— Говоришь, сёгунат пал? Интересно…
Сукуна медленно шел по дорожкам во дворе, слушая рассказы Кенджаку о жизни за пределами владений. Их можно было счесть за аристократов, расхаживающих в поместье, если бы не внешний вид Двуликого. Из-за ветра ему постоянно приходилось поправлять накинутое на плечи хаори. За последние годы чудовищная маска растянулась, закрывая половину лица. Его телу оставалось недолго пребывать в прежней форме. Проклятие, которое Рёмен сам же на себя и наложил, брало верх. Еду в храме служанки подавали теперь только наследнику, а постель Господина ночами пустовала. По тому Кенджаку оставался при нем, чтобы в любой момент провести обряд.
Рёмен то и дело поглядывал на Юджи, который плелся впереди, краем уха слушая истории Кенджаку. Юноша беспокойно топтался, поглядывая на ворота храма. В былые дни он с большой радостью слушал речи о мире за лесом, а сегодня лишь молча шел по дорожкам.
— Все верно. Власть вернули в руки императорской семьи. Вам не о чем беспокоиться, он безвольная кукла в руках своих советников, не более того. Сам он глуп и наследник такой же.
— Умный император или глупый мне без разницы. Им все равно не устоять против моей армии, — Сукуна обернулся, — эй, сопляк, ты чем-то недоволен?
Юджи покачал головой, стуча палкой по камням.
— Раньше ты не затыкался, когда Кенджаку рассказывал тебе свои чудесные сказки.
— Все в порядке.
Тяжелая рука легла на затылок юноши и оттянула за волосы. Он ойкнул от боли, мигом обхватив запястье Сукуны.
— Ты чего? Ну, я же слушаю. Хочешь повторю все слова? — Юджи стоял, задрав голову вверх.
Рёмен тяжело вздохнул и отпустил мальчишку.
— Проваливай, не мозоль мне глаза своим недовольным лицом.
Юноша просиял от услышанного и мигом вырвался из хватки, пробормотав благодарности. Стук варадзи по дорожкам уносился прочь от Сукуны и Кенджаку. Мужчины наблюдали за Юджи, который со всех ног пустился к воротам храма, стоило только ему дать добро.
— Думаешь, из него выйдет хороший сосуд? — Сукуна смотрел в спину уходящему Юджи. Он сел возле дерева, куда служанки принесли небольшой столик.
— Он мое великое творение. Я более чем уверен в этом, Мой Господин, — Кенджаку сложил руки на груди, спрятав их в рукава.
— Другого способа нет?
— Нет, Господин. Мне пришлось достаточно много повозиться, прежде чем Юджи появился на свет. Другие мои попытки не увенчались успехом, и я уничтожил те недоразумения.
Кенджаку прикрыл глаза и чуть повернул голову, чтобы Рёмен не заметил ухмылку.
— Если Вы так привязались к мальчику, я сделаю все возможное и создам новый сосуд для вас.
Сукуна отпил чай из пиалы. Он продолжал его пить больше для того, чтобы занять себя. Вкус притупился еще весной. Всю ту боль и ненависть людей, которых Двуликий растаптывал на своем пути, нагнали наконец. Оставалось позорно признать свою ошибку, но сдаваться он не хотел, а лишь ускользал.
— Не мели ерунды. Для меня он способ достичь желаемого, кто уж привязался к нему, так это Ураюме, верно?
Листва под ногами снежной девы зашуршала. Она медленно вышла из-за дерева и слегка поклонилась перед Господином.
— Прошу прощения, Сукуна-сама. Я не намеревалась подслушивать, я всего лишь…
— Ждала, когда Юджи уйдет, — закончил ее мысль Рёмен.
Светловолосая макушка скрылась за воротами храма. Прежде Юджи так рьяно не рвался прочь из родного дома. Он любил дни напролет скитаться по лесу на склоне горы, а стоило Кенджаку раскрыть рот и упомянуть о диковинках мира по ту сторону границы или достать из рукава очередную безделушку, мальчишка и вовсе не отлипал.
