Марина стояла у зеркала и наносила крем на лицо и шею. А потом другой — на руки. Этот процесс был не только полезным, он успокаивал, помогал проанализировать день и расслабиться.
Впрочем, еще больше расслабиться помогал Олег, который ждал ее в гостиной.
Терпение никогда не было сильной чертой Брагина. Вот и сегодня мужчина не выдержал: постучался в дверь, дождался разрешения и заглянул в ванную:
— Маринкин, ты поселиться здесь решила?..
Их смены кардинально не совпадали уже третью неделю, поэтому хирурги толком не виделись даже дома.
Брагин чуял в этом происки Ирины Алексеевны, но повлиять на заведующую не смог: Павлова пожала плечами, прикинулась непонимающей овечкой и обосновала перемены в расписании необходимостью оптимизации рабочих процессов.
Тогда Олег пошел жаловаться Нине. Однако Дубровская помочь отказалась:
— Павлова зверствует, так что не надо меня кидать ей на амбразуру, ладно?
— А че она так?
— Понятия не имею, — соврала регистратор, но Брагин посмотрел на нее вы-ра-зи-тель-ны-ми глазками, и Нина сдалась. — Разводится она с мужем, а тут ты с Маринкой обжимаешься на каждом углу вместо работы, — увидела лицо друга и грозно добавила. — Михалыч, я тебе ничего не говорила! Мне вообще-то волноваться нельзя!..
В общем, ждать, пока все кремы мира впитаются в его драгоценную Нарочинскую, Олег Михайлович больше не мог. И Марина Владимировна его, в принципе, прекрасно понимала.
— Олег, ну что, ну подожди, — попыталась вырваться из его лапищ женщина. Впрочем, не очень активно. — Ну крем же смажется!
— Пофиг, — вежливо обозначил свою точку зрения мужчина, ткнулся носом Марине в шею и тут же поморщился, получив кремом прямо в ноздри. — Нарочинская, блин! Что за Средневековые пытки, — он развернул ее к себе и посмотрел в лицо взглядом Кота из Шрека.
— Скоро впитается. Держи себя в руках, пожалуйста.
— Себя неинтересно. Лучше тебя.
— Ты как ребенок, честное слово, — улыбнулась Марина.
Он поиграл бровями:
— Первые сорок лет детства самые тяжелые. На волосах крема нет? — услышав желаемый ответ, Олег зарылся лицом в ее кудряшки и стал гулять ладонями вдоль позвоночника.
Нарочинская замерла. В этом мужчине было столько нерастраченных нежности и ласки, что Марине иногда не верилось, что ей привалило такое счастье.
Олег, кажется, и не знал до встречи с ней, на что способен, — Нарочинская замечала, как он сам себе удивляется. А иногда даже смущается. И это несмотря на то, что смущение в прошивке Брагина изначально отсутствовало.
Со временем Марина начала «читать» его достаточно хорошо, а Олег перестал закрываться от нее за вечной маской шута. Так, как Брагин, ее никто не любил, — Нарочинская постоянно ощущала его по-детски яркое и искреннее чувство. И такого бережного отношения, несмотря на всех тараканов в голове Олега, Марина не получала ни от кого другого.
Это сводило с ума, это влюбляло в него все сильнее, это делало ее бесконечно счастливой. И страшно было подумать, что когда-нибудь все может закончиться.
Марина чувствовала его на каком-то молекулярном уровне, понимала без слов, не пыталась перекрыть кислород. Окрыляла. Любила.
Мужчина видел это в каждом малюсеньком жесте по отношению к нему. В синих глазах, которые смотрели на него так, как ни на кого больше. Слышал в интонациях, когда Нарочинская говорила с ним или о нем. Чувствовал всеми фибрами души.
С ней было спокойно и сладко, как пилигриму, нашедшему, наконец, Святой Грааль. И это спокойствие хотелось продлевать, им хотелось упиваться, оно придавало сил, оно не могло наскучить.
С ней он себя не узнавал, если честно. Ранее даже не подозревал, что может быть таким внимательным и трепетным. Но ему это нравилось. Ему вообще в жизни с Нарочинской нравилось абсолютно все. А Марина, возможно сама того не осознавая, становилась ему дороже с каждым днем.
Когда крем впитался, Нарочинская скользнула ладошками под футболку Брагина.
И от его хриплого шепота у нее подкосились ноги:
— Милая моя…
***
— Как думаешь, долго еще Павлова будет с ума сходить? — поинтересовалась Марина часом позже.
— Да откель я знаю, — Брагин поцеловал ее в лоб. — Можешь сама спросить, если так интересно.
Женщина рассмеялась, приподнялась на локтях и охотно улеглась назад, когда мужчина потянул ее себе на грудь:
— Я тебя умоляю, если уж ты ее не уговорил.
