— Это что такое? — сообщение на телефоне гласило, что Нарочинской пришли отпускные. Только вот отдыхать она пока не собиралась. — Ошибка какая-то? — женщина нахмурилась и собралась звонить в бухгалтерию, однако посмотрела на часы. Поздно уже. Видимо, придется завтра разбираться.
Олег Михайлович понаблюдал за метаморфозами Марины Владимировны и невозмутимо поинтересовался:
— Че такое?
— Отпускные пришли.
Брагин прошел на кухню и как бы между делом сообщил:
— Мне тоже пришли.
— Значит, тебе тоже надо у них, — начала Нарочинская, но запнулась. — Тыыы! — с разоблачающей интонацией протянула она и встала.
Олег повернулся на пятках и сделал серьезное лицо:
— С утра был я.
— Брагин!..
— Олег Михалыч, — услужливо «подсказал» он.
— Ты обалдел?
Мужчина хмыкнул:
— Тоже мне новость.
— Зачем?! — с наездом поинтересовалась Марина. — Тебе делать нечего? Что за самодеятельность дурацкая? Что за манера решать такие вопросы за моей спиной!..
Нарочинская даже не спрашивала, как именно Брагин провернул эту аферу. Женщину раздражало, что он все решил сам. А когда Марина злилась, то в выражениях не стеснялась, хотя, как правило, непосредственно до мата не опускалась. Не опустилась и сегодня.
Олег молча выслушал все, что она о нем думает, и это выбесило еще больше:
— Брагин, что ты молчишь?! Ну кто тебя просил, блин! — она огорченно махнула рукой.
На завтра запланировали две операции с Шейнманом, в одной из которых Нарочинская должна была участвовать впервые в жизни. Еще через три дня намечалась конференция, где Марина планировала выступить с докладом. Отдых, тем более такой внезапный, сюда вообще не вписывался.
Но дело было сделано, и теперь оставалось понять, как это все разгребать.
— Твой внешний вид меня попросил, — наконец, выдал Брагин, чем окончательно ее разозлил.
— Чего?! Ты на что намекаешь-то?!
Олег проигнорировал ее вопрос и задал свой:
— Нарочинская, напомни мне, пожалуйста, когда ты последний раз в отпуске была? — увидев, что женщина замешкалась, продолжил развивать мысль. — Вот именно. Мне-то ты нравишься в любом состоянии, но от тебя скоро одна тень останется, а это уже нездорово. Это я тебе как врач говорю.
Доля правды, причем большая, в его словах была. Но Марина все равно считала, что такие вещи надо решать совместно. Или хотя бы предупреждать не в самый последний момент.
— Олег, ну так не делается! — Нарочинская всплеснула руками.
— Почему?
— Это несерьезно!
— Несерьезно — это то, как ты относишься к своему здоровью, — уверенно парировал Брагин.
— Да я Шейнману должна ассистировать завтра! И потом еще конференция.
Олег почесал бровь и сделал задумчивое лицо:
— А я не сказал, да? Извини. Операции перенеслись, обе.
Марина озадаченно заморгала:
— Как?
— Вот так, — Брагин пожал плечами. — Одного по показаниям — он где-то грипп подхватил — сегодня только началось, а другого решили понаблюдать еще, — увидел, что ему не верят. — Мне Юрка сказал. Можешь сама ему позвонить убедиться, только тебя потом его жена сожрет. Или теща.
Глаза Нарочинской увеличивались с каждым его словом:
— Ты издеваешься надо мной? Шейнман бы сказал!
— Так он мне сказал, а я обещал передать тебе. Но забыл, — Олег скорчил милую мордашку. — Прости?
Марина шлепнулась обратно, выпустила остаточный пар из ушей и пристально уставилась на Брагина:
— В любом случае у меня еще конференция.
Почувствовав, что угроза миновала, Олег оказался рядом и плюхнулся на соседний стул:
— На конференции обойдутся без тебя. Нет, — он увидел возмущение на любимом лице и поправил сам себя, — им там всем будет очень плохо, больно и скучно, но обойдутся. Павлова и Зименская в курсе, все согласовано.
Марина неверяще покачала головой, понимая, что ее злость уже ничего не изменит:
— Как ты Павлову-то уговорил? Она же нас обоих не любит теперь.
Брагин самодовольно улыбнулся:
— И все же — не устояла перед моим обаянием, — взял ладошки Нарочинской и поднес к губам, по очереди покрывая невесомыми поцелуями. — Ну чего ты, Мариш, отпуск же лучше конференции, — с интонацией Карлсона увещевал он. — А все дела не переделать никогда. Я хотел тебе приятное сделать.
Женщине стало стыдно. Но только самую капельку. Она о чем-то подумала, а потом уперлась лбом Олегу в плечо:
— Прости. Я правда что-то устала очень.
Но Брагин не обижался:
— Ну вот, — он потерся носом о ее волосы и вдохновенно перечислил, — а теперь представь: лето, отдых, твой день рождения.
