Сатилия стало не узнать, конечно, но Элиска слишком хорошо запомнила его черты лица. Эти впалые глаза и массивный лоб не спутать ни с чем – казалось, обличье гаргульи лишь подчеркивает его человеческие формы, доводя до гротеска. Впрочем, если бы Элиска увидела его человеческое лицо раньше монструозного – ни за что бы не подумала, что оно может быть устрашающим. Бесстрастным, строгим, в чём-то диким, но не угрожающим. Сейчас же Сатилий и вовсе преобразился. Клоки чёрной бороды пропали, оставив лишь ровную тёмную щетину на щеках, а волосы сильно укоротились, оставшись не длиннее мизинца. Господин Гаргулья теперь выглядел моложе, живее – и почему-то даже веселее. Оказалось, ему и тридцати даже не дашь, а раньше Элиска думала, он похож на пятидесятилетнего. Интересно, какой ему тогда показалась она? В окровавленном корсете, вся исцарапанная, в ошмётках листьев и серых пятнах от городской пыли. К тому же серебряная отрава наверняка убавила цвет её коже и добавила черноты вокруг глаз. О спутанных волосах и поломанных ногтях за время приключений на воле – лесной и каменной – и подумать было страшно. А по прибытии сюда – с Элиской будто настоящее дарование от мира моды, шика и блеска успело поработать, пока она висела без сознания. Тяжело наверняка наводить красоту на вампире вверх ногами.
В первый свой визит Сатилий, тогда ещё не стриженный, просто поинтересовался – правда, раз десять за минуту – как она себя чувствует, может ли пошевелиться и не болит ли что. Элиска бы соврала, что всё прекрасно, но ведь отец не велел лгать. Тем более, Сатилий теперь один из её спасителей. Так что, прознав, как она слаба, он и оставил её отдыхать и набираться сил. Интересно, как его приняли лорд Дитрич с доктором? Да и они же тут не одни – интересно, кто вообще такие остальные. Сейчас же Сатилий явно никуда не собирался уходить: даже поставил стул и уселся прямо напротив.
– Отлично выглядишь, – приветливо улыбнулась Элиска. – Над тобой, я смотрю, тоже поработали?
– Понятия не имею, о чём ты, – ответил Сатилий – его ничуть не смущало, что им обоим в таком положении приходилось задирать голову, чтобы смотреть друг другу в глаза. Пусть он и пытался опять хмуриться – глаза его улыбались, щурясь, и этого было не скрыть. Он как будто бы думал все эти дни, что Элиска не выживет. Да и кто знает, насколько бы было ошибочно такое предполагать – уж сколько дней она ходила с серебром в крови. – Я себя обработал сам. Давно обещал себе, что как только попаду в хоть сколь угодно цивилизованное общество – сразу это сделаю. А здесь придётся задержаться надолго, так что...
– Почему надолго придётся?
– Потому что ты тут надолго, неужели не понятно? С твоей-то дырой в боку... Доктор сказал, нелегко будет восстанавливаться.
– А я уж было подумала, тебе тут так понравилось, – Элиска попробовала посмеяться – и боли, к её удивлению, это не вызвало. Скоро и двигаться, и летать сможет полноценно. – Всяко ведь лучше, чем тот твой собор, да?
– Представляю лица людей, когда не нашли гаргулью ни на следующий день, ни после...
– Подожди, – она веселилась всё больше, – я ещё до конца не представила себе тех, кто тебя орущим на том берегу находил. А ты мне уже новых предлагаешь!
– У тебя будет достаточно времени, пока висишь тут. Кстати, сколько ни смотрю – так и не пойму, как ты это делаешь. Вроде, когтей у тебя на пятках нет, цепляться нечем – так как ты умудряешься держаться вверх ногами?
– Мне, конечно, весьма польстило, что вы с таким интересом рассматриваете мои ноги, господин Гаргулья, – Элиска потянула руки к его голове, однако Сатилий играючи уклонился, – но пусть это остаётся моим секретом, ладно? Примерно как твоё тайное прошлое, о котором ты не хочешь говорить.
– Что ж, справедливо, – он кивнул. – Тогда договоримся друг друга об этих вещах не спрашивать?
– Не думаю, что такое необходимо. К чему запреты? Может, я как-то тебе и расскажу, когда буду в настроении. А может – в нужном настроении и ты мне что-то поведаешь. Я прекрасно понимаю и в самом деле не стала бы выпытывать то, что тебе неприятно вспоминать. Просто тогда, когда летели... я была немного не в себе, теряла последние силы и цеплялась за любую возможность остаться в сознании. Вот и болтала разное... Ты уж прости...
