— Почему так долго? — Маки взглянула в сторону городских ворот поверх толпы.
— Кто-то пытался отравить сына аристократической семейки, — Маи смочила водой платок и вытерла ей с лица пот, — слышала от Годжо, что тот близкий — друг наследника императора.
Солнце нещадно раскаляло воздух, и нигде не было спасения от удушающей жары. На нервы действовал галдеж сотен людей идущих в город. Телеги, груженные товаром, останавливались возле главных ворот, создавая вокруг себя очередь. Стражники с гербами императорской семьи на одежде дотошно осматривали содержимое и не по разу читали разрешение на торговлю. Мелюзга раздражала еще больше. Они бегали вокруг, так и норовили залезть под лошадь.
— Мама, я хочу пить! — как собаки скулили дети.
— Ничего не осталось, потерпите немного.
Пот градом катился по лбу и вискам. Ткань липла к спине, отчего кожа зудела. Маки все больше злилась в этом потоке из людей. Она была готова устроить государственный переворот и сжечь каждого стражника у городских ворот на костре. Нить спокойствия порвалась, когда сидевший все это время молча на руках своей мамаши ребенок разрыдался. Девушка цокнула и потянула поводья, поворачивая лошадь на край дороги.
— Эй, ты куда? — Маи крикнула в спину сестре, но не получив ответа, двинулась за ней.
Люди в толпе возмущались, поливая всадниц руганью. Только вот к словесным унижениям за все свое детство, девушки привыкли и просто пропускали их мимо ушей.
— Куда полезли, а?
Здоровяк вышел из толпы, преградив Маки дорогу. Лошадь встрепенулась и завертела головой. Люди в панике отошли от испугавшегося животного.
— Куда прешь без очереди? Думаешь, одна так торопишься в город?
— Прочь с дороги, идиот.
Всадница потянула поводья, объезжая мужчину, но тот снова ринулся к лошади. Он схватил Маки за ногу, а рука девушки тут же легла на гарду.
— Слезай, покажу тебе твое место, женщина! — здоровяк быстро замолчал, когда теплое лезвие клинка коснулось его шеи. Он даже не успел заметить, когда хозяйка катаны успела вынуть оружие из ножен.
В очереди пробежалось бормотание. Кто-то из женщин вскрикнул, отходя со своими детьми.
— Что ты творишь, дура? — Маи подвела лошадь поближе и попыталась успокоить сестру.
— Что здесь происходит? — зычным голосом окликнул участников стычки стражник.
Металлическая дзингаса свисала на шнурках за спиной, нагретая под горячими лучами. Даже простейший доспех казался для них в солнцепек невыносимой ношей.
— Смотри, что натворила, — шепнула Маи и, широко улыбаясь, развернулась к стражнику, — господин…
— Савамура меня звать, — мужчина сунул большие пальцы под пояс, удерживающий катану, оглянув всадниц.
— Господин Савамура, мы по очень важному делу, поэтому моя сестрица так переживает. Не можем себе позволить опоздать на встречу, — девушка порылась в кожаной сумке, крепящейся к седлу, и достала из него свиток.
Черная печать с завитками сразу бросилась в глаза Савамуре. Ему даже не пришлось брать бумагу в руки, чтобы понять, кто перед ним сейчас. В первый раз он увидел символ, пытаясь схватить беловолосого балагура на главной площади, который надоумился лезть на сцену к бродячим актерам. Тогда его заставили извиняться перед молодым господином и перевели в отряд стоять возле ворот.
— Проходите, девушки, покажите свиток возле ворот и вас пропустят без проверки, — Савамура натянуто улыбнулся.
— Что за дела? — здоровяк снова возмутился, когда Маки и Маи двинулись вперед в обход всей очереди.
Позади продолжала разноситься по толпе ругань, но сестры уже не обращали на это внимания, радуясь, что наконец смогут добраться до города.
Почти настал полдень, и городские улочки и площади заполнили толпы. Лавочники давно уже выставили свой лучший товар и теперь кричали, привлекая покупателей. Крестьяне из ближайших деревень тащили с собой мешки и корзины. Они несли продукты в таверны. Девушки в красивых кимоно разгуливали в сопровождении слуг. Они медленно шли в своих высоких гэта, щебеча как птички.
На главной площади выступали уличные актеры в цветастых нарядах. Вокруг них собрались люди и кидали монеты в мешок мальчишке, который бегал среди них. Он кланялся им, благодаря за их щедрость, а сам то и дело думал, как же ему надоело быть мальчиком на побегушках для этих глупых актеров. Все ведь в этот же вечер потратят на выпивку.
