка. — Но я не отступлю от своего желания владеть тобой.
— Какие тебе нужны еще доказательства? — Куроро поднимается со стула и опускает руку с раскрытой книгой. Внимание сощуренных золотых глаз приковывается к его лицу, и Люцифер подходит вплотную к Хисоке, ласково касаясь левой ладонью его щеки. — Мне жаль, что ты не веришь моим словам. А ведь я искренне люблю тебя.
— Значит, ты согласен быть моей собственностью? — томным шепотом отвечает ему Хисока.
Куроро подходит ближе и обнимает его обеими руками за шею, прижимаясь к поджарому телу. Пальцы на книге мягко разжимаются, и та падает вниз, растворяясь до того, как коснется пола. Плотный кокон паутины в мгновение ока развеивается крупинками Нэн, освобождая пленника из оков. Куроро закрывает глаза и чувствует, как на талию ложатся властные руки, притягивая до хруста в ребрах. Поглубже вдохнув сладкий карамельный аромат, Люцифер задерживает дыхание и плутовато улыбается. Еще одно слово, еще один рычаг, и Хисока не сможет устоять. Куроро жадно прижимается губами к взмокшей коже, оставляя алый засос. А затем беззастенчиво нашептывает в ухо, соблазняя покориться его голосу:
— Я и так принадлежу тебе, Хисока. А если тебя снова начнет терзать беспокойство, поцелуй меня, и все сомнения улетят, исчезнут, как дым. Ты — моя вселенная, и в ней нет места ни для никого, кроме тебя.