– Да уж, – вздохнул Сатилий, только как-то без грусти – неужели и правда не обижается? – Ты тогда всякого наговорила. Особенно под конец: что-то там про камень, эту свою физику...
– Надо же, ты запомнил? – просияла Элиска. – Это, конечно, по большей части был бред... Но правдивый. Ты не можешь увеличить свой вес, если не возьмёшь его откуда-то для этого. Хоть каменным становись, хоть железным.
– Тогда почему это ощущается именно так? Как будто я вешу, как чёртов мерин... Или вовсе – как чёртов автомобиль?
– Может, потому что не можешь больше двигаться после превращения? – начала рассуждать она, но вдруг осеклась: последнее слово собеседника кольнуло не в уши и не в разум, а куда-то в сердце – кажется, так сёстры называли это чувство? Элиска никак не могла взять толк, как простой звук, сложенный в слова, может достать до сердечной мышцы человека через слух. Теперь же оказалось – выражение пусть и фигуральное, зато какое точное!
Она бы сейчас, вновь посмеявшись, расспросила Сатилия с пристрастием: как это он с высоты своего собора разглядел автомобили на дороге, раз знает, что это такое? Насколько вообще хорошее зрение должно быть у человека, чтобы видеть настолько далеко? Ведь в состоянии гаргульи, как Элиска поняла, Сатилий не видит вообще ничего. Что ещё он мог видеть оттуда, если под собором простирается чуть ли не весь город? Может, что делал в городе отец? Или сёстры? Ах да, они же ночью не выходили. Неужели тогда Сатилий её собственные безбашенные ночные похождения наблюдал? И потому не погнал вон в первую ночь, когда Элиска увидела его человеческий облик... А может, потому, что она ему просто понравилась... Да, на этом бы она настаивала в несостоявшемся разговоре, шутя и смеясь. Но сейчас вдруг смеяться расхотелось, а захотелось плакать.
– Ты что? – Сатилий явно заметил перемену в её лице – и что она вдруг замолчала, где это видано? – Всё ещё болит, когда смеёшься?
– Нет-нет, – замотала головой Элиска, смахивая слезу – и ненароком всё-таки касаясь его лица. Щетина на ощупь, конечно, колючая, но не такая жёсткая, как камень, когда оно становится чудовищным. – Это всё... автомобили. Ненавижу их просто, вот и вспомнилось...
Много слов не понадобилось – Сатилий будто сразу же понял, что задел нежелательную тему. Так же, как и она недавно. А уж уходить от неприятной темы он отлично умел.
– Над тобой, я так понимаю, тоже немного поработали, как ты выразилась, – хитро прищурился он. Кажется, за той бородой Элиска вовсе не видела никаких эмоций на его лице раньше. Теперь же никак не могла привыкнуть, что он вовсе не бесчувственный и очень даже подвержен настроению. – И это я не про рану и повязки. Тебя как будто бы отмыли и приукрасили.
– Это да-а-а, – Элиска оглядела себя, – вот только если над собой ты поработал сам, то со мной... Неужели тоже твоих рук дело?
– Да ни за что! Я в красоте понимаю, как ты – в машинах. Это кто-то другой, – Сатилий было отмахнулся, но быстро сообразил, что нехорошая тема всё-таки сама вернулась. – Чёрт, сравнение не лучшее. Если хочешь, можешь рассказать, чем тебе так не угодили автомобили?
– Да так... – она сначала решила, что было бы неплохо хоть какую-то часть своей прошлой жизни оставить в тайне, но не смогла придумать, зачем. Если здесь все свои, пусть пока и не знакомые, но всё же более родные, чем кто угодно из людей. Наверняка у каждого в этом доме какая-то похожая история – с неприятием, презрением, изгнанием, безразличием. Может, однажды повезёт узнать и тайну бывшего соседа по высокой крыше – не исключено, что лишь в ответ на свою собственную. – Мой отец сел в автомобиль всего раз в жизни. На этом она и закончилась. Но это был даже не отцовский автомобиль, а его... товарища. Который после переехал к нам, чтобы занять его место. И машины свои с собой привёз. Каждый раз, когда кто-то из сестриц туда садился, я боялась, что всё – распрощаюсь и с ними.
– Да, – задумчиво ответил Сатилий, – я помню те дни, когда в нашем некогда тихом городе словно за неделю стало слишком много машин.
– Всё-то ты видел со своей башни, господин Гаргулья, – грустно улыбнулась Элиска. – Будешь скучать по родному собору?
– Скорее забуду, как страшный сон, – произнёс он почти гневно – видать, настолько опостылела ему уже эта крыша. – Особенно этих чёртовых птиц и как они воняют, когда суёшь их в костер. Тут хоть еда нормальная, наконец-то.