— Мне казалось, тебе нравилось играть его мамочку, — Сукуна медленно раскачивал чай в пиале.
— Не поймите меня неправильно, Господин, я всего лишь исполняла Ваш приказ, — поклонилась снежная дева, стоя позади Двуликого. На фоне осенней листвы, облитой золотом, Прислужница будто была не к месту.
— Как не стыдно врать Господину, дорогая Ураюме.
Прислужница стиснула зубы, стоило Кенджаку открыть свой рот. Да еще и для того, чтобы пристыдить перед Сукуной. Его улыбка и лесть никогда не внушали ей доверия. Как паук плел свои сети, полные коварных замыслов.
Юноша мчался вниз по склону, перепрыгивая через ступени. Сухие листья хрустели под его ногами и разлетались в разные стороны. Давно он не чувствовал себя настолько радостным, что даже сердце бешено колотилось не от бега, а от переполняющих его эмоций.
— Малыш, приведи их ко мне.
Из-за пазухи Юджи вынул локон черных волос, обвязанных веревочкой. Проклятие схватило их и спрыгнуло с плеча своего хозяина на ветки деревьев. Листва шуршала, касаясь туловища твари. Хвост мелькнул в зелени и исчез.
Распаленный перед встречей юноша выбежал из окутывающей склон горы прохлады под горячие лучи. Солнце разливало по земле последнее тепло, кутаясь в багровых кронах и обжигая пыльные дороги. Ступени отбивали пятки, но Юджи не останавливался. Струйки пота побежали по вискам, смочив волосы, а щеки запылали румянцем. У ручья наконец мальчишка остановился, чтобы перевести дыхание и умыться. Вихры спереди прилипли ко лбу, когда холодная вода коснулась их. В задумчивости Юджи сидел на песке, перебирая в руках локоны. Пора бы попросить кого-нибудь из слуг постричь его. А может упросить Ураюме? Вдруг согласится.
Юноша плелся по полям, вертя головой в разные стороны и выискивая знакомые фигуры. Вероятнее всего эти двое жили не в той деревне, где они впервые увидели Юджи. Он знал там каждого жителя в лицо. Такого вихрастого как Мегуми точно бы запомнил. Потому теперь не знал, к какому поселению ему держать путь. В их последнюю встречу спросить не успел.
— Идут, — улыбнулся юноша, вдохнув полной грудью.
В нос ударил знакомый запах людей, и вот уже на вершине небольшого холма показались фигуры. Нобара размахивала руками и что-то кричала, привлекая внимание Юджи. Солнце проскальзывало в ее светлые волосы, отчего они будто светились. Горели пламенем янтарных капель свежей смолы, стекающей по дереву. Улыбка на лице юноши стала шире.
— Эй, торопитесь! — Юджи крикнул, шагая навстречу ребятам, — долго же вы. Получается живете в деревне у озера?
— В ней самой, — Мегуми приподнял руку, указывая на плечо, — может заберешь своего друга? Он склизкий.
Малыш, обвив хвостом руку Фушигуро, тыкался мордой в его шею. Он всегда так делал, когда привлекал внимание своего хозяина. Юджи лишь слегка улыбнулся и прошел мимо.
— Ты ему понравился. Ничего не могу поделать, — пожал плечами юноша.
Трое стояли на вершине холма с неловкостью, обмениваясь короткими взглядами. Юджи топтался на месте, ожидая, что первыми беседу начнут ребята. Сукуна бы точно посмеялся над ним. Вечно болтливый мальчишка не знает с чего начать разговор. Еще и полный равнодушия Мегуми давил одним только присутствием.
— А где лук сегодня? — нашла тему для разговора Кугисаки, — ты вроде обещал снова его принести.
— Обещал, но не смог.
Юджи почесал шею, склонив голову вниз, чтобы избежать взгляда Фушигуро.
— У нас важные гости в храме, поэтому пришлось составлять им компанию. Мне и так кое-как удалось улизнуть.
— Гости? А что за гости?