Дальше дорога становилась шире, и все чаще мелькали фигуры в дорогих нарядах. Дома тоже выглядели богаче по сравнению с окраиной города, где богатые торговцы были вынуждены соседствовать с нищетой. Чем ближе к дворцу, который восседал над городом своим величием, тем меньше встречались беспризорники и бездомные бродяги.
Сестры свернули на узкие улочки, двигаясь вглубь забытого всеми богами квартала. Дома стояли слишком близко, почти касались друг друга крышами, поэтому пришлось спешиться.
— Оставим лошадей здесь, — Маки привязала поводья к низко опущенной ветке дерева.
— Смеешься? Вернемся, а их уже здесь и не будет.
Сестрица улыбнулась и громко свистнула, окликнув детишек близ них. Она подкинула монету, и та блеснула на солнце. Ребятня в оборванной и грязной одежде тут же побежала в их сторону. Все чумазые и худощавые.
— Работенка для вас есть, мальцы, — в руке Маки появилась еще одна монета. Она вытянула руку, предлагая деньги детям.
— Ты серьезно сейчас? Ну, дашь ты им денег, они с ними так и уйдут, — Маи скрестила руки на груди.
— Ничего ты не понимаешь, сестрица. Следите за лошадьми, когда я вернусь, дам вам еще столько же. Поняли?
Дети посмотрели друг на друга, молча принимая решение. Самый высокий из них, возможно, и самый старший взял монеты и поклонился.
— Хорошо, госпожа.
— Умницы. Мы быстро.
Дальше улицы становились у́же и грязнее. Приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы ненароком не угодить в людские испражнения или не наступить на пьянчугу, лежащего в собственной рвоте прямо на холодных дорожках. Точно не место для прогулок богатых девушек. Стража сюда почти не захаживала, только по особым случаям они патрулировали эти забытые всеми переулки. Сестры свернули за угол и наконец вышли на просторную площадку. По правую сторону снова шли улицы и переулки с ютившимися бок о бок в тесноте хибарками бедняков, а дальше за ними только городская стена.
Каким-то чудом в этом месте будто лишняя в нищем районе, где у многих не хватало денег даже на еду, оказалась таверна. Из нее доносился гомон десятков голосов, а труба очага непрестанно испускала дым. Уже отсюда, с противоположной стороны, чувствовался крепкий запах спиртного. Где же еще обитать скопищу воров и убийц, как не здесь. Молодые пареньки из стражи сюда нос бояться сунуть, а их старшие махнули рукой на это место.
Ступени таверны заскрипели, стоило на них ступить. Мужчина, сидящий с края, что-то бормотал себе под нос и не повернулся даже в сторону незнакомок. Лицо опухло и покраснело, вероятно, уже несколько дней кряду не просыхает. Маи поморщилась от исходящего запаха.
Низкие потолки закоптились от дыма. Даже с открытыми окнами и дверями смрад никуда не уходил. Запахи дыма, алкоголя и пота смешивались между собой, превращаясь в вонь. Духота стояла невообразимая, только усиливая эту тошнотворную смесь. Девушки в помятых дешевых юкатах сидели подле мужчин или у них на коленях, смеялись, когда их трогали за бедра или грудь, игриво шлепая по рукам.
Взгляды всех сразу переключились на вошедших близняшек. Их внешний вид разился кардинально по сравнению с местными. Чистые и ухоженные волосы, да еще наряды, больше напоминающие форму солдат. Даже самый пьяный клиент в этом заведении скажет, что они уж точно не жительницы этого района.
Мужчина за ближайшим столом, кое-как поднявшись, потянулся к Маки.
— Эй, красотка, составь мне компанию, — он потянул перепачканную жиром от мяса руку, но Маи была быстрее.
Она перехватила его запястье и завела его руку за спину. Девушка потянула чуть вверх и пьянчуга от боли на миг протрезвел.
— Больно! Пусти, дура!
Компаньоны мужчины подскочили со своих мест, но блеснувший клинок заставил их усесться на место.
— Силенок не хватит с нами тягаться, — усмехнулась Маи, отпустив бедолагу, который тут же схватился за свою руку, растирая ее от боли.
— Только пришли, а уже ввязались в драку. Тц, сразу видно из какой семейки вышли.
Мужчина со слишком узнаваемой внешностью поднялся из-за стола. Белые хакама испачканы в жирных пятнах, а черный верх весь измят и вылез из-под пояса.