– Так ты ловил и ел птиц? – оживилась Элиска. Могла поклясться, что глаза от интереса сейчас засветились, пусть и не красным. Брови, показалось, поднялись так высоко, что на лбу стало побаливать. – Ты ведь так и не рассказал, как охотился! Не руками же ловил? Наверняка там какая-то хитрость! Ну, скажи уже, раз больше не придётся этим заниматься!
– Да никакой хитрости, – привычно насупился он – и снова стал похож на того господина Гаргулью, какого она знала, хоть и всего несколько дней. – Обычно достаточно было просто сидеть и ждать. Знаешь ли, когда ты огромный неодушевлённый предмет в самой высокой точке города – птицы сами так и норовят на тебе посидеть. Некоторые и вовсе прилетали на всю ночь остаться. Глупые.
– И что? Ты просто хватал их сонных и...
– Не всех. Но и с другими не сложнее – просто берёшь и...
Сатилий заозирался в поисках чего-то, потом долго возился, метаясь от столика к шкафчику прямо вместе со стулом и издавая им на всю комнату громкий скрип, а потом плюнул – хвала ангелам, не буквально – и оторвал откуда-то кусок материи, которой перевязывали Элиску. Покрутил у неё прямо перед носом – так, чтобы она уж точно не смогла своего любопытного взгляда отвести – а после уронил себе на вытянутую руку. Ткань упала подобно самому лёгкому древесному листу, осела поперёк запястья, а после – окаменела вместе с ним. Вместо руки Сатилия появилась огромная лапа каменного чудовища, на которой причудливым узором остался завиток, только что бывший лоскутом.
Элиска смотрела на это во все глаза и как могла старалась не моргать. Показалось, лучше озвучить предположение самой и получить внятное подтверждение, чем промолчать и потом долгое время додумывать.
– Так ты можешь превратить в камень всё, что тебя коснётся?
– Да, если захочу. Само это не делается. Знаю ведь, дальше ты хотела спросить – ты же у нас, говорят, умная – не превратилась ли бы сама, если бы мы с тобой не успели добраться сюда к утру. Ответ: нет. Потому что дневное превращение мне не подвластно, как это бывает ночью.
– Вообще-то, – подмигнула Элиска, не желая признавать открыто, что он верно угадал её следующий вопрос, – я хотела продолжить разговор о птицах. Так ты превращал их в камень?
– Обычно лапы хватало. После этого глупой никуда уже не деться. Можно хоть прямо так – живыми в костёр. Но я ж не варвар какой.
– Что ж... – Элиска сглотнула, пряча не то отвращение, не то жалость к живым созданиям. И где только было это всё, когда она убивала таких же маленьких животных в лесу – не крупнее птицы. А пропащего человека в городе? Бедную служанку, случайно подвернувшуюся на пути, она тоже чуть не убила. Сатилию так и вовсе повезло: его добыча сама прилетала в руки, ни о чём не подозревая. Если, сравнивая город с лесом, себя Элиска могла бы сравнить с совой, ночным охотником, нападающим с недоступных никому вершин, то его – со змеёй, тихо сидящей в укрытии из листьев и часами ожидающей зазевавшуюся жертву. Они оба выживали как могли, и теперь тут уж ничего с этим не поделать. Разве что порадоваться и поблагодарить господа... или кого ещё. – Хорошо, что теперь это закончилось и больше не придётся вот так делать.
Сатилий лишь молчаливо покивал, а потом быстро сменил тему – то ли не очень хотел вспоминать свои голодные дни, что совсем не трудно было бы понять, то ли боялся, что разговор на этой паузе так и прервётся:
– Говоришь, сёстры у тебя были... А они что, такие же, как ты? Крылатые?
– Ох, нет, конечно нет, – помотала головой Элиска. – Я им не родная. Меня отец взял в дом, когда я... пробудилась в первый раз. Но мне они как родные всё равно.
– И как же ты на улицах оказалась один на один с охотником, если у тебя семья есть?
– Это долгая история... – лениво отмахнулась было она, понимая, что её черёд раскрывать ещё больше тайн своего прошлого пришёл куда быстрее, чем Элиска предполагала. – И я бы рассказала тебе. Но не здесь, а... например, за ужином. Я же правильно понимаю, что раз ты тут – ходишь, разговариваешь – значит, сейчас ночь?
– Ты что, хочешь прямо сейчас куда-то идти? А сможешь ли вообще? Доктор бы вряд ли одобрил.