— Думаю, это не наше дело, Нобара, — Мегуми положил руку на плечо Кугисаки.
— Он прав. Дела храма не касаются подданных. Куда идем сегодня?
Юджи, не дожидаясь ребят, двинулся вниз по склону, откуда они пришли. Противные лучи солнца прилипали к телу. Хотелось снять с себя одежду, пропитанную п́отом, и прыгнуть прямо в реку, ощутить прохладу воды. После подобной выходки он наверняка заболеет, и тогда любая его вылазка из храма будет проходить под пристальным наблюдением кого-то из свиты.
— Туда, — Фушигуро вытянул руку, на которой все еще сидел Малыш, нелепо цепляясь за одежду, — там какие-то развалины. Может, пойдем туда?
Посреди поля черным пятном торчали крыши, затянутые мхом и травой. Юджи лишь пожал плечами и направился в ту сторону. Сам он ни разу не ходил в сожженную деревушку, но прекрасно знал о событиях того времени.
— Юджи, по деревне слухи ходят, что господин прогневался на нас. Не принимает в дар девушек.
Юноша цокнул.
— Сколько времени прошло, а вы все не уйметесь. Не нужны нам больше они, вот и все.
— Это понятно, но почему? — не унималась Нобара. Она обошла Юджи и теперь шла спиной вперед.
— Они нужны были только, чтобы родить наследников Сукуне, но теперь есть я.
— Так значит у тебя полно братьев и сестер? Почему не берешь их с собой на прогулку?
Юноша свел брови к переносице в задумчивости. Снова слова, которые он не знает. За шестнадцать лет жизни ни разу не слышал подобных.
— Что эти слова значат?
Кугисаки раскрыла глаза, бросив полный недоумения взгляд на Юджи. Носком одной ноги она зацепилась о вторую и чудом не рухнула на землю.
— Мегуми, мне не послышалось?
Нобара подошла к Фушигуро и, обняв его за плечи, перенесла вес своего тела на друга. Мегуми поджал губы и закатил глаза, пытаясь отцепить от себя девушку, но та только крепче хваталась за него.
— Ты тяжелая, — вздохнул Мегуми. С одной стороны его облепило проклятие, а с другой Кугисаки. С ее то характером тоже можно засчитать за своего рода проклятие, которое с ним скорее всего до конца жизни.
— Юджи, ты не шутишь? Ты правда-правда не знаешь, что значит брат и сестра?
Юноша кивнул. Как и в первый раз ребята не посмели посмеяться над ним, а только понимающе кивнули. Если бы Юджи умел читать мысли, то наверняка услышал слова сочувствия.
— Брат и сестра значит, что у вас одни мама и папа, а мама и папа — это…
— Эти два слова я знаю, можешь не продолжать, — Юджи пнул камушек на дороге, и тот покатился чуть в бок и исчез в траве, — ни одна женщина в храме не смогла родить. Хотя вру, была одна.
Воспоминания завертелись в голове. Перед глазами как наяву замельтешили картинки. Макото, лежащая без сил на футоне, и младенец в ее руках. Малыш не тянулся к жизни, а медленно угасал, как уголек в дотлевающем костре. Помнил юноша и то, как выносили тела за ограду храма, как тельце положили на кучу хвороста рядом с матерью и сожгли.
— Если так, родители у меня не наши слуги и не Сукуна. А ты сказала…
— Да-да, но знаешь, хотя нет, не знаешь, — осеклась Кугисаки, — Мегуми, помогай. Не могу слов подобрать.
— Эй, не груби мне!
— У нас с Нобарой разные родители, но мы все равно как брат и сестра.
Юджи только сильнее нахмурился, путаясь в словах ребят. Нить смысла оборвалась где-то на полпути и в узелочек связать ее не получалось.
— Стойте, вы же ерунду говорите уже какую-то, — юноша резко остановился посреди дороги.
— Я про духовную связь, Юджи, сердцем ее чувствуешь.
