Совместная жизнь началась с того, что Нарочинская налетела на стул, который посреди комнаты оставил Брагин.
Дело в том, что прошлым вечером мужчина смотрел телевизор, сидя на диване, и захотел вытянуть ноги. Но пол для этой цели ему почему-то не подошел, поэтому Олег и подставил стул, клятвенно пообещав убрать, когда досмотрит.
И забыл.
А Марина, ушедшая спать раньше, об этом не знала. Не знала ровно до тех пор, пока, пытаясь открыть отказывающиеся просыпаться глаза, не приложилась ногой о мебель, которой на этом месте стоять не должно.
Брагин, выскочивший на шум, выругался, подхватил Нарочинскую на руки и перенес на диван — осмотра ради. Слова женщины о том, что она в порядке, были проигнорированы.
За такую обеспокоенность ее персоной Марина могла простить многое. Но это не значит, что привычки Олега мгновенно перестали ее раздражать.
Во-первых, он никогда не ставил вещи на место. Щетка неизменно валялась на бортике ванны или раковины, хотя существовал стаканчик. Чайник раз за разом оказывался рядом с базой питания, а не на ней. Книги находились в самых неожиданных местах, например, на стойке с обувью. Ну просто потому, что Брагин опять о чем-то задумался.
Во-вторых, он ленился наливать напитки в кружку и часто пил прямиком из упаковки. Мало того, что это выглядело так себе, так еще и было крайне негигиенично. Отдельно бесило то, что Олег прекрасно об этом знал, но все равно продолжал.
В-третьих, Брагина оказалось слишком много. И вот это уже для Нарочинской стало открытием. Ранее женщине казалось, что они вполне привыкли существовать рядом, ограничиваясь тем, что пару-тройку дней в неделю ночевали поодиночке. Однако когда они съехались, Марина поняла, что ей нужен хотя бы час в день полного уединения. Только сказать она об этом не могла — понимала, что Олег обидится. Да и признаваться в собственной слабости было неприятно.
Брагин тоже не ожидал, что они станут друг другу мешать. Казалось бы, какая разница, откуда он пьет сок — из коробки или стакана?.. Зачем так нервничать, если вещь оказалась не на родном ей месте, он тоже не понимал. Как не ожидал и того, что Марина может включать режим бабки, едущей в шесть утра в автобусе, и скрипеть зубами на весь мир.
Мужчина видел, что она дергается, но никак не мог взять в толк, что не так. Нарочинская же отмазывалась тем, что ему «показалось» или она «просто устала».
В итоге через неделю после переезда Брагин припер ее телом к стенке и сказал, что не отпустит, пока Марина не выскажет все, что ее беспокоит.
Она и сказала.
На пассаже про нехватку личного пространства он почти обиделся, но увидел, как в родных глазах плескаются нежелание его расстроить вперемешку с недовольством собой, и выдохнул. В конце концов, Олег прекрасно знал, каким шумным он бывает и как много места, во всех смыслах этих слов, занимает. Просто не ожидал, что ли, что для Марины это до сих пор непривычно.
Главное, что ничего страшного не случилось.
Закончив, Нарочинская опустила голову, лишь бы не пересекаться с мужчиной взглядом.
Брагин же прикинул варианты и предложил:
— Давай так: если тебе нужно, ты говори и беги в спальню, а я тут посижу, или наоборот. Потом — зови, — Олег заметил, как недоверчиво на него посмотрела Марина, и приподнял брови. — Нарочинская, ну я же не зверь. Точнее, зверь, конечно, но приручаемый, — женщина усмехнулась, и он улыбнулся. — А по поводу остального… Мне нужна мотивация, — увидел отчетливое недоумение. — Позитивное подкрепление, знаешь, как у собачек?
И он так смешно изобразил песика, что Марина рассмеялась. Брагин засмеялся вместе с ней, и напряжение спало.
Нарочинская уткнулась лбом ему в плечо:
— И какого же подкрепления ты жаждешь, зверь?
Олег снова продемонстрировал ямочки:
— Сойдемся на поцелуях, я думаю. Для начала, — многозначительно добавил он. На всякий случай.
Чтобы потом можно было поторговаться, конечно же.
***
В первый вечер после договоренности она отдыхала полтора часа, а потом позвала Олега. Он пришел сразу же, и Нарочинская почувствовала в этом простом действии такую колоссальную поддержку, что на эмоциях не давала уснуть мужчине почти всю ночь.
Впрочем, это еще большой вопрос был, кто кому спать не давал.
Через пару суток ей хватило часа, после чего женщина сама вышла в гостиную и уселась Брагину под теплый бок. Мужчина согрел ее не менее теплым взглядом и поцеловал в висок.
А еще спустя три дня Марина поняла, что хочет видеть Олега всего лишь через полчаса. Она честно заставила себя потерпеть еще десять минут, а затем, покусав губы, решила отправить мужчине смс. То, что объект ее внимания находился за стенкой, Нарочинскую не смущало. Почти.
Вскоре мужчина зашел в спальню, шлепая по полу босыми ногами:
— Марин, ты корейскую кухню ешь?
— Мебель же несъедобная, — Нарочинская пожала плечами. — Даже корейская.
Олег скорчил рожицу:
— Очень смешно. Ну?
— Особо не доводилось, а что?
Он почесал затылок:
— Да там рядом с нами открылся, рекламки раздавали. Я заказал на пробу. Рис с рыбой взял, если правильно понял. Они еще в подарок какое-то фирменное блюдо положат, кимчи, вроде, называется.
Марина улыбнулась и поманила его пальчиком:
— Ну, значит, будет пробовать.
Брагин с готовностью приземлился рядом и заграбастал женщину в объятия. Она поцеловала его в уголок губ.
Мужчина практически замурлыкал:
— Ты уверена, что это сейчас надо делать? Курьер скоро придет.
— А это мотивация, — Нарочинская фыркнула. — Ты чайник сегодня сам на место поставил, без напоминаний.
Он разулыбался как младенец, увидевший новую погремушку:
— Да я его не трогал просто еще.
— Да? — женщина свела брови к переносице и очень деловым тоном потребовала. — Ну возвращай тогда.
— Чего? — не понял Олег.
— Поцелуй.
Брагин хмыкнул и повалил ее на кровать:
— Ага, щас.
Она заливисто рассмеялась.
Он так любил, когда она смеялась. Он так ее любил.
***
Рис и рыба действительно оказались рисом и рыбой, хоть и напичканными сверху донизу приправами. А вот с неведомым обоим кимчи вышли сложности. Во-первых, было непонятно, из чего конкретно состоит блюдо. Вроде бы из капусты, но имелись сомнения. Во-вторых, размер кимчи был достаточно большим, что внушало недоверчивой на хроническом уровне Марине определенные подозрения.
— Слушай, — протянула она, — а с чего такая благотворительность вообще, а? Ты посмотри, какое оно здоровое, — она ткнула вилкой в блюдо.
Олег улыбнулся:
— Одичала ты, Нарочинская. Это ж реклама! — со знанием дела произнес он. — Чтобы клиентов заманивать, когда им еда понравится.
Но Марина тоже немного разбиралась в маркетинге:
— А если не понравится? Если они засовывают его в подарок, то непонятно, из чего оно состоит тогда.
— Че это?
— Ну раз они убытков не несут больших.
Мужчина философски пожал плечами и собрался засунуть себе в рот сразу столовую ложку кимчи. Женщина спешно прикрыла ему губы рукой:
— Тихо ты, надо по чуть-чуть, — Олег без задней мысли протянул ей ложку и Марина аккуратно попробовала.
О том, что не надо было этого делать вовсе, Нарочинская поняла моментально.
— Целоваться сегодня не будем, — не своим голосом резюмировала она. — И завтра тоже, — Марина встала и быстро пошла на кухню.
Брагин проводил женщину непонимающим взглядом и последовал за ней:
— Че это? — он увидел, как Нарочинская жадно пьет из полного кувшина. — Так остро, что ли? — вернулся к столу и, не мудрствуя лукаво, тоже попробовал чудо корейской кухни. После чего почти прибежал к Марине и, отобрав у нее кувшин с остатками воды, разом вылил их все в себя. — Че ты так смотришь? — получил порцию выразительного сопения. — Сама же не хочешь, чтобы я из пакетов пил.
Далее они методично опустошили две коробки с соком, причем пили прямо из горлышка. Олег хотел, было, отпустить шуточку на этот счет, но поглядел на стоически молчащую Марину и удержался от комментария.
Легче, кстати, почти не стало. Оба ощущали себя огнедышащими драконами в девятом поколении.
— Потрясающий у нас выдался романтический ужин, Брагин, — отдышавшись, заявила Нарочинская.
Мужчина притянул ее к себе и заглянул в синие глаза:
— Он вообще-то и не планировался таковым.
— А каковым? — постаралась спрятать улыбку женщина.
— Трагикомическим, конечно, — Олег театрально вытер невидимую слезу.
— Тогда тебе удалось.
— Обращайся.