— Мои дорогие сестрички, присаживайтесь, — произнес мужчина нарочито громко, запинаясь на каждом слоге, и положил руку на плечо Маки.
Его тонкие губы растянулись в улыбке, но шрам поперек них любое подобие улыбки превращал в хитрую ухмылку. Девушка наклонилась, чтобы высвободиться из объятий, но сильная рука схватила крепче. Он притянул к себе Маи, но та начала сопротивляться.
— Тс, пусть эти пьянчуги увидят, что вы со мной, — Тоджи наклонился к девушке, и его голос тут же прояснился, — болтовню пьяного никто слушать не будет.
— От тебя смердит как от трупа сдохшей собаки.
— Ну а чего вы хотели, я уже дня три не мылся.
— Как был мерзким, так им и остался, — закатила глаза Маки.
— Стараюсь соответствовать мнению нашей дорогой семейки.
По внешнему виду Тоджи трудно было сказать, что он когда-то проводил за уроками каллиграфии в душной библиотеке шаманов и знал все тонкости этикета под стать императорскому двору. Хотя может и не все, ведь ученик из него был никудышный.
“Любимый” старший братец усадил девушек за свой стол. Маки цокнула, когда случайно локтем залезла в набежавшее от мяса пятно жира.
— Как там поживают эти напыщенные ублюдки?
— Будто дело нам есть до них.
— Вы ведь туда захаживаете, — Тоджи отпил саке прямо из кувшина. Капли стекли с уголков к подбородку, и он прямо запачканным рукавом вытер рот.
— Ближе к делу. Я не хочу весь день проторчать в этой дыре, знаешь ли. В городе полно развлечений, а твоя компания только покойнику на радость.
Тоджи нахмурил брови и пригнулся к столу, раскачиваясь из стороны в сторону. Он оглядел помещение, посмотрев на каждого гостя в таверне. Никому дела не было до их компании. Чудесно.
— На севере по-прежнему живут люди.
— Бывали там, знаем.
— Оставь свои колкости для Наои, Маки. На землях Двуликого, того самого, про которого только и талдычат старейшины. Все четыре года моего отсутствия я был там.
— Тебе саке в голову ударило? Каждый ребенок в нашей деревне знает, что туда не пройти, — Маи начинала жалеть о своем приходе сюда. Теперь ей придется выслушивать бредни Тоджи, а она уже размечталась о заказе на приличную сумму.
— Не пройти, если не быть, таким как я и Маки. Лес кишит тварями, но они нападают, когда чуют проклятую энергию или слишком близко к ним подойти. Ленивые, особенно днями, когда за ночь отожрутся животными. Я оставил отметины на самой безопасной тропе.
— И ты хочешь отправить нас туда? Зачем ты вообще полез на территорию этого чудовища?
Зенин Тоджи был слишком свободолюбив для строгих правил великих кланов. Ему претили занятия каллиграфией, он ненавидел слушать истории о цели жизни каждого шамана. Слишком отличался он ото всех членов своей семьи, чтобы вписаться в рамки их ожиданий. Каждый укор и замечание он пропускал мимо ушей, желая жить в своем мирке свободы. Когда ему сосватали девушку из клана Камо, он под покровом ночи, прихватив с собой лучшее проклятое оружие из хранилища, исчез.
— Деньги. Я скитался по стране как наемник, а потом встретил самурая. Богатого, но глупого. Его невеста потребовала шелковые ткани аж с Северной провинции. Слишком уж умная девчонка. Вычитала, что там раньше лучшие кимоно делали, а жених точно головой не думал, согласился ей привезти.
Тоджи стоял на краю леса, не решаясь ступить дальше. В предутренние часы еще виднелись на дозорных вышках огни костров. В темноте над ними развевались замысловатые загогулины шаманского символа. Мешочек, набитый монетами, отяжелял карман. Ему всего лишь нужно пересечь лес и найти какие-то бесполезные тряпки, но почему-то сердце билось в страхе с бешеной силой. Он не глупец, он знал, что ожидает его в этом лесу, какие твари там обитают.
Два клинка, соединенные цепью за рукояти звякнули, когда Тоджи достал их из-за спины и бросил в полый ствол дерева. Если не получится, он просто может вернуться, ведь проклятия редко покидают пределы леса. С этой стороны безопасно, а что же по ту сторону ждет?
— У поваленного дерева с огромным дуплом первая метка. Оттуда начинается тропа. Дальше следовать тяжелее, лес слишком густой.