Слова Фушигуро произвели какой-то странный эффект. Разум юноши не просветлел, а глубже утопал в смятении. Махито не раз беседовал с ним о сущности души, тела и проклятого, но сейчас его речи, как казалось Юджи, никак не связывались воедино с мыслями Мегуми.
— Ладно, хватит уже про всякие духовные связи. Мы уже пришли все равно.
Развалины, раскинувшиеся перед взором, едва ли теперь можно было называть деревней. Дороги поросли высокой травой. Когда-то по ним проходили простые смертные, склонявшие головы пред ликом Господина, но Его воля обернулась против них из-за одного человека. Крыши домов, полностью покрытые травой, своей тяжестью придавили сгоревшие балки и теперь лежали на земле. Ни в одну из хибарок, которые раньше населяли большие семьи, не удастся больше никому войти. Ребяческий смех не разнесется по округе, а взрослые не будут препираться меж собой. Остался здесь только запах смерти и боли.
Юджи озирался, разглядывая каждый домишко, превратившийся в груду древесины. Впереди он приметил постройку с каменным фундаментом, который в паре мест провалился, и теперь там зияли дыры. Если постараться, то вполне можно пролезть, чтобы оглядеть дом изнутри.
Пока он с искренним интересом изучал новое место, Мегуми и Нобаре приходилось из себя этот интерес выдавливать. Кугисаки внимательно смотрела себе под ноги, боясь снова услышать хруст. Она прекрасно понимала, что не все кости, усеивающие собой землю в этом злополучном месте, принадлежат животным. Деревушку с самого своего прихода ребята изучили вдоль и поперек, следуя указаниям старших. Хоть что-то связанное с Юджи и его особенностью, которая сменила гнев Сукуны на милость. Толку от развалин было мало. Грамоте простолюдины точно не были обучены, а дом старосты, судя по внешнему виду, если и хранил в себе важные записи, то всё унесло пламя.
Фушигуро нутром ощущал все проклятое, что вобрала в себя почва, опаленная жарким гневом. То была ярость Двуликого, смешанная с горечью людей, с их обидой и злобой. Хотелось уйти прямо сейчас из деревни, броситься наутек и пересечь границу между жизнью и смертью. Краем глаза Мегуми следил за Юджи, который привык к жизни во мраке.
— Юджи, — тихо спросила Нобара, будто боясь нарушить покой сотен неупокоенных душ, — мы детьми были, когда здесь случился пожар. Расскажешь?
Юноша присел на землю, разглядывая осколки глиняных горшков. Он сюда шел с надеждой найти что-нибудь стоящее, но огонь не оставил ничего.
— А? Да ничего особенного не было, — отмахнулся Юджи, — один безумец напал на меня с ножом, вот Сукуна и наказал деревню.
— Но разве это правильно? Убивать всех из-за одного человека, — Кугисаки было не по себе от спокойного тона друга. Для нее каждый визит в это место становился настоящей пыткой.
— Не тебе решать, что правильно, а что нет, Нобара. Все знали о запрете, но один глупец нарушил. Это он виноват в смертях людей, понятно?
Юджи сверкнул глазами, словно резал без ножа, что даже Кугисаки сделала шаг назад.
— Эх, хотя если бы не он, у меня не было этих шрамов, — юноша гордо указал на свое лицо, где под глазами пробегали почти что симметричные полосы, — так я больше похожу на Сукуну.
— Так ты с ними не родился?
Сидя спиной к ребятам, Фушигуро рылся в мусоре. Мелочь с плеча наконец слезла и умчалась куда-то, пугая птиц в траве. В ладонях мерцало стеклышко с металлической окантовкой. Не первый раз он уже видел подобное и точно знал, кому оно принадлежит. Нужно будет вернуть его Маки-сан. Осторожно, чтобы Юджи не заметил его движений, Мегуми сунул находку за пазуху.
— Нет. Я не наследник по рождению, но по крови.
— Я не совсем понимаю, — Фушигуро поднялся с земли, отряхнув грязь с колен.
Юджи не ответил, устремившись вперед к дому. Он перепрыгнул через изгородь и, пробравшись сквозь колючие кустарники, остановился возле темной дыры. Ребятам ничего не оставалось, кроме того как следовать за другом.