– Ну, если не смогу, то ты ведь меня донесёшь, да? – Элиска подмигнула, слезая с потолка. Сатилию пришлось подать ей руки, чтобы убедиться, что она не упадёт. Что бы он из себя ни изображал, а её самочувствие ему всё же оказалось небезразлично. – Как ты донёс меня до двери, когда мы долетели. Мой герой.
– Да сама ты, – буркнул Сатилий, – ...героиня. Так бы и сидел на той крыше, но тебе вдруг понадобилось меня с собой тащить.
– Всегда пожалуйста, – хихикнула она напоследок, уже касаясь босыми ногами пола.
В голове всё немного плыло – не удивительно, столько дней провисеть вверх ногами! Бок и спина ещё немного ныли, но двигать затёкшими ногами это нисколько не помешало. Так что, придя в себя спустя некоторое молчание, Элиска была уже готова идти хоть куда-нибудь, пусть и держась за Сатилия. Тот лишь ещё немного посновал по комнате в поисках чего-то, а потом вручил ей просторный белый халат. Не платье, конечно, но от него будет очень легко освободить крылья, да и к новенькому корсету халат отлично подошёл по цвету. Хоть Элиска никогда особо и не любила белое. Хотелось уже выйти да посмотреть, кому это она обязана столь шикарным нарядом – или его частью.
– Ну как, идти можешь? – спросил Сатилий, придерживая её под руку как самый настоящий джентльмен. Он точно жил когда-то среди людей – возможно, так долго, что даже десяток лет одиночества на крыше не выветрил из него манеры.
– Надеюсь. Но на всякий случай – не отпускай меня пока. И не спрашивай, смогу ли лететь.
Крыльями Элиска, увы, все ещё боялась пошевелить – они как окаменели.
Прямо за дверью белой комнаты их ожидала весьма странная встреча. Хотя, наверное, для Сатилия уже не впервой было встретить здесь этого... Человека ли? Конечно, армейский мундир с позолоченными нашивками, высокие сапоги и наплечники с бахромой ничем не уступали в солидности костюму самого лорда Дитрича, а то и вовсе напоминали командира кавалерии. Вот только у этого с иголочки одетого солдата не было головы. Совсем. С его-то ростом Элиска сначала подумала, что это просто такой хитрый костюм, и голова прячется где-то там под воротником, чтобы всех обмануть. Но плечи выглядели и двигались слишком естественно, а прислушавшись к себе и окружению, Элиска не смогла ни услышать дыхания, ни уловить тепло жизни внутри тела напротив. А когда таинственный джентльмен учтиво поклонился, едва не столкнувшись с Элиской в коридоре, показалось, можно разглядеть плоский срез на его шее – и застарелый кровоподтёк, словно на плоское блюдце уронили вишнёвого варенья да так и оставили засыхать. Если бы у него были глаза – Элиска бы точно сгорела сейчас от стыда за то, как бестактно разглядывает нового знакомого. Она, конечно, многое себе вообразила уже о порождениях тьмы, но такого даже представить не осмелилась бы. Этот человек выглядел так, будто его приговорили к обезглавливанию – и исполнили, – а он как ни в чём не бывало встал и ушёл с собственной плахи. Силы зла способны и на такое?
Невзирая на свою галантность, человек без головы не желал двигаться с места и пропускать их дальше по коридору. Там за его плечами на каждой стене висело по фреске, тускло освещённой свечами. Сатилий, однако, отодвинул солдата в сторону без всякой опаски.
– Ну, не стой на пути. Видишь – гостья уже в порядке и вполне способна ходить. Не о чем беспокоиться, – как-то сердито бросил он. Тот помедлил еще пару-тройку секунд и всё же посторонился.
– Ты что, ну конечно же он не видит! Как вообще можно такое говорить человеку без... – зашипела на своего проводника Элиска, когда отошли подальше от странного господина. Но замолчала, когда краем глаза заметила, что тот направился за ними следом. Почему-то Элиску не покидали домыслы, что он и правда ничего не видит, но всё прекрасно слышит, хотя и это без головы попросту невозможно. Как и вообще жить, впрочем.
– О, не удивляйся, – ответил Сатилий. – В обычном мире и человек не может обращаться в камень. И девчонка не может поднять вес втрое больше себя. Однако вот они мы. Так и он – вполне себе всё видит, даже не сомневайся. Иначе бы давно все здешние углы оббил лбом. То есть, не лбом – ну ты и так поняла.
– Может, он в таком случае ещё и разговаривает? – спросила Элиска в недоумении. Если господин без головы – порождение тёмной магии или чего-то наподобие, то кто знает, чего от него можно ждать?