Зенин пробирался осторожно сквозь заросли кустарников. Лучи взошедшего солнца почти не проникали сюда, от того и дорога казалась бесконечной. Он давно потерял счет времени, будто за преградой из веток прошли года, а для него лишь пара минут. Со стороны донесся треск. Тоджи замер, притаившись в кустарнике. Глаза его расширились, когда прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки проползла тварь. Короткие лапы едва могли тащить на себе такое огромное тело. Непонятно было, есть ли глаза у чудовища. Кровь бурлила в венах, и мужчина был готов сорваться с места. Плевать на вознаграждение, он уже получил половину.
— Не заметила? — прошептал Зенин, успокаивая себя.
По ту сторону виднелся свет. Тоджи не радовался, прекрасно поняв, где теперь он оказался.
Маки и Маи затаили дыхание. Им все еще с трудом верилось, что их братцу это оказалось под силу. История заставляла усомниться в сказанном, но по лицу Тоджи все было ясно — каждое его слово правда.
— Я ждал, что наткнусь на руины, пустошь или ад на земле, но нет. Города и деревни, люди, в конце концов. Живые, самые настоящие люди, — мужчина глотнул саке, погружаясь с головой в свою историю.
По его спине пробежали мурашки, когда воспоминания одно за другим, словно бусинки на нитке выстраивались в единый узор.
— Пока старики спорят, как же спасти Провинцию, люди там и не думают о земле за пределами. Никто не жалуется.
— А Двуликий? Ты видел его?
— Нет. Их король восседает на своем троне. Он превратил храм в свой дворец и живет там припеваючи. Осквернил все святое на той земле. Раз в год к нему свозят по девушке с каждого селения, дары.
— И ты говоришь никто не жалуется? — Маи ударила кулаком по столу. Люди, привыкшие к дракам в таверне, даже не повернулись в их сторону.
Зенин оставил слова девушки без внимания.
— Я нашел, зачем пришел, но кое-что заставило меня остаться.
Перед глазами Тоджи расстилались зеленеющие поля. Ветер прогуливался между травинками, словно по водной глади пробегали волны. Он посмотрел назад, ожидая увидеть погоню, но никого не было. Черный лес безмолвной стеной разделял мир на две части. У подножия холма окруженная рисовыми полями стояла деревня.
Он ощущал на себе взгляды прохожих. В этом селении наверняка все друг друга знали, поэтому остаться незамеченным вряд ли кому-нибудь здесь удастся. Ничего в этом месте не говорило о тяготах деспотичного правления проклятого короля. Мальчишки бегали с палками, представляя, что это оружие, девочки возились с куклами из соломы.
На окраине деревни толпа окружила девушку в богато украшенном кимоно. Волосы аккуратно уложены в прическу, кандзаси переливалась в лучах солнца. Тоджи остановился подле сборища, слушая их болтовню.
— Какая красавица! Рёмен-сама точно тебя пожалеет!
Женщина со слезами на глазах обнимала девушку, а та стояла смирно словно неживая. Лицо побледнело, а глаза как два бездонных колодца. Казалось, она не слышит ничего вокруг. Когда на ее плечо мужчина положил руку, девчушка вздрогнула. Ее усадили на телегу, набитую мешками.
— Жаль ее, красивая невеста была бы, — мужчина с бородой покачала головой, скрестив руки на груди, — мой сын то и дело мне о ней говорил. Упрашивал меня сватовство устроить. Зря я так долго откладывал.
— А чего ж ты ждал? Сейчас бы поди и сын твой счастлив был, и девчонке жизнь сохранил.
— Ты ведь не меньше меня знаешь, что слаба здоровьем она. Все время дома сидела.
— Да уж, — протянул собеседник. Тоджи незаметно подошел ближе, не спуская глаз с отдаляющейся в направлении горы телеги, — вряд ли там за ней так бегать будут. Поди до лета не доживет.
Зенин сделал паузу и отпил еще саке. Он свистнул девушке с деревянным разносом и указал на пустой кувшин.
— У них там даже денег нет. Как в старые добрые обменивают товар на товар. Селениями старосты управляют. Двуликий в их дела даже не суется. Ему главное, чтобы дары приносили и особо не показывали головы без надобности.
— Так что же тебя заставило там остаться?
— Женщина. Не смейся, Маки, но она была именно той самой.
Тоджи взглянул на свои ладони и крепко сжал руки в кулак. Дрожь пробежала по всему телу. Впервые он рассказывал историю своей жизни по ту сторону леса. В груди до боли сдавливало, что дышать становилось тяжелее.