— Мне нельзя многое о себе рассказывать кому попало, — юноша похлопал растрескавшийся камень фундамента, — но ты вроде сказал, я могу вам верить. Сам не знаю почему, но я верю.
Широкая улыбка до самых ушей растянулась на лице Юджи. Ямочки пролегли на щеках. Мегуми почувствовал себя предателем в этот момент. Вряд ли в грядущей битве его оставят в живых, но если уговорить Годжо, мелькнула мысль.
— Почти не помню тот день, — почесал затылок юноша, ероша отросшие волосы, — Сукуна смешал свою кровь с моей.
Нобара закашлялась из-за пересохшего горла. Сердце велело остаться рядом с Юджи и Мегуми, но разум умолял ее бежать отсюда, добром все не кончится точно.
— Вы идете?
— Ты рехнулся? А если обвалится все на нас? — Кугисаки указала пальцем на покосившиеся стены и крышу, которая наседала на прогоревшие до тла балки.
— За столько лет не рухнула, с чего ей сейчас падать? — Юджи покосился на девушку, которая размахивала руками, ругаясь на него, а Мегуми, как и всегда, безучастно смотрел на всех.
— Можете оставаться здесь.
Юноша юркнул в темноту, не дождавшись ребят. Фушигуро не раздумывал ни секунды и сразу же шагнул за Юджи.
— Нобара, держись позади меня.
— Не командуй! — Кугисаки то ли со стоном отчаяния, то ли с рыком злобы пробормотала и вошла внутрь.
Только со стороны из-за падающей тени казалось, что внутри темно. На деле под полом дома царил полумрак, а свет прорезался сквозь черные прогнившие половицы. Каменная кладка высоко поднималась над землей, но двигаться все равно приходилось согнувшись в спине.
— Юджи, ты говорил, не был здесь раньше. Почему? — кряхтя, полз на корточках Мегуми.
Черные пряди спадали на лоб и мешались, касаясь кончиками длинных ресниц. Еще и в ноздри забилась пыль, от чего хотелось сильно чихнуть и покалывало нос. Нобара крепко обхватила Фушигуро за плечо, вертя головой.
— Не знаю, мне сказали не ходить, вот я и не ходил.
В самом отделенном уголке от входа наконец удалось выпрямиться в полный рост. Настил полов, пробитый упавшими балками, переломился в щепу. Доски, которые не тронул огонь, сгнили, превратившись в труху. Кугисаки задрала голову. Лучи протискивались сквозь изломы. Падать крыше больше было некуда, а ведь только из-за этого она не хотела сюда входить. Разве что на голову может свалиться кусок растрескавшейся черепицы, но уж точно не убьет.
— Эй, там что-то есть, — Нобара прищурилась, вглядевшись в темный угол.
Кугисаки убрала руку с плеча Мегуми и первой двинулась в сторону непонятного объекта. В этом углу свет с трудом проникал через завалы крыши и стен, только очертания фигуры удавалось разглядеть. Сердце затрепетало в груди. Мысль, что здесь может обитать чудище побольше Малыша, как пришла, так и улетучилась. Юджи бы наверняка это понял сразу, ведь он им хозяин, по крайней мере, так считала Нобара.
— Ого! — вскрикнул Юджи, повернув голову, — вот так находка!
— Что там? Я не вижу.
Фушигуро резко развернулся, случайно толкнув плечом Кугисаки. Она едва не потеряла равновесие на неровной поверхности, но вовремя уперлась ладонями о землю. Ругательства так и не слетели с языка. Что-то холодное и гладкое скользнуло по пальцам, затем костяшек коснулись очевидно крохотные лапки. Нобара ожидала увидеть перед собой Малыша, да и лучше бы это правда был он. Толстая крыса с облезлой шерстью. Она мерзко запищала, явно недовольная, что в ее обитель кто-то пришел, и умчалась в темноту.