— Звучит заманчиво, — Нарочинская улыбнулась, и Олег, еще более воодушевленный, продолжил:
— Самый лучший мужчина на планете делает тебе массаж.
Она мгновенно прикинулась ветошью:
— Это кто это?
— Ты щас довыпендриваешься, — полушутя пригрозил он. Марина чмокнула его в лоб, и Брагин довольно сощурился. — Мало.
— Наглеж, — сокрушенно констатировала Нарочинская.
— Нет, а чего? — Олег поднял брови. — Я не заслужил поцелуй?
От благодарности в ее голосе его сердце сделало кувырок:
— Тысячу поцелуев.
— Начинай, — «разрешил» Брагин и важно предупредил, — учти, я считаю.
Они рассмеялись и начали целоваться.
***
Марина почти уснула, как ее разбудила одна коварная мысль:
— Брагин.
Мужчина, лежащий у нее на плече, открыл глаза:
— Ась?
— Что мы будем делать в отпуске? — вместо словесного ответа Олег выразительно потянулся к ней под одеяло, и Нарочинская дернула ногой. — Брагин, я серьезно!
— Секас, между прочим, — это очень серьезно, — с наигранной строгостью произнес он.
Марина посмотрела на Олега с легким укором. Брагин всем лицом изобразил, что внимательно слушает, и она продолжила:
— Надо, наверное, поехать куда-то.
Он прикоснулся губами к щеке Нарочинской:
— Поедем. Прямо завтра.
— Да ладно, — этот человек продолжает удивлять. — Куда?
— Утром узнаешь, — хитро улыбнулся Олег, явно испытывая ее терпение.
Возмездие настигло тут же — Марина перевернулась, навалилась на мужчину и начала щекотать. А щекотки Брагин боялся, хоть и старался этого не показывать. Но Нарочинская слишком хорошо знала Олега, как знала и все чувствительные местечки его тела.
В общем, продержался Брагин от силы минуту, после чего поймал женщину за руки и повалил на спину:
— В Подмосковье, в дом отдыха. Тебе же понравилось в прошлый раз.
— Очень, — он ослабил хватку, и Марина тут же обвила его за шею. — Туда же?
— Неа, но там тоже хорошо. Массажистки всякие красивые, — мечтательно протянул Олег, за что отхватил звонкий шлепок по темечку. — Эй, я пошутил! — занял свою половину кровати и, состроив обиженный вид, пробурчал. — Ладно, не очень красивые.
***
— Ой, какие вы мерзкие, — недовольно протянула Дубровская, рассматривая друзей. Умиротворенные, со следами бесстыдно счастливого отдыха, они оба сияли так, будто их подсвечивали прожекторами изнутри.
Брагин приподнял бровь:
— Чего? Ты обалдела, мать?
— Мать, да не твоя, — еще бы чуть-чуть, и Нина показала ему язык. — Слушайте, а вы точно вместе отдыхали?
— Нинок, ты перегрелась? Тебе в декрет не пора? — Олег не всегда успевал за полетом мысли подруги.
Марина же прекрасно поняла, о чем речь. Она, даже загоревшая, даже на фоне незагорелого Брагина выглядела бы бледненькой. А сейчас Олег был практически черным, поэтому Нарочинская смотрелась рядом с ним как привидение. Симпатичное такое, но все равно белое.
Регистратор, на самом-то деле, уже была в декрете. Но дома безмерно скучала. Федорыч, конечно, делал для Нины все возможное и пытался уговорить ее успокоиться, но это было бесполезно. Поэтому несколько раз в неделю Дубровская стабильно появлялась на работе.
— Не пора, — передразнила Нина и, широко улыбнувшись, закончила придуриваться. — Ну давайте же я вас обниму!
— Слава тебе господи, — по-прежнему не врубившийся Брагин притянул женщин к себе и посмотрел на Нарочинскую. — Ты такая же странненькая будешь потом?
Марина не успела ответить, потому что Дубровская успела сделать свои выводы:
— Не поняла. Вы че, ребенка ждете, а я не в курсе? — подозрительно поинтересовалась она, не зная, то ли друзья стебутся, то ли их и правда пора поздравлять.
— Нина, нет! — поспешно открестилась Нарочинская, пока мужчина все еще пытался отследить логику Нины. Впрочем, тщетно. — Это Олег в теории интересуется.
— Точно? — сощурилась Дубровская и, получив утвердительный ответ, все же успокоилась.
***
Когда Брагин ушел на плановую, Дубровская утянула Нарочинскую в ординаторскую и начала допрос. Убедившись, что подруга выспалась, наелась и отдохнула по полной, Нина хохотнула:
— Марин, вы там хоть из номера выходили вообще? Хотя, если судить по Брагину, то да.
— Каждый день меня выгуливал по два часа, — отчиталась Нарочинская. — И на озеро еще ходили.
Нина покачала головой:
— С ума сойти. До сих пор удивляюсь, что Михалыч так изменился, — она увидела, как подруга смущенно улыбнулась, и добавила. — Светишься ты, Маринка.
— Ты, между прочим, тоже.