— Свадьбы там играют иначе. Храмов никаких нет, поэтому церемонию обычно проводит старейшина в своем доме, просто произносит речь. Я взял ее фамилию и стал отцом для ее дочери.
— И где она сейчас? — осторожно спросила Маи. До сих пор она звала его по-прежнему Зенин Тоджи, а теперь мир ее перевернулся.
Она с самого детства помнила буйный характер Тоджи. Он не был послушным сыном и примером для подражания, от того и пороли его чаще других. И сейчас братец открывался с другой стороны. Она отчасти могла понять его поведение, ведь пока Маки не вытащила их из клана, сама настрадалась от родителей, от дядюшек и других Зенинов.
— Я рассказал ей о мире за лесом, предложил уйти, но она не захотела. Даже показал ей тропу, по которой я прошел.
Фушигуро положил руки на колени и опустил глаза. Больно, очень больно. Он вытер влажные ладони о штанину, но капли крови так и пестрели перед глазами. Крик, громкий и отчаянный, эхом отдавался в ушах.
Сестры ждали продолжения истории Тоджи, но он молчал. Его грудь часто и тяжело вздымалась, будто ему не хватало воздуха. Девушка принесла еще один кувшин с саке, но мужчина даже не взглянул на нее.
— Возьмите как предоплату, — Фушигуро вытащил из-за пазухи кожаный мешочек и бросил его на стол, — запомните, поваленное дерево. Под самыми корнями торчит рукоять ножа, остальное там.
Тоджи поднялся со своего места, шатаясь и смотря невидящим взглядом.
— Если не найдете деньги под деревом, идите к Годжо Сатору, он вам с лихвой заплатит.
Маки и Маи молча смотрели друг на друга, не решаясь что-то сказать. Тоджи, как бы строго его не наказывали, никогда ни перед кем не показывал свою слабость, высоко подняв голову, терпел все унижения их клана. Теперь же они впервые увидели его хрупкую сторону.
— Идем, больше нам делать нечего здесь.
Сестры поднялись из-за стола и направились к выходу.
— Подожди, я сейчас.
Маки подошла к девушке, которая обслуживала местный сброд, и подала несколько монет. Девушка скрылась в дверях, ведущих в кухню, и через пару минут вернулась с небольшим мешочком.
Они молча шли по извилистым дорогам к месту, где оставили своих лошадей. Дети лежали под деревом, крепко заснув под теплым солнцем. Лишь старший мальчик сидел на страже. Он поднялся, завидев девушек.
— Спасибо. Ваша награда, — Маки вынула еще несколько монет, больше чем обещала, и протянула вместе с мешочком.
Мальчик потупился.
— Там еда, раздели ее с остальными.
— Спасибо вам, госпожа, — ребенок крепко прижал к груди угощения и низко поклонился, — можно узнать ваши имена?
— Я Маки, она — Маи.
Сестры отвязали лошадей и двинулись в путь, но мальчик снова их окликнул.
— Маки, Маи, я буду молиться о вас Аматэрасу-о-миками, чтобы только хорошее было в вашей жизни!
Улыбка тронула губы девушки.
— Тратьте деньги с умом, — Маки махнула рукой, не обернувшись.
— Тебе не кажется, что Тоджи чего-то не договаривает? — в задумчивости спросила Маи, когда они наконец покинули город.
— С чего взяла?
— Уж слишком в этом заказе заинтересован Годжо Сатору. Вспомни, как он уговаривал нас взяться за это. Значит, ему Тоджи рассказал больше.
— Плевать, главное мы получим от этого много денег.
Путь к Северной провинции предстоял долгий. Жара как назло сменилась бесконечными ливнями, которые промачивали всю одежду насквозь. Сестрам постоянно приходилось устраивать привалы, чтобы переждать, когда дождь хотя бы немного успокоится. Потоки воды размыли дороги, и им пришлось пару раз делать большой крюк там, где на горных перевалах обваливалась земля с вершин. Еще одной головной болью для них стали дезертиры, которым жизнь в армии не показалось сладкой, и теперь они шныряли по дорогам в поисках путников. На их несчастье они решили посягнуть на жизни Маки и Маи. Утомительная дорога только прибавила им злости, поэтому после себя они оставили лишь тела едва живых вояк.