Кугисаки истошно закричала, в панике отползая к ногам мальчишек, пока спина не коснулась коленей Юджи. Она терла руку о свои ноги, будто животное отгрызло ей руку, и продолжала кричать. Хоть тысячу проклятий она и готова убить, но крыс терпеть не могла. Мелкие паразиты и рассадник ужасных болезней. Они вселяли ужас в Нобару. Девушка приложила ладонь к груди, переведя дыхание.
— Давайте уйдем отсюда, — застонала Кугисаки, задрав голову, но никто не обратил на нее внимание.
Мальчишки смотрели на что-то перед ними. Очевидно находка, которую обнаружила Нобара. Она перевела взгляд на дальнюю стену. Привыкшие к полумраку глаза наконец увидели, что хранили в себе руины в своих самых потаенных углах, и лучше этого не видеть.
Скелет сидел, прижавшись к холодной стене. Голова склонилась над свертком, лежавшим на коленях, а руки лежали по бокам на земле. Некоторые кости отсутствовали, вероятно крысы растащили их. Одежда превратилась в тряпки, проеденные в нескольких местах. Приглядевшись, Кугисаки охнула и прикрыла рукой рот. В куче тряпок покоился совсем крохотный скелет. Не трудно догадаться, что перед ними мать и дитя. Они искали спасение от кары, но помощь не пришла за ними.
— Они просидели здесь без еды и воды. Тяжелый конец, — заключил Фушигуро.
— Вряд ли, — покачал головой Юджи, подобравшись ближе к скелетам, — я мало, что помню, но зарево пожара четко стоит перед глазами. Скорее всего они задохнулись от дыма.
Юноша из любопытства отодвинул ткань, чтобы поглядеть на скелет ребенка. Совсем маленький, точно не больше года от роду. Он не видел ничего пугающего или противного в смерти. Для Юджи она стала чем-то само собой разумеющимся. После убийства беременных наложниц он вместе с Махито, рывшимся в утробах, разглядывал внутренности и тельца младенцев, которые уже никогда не вдохнут жизнь.
Смерть — лишь итог, ожидающий любое живое существо. За кем-то она приходит раньше, а кого-то встречает поседевшим и сморщенным как сваренная картошка. Тем, кому повезет, она нежно перережет нить жизнь, а другим грубо, словно неумелая портниха, затупленным лезвием будет водить по нити, пока та не разорвется.
Юджи по глазам ребят понял, что они не принимали смерть в любых ее образах, а встречали с болью в груди. Когда Саюри покинула его, он не грустил по ней, а лишь жалел себя. Жалел, что теперь некому будет развлекать его и объяснять простые истины жизни. Юноша накинул ткань на череп и повернулся к друзьям.
— Пойдемте, здесь больше нет ничего интересного, — Юджи махнул рукой и двинулся в сторону выхода.
Нобара не могла отвести глаз от скелетов. Что бы случилось с ней и Мегуми, останься они здесь? Ответ на вопрос был слишком очевиден. Их кости бы точно так же лежали в каком-нибудь сгоревшем доме, а плоть послужила кормом для проклятий и крыс. От этой мысли Кугисаки передернуло. Она поднялась с земли, отряхнув одежду. Фушигуро обеспокоенно посмотрел на нее, она только покачала головой, мол все в порядке. На самом же деле в порядке было ничего.
Ветер укрыл небо пеленой белых и пушистых облаков. Они медленно тянулись, меняя свои формы, причудливо закручиваясь. Совсем скоро начнет вечереть, и Юджи снова придется возвращаться в храм. Он огляделся по сторонам. С приходом в деревню юноша не мог отделаться от ощущения, что за ним следят, но так и не смог учуять чужака.
— Идемте отсюда, — озираясь, произнес Юджи, — тут рыбацкая деревушка неподалеку, возьмем лодку.
Ураюме он бы почуял первым делом, да и она не заставила бы его долго ждать. Не в ее натуре прятаться и следить. Юноша потряс головой, избавляясь от наваждения. Может, ему просто показалось, ведь на этом месте столько людей погибло, а кровь пропитала землю.