– Извините, – чуть ли не вырываясь из рук Сатилия, что тянул её дальше по коридору, она развернулась назад. Присела в почтительном реверансе, как матушка учила, и протянула руку в сторону солдата. – Я как-то даже не поздоровалась и не представилась, прошу меня простить. Меня зовут Элиска.
Тот взял её пальцы в свою затянутую перчаткой руку, помедлил немного – поцеловать-то по этикету не получится – и не выпуская снова поклонился в пояс. Однако ни звука при этом не издал. Значит, всё-таки не разговаривает.
– Пойдём уже, – потянул снова Сатилий с таким лицом, будто собирался сказать ещё что-то вроде "хватит заниматься ерундой".
Мерцающий огнями свечей коридор вывел в просторный зал – огромный по сравнению с тем, что был дома. Поначалу от входа показалось, тут всё заполнено мраком, но миг спустя проступили светлые пятна – от развешенных ламп. Они свисали с потолка на цепях и освещали лестницы на верхние этажи, колонны посреди зала, наверняка чтобы никто не врезался случайно, а самая большая – светила на стол в самом центре. Причём лампы такие странные: выхватывают из тьмы только то, что находится строго под ними. Дома-то одного светильника хватало, чтоб увидеть пол-этажа в деталях. Вот и центральная тоже: располагалась так, что лица сидящих за столом можно было рассмотреть в ярких лучах только когда человек склонялся к кругу света на столе.
У Элиски, правда, со зрением в ночи всё было хорошо, так что с некоторым старанием ей удалось рассмотреть всех, кто был в зале, пока они с Сатилием неспешно приближались. Лорд Дитрич, конечно же, восседал на узорно отделанном кресле во главе стола, в то время как остальным полагались стулья. Впрочем, это выглядело бы более значимо, если бы вокруг было больше народу. Рядом с ним сидела молодая дама в выходном платье со сложным модным воротником. Её волосы были заплетены в несколько кос и собраны на затылке в высокую причёску. Для завершения образа светской львицы не хватало лишь шляпки, но кто стал бы носить головной убор у себя дома, не на балу? Судя по глазам и оттенку кожи, женщина эта – тоже вампир. Как и третий участник их совместной трапезы. Этот мужчина выглядел чересчур молодо: судя по лицу, он был не старше Сондры и её друзей-кадетов, однако телосложением всё же казался взрослее них. С немного торчащими ушами, озорной улыбкой и почти детскими щёчками – тоже как у Сондры – он мог бы прослыть хорошеньким. Однако глаза всё портили – их яркое жёлтое свечение делало лицо чуть ли не зловещим.
– О, госпожа Элиска! – воскликнул Дитрич и даже привстал, увидав её уже совсем рядом. – Разве доктор уже разрешил вам ходить?
– Я разрешил, – мрачно ответил Сатилий и усадил Элиску подальше от других – но зато так все смогли хорошенько её рассмотреть. Сам уселся рядом так близко, что Элиске даже не пришлось выпускать его руку.
– Берард, будь другом, принеси нашей гостье... того же, что и нам, – Дитрич подал знак молодому вампиру напротив, и тот, кивнув, устремился куда-то в темноту за колонну. – Мы, конечно, не рассчитывали видеть вас в полном здравии уже так скоро, – лорд снова обратился к ней, – но будем рады принять вас тем составом, что от нас пока остался. Итак, познакомьтесь, госпожа Элиска, – он величаво повёл рукой в сторону дамы рядом, – это госпожа Виттория Дитрич.
– Приятно познакомиться! – Элиска сначала думала, её на этом конце стола будет плохо видно, поэтому собралась аж вскочить, чтобы показать себя и поклониться госпоже как положено, но Сатилий предусмотрительно усадил её как раз возле края круга света, да и сорваться с места не дал, удерживая руку. Ещё Элиска думала, её в таком огромном зале будет плохо слышно, поэтому начало фразы чуть ли не прокричала, но тут же поняла, что каждый звук тут наоборот усиливается в несколько раз. Дома-то казалось, что если бы существовал зал больше, чем их гостиная, то звук бы попросту рассеивался по пути от одной стены до другой. Оказалось, эту часть физики она недооценила – и дальше уже продолжила говорить как привыкла. – Так интересно, вы тоже Дитрич? Должно быть, сестра, так?
– Жена, – холодно поправила та и демонстративно обхватила руку лорда – скорее даже вцепилась – и потянула вниз, чтобы он сел.
– Да, как настоящие супруги мы во всём друг на друга полагаемся и все дела ведём вместе, – подтвердил тот, опускаясь на место, а затем освобождаясь от её хватки и поправляя смятый ею рукав. – Но у нас свободные отношения. Я же говорил, что мы тут все живём по своим правилам, как хотим?