Ближе к северу дожди прекратились. Сестры провели ночь в захудалой деревушке. Непогода не добралась до этих мест. Посевы на полях увядали, а люди едва сводили концы с концами, чтобы сохранить остатки продовольствия на зиму. С приходом холодов, возможно, большинство крестьян помрет от голода.
К вечеру непонятно уже какого дня девушки с облегчением завидели вдалеке флаги кланов. На дозорных вышках уже разожгли костры. Тени растягивались с уходом солнца за горизонт, погружая округу в темноту. Караульные двигались по привычному маршруту, проверяя порядок на границе.
— Устроим привал здесь.
— В лагерь не пойдем? Я уверена, у них там поуютнее будет, еще и покормят.
— Не мели ерунды, Маи. Бумаги с приказом у нас нет, а объяснять причины нашего присутствия не имею желания.
— Ладно, тогда я за хворостом, а ты пока разбей лагерь.
— Погоди, лучше дальше пройти, — Маки перехватила запястье сестры, когда та собиралась слезать с лошади, — огонь привлечет их.
Сестрица кивнула, и они двинулись дальше, скрываясь в объятьях леса, погруженного во тьму.
— Какой у нас план? — Маи медленно перемешивала похлебку в котелке, пока сестра растягивала между деревьями ткань, служившую им укрытием ночью.
— Ты останешься здесь, а я пересеку лес. Проверю все там, найду девицу, — Маки крепко затянула узел на веревке и наконец села рядом с сестрой у костра.
— Ну уж нет, я иду с тобой, — отрезала предложение Маи, — ты помрешь там, а я буду сидеть и ждать?
— Тоджи ведь сказал, что меня не заметят даже твари.
— Мало ли, что он там сказал. Не стоит верить каждому его слову, разве жизнь тебя не научила, Маки? Ради выгоды люди лгут, мы не раз с тобой в этом убеждались.
— Ты права, но мы не знаем, какие эти твари в бою. Сначала стоит проверить.
— Вот вместе сразу и проверим. Какой толк, если они просто пройдут мимо тебя. Сделаем из меня приманку.
— Маи…
Девушка всучила сестре миску с похлебкой и сухарь.
— Ешь и ложимся спать. Завтра будет долгий день.
Небо постепенно окрашивалось в золотистый цвет. Тоненькая полоска света не могла в полной мере осветить землю. Она терялась в темноте леса и вершинах холмов. Костер давно догорел, оставив после себя кучу пепла. Маи потянулась и перевернулась на другой бок. В полудреме она положила руку на спину сестры, но ладонь нащупала только воздух.
— Ты уже встала?
Девушка села, протирая глаза и зевая. Она оглядела их лагерь, но сестры не было.
— Эй, — уже громче окликнула Маи, — тебе нужду справить приспичило?
В ответ тишина. Между сестрами давно уже установлено правило, если одна зовет, вторая обязана откликнуться. Сердце пропустило удар. Девушка направилась к роднику, где они оставили лошадей, но и там сестры не было. Все вещи на своих местах, но вот недоставало катаны Маки.
— Дрянь! — Маи топнула ногой по мягкой земле. Она схватила лук и отцепила футляр со стрелами от седла, — вот же дрянь!
Ремешки не отстегивались, и девушка только сильнее злилась. Она дала себе обещание оттаскать сестру за волосы, как только найдет ее.
Маи вышла на окраину леса и, пригнувшись в высокой траве, быстрым шагом, переходящим в бег, мчалась в сторону злополучной границы двух миров. Дозорные меняли караул, а это только облегчало задачу добраться незамеченной. Она не сводила глаз с поваленного дерева.
Сухие корни извивались в разные стороны, словно тянулись обратно к почве. В земле взаправду торчала рукоять ножа, а рядом лежали метательные ножи Маки. Их пропитали проклятой энергией, и, видимо, чтобы не привлекать лишнее внимание чудовищ, она бросила их здесь.
— Дура, дура, дура, — шептала Маи, роя руками землю, — только попробуй не вернуться, отдам все твое оружие Наое.
Девушка молилась всем богам о благополучии сестры, то и дело поглядывая в сторону темного леса. Солнце уже взошло над горизонтом, но плотные кроны деревьев не пропускали ни единого лучика. По земле стелился белый туман, который не выходил за пределы теней стволов. У Маи по спине пробегали мурашки от одного только вида лесной гущи. На каждый шорох она оборачивалась, ожидая увидеть полчище тварей, но нет. Никого не было.