Юджи развязал пояс своего кимоно, оставшись в нагадзюбане. Легкий ветерок тормошил вихры на его голове. Сегодня он вел себя более расслаблено, чем в первую встречу с ребятами. То и дело рассказывал про места, которые ему удалось исследовать.
Низенькие домишки стояли на высоком берегу. Стены чуть подкошены и полностью увешаны рыболовными сетями для сушки. Рядом стояли жерди, где мужчины развешивали рыбу для вяления. Никто из них не обратил на ребят внимания или же просто не заметил. Юджи осмотрел все лодки, вытащенные на берег. От носа каждой тянулась толстая веревка, которую обматывали вокруг колышка в земле. Смотрел так, словно являлся истинным знатоком.
Фушигуро улыбнулся, вспомнив поездку к прибрежным городам. В порту толстосумы в дорогих кимоно точно так же расхаживали вдоль судов. Они щурились и тыкали пальцами куда-то, крича на мальчишек, которые носились по пристани и грузили товар.
Юноша громко свистнул и помахал рукой. Двое обернулись и тут же помчались в сторону, бросив добычу в корзины у своих ног.
— Господин, вам нужна помощь? — старик со впалыми щеками, покрытыми щетиной, снял с себя соломенную шляпу и низко поклонился. Второй еще совсем молодой, судя по виду ровесник ребят, повторил поклон.
— Я возьму эту лодку, — Юджи не спрашивал разрешения.
Кугисаки хмыкнула на его слегка грубоватую речь. Вдруг с мягкой и оживленной манеры, с которой он рассказывал ей и Мегуми истории, юноша перешел на высокомерный тон.
— Конечно, господин. Я могу внука своего отправить с вами, чтобы он повел лодку, — старик похлопал паренька по спине.
— Нет нужды. Я сам управлюсь, — Юджи снял с себя обувь и бросил на дно лодки.
Мужчины оставили их и вернулись к своим делам. Фушигуро помог забраться Нобаре, аккуратно подтолкнув ее, и сам ловко перелез через высокий бортик.
— Готовы?
Не дождавшись ответа, юноша резко толкнул лодку. Песок зашуршал под ней, всплеснулась вода, и разводы пробежались по водной глади. Кугисаки взвизгнула, вцепившись руками во влажную древесину. Юджи запрыгнул на нос и взял в руки длинный шест. Хакама намокли и прилипли к коже, но он не обращал на это внимания.
Приятная тишина окутала компанию. Они нежились под теплыми лучами солнца, разглядывая пейзажи, проплывающие по берегам. Юноша опустил шест, и дал течению вести их, только иногда чуть поворачивал лодку, чтобы она не прибилась к берегу. Мегуми представил их жизнь, встреться они при других обстоятельствах. В голове рисовалась чудесная картина, где они втроем живут в поселении шаманов, обучаясь владению оружием. Юджи с его характером удалось бы сдружиться с учителем Годжо, это уж точно.
Юджи не думал ни о чем. Он просто наслаждался приятным моментом. Тепло расплывалось по его телу, когда он смотрел на Нобару, опустившую руку в холодную воду, на Мегуми, который смотрел по сторонам. Он силился вспомнить такие же счастливые моменты из детства, но их было мало, они совсем не заполняли его жизнь.
— Мне обещали, что когда-нибудь покажут море, — Юджи смотрел вдаль, куда змейкой устремлялась, — бесконечная водная гладь, уходящая к горизонту.
Наступил час прощания, когда небо окрасилось в золото, как и листва на деревьях. Юноша повел лодку обратно к деревушке, осторожно толкаясь шестом о дно, чтобы не разбудить убаюканную теплом Кугисаки. Юджи учтиво укрыл ее своим кимоно, а Фушигуро терпеливо держал ее голову у себя на коленях. Веки девушки дрогнули, когда песок зашуршал на берегу. Она медленно подняла голову и поглядела на мальчишек. Они ждали только ее.
— Я проспала все веселье?