На последних словах он так выразительно посмотрел Элиске в глаза, что она даже немного растерялась. Зачем он это поведал? Это что-то меняет? Хотя, судя по тому, что Элиска слышала о так называемых "свободных отношениях" от сестёр, это означает, что хоть сердце лорда может быть и занято – и то не факт, ведь браки зачастую бывают больше выгодные, чем полюбовные – постель его всегда остаётся свободной. Но зачем об этом говорить ей вот так при знакомстве? Да и жена, Виттория, ни слова не возразила на это уточнение – значит, всё так и есть и она одобряет? Элиска совершенно не знала, как реагировать – и коварная ухмылка, которой одарила её госпожа, ничуть не спасала. К счастью, их третий сосед подоспел как раз вовремя.
– Ну уж нет, тут у вас ошибочка – сестра она мне, – протараторил юноша и поставил напротив Элиски даже не чашу, а самый настоящий кубок, наполненный чем-то красным. Берсерк нетерпеливо забился где-то в уголке подсознания, но в этот раз его удалось сдержать. Желание спросить "что это?" мигом пропало, потеряв смысл – всё и так стало ясно.
– Благодарю, – поспешила ответить Элиска. Уже второй раз так и вскочила бы, кланяясь, если бы Сатилий не держал.
– Я Берард, кстати, – к удивлению, парень не стал протягивать ей руку, а наоборот – отошёл подальше. Тут Элиска и увидела, что после того, как он отлучался за кубком, на нём появились некие причудливого вида очки. Не похожие на те, что отец надевал, чтобы читать. У этих была слишком уж вычурная оправа – казалось, из резного дерева, но покрытого позолотой. И мутно-зелёные стёкла, за которыми не различить глаз, да и с той стороны тоже наверняка ничего не рассмотреть.
– Приятно познакомиться, – повторила Элиска, в этот раз еле сдерживая глупый смех от того, как забавно Берард выглядел в этих наглазниках – назвать это очками всё-таки с трудом получалось даже в уме.
– О, а мне-то как приятно, – со странной кривоватой улыбкой отвечал он. – Вы потрясно выглядите!
– Да, мне господин Дитрич уже говорил, – Элиска лукаво покосилась на упомянутого лорда, но тот явно и не собирался смущаться, будто ничуть не стыдится своих слов даже перед женой.
– Ну, он-то, скорее всего, говорил про ваши крылышки. Лорд немножко одержим нашими древними предками – их способностью летать в особенности. Можете представить, в каком восторге он был, когда вас сюда притащили?
– О, правда?
– Не дайте Берарду ввести вас в заблуждение, – парировал Дитрич, отпивая из своего кубка – и Элиска не смогла удержаться от того, чтобы повторить за ним, – он не такой знаток женской красоты, каким хочет показаться. Зато очень ценный друг. Без него мы бы не справились: знаете ли, он помогал доктору Денкену оперировать вас.
– И именно поэтому знаю, о чём говорю, – продолжил своё Берард, вычерчивая руками в воздухе какие-то контуры, похожие не то на песочные часы, не то на... женскую талию? Почему-то показалось, что через эти стёкла он смотрит прямо на Элиску – и продолжает криво улыбаться. – Так что, может, и не такой, но всё-таки знаток, а?
– Берард, чёрт тебя дери! – негромко воскликнула Виттория, молниеносно встав со своего места. То ли она только сейчас заметила, с чем на голове вернулся брат, то ли просто дождалась, когда он будет достаточно близко, чтоб можно было достать его, чуть перегнувшись через стол: мигом отвесила брату громкий подзатыльник, причем такой, что очки сразу слетели. На это Виттория и рассчитывала, не иначе. В этот момент она очень напомнила Жианну. – Не стыдно тебе вообще прямо при гостье, даже толком не знакомясь?
Тот довольно, но всё же виновато захихикал и с лицом нашкодившего, но ни о чём не жалеющего кота вернулся на своё место за столом.
– Да бросьте, – вступилась было Элиска с деланной наивностью. Подумаешь, покрасовался парнишка перед ней в дурацких очках вместо того, чтобы руки целовать, как остальные. Что в этом такого? Даже если тут так не принято, она охотно сделает вид, что всё в порядке. – Ничего плохого же не произошло. Я и сама выгляжу сейчас не очень презентабельно, наверное.
– Потрясающе, точно говорю, – повторил шёпотом Берард, подавшись в её сторону всем телом и едва не ложась на стол. Но Сатилий посадил Элиску слишком далеко – и соседи услышали всё даже лучше, чем она сама.