Время близилось к полудню, но сестра так и не объявилась. Девушка поднялась со своего места возле дерева и шагнула в сторону тропы. Ветки скрипнули, и Маи уже пожалела о своем выборе, но все равно не отступилась. У нее есть ее лук, есть кинжалы, которыми она владеет получше любого солдата императорской армии.
Шорох в темноте границы усиливался. Кто-то или что-то направлялось сюда. Маи вытащила стрелу и натянула тетиву. Прикрыв один глаз, она выжидала и все ближе подходила навстречу неизвестности. Звук приблизился, и девушка была уже готова отпустить стрелу, но на окраине показалась знакомая фигура.
— Маки!
Маи бросила лук и помчалась со всех ног к сестре, сбив ее с ног.
— Дура, я думала, что ты там уже померла.
— Не злись, — Маки крепко обняла сестру, лежа спиной на земле, — поверь, я думала на самом деле помру там. Вернемся в наш лагерь, и я все расскажу.
Они поднялись с земли, отряхивая одежду. Маки взглянула на приличный мешочек, который упомянул Тоджи.
— Ты посчитала? — присвистнула девушка.
— Аристократишка не поскупился. Если не будешь раздавать бродягам, нам года на два хватит этих денег.
На обратном пути Маи крепко держала руку сестры и не отпускала до самого лагеря.
— От тебя несет проклятой энергией.
— Правда?
— Да, будто ты в брюхе одной из тварей побывала. Рассказывай, давай.
Маки села на бревно, ковыряя носком землю.
— Тварей в лесу не так много или, может, мне посчастливилось только нескольких встретить. Не думаю, что пару-тройку станут для нас проблемой. Сложность в другом, — девушка замолчала.
— Что за дурацкие паузы? Выкладывай, — Маи в беспокойстве расхаживала из одной стороны в другую.
— Помимо девушки там еще трое детей. Совсем малыши. Цумики, так ее зовут, отказывается уходить без них. Сказала, сама их потащит.
— Защитить ее одну то мы сможем, а тут еще о детях думать. Сегодня зайдем с тобой в лес ночью. Посмотрим, как твари поведут себя с тобой, а дальше уже будем думать.
Два дня они убили, всячески ломая головы над планами, как вместе безопасно пройти, не потратив время на бои с тварями, пока Маи просто не сдалась. Она, не слушая сестру, неслась напролом через лес в полной темноте. Фонарь в руке колыхался, грозясь потухнуть. Маки же то только и успевала рубить их конечности.
— Маи, ты идиотка! — то прыгая через корни, то пригибаясь под ветками, кричала Маки, — зажигай факел, она поймет!
Резкий взмах катаны пришелся по глотке проклятия. Стеклышки на толстой веревочке съехали с глаз, поэтому второй удар пришелся по воздуху. Маи вырвалась из леса первой, а Маки, ударив тварь еще пару раз, нагнала ее.
— П-почему они не преследуют нас? Разве это не их территория, — оперевшись руками о колени, Маи тяжело дышала.
— Не знаю. Может, связано как-то с Двуликим? — Маки похлопала сестру по плечу и указала вдаль, — они здесь.
Обратно шли другой дорогой. Маи настояла сменить тропу, потому что чуяла злость проклятий, которых они оставили позади себя. Сначала осторожно они ступали, стараясь не шуметь, но дети, чертовы дети слишком уж шумные. Девушка проклинала про себя весь свет и крикливую девчонку на руках Цумики.
До сих пор она помнит тот взгляд девушки, как она прижимала к груди Мегуми, пыталась успокоить Нобару. Страх придавал ей сил, поэтому она тогда не сдалась. В ней было так много рвения к жизни, позавидовал бы любой человек. Хватило этого желания жить ненадолго, стоило вдохнуть полной грудью на другой стороне.
Дорога обратно в столицу растянулась. С детьми, которые так быстро утомлялись и постоянно капризничали, приходилось чаще делать привалы. Сложнее стало, когда пришла еще одна напасть — Цумики слегла от неизвестной болезни. Она то билась в жаре, то в ознобе. Им оставалось совсем немного до города, всего день езды, но девушка не нашла в себе больше сил. Они иссякли, стоило ей понять, что дети теперь в безопасности, о них позаботятся.
— Она мертва, — сообщила Маки в одно утро.
На окоченевшем лице улыбка, холодные руки прижимали к себе Мегуми и Нобару.
Маи помогла укутать сестре тело Цумики, пока дети рыдали, прижимаясь друг к другу. Девочкам хотелось их успокоить, но они не знали как. В их семье не учили поддерживать в такие моменты.