Юджи мягко улыбнулся. На душе стало так спокойно как никогда прежде. Ему не хотелось уходить, но иначе было нельзя, ведь Ураюме может снова забеспокоиться. Осень забирала последние лучи солнца раньше, окутывая все темнотой.
— Когда увидимся снова?
Ребята дошли до перепутья, где им предстояло разойтись. Молодой господин с тоской смотрел на вершину Норой. Наверное, прислуга уже во всю бегает по храму, зажигая свечи в павильонах, а на кухне стоят подносы, полные еды для Юджи.
— Не знаю. Малыш вас найдет.
— А где он, кстати? — Нобара широко зевнула и даже не прикрыла ладонью рот. Спать хотелось до ужаса, а ведь им еще идти до их лагеря.
— Не знаю, гуляет где-то, но он всегда возвращается ко мне, а может уже вернулся в храм. Ладно, мне пора.
Юджи махнул рукой и зашагал к горе. Он напевал себе под нос песенку, которую когда-то слышал от девушек. Они вечерами, как прежде при жизни Саюри, собирались в комнате своего павильона, рассказывали сказки и пели. Юноша поднимался по ступеням, перепрыгивая через одну. Как же прекрасно он себя ощущал после сегодняшней встречи.
Улыбка сползла с лица, когда Юджи снова заметил присутствие наблюдателя. То же было и на руинах, но теперь он наконец смог различить следы проклятья, преследовавшего днем. У ворот стоял Ханами, сложив руки на груди. Его широкие плечи и высокий рост могли сравниться только с Сукуной. Никто более из свиты близко к ним не был по телосложению. Юноша замедлился, завидев фигуру.
— Как поживаешь, Ханами?
— .емюарУ теадижо ябеТ
Мурашки пробежали по спине, но юноша не выдал страха. Пройдя мимо за ворота, он увидел снежную деву, стоящую у главного павильона. С трудом Юджи мог передвигать ноги, словно к ним привязали мешки с камнями.
— Выдал меня? — спросил юноша, но ответа не дождался. По лицу Ураюме все становилось очевидно.
— Ты был там, куда тебе запрещено ходить, — отчеканила каждый слог Ураюме, поджав губы, когда Юджи подошел к ней.
Глаза источали злобу и ничего более. За всю жизнь юноша ни разу не видел столь яркого проявления эмоций на ее лице. Хотелось скрыться от ее взора, колющего и пронзительного.
— Я же волен делать, что хочу, — потупившись ответил Юджи. Он отводил глаза в сторону, а чувство вины, смешавшееся со смелостью, всколыхнуло душу.
Снежная дева в миг сократила дистанцию между ними. Холод окутал еще крепче, но тут же окатило огнем. Юноша даже не сразу понял, что случилось. Сердце будто бы бултыхалось в груди от бури чувств, грозилось сломать ребра и выскочить наружу. Пощечина, звонкая и увесистая, красным пятном осталась на щеке. Первая в его жизни, как и те радости, что юноша испытал рядом с Мегуми и Нобарой.
— Твоя жизнь тебе не принадлежит! — эхом разлетелись слова по пустому двору.
Юджи хотел было раскрыть рот, но слов не нашлось. Он долго стоял на ступенях главного павильона, глядя вслед удаляющейся в сторону входа Прислужнице. Когда она скрылась за дверями, он по-прежнему смотрел в одну точку, где только что прошла его дражайшая Ураюме. В ушах стоял шум, заглушив остальные звуки. Юноша провел шершавыми пальцами по покрасневшей от удара щеке. Больше обидно, нежели больно.
Краем глаза Юджи заметил Махито. Тот лукаво с противной ухмылкой выглядывал из-за угла павильона. В другой день юноша бы нашел колкий ответ для штопанного, но шок не позволял двинуться с места. Стало вдруг страшно за друзей. Сказал ли Ханами про них? А вдруг теперь их накажут за вольность юноши? Бешеный ритм сердца не успокаивался. К лицу прилила кровь, а кончики пальцев вдруг совсем похолодели.
Поднявшийся ветер разгонял листву по земле, предвещая о чем-то опасном.