– Замолчи, пока я тебя не стукнула, – пригрозила кулаком Виттория, вновь садясь. Не пристало настоящей госпоже так разговаривать и себя вести, конечно. Но здесь, по словам лорда, каждый оставался собой, не оглядываясь на титул, который сам себе и взял. Тем более, дома Жианну не смущал даже титул, когда она вела себя за столом с сёстрами скорее как дворовый хулиган, нежели приличная замужняя дама. Воспоминания заставили Элиску смотреть на гневную госпожу с умилением, а Виттория, скоро это заметив, тепло улыбнулась ей.
– У меня тоже была сестра, – проговорила Элиска себе под нос, но вовсе не стесняясь быть услышанной. – Я очень долгое время жила в обычной человеческой семье. Отец держал меня за дочь, пока был жив, – пояснила она. Ей давно стало понятно, зачем Сатилий потащил её именно в этот зал, а не организовал им двоим ужин наедине. Он, похоже, хотел познакомиться с историей Элиски одновременно со всеми. Может, подумал, что так будет честно – не отрывать её сразу от нового коллектива лишь для себя. А может, позаботился, чтоб ей не пришлось рассказывать одну и ту же историю дважды. Сам-то ни слова не сказал с тех пор, как сели за стол – зато, небось, слушал во все уши. Вот так посидишь недалеко от чужой беседы по душам – и словно сам со всеми уже познакомился.
– Так выходит, тебя растили люди? Богачи какие-нибудь, судя по манерам, – Виттория внимательно оглядела Элиску – вероятно, хотела бы всю с ног до головы, но в данный момент ей хватило и того, что предоставляли поза вместе со столом. Огненный взгляд прошёлся по лицу, рукам, плечам и, конечно же, крыльям Элиски. – И ты наверняка не знаешь ничего о вампирах и мире, в котором мы живём.
– Только так, из книжек, – честно ответила Элиска.
– Ну, в книжках про такое не напишут, – Виттория ткнула изящным длинным пальцем в очки, что Берард бережно держал между столом и ладонью. – Даже понятия не имеешь, что это, да?
– Разве это не простой аксессуар? Ну, немного чудной, разве что.
– Нет, подруга, – покачала головой Виттория. – Это – артефакт. С такими вещами надо быть осторожной.
– Что за артефакт? – Элиска уставилась было на предмет в руке Берарда, но тот поспешил спрятать очки целиком и потупил взгляд.
– Они разные бывают, – ответила его сестра. – Конкретно этот, скажу тебе прямо, позволяет видеть сквозь одежды. То есть, да, ты всё правильно поняла, он сейчас глазел на тебя, – она потянулась снова через весь стол, чтобы ухватить братца за ухо, но тот в последний момент увернулся.
Если это не розыгрыш и эти странные очки правда так работают, то Берард только что рассматривал её без одежды в течение нескольких минут? Первое, что захотелось сделать, это спрятаться, прикрыться, но куда уж теперь денешься? На всякий случай Элиска всё-таки обняла собственные плечи, закрываясь, и чуть отвернулась. Второе, что захотелось: вскочить и отобрать у наглеца его волшебные наглазники. И применить на нём самом. А лучше на красавце-лорде – там-то наверняка есть, на что полюбоваться. Но Сатилий, пока что просто укоризненно качающий головой, не позволит таких резких движений. Элиска закусила губу – не хватало ещё расплакаться от невозможности отстоять свою честь и хоть как-то ответить парню. Впрочем, она понадеялась, ему ещё достанется сегодня от сестры после застолья. Та хоть и казалась не очень приветливой поначалу, но покушение на женскую красоту, похоже, мигом превратило её в защитницу Элиски.
– Да ладно вам, – попытался оправдаться Берард. – Мы же вместе с доком её резали. Так что я вас, госпожа Элиска, буквально всю насквозь видел. Уж извиняйте, не смог удержаться от комплимента, так сказать.
– Кстати, благодаря этому артефакту, – вмешался лорд Дитрич, явно намереваясь не дать маленькому недоразумению разрастись во что-то большее, – и умению Берарда им пользоваться мы и смогли досконально изучить особенности вашего вида. В том числе – насколько тяжёлым было ваше ранение и как лучше его лечить. Вы уж простите нашего Берарда, госпожа Элиска, здесь взаперти он почти и не видел живых женщин.
– А если и видел, то на всех смотрел вот так, – присоединилась Виттория. Братец же её лишь виновато почёсывал затылок.
– Они и правда так работают? Можно увидеть даже, что у кого в организме происходит? – обратилась Элиска к нему. Сделала вид, что решила помириться, но на деле задумала хитрость. Зачем вырывать предмет у юнца из рук, если он может и сам его отдать?