Дым погребального костра унес душу девушки к предкам. Мегуми и Нобара плакали всю церемонию, как брошенные котята цеплялись за Маки и Маи. Они должны были спасти девушку и привести к названному отцу, но судьба решила все за людей. Найти Тоджи не представлялось возможным, ведь он очень умело прятал свои следы. Что теперь делать с детьми, никто не понимал. Малышей, от которых разило проклятой энергией, остерегались. Родившись за пределами обычного мира, здесь они были чужими. Одному лишь Годжо Сатору были известны все секреты ныне Фушигуро Тоджи.
Иери вызвалась помочь сестрам, расположив их в своем доме вместе с Мегуми и Нобарой. Слезы девочки высохли на щеках, и улыбка снова озарила ее милое личико, а мальчишка так и остался с печальным лицом.
— То есть Цумики была его падчерицей, а эти тогда… — указала на ребят Сёко.
— Они звали ее сестрой.
— А третий ребенок? Он куда делся?
— Она не сказала, а мы не спрашивали. Наше дело не беседы светские вести.
— Поняла, — Иери закурила кисэру, — Сатору обещал вернуться к вечеру. Утром Нанами привез из города послание от него.
— Слушайте, Сёко-сан, а между ними и правда что-то есть? — Маи раскачивала в руке пиалу с чаем, — слуги в доме Годжо шепчутся.
— Они всегда шепчутся. По делу и без. Вы лучше Гето спросите, он побольше меня с ними времени проводит.
Ступени дома заскрипели, а затем входная створка медленно отъехала в сторону.
— Оу, так вы уже все в сборе, — в голубых глазах искрилась хитринка. Сатору оглядел комнату и улыбнулся еще шире, — а вот и мой заказ прибыл наконец-то.
Годжо направился сразу к детям, игравшим в углу комнаты. Он присел рядом, выставив руки вперед и странно шевеля пальцами.
— Боитесь щекотки?
Нобара громко закричала, прикрыв собой Мегуми, и шлепнула Сатору по рукам.
— Посмотрите, какая защитница. Про тебя мне не говорили. А вот про тебя, Фушигуро Мегуми, я уже слышал.
— Фушигуро? — вскрикнула Маки, ударив по столу ладонями, и приподнялась на своем месте.
Иери усмехнулась.
— Вот так сюрприз. Значит легендарный Зенин Тоджи обзавелся наследником?
Годы шли, дети росли. Их учителями в новом мире стала парочка балбесов и девушка с кисэру. Отец Мегуми даже не думал появляться на пороге дома, где теперь жил его родной сын. Мальчику по настоянию Сатору оставили фамилию отца, как бы не злились Зенины, а Нобара стала Фушигуро номинально. О ее происхождении оставалось только догадываться, но по поведению и внешнему виду она уж точно не походила на Тоджи.
Ребята сидели в тени дерева, одетые в тренировочные хакама. Рукава верха обвязаны лентами, чтобы не мешали. Деревянные мечи оставались брошенными у ног. Девочка жадно глотала воду, обливая себе щеки и шею.
— Слушай, Нобара, а тебе знаком кто-нибудь по имени Юджи? — вытерев пот со лба, спросил Мегуми.
— Неа, а что?
— Иногда какое-то навязчивое воспоминание из детства всплывает. Брата у меня не было, у тебя вроде тоже никого, но почему-то так и вижу перед собой детское личико.
— Попей воды, ты перегрелся на солнце.
— Не в этом дело, — отмахнулся Фушигуро, — может, наш друг из детства? Иногда мне даже снится, как я играю с этим мальчиком, а он зовет меня Гуми. Там и Цумики есть, ну, в воспоминании.
— Ты бредишь, Мегуми. Нас привезли сюда вдвоем.
— Думаю, этот мальчик точно существовал.
— Тогда бы и я его помнила. Юджи — только твое воображение, — Нобара поднялась со своего места, — скоро ужин, пойдем домой.
Девочка взяла друга за руку и повела по широкой дороге в сторону дома Иери.
— И все же…
— Нет, не хочу ничего знать ни о каком Юджи. Не перебивай мне аппетит.
Мегуми замолчал, тихо следуя за подругой. Отчего-то ему казалось, что в их с ней компании не хватает еще одного человека. Он следовал за ними лишь в воспоминаниях Фушугуро, ускользая как песок сквозь пальцы.
— Гуми, давай играть, — вместо лица лишь расплывчатое пятно, но голос слишком четко звучал в ушах.
Может, он и вправду перегрелся на солнце?