— А че я, особенный какой-то, что ли, — фыркнул он, но посерьезнел, увидев ее взгляд.
— Ну вообще-то да, — буднично подтвердила Нарочинская и как ни в чем не бывало продолжила. — Раз твое обаяние оказалось бессильно, значит, мне можно даже не пытаться. Да и Павлова меня не любит, — заметила Марина, но в голосе ее не было ни капли огорчения.
Олег поцеловал ее в висок:
— Значит, делаем вид, что смирились, а сами придумываем коварный план.
— Это какой, например? — Нарочинская изогнула бровь.
Брагин почесал нос:
— Не решил еще. Можно дверь ей заварить, когда дома будет, — серьезно предложил он, увидел изумленные глаза Марины и невинно уточнил. — Но это крайний случай уже.
Она снова расхохоталась:
— Какой же ты дурак, а.
— Лучший дурак из всех, между прочим, — скромно подтвердил Олег и снова накрыл губы женщины своими.
Надо же было компенсировать жгучую нехватку Нарочинской в его жизни. Ну, или хотя бы попытаться.
***
Ближе к утру Марина почти уснула, уткнувшись Брагину в плечо, но почувствовала, что он на нее смотрит.
Она разлепила глаза:
— Чего ты?
— Да так.
— Не тяни, а. Иначе я не засну и тебе не дам, — женщина зевнула.
— Да это не срочно.
— Олег! — Нарочинская ткнула его в бок, и мужчина сдался:
— Слушай, мы же хорошо живем? — Марина ощутимо напряглась, и Брагин поспешно добавил. — Ничего не случилось. Просто скажи, хорошо или нет.
Манера Олега говорить загадками давно стала привычной, поэтому Нарочинская успокоилась:
— Хорошо.
— И выгонять меня ты не собираешься?
Господи, он даст ей поспать сегодня или нет?..
Женщина посмотрела Олегу в лицо:
— С ума сошел? — это прозвучало настолько многообещающе, что дальше тянуть было уже нельзя.
Он перешел к сути:
— Я подумал… Квартира же моя пустая стоит, следить за ней надо, нам некогда. А Саламчик с Юлей в общаге ютятся. Может, им предложить у меня пожить? Пусть платят коммуналку и копят на первый взнос или на что они там копят, м?
Марина несколько секунд осознавала сказанное, после чего поцеловала Брагина в шею:
— Твоя же квартира.
Но Олег видел, как Нарочинской приятно, что он с ней советуется:
— Хочу знать, что ты, — сделал ударение на последнем слове, — думаешь.
— Ты же не в карты ее проигрывать собрался. Идея хорошая, если ты после этого к нам всех остальных тащить не будешь.
— Это кого это? — прикинулся шлангом мужчина.
— Да хоть кого, — пробурчала она, снова начиная засыпать. — Неожиданных родственников, коллег, друзей друзей и просто несчастных людей.
Олег улыбнулся:
— Ну конечно, ты меня тогда вместе с ними выгонишь, — на этих словах Нарочинская не больно, но ощутимо укусила его за бицепс, и Брагин хмыкнул. — Понял, не дурак. Был бы дурак — не понял.
***
Смена у Марины начиналась днем, поэтому Нарочинская хотя бы как-то выспалась, в отличие от Олега, которому нужно было к девяти.
Женщина зашла в ординаторскую переодеться и умиленно вздохнула: Брагин умудрился заснуть, сидя на стуле и подперев голову рукой.
Нарочинская выглянула в приемное, узнала у Нины, что Олег пока не нужен, и вернулась:
— Брагин, — осторожно позвала она. Реакции не последовало, и Марина погладила мужчину по голове.
— Мм? — он приоткрыл один глаз. — Ты уже?
— Да, два часа. Иди ложись, пока никто не дернул.
Олег встал и, слегка пошатываясь, добрался до кровати:
— Посидишь со мной? Или труба зовет?
— Посижу, — Нарочинская разместилась рядом с Брагиным и начала растирать ему плечи.
***
Ирина Алексеевна негодовала. Дело было в том, что в кабинете Ирины Алексеевны закончился чай. Она бы, может, обошлась и кофе, но тот закончился еще позавчера, поэтому Ирина Алексеевна была крайне недовольна жизнью.
Окружающих от смертоубийства спасло только то, что госпожа заведующая вспомнила о существовании ординаторской, в которой требуемые напитки должны иметься в огромном количестве.
Едва зайдя в помещение, Павлова остановилась, в изумлении открыв рот.
Лучший хирург отделения нагло развалился на кровати, предназначенной для отдыха во время ночных дежурств. Рядом сидела любимая студентка главврача и массировала мужчине спину.
Начальницу они оба даже не заметили, поэтому Ирина Алексеевна исчезла так же быстро, как и появилась.
Нехватка чая в организме ее больше не волновала.