– Нет, не сразу, – смущённо отвечал Берард, по-прежнему глядя в стол. – Сначала просто людей голыми показывает и больше ничего. Нужно время и умение, – последнее слово он произнёс с гордостью.
– О, ну даже если и так, – произнесла Элиска мурлыкающим голосом и потянулась рукой в его сторону. – Можно мне посмотреть? Так интересно увидеть магию самой.
– Нет, нет, не выйдет, – отвечал Берард, окончательно пряча очки под стол. – Просто так не сработает. Надо знать слова.
– Да, – подтвердила Виттория, – надо обратиться к демону, чьими силами этот артефакт даёт пользоваться. Спросить разрешения. Моему непутёвому братцу ужасно повезло – и он несказанно этим гордится, что удалось так спеться со своим похотливым бесом. Как его там звать?
– Ситри, – обиженно ответил Берард. – И, вообще-то, он не похотливый бес, а великий принц, командир шестидесяти легионов духов ада!
– Да-да, и просто хороший парень, – махнула рукой Виттория и надолго приложилась губами к своему кубку, запрокидывая голову. Элиска вновь не смогла устоять и отпила из своего.
– Как интересно, – повторила она, оторвавшись спустя секунду.
– То есть, – вопреки очевидным надеждам Берарда, сестра не забыла свою мысль, когда допила всё до дна, – ты так и говоришь: "о, великий Ситри, принц, командир... скольких там? Покажи мне эту прекрасную деву без всего", да? Каждый раз?
– Ну, сестра, ну ты же сама знаешь, что нет. Своего же ты не так просишь?
– Ах да, точно – я "пожалуйста" забыла, – Виттория рассмеялась. Элиска тоже улыбнулась ей, и Берард тоже не смог долго держать серьёзный вид – нервно хохотнул. Неприятный случай всё же удалось перевести в шутку.
– О, Дулли! – повернулся Берард и распростёр руки куда-то в сторону позади Элиски – словно ловил спасательный канат, что вытащит его из этой неловкой ситуации, а не человека звал. – Ты что там встал? Присоединяйся давай! Мы тут приветствуем нашу прекрасную гостью, – он вновь сделал особый акцент на лестном слове.
– Госпожа Элиска, – поспешил встать лорд Дитрич, обводя в воздухе рукой силуэт подошедшего, – думаю, с Дулли вы уже знакомы?
Элиска повернулась, чтобы увидеть того, кто стоял за её спиной, и увидела, как ей снова кланяется солдат без головы. Он шёл за ними с Сатилием, а подоспел только сейчас? Как же она даже шагов не слышала?
– Садись, – метнулся к нему Берард, отодвигая перед Дулли стул. – Будешь что-нибудь?
Он протянул безголовому кубок и кусок мяса на блюде, но тот лишь поднял ладонь, отказываясь. Сесть, однако, не отказался.
– Нашёл, над кем пошутить, когда шутят над тобой, да? – улыбнулась брату Виттория – но получилось совсем не по-доброму.
– Итак, – прервал их перепалку Дитрич, – раз мы тут почти все в сборе, я предлагаю выпить за нашу дорогую гостью – госпожу Элиску. Должен сказать, госпожа Элиска, я как никто другой рад приветствовать в своей... нашей обители настоящего древнего вампира. Это честь для нас всех – встретиться с вами.
– Ох, вы снова мне льстите, дорогой лорд, – ответила Элиска смущённо. – Это мне несказанно повезло оказаться здесь, среди вас – тех, кто по-настоящему способен понять, кто я такая. И уж кто бы знал, что бы со мной было дальше, если бы... В общем, я вам очень благодарна. Вам всем, – она посмотрела при этих словах и на Сатилия, что продолжал молчать. Впрочем, себе кубок тоже успел где-то раздобыть уже. Интересно, а что пьёт он?
– О, нет, – Дитрич уловил её взгляд, – это мы вам благодарны за то, что наконец вернули нам давно потерянного Сатилия.
Так значит, он не просто так направил её в этот дом? И не из легенд и слухов знал о нём. Сатилий был здесь раньше – и почему-то не хотел рассказывать. Что же, теперь, когда между ними всеми, наконец, установилась какая-никакая связь, Элиска надеялась узнать у него всё. В конце концов, может, господин Гаргулья для того и привел её в этот зал, чтобы его историю рассказали ей другие. Когда пить начали уже все – кроме Дулли, разумеется, – Элиска вновь не смогла устоять. И следующие мысли её уже были всецело захвачены вкусом. Всё-таки это не похоже на кровь человека, хоть и будоражит именно так. Но и на звериную не похоже. Что же в таком случае они пьют? Надо обязательно спросить – в